Плавучие тюрьмы у берегов США

Бедняки из Латинской Америки, решившиеся перевезти партию наркотиков из своей страны на судно в нейтральных водах, часто не знают, что совершают в том числе преступление против США — даже если груз не идет в эту страну. Береговая охрана может поймать их в тысячах километров от берега, месяцами возить в кандалах на катере, а потом доставить в США. На возражения правозащитников прокуроры отвечают формально. Проблему «плавучих Гуантанамо» исследовала The New York Times.

Дождливыми ноябрьскими ночами, когда Джонни Арсенталес не мог заснуть, ему представлялась собственная смерть. Он воображал, как жена и сын бросают его одежду в яму на кладбище и собираются в местной церкви на его похороны. Прошло больше двух месяцев с тех пор, как Арсенталес, 40-летний рыбак из Эквадора, покинул дом, пообещав жене вернуться через пять дней. Наручник на щиколотке прочно приковал его к канату на палубе корабля. Лишь изредка, под охраной, он мог прогуляться до ведра, чтобы испражниться. «Раньше море было свободным», — сказал он мне. Но на корабле «все было наоборот. Как тюрьма в океане».

Ему не давали поговорить с родными, хотя он каждый день просил позвонить домой. Паника усиливалась — он боялся, что жена посчитает его мертвым. У Арсенталеса были широкие мускулистые плечи — он вытягивал рыболовные сети из моря уже четверть века. Но сейчас его рацион состоял из небольшой порции риса с бобами, и мужчина ощущал, как его тело уменьшается из-за недоедания и обездвиженности.

В первые недели Арсенталес просил своего товарища, Карлоса Кихихе, рыбака из небольшого городка Харамихо, успокоить его. Они были прикованы рядом, и 26-летний мужчина видел свет в конце тоннеля. «Расслабься, брат, все будет в порядке. Нас отвезут в Эквадор, и мы увидимся с родными». Но после двух месяцев в оковах на корабле Кихихе выглядел таким же подавленным. Им часто казалось, что они просто исчезнут.

Это было в ноябре 2014 года. Лорена Мендоза, жена Арсенталеса, вместе с детьми молилась о его возвращении. На этот раз она была уверена, что ей позвонят из порта и попросят забрать утопленника. Она не могла знать, что ее муж жив. Он покинул Харамихо, потому что семья отчаянно нуждалась в деньгах и он согласился незаконно вывезти кокаин с побережья Эквадора. Но на просторах Тихого океана Арсенталеса и других рыбаков остановила Береговая охрана США, расположившаяся более чем в трех тысячах километров от американского побережья для слежки за кокаином из Анд.

Его жена была уверена, что ей позвонят из порта и попросят забрать утопленника.

За последние шесть лет больше 2 700 человек сняли с кораблей из-за подозрения в незаконной перевозке колумбийского кокаина в Центральную Америку и неделями или месяцами держали в заключении, пока американские суда продолжали патрулировать океан. Рыбаков-контрабандистов задерживают в международных или иностранных водах, и часто они не знают, куда в конце концов должны попасть наркотики, которые находятся у них на борту. Тем не менее почти всех моряков доставляют в США, где им предъявляют уголовные обвинения.

Как заявил мне бывший адвокат Береговой охраны США, служба не собиралась создавать флот «плавучих Гуантанамо». Она заработала хорошую репутацию благодаря спасению отдыхающих в Монтоке и жертв урагана во Флориде. Однако за свою 227-летнюю историю Береговая охрана также провела множество операций по предотвращению контрабанды различных товаров — от китайского опиума до спиртных напитков во времена сухого закона. В 1986 году, в ответ на увеличение контрабанды марихуаны, Конгресс принял Морское правоприменительное действие в отношении наркотиков. Отныне контрабанда наркотиков в международных водах стала считаться преступлением против Соединенных Штатов даже при отсутствии доказательств, что наркотики на иностранных судах переправляют в эту страну.

В 1990-х и 2000-х в среднем проводили около 200 задержаний в год. Затем в 2012-м Южное командование Министерства обороны США начало международную военную операцию «Молот». Ее целью было перекрыть маршруты контрабанды в водах между Южной и Центральной Америкой и остановить скоростные катера с крупными партиями кокаина за тысячи километров от США. С сентября 2016 по сентябрь 2017 года Береговая охрана задержала более 700 подозреваемых и заключила под стражу на американских судах.

За последний год я поговорил с семью бывшими пленниками Береговой охраны, некоторые из которых до сих пор остаются в федеральных тюрьмах, а также получил от других людей около десятка писем, иногда сопровождавшихся рисунками кораблей-тюрем. Бывшие узники отмечают, что больше всего их травмируют именно воспоминания о сюрреалистическом заключении в море.

Служащие ВМС и Береговой охраны США патрулируют международные воды Тихого океана. Фото: Jose Cabezas / AFP / East News

Такое длительное задержание оправдывают и Береговая охрана, и федеральные прокуроры. По их словам, в таких случаях Арсенталес и другие подозреваемые формально не находятся под арестом. На борту им не зачитывают права, не предоставляют адвокатов, не позволяют связаться с консульством или с родными. «В сознании Береговой охраны прочно укоренилось, — говорит Юджин Р. Фиделл, бывший юрист Береговой охраны, преподающий сейчас право в Йельском университете, — что стандартные ограничения при осуществлении правоприменительной деятельности на них не распространяются».

Подозреваемые формально не находятся под арестом. На борту им не зачитывают права, не предоставляют адвокатов, не позволяют связаться с консульством или с родными.

Как и многие мужчины в Харамихо, Арсенталес начал рыбачить еще подростком. Он часто работал с Кихихе, который жил неподалеку с женой, дочкой и семьей жены. После работы они сидели на ялике начальника, часами болтая о детях и планируя однажды купить себе лодку.

У Арсенталеса никогда не было много денег. В однокомнатном доме жила семья из девяти человек: он с женой, их сын-подросток Энрике, две дочери Мендозы от предыдущего брака — Нелли и Хулиана, трое детей Хулианы и муж Нелли. Когда шел дождь, крыша протекала и грязная вода попадала в дом.

Тревожные звоночки по поводу нехватки денег превратились в набат, когда в 2014 году Мендоза неожиданно забеременела в 43. В июле у них появился сын Исмаэль, и семья увеличилась до 10 человек. До следующего выхода в море оставалось больше двух месяцев, и Арсенталеса стало преследовать чувство провала. «Я не спал ночами и спрашивал себя: „Неужели я проведу остаток жизни в хибаре, которая вот-вот развалится? Что я оставлю своим детям?“»

Утром 5 сентября Арсенталес попрощался с женой и детьми. Старый знакомый уже два года уговаривал его заняться контрабандой кокаина, но мужчина всегда отказывался. Однако этим сентябрьским утром Арсенталес пошел искать именно его.

Колумбийские контрабандисты, сотрудничающие с мексиканскими картелями, используют Эквадор как пункт отгрузки. Арсенталесу пообещали $2 тысячи в качестве аванса и еще по $20 тысяч ему и его партнеру по возвращении. Чтобы заработать такую сумму, рыбаку потребовалось бы три или четыре года. Если Кихихе согласится, они смогут наконец купить лодку.

Чтобы заработать такую сумму, рыбаку потребовалось бы три или четыре года.

Вечером следующего дня их с Кихихе отвели к ялику, дали GPS-навигатор и сказали, что в 50 морских милях (93 километра) рыбаков будет ждать лодка со 100 килограммами кокаина и координаты судна, на которое нужно доставить наркотики. Однако вместо этого им дали 440 килограмм кокаина и приставили юного колумбийца Пайана их охранять. С этим парнем им пришлось проплыть 1 800 километров на север — намного дальше, чем их изначально просили. Арсенталес хотел отказаться, но понимал, что в открытом море у него не оставалось выбора. «Нас поимели», — сказал он мне.

В конце концов они остановились в паре сотен километров от побережья Гватемалы, где к ним подплыли два белых скоростных катера. Они выгрузили наркотики на один из них, а затем Арсенталесу и Кихихе приказали перейти на второй, на котором находились двое мужчин из Гватемалы — рыбак и механик. Когда они направились в сторону побережья, Арсенталес подумал: «Мы свободны» — и почти заснул.

Но с самого утра за гватемальскими судами следил патрульный самолет Военно-морского флота США. Вскоре Арсенталес заметил белый военный корабль, а затем скоростной катер с пятью офицерами, который приближался к ним. Офицеры приказали им не двигаться, и мужчины подняли руки.

Береговая охрана несколько часов досматривала катер. Арсенталеса, Кихихе и двух гватемальцев доставили на корабль Береговой охраны, где их сфотографировали как арестованных, а затем перевезли на более крупное судно с экипажем из 160 человек. Пайан и двое других гватемальцев уже были на борту.

Мужчинам не сказали, куда их везут, и не разрешили связаться с родными. Охранники отвели их в ангар, и Арсенталес почувствовал, как его щиколотку сковал наручник. Они с Кихихе посмотрели друг на друга, затем на свои щиколотки. Спать им предстояло на тонких резиновых ковриках. «Меня охватила глубокая печаль, — сказал он. — В тот момент моя жизнь изменилась».

Испаноговорящий охранник объяснил Арсенталесу и другим мужчинам, что американские чиновники ведут переговоры с коллегами из его страны по поводу передачи задержанных. Охранник сообщил ему, что они высадятся на сушу через пять дней. Прошло несколько суток. Когда утром на пятый день взошло солнце, мужчины увидели землю. Они смогли разобрать вулкан, затем порт — типичный ландшафт Центральной Америки. «Мы думали, что возвращаемся на родину, — рассказал Арсенталес. — Мы думали, нас передадут в миграционную службу или в консульство Эквадора».

Но когда они достигли суши, охранник принес пластмассовое ведро для испражнений и запер ангар. Так прошел час, четыре часа, восемь. Когда узкие лучи солнца, проникавшие через щели в стене ангара, стали тускнеть, корабль тронулся. Той ночью Арсенталес и Кастильо, рыбак из Гватемалы, плакали, и грудь их вздымалась, пока другие мужчины смотрели на море.

Когда они достигли суши, охранник принес пластмассовое ведро для испражнений и запер ангар. Так прошел час, четыре часа, восемь.

Служащие ВМС и Береговой охраны США патрулируют международные воды Тихого океана. Фото: Jose Cabezas / AFP / East News

«Мы говорили о наших маленьких детях, — поведал Арсенталес. — Но бывали дни, когда я мог не проронить ни слова. Я думал о детях, о моей дорогой жене, о моем провале». Они все понимали, что идут на риск, чтобы обеспечить семью, но вероятность оказаться под арестом казалась им небольшой. Кастильо признался, что уже проделал такую работу двумя неделями ранее. Все прошло довольно гладко, поэтому он согласился совершить еще одну вылазку. «Начинаешь думать, что никто тебя не поймает», — поделился со мной Кастильо.

По мнению чиновников, данные, полученные от мелких перевозчиков, играют важнейшую роль в проведении расследования и раскрытии крупных международных преступных группировок. Однако рыбаки, которых часто задерживают во время первой или второй вылазки, как правило, почти ничего не знают о своих работодателях. Арсенталес и многие другие едва знакомы с людьми, которые их наняли. «Они не являются ключевыми участниками процесса», — отметил Брюс Бэгли, ведущий исследователь контрабанды наркотиков и профессор политологии в Университете Майами. Но их преследование, добавил он, «не замедляет более крупные операции».

6 октября, через 25 дней после задержания мужчин, судно вернулось в родной порт Сан-Диего. Экипаж выстроился на палубе, чтобы сфотографироваться с завернутыми в черный брезент горами кокаина стоимостью, по оценке Береговой охраны, более $400 миллионов.

Кокаин оказался на суше намного раньше задержанных. В течение 44 дней Арсенталеса, Кихихе, Пайана и гватемальцев пересаживали с одного корабля на другой. На одних они проводили неделю, на других — пару дней, но их всегда приковывали к палубе. «Помню, однажды я попросил офицера сделать мне одолжение, — рассказал в письме Пайан, — и пристрелить меня. Я был бы благодарен, потому что это было невыносимо».

«Помню, однажды я попросил офицера сделать мне одолжение и пристрелить меня».

Со временем к беспокойству по поводу семьи прибавился голод. Записи в бортовых журналах и свидетельства офицеров Береговой охраны подтверждают, что на некоторых судах рацион задержанных состоял лишь из маленькой порции черных бобов и риса, иногда с небольшим количеством шпината или курицы. Арсенталес говорит, что научился есть медленно и обманом заставлять мозг думать, что на тарелке больше пищи, чем на самом деле. Мужчины заметили, как охранники выбрасывают объедки в мусорные пакеты, и придумали план. «Кто-нибудь просил проводить его в туалет, чтобы мы могли попытаться достать из мусора еду», — сказано в показаниях Кихихе. Задержанные передавали кусок недоеденной курицы по цепочке, чтобы досталось каждому. По их словам, после более двух месяцев на корабле Арсенталес потерял 9 килограммов, а Пайан — 23. «Мы больше не могли терпеть такие условия, — говорил в письме Арсенталес. — Нам было неважно, куда нас везут. Мы отчаянно хотели связаться с родными».

Береговая охрана и Министерство юстиции утверждают, что со всеми задержанными обращаются гуманно и согласно закону. Они добавляют, что арестованных приковывают наручниками и запирают во время остановок в порту ради их собственной безопасности и безопасности экипажа.

У Береговой охраны нет права выбора, куда и когда она может доставлять задержанных по подозрению в контрабанде наркотиков. Решения принимают Министерство юстиции, Управление по борьбе с наркотиками (УБН) и федеральные прокуроры с учетом сведений от Береговой охраны. Сотрудники УБН заявляют, что быстро доставлять задержанных в США невозможно с логистической точки зрения — не хватает рейсов. Однако есть сведения, что причиной такого промедления может быть экономия бюджетных средств. В документе по одному из дел за апрель 2017 года представитель правительства утверждает, что использование катера патрульной службы по борьбе с контрабандой наркотиков для ускорения доставки задержанных было бы «существенной тратой государственных ресурсов и времени».

А пока задержанные медленно заполняют ангары и палубы судов Береговой охраны и временно предоставленных фрегатов ВМФ. Экипаж ждет, когда удастся связаться из порта с иностранными властями или когда УБН организует рейсы. Другие задержанные просто остаются на борту катеров, пока те возвращаются в Сан-Диего или проходят через Панамский канал по пути в порты Восточного побережья. С каждым годом федеральные судьи продлевали возможный срок задержания: в 1985-м эта цифра составляла 5 дней для Карибского моря, в 2006-м — 11; в 2012 году — 19 дней для Тихого океана. Сейчас заключение в среднем длится 18 дней. Чиновник сказал мне, что мужчин держали в заточении около 90 дней.

Специалисты по морскому праву и по правам человека предупреждают, что длительный срок заключения, который практикуют Соединенные Штаты в рамках кампании по борьбе с наркотиками, противоречит международным правозащитным нормам. Однако, по словам бывшего федерального обвинителя в Министерстве юстиции Мелани Рид, ведомство придерживается позиции, что «в процедурном смысле часы не начинают тикать, пока эти люди не будут доставлены в США и заключены под арест».

«В процедурном смысле часы не начинают тикать, пока эти люди не будут доставлены в США и заключены под арест».

21 ноября, спустя 77 дней после отъезда мужа, Лорена Мендоза с новорожденным сыном отправилась из Харамихо в соседний портовый городок Манта вместе с процессией в честь Монсерратской Девы Марии. Она шла вместе с многотысячной толпой и духовыми оркестрами, молилась за мужа и представляла, во что превратится ее жизнь, если он действительно погиб.

Вернувшись домой, она обнаружила несколько пропущенных звонков из Соединенных Штатов. На следующее утро телефон зазвонил вновь. «Я здесь, — сказал Арсенталес, — я жив». Мендоза почувствовала огромное облегчение и заплакала. «Слава богу, я могу снова слышать родных. Слава богу, с вами все в порядке», — сказал он.

Несколькими днями ранее американское судно вновь зашло в порт, на этот раз на побережье Панамы. Задержанным приказали встать. Охранники сняли наручники и сопроводили рыбаков на сушу. Арсенталес подумал, что скоро увидится с родными. Затем он услышал слова охранника: «Господа, снаружи вас ожидают сотрудники УБН. Вы направляетесь в Соединенные Штаты».

Служащие ВМС и Береговой охраны США патрулируют международные воды Тихого океана. Фото: Jose Cabezas / AFP / East News

Орландо до Кампо, частный адвокат из Майами, был назначен судом вести 23 дела о морской контрабанде. «Это напоминает документальный фильм о природе: ястреб хватает рыбу из воды, и рыба думает: „Что я делаю в воздухе?“ — говорит до Кампо. — Только для них это Флорида. „Несколько недель назад я был в Эквадоре, затем оказался в центре Тихого океана, и где я теперь?“ Это абсолютно нереально».

Арсенталеса, Кихихе, Пайана и четырех гватемальцев посадили на рейс до Флориды. 19 ноября их формально арестовали. По словам Арсенталеса, он рассказал федеральному служащему все, что знал об операции. «Но правда в том, — поделился со мной Арсенталес, — что я вообще ничего об этом не знаю». Все семеро пошли на сделку о сотрудничестве с правосудием. Ходатайств по поводу условий их длительного задержания подано не было.

2 июля 2015 года Арсенталес и Кастильо предстали перед судом для вынесения приговора. Джон Келли, возглавлявший тогда Южное командование, заявил перед Конгрессом, что «во время рассмотрения дела и вынесения приговора подозреваемые раскрывают информацию, необходимую для предъявления обвинения, выдачи и осуждения главарей наркокартелей и разоблачения их сложных схем». Однако Вирджиния Эрнандес Ковингтон — судья, занимавшаяся делом Арсенталеса, — однозначно заявила, что от этих мужчин было мало пользы. «Они пытаются это сделать лишь для того, чтобы заработать немного денег для семьи», — отметила она в суде. Однако осужденным в соответствии с Морским правоприменительным действием в отношении наркотиков, даже курьерам вроде Арсенталеса, редко смягчают приговор. Ковингтон приговорила Арсенталеса к 10 годам заключения в федеральной тюрьме, а Кастильо — к 11.

Судья приговорила Арсенталеса к 10 годам заключения в федеральной тюрьме, а Кастильо — к 11.

Когда я впервые встретил Арсенталеса в федеральной тюрьме Форт-Дикс в Нью-Джерси в конце 2016 года, его лицо больше не выглядело таким исхудавшим, как на фотографиях, сделанных вскоре после прибытия во Флориду. Казалось, он вновь набрал вес, потерянный на судне. Во время беседы в комнате для свиданий он сказал, что до предъявления обвинений и подумать не мог, что контрабанда наркотиков может считаться преступлением против Соединенных Штатов. Он постоянно спрашивал, почему ему не разрешили отбывать наказание в Эквадоре. В таком случае он хотя бы мог держать связь с семьей, более тесную, чем ограниченные по времени телефонные разговоры раз в несколько недель. Он все время думает о близких. А еще о катерах Береговой охраны, на которых его держали в заключении.

«Мне приснился кошмар о кандалах, — рассказал мне Арсенталес в комнате для свиданий. — Я проснулся весь в поту. Я почти плакал и думал, что все еще на цепи. Такие вещи никогда не забываются».

Родные Арсенталеса по-прежнему живут в нищете. Через две недели после того, как его доставили во Флориду, Мендоза открыла магазин в той части дома, которая раньше служила небольшой зоной для отдыха. Хорошо, если в день удавалось получить $15. Когда я приехал в Харамихо, Мендоза радушно приняла меня в своем доме, наполненном детьми, внуками и покупателями, которые заходят за подгузниками, бананами или сыром.

Мендоза и Арсенталес решили, что его участь, теперь широко известная в сообществе, послужит предостережением для тех, кого пытаются завербовать. Но с тех пор, как мужчина оказался в тюрьме, число подобных вылазок только возросло. В апреле 2016 года на побережье Эквадора произошло ужасное землетрясение. Были разрушены целые районы, тысячи людей остались без крыши над головой. Многие лишились работы, в том числе бедные рыбаки, которые стали искать возможность заняться контрабандой. В конце 2016-го зять Мендозы Владимир, который жил в ее доме, исчез. В течение шести недель его жена Нелли постоянно беспокоилась о муже и писала мне сообщения в фейсбук с просьбой проверить, не находится ли он в американской тюрьме. В начале февраля, за неделю до моего приезда в Харамихо, Владимир позвонил Нелли из тюрьмы во Флориде. В августе его приговорили к 10 годам заключения.

Правительство Эквадора выступило с предупреждением и попросило рыбаков не соглашаться на предложения заняться контрабандой. Однако мужчины продолжают совершать вылазки, причем многие рыбаки сразу попадают к Береговой охране. В Харамихо и других городах мне повстречалось более 20 семей, потерявших своих мужчин.

В Харамихо и других городах мне повстречалось более 20 семей, потерявших своих мужчин.

Однажды февральским вечером, после ареста Арсенталеса и Владимира, мы с Мендозой устроились под гранатовым деревом на разбитой дороге у ее дома. Ее соседи и родственники обычно собираются здесь по вечерам, когда заходит солнце и воздух становится прохладным. Пока мы беседовали, нам помахал проходивший мимо мужчина с двумя сверкающими меч-рыбами. Человек, лежавший в гамаке, поведал мне, что этот рыбак недавно вернулся после вылазки. Лорена указала на новую машину, припаркованную у обочины выше по улице. Автомобиль купили на полученные за вылазку деньги. Юный родственник Мендозы, до этого тихо лежавший в гамаке, сказал мне, что он тоже серьезно задумывается о такой работе. «Я понимаю, что шанс вернуться домой — всего около 50%. Я знаю, что случилось с Джонни».

Перевод публикуется в сокращении. Оригинал читайте на сайте The New York Times Magazine.

Источник