«Я — старая дева?»: почему всё больше женщин предпочитают оставаться незамужними

В XXI веке число никогда не состоявших в браке англичанок от 40 до 70 лет увеличилось на полмиллиона, и при этом статистика показывает, что такие женщины в целом счастливее, чем замужние. Тем не менее одиноким женщинам всё еще стыдно говорить о своем положении, а никакого другого названия для них, кроме как «старая дева», не существует. О том, что с этим делать, рассуждает журналистка The Guardian Эмма Джон.

Я отчетливо помню тот день, когда сестра сообщила мне, что беременна. Я проводила вечер в компании друзей, и в середине нашей беседы она зашла в комнату и сказала, что хочет со мной поговорить. Мы пошли в спальню, где она приняла такой серьезный вид, что я начала судорожно вспоминать, что плохого я сделала за последнее время.

Услышав ее признание, я не удержалась и рассмеялась. Мне вдруг вспомнились наши детские тайные встречи, на которых мы обсуждали, как сообщить родителям, что мы что-то разбили. Да и мысль о том, что моя младшая сестра будет матерью, сама по себе казалась забавной. Не потому, что она была к этому не готова: ей было уже за 30. Я просто не могла представить себя тетей.

Я так и не вступила во взрослую жизнь в традиционном ее понимании. Я до сих пор не замужем и не жалею, что у меня нет детей. Но когда у моей сестры родился ребенок, за мной безмолвно закрепился ярлык «старой девы».

Мы больше не употребляем это словосочетание по многим причинам. Прежде всего потому, что оно оскорбительно для женщин, так как подразумевает скрытое осуждение. Его официально перестали использовать в Англии в 2005 году с принятием Закона «О гражданском партнерстве». И сегодня, когда выходить замуж в нашей стране не обязательно, оно кажется безнадежно устаревшим.

Но на смену этому слову не пришло никакое другое. Так как же теперь называть женщин, которых раньше именовали старыми девами? Свободными женщинами? Оскорбительно для всех остальных. Пожизненно незамужними женщинами? Звучит как приговор.

Нам нужно найти свою идентичность, поскольку нас становится всё больше.

По данным Национальной статистической службы Великобритании, количество одиноких женщин в возрасте от 18 до 70 лет, которые никогда не состояли в браке, неуклонно растет. За период с 2002 по 2018 год число таких женщин в возрасте от 40 до 70 лет увеличилось на полмиллиона. Количество сорокалетних женщин, никогда не состоявших в браке, выросло в два раза.

В Японии незамужних женщин старше 25 лет раньше называли «рождественскими тортами» (по аналогии со специально сделанными к Рождеству кондитерскими изделиями, которые не смогли продать до 25 декабря). Но сегодня отношение к незамужним женщинам изменилось.

Некоторое время даже казалось, что это явление вошло в моду в Голливуде. Такие звезды первой величины, как Рашида Джонс, Минди Калинг и Челси Хэндлер публично заявляли о том, что решили быть одинокими. Джонс и Калинг позже нашли свою любовь; Хэндлер в прошлом году сказала в своем шоу, что передумала и теперь находится в поиске. А когда Эмма Уотсон (которая тоже не одинока) заявила в интервью журналу Vogue, что она «сама себе партнер», меня чуть не стошнило. «Посмотрим, как ты запоешь лет через десять», — подумала я.

Ну вот, типичная старая дева — злобная и завистливая. Как получилось, что будучи воспитанной матерью-феминисткой и живя полной жизнью, имея верных друзей и любимую работу, я всё равно ощущаю на себе стигму, связанную с этим обозначением, и стыжусь того, что в среднем возрасте я до сих пор не стала «взрослой» женщиной?

Возможно, дело в книгах. Я выросла на произведениях Джейн Остин, Чарльза Диккенса и Пелама Гренвилла Вудхауса и то жалела старых дев, то смеялась над ними, их мелочной мстительностью и непомерной завистью, вызванной потребностью чувствовать себя значимыми в мире, который ими пренебрегает.

Как и большинство будущих старых дев, я не думала, что меня ждет такая же судьба. В конце концов, каждый рано или поздно находит себе партнера. Даже Бриджит Джонс это удалось.

Я считала, что мое положение было временным недоразумением и не требовало принятия срочных мер. Мой календарь был заполнен, и по работе я постоянно встречалась с новыми людьми. Мать природа сделает свое дело, думала я.

Но вот моя сестра забеременела, а я всё еще была не замужем, хоть и была старше нее. Время играло против меня. И не утешал даже тот факт, что средний возраст вступления в брак в Британии сейчас рекордно высокий (31,5 года у женщин и 33,4 года у мужчин), ведь большую часть одиночек составляют люди 35–47 лет, и женщин среди них намного больше, чем мужчин.

Одинокие женщины всегда чувствуют себя изгоями, но, согласно статистике, в моем положении нет ничего необычного.

Примерно десять моих подруг в возрасте около 40 лет никогда не состояли в браке. Круг доступных нам вариантов значительно сузился, так как большинство мужчин-ровесников женаты. Мы также устали от онлайн-знакомств, которые напоминают не то всепоглощающее хобби, не то вторую работу.

Когда мне было 20, мы с подругами постоянно сплетничали о парнях, которые нам нравились. Сегодня все мы избегаем этой темы. Только незнакомые люди спрашивают, есть ли у нас кто-то, так как семейный статус относится к стандартному набору тем для светской беседы.

В такой ситуации невольно начинаешь думать, что у всех остальных жизнь сложилась намного успешнее. Вот почему мы постоянно задаем себе вопросы, которые не смеем произнести вслух. Действительно ли мы отказываемся от самых прекрасных чувств, которые может испытывать человек? Кто позаботится о нас, когда мы состаримся? Можно ли, не состоя в отношениях, жить полной жизнью?

Феминистки говорят, что все эти вопросы бессмысленны. Современная женщина не должна чувствовать, будто ей чего-то не хватает в жизни. Поэтому мы вынуждены скрывать чувство стыда, неполноценности и неудовлетворенности.

Многие женщины в моем положении боятся, что их сочтут отчаявшимися. Мы избегаем разговоров на эту тему и делаем вид, что старых дев не существует. Возможно, именно поэтому я вдохновляюсь примером не современных успешных женщин, а старых дев прошлого.

Западное общество никогда толком не знало, что делать с незамужними женщинами. Чего только стоят преследования так называемых ведьм в Средние века. Из одиноких женщин делали козлов отпущения не только потому, что их образ жизни внушал подозрение, но и по причине коллективной вины, которую испытывали из-за неспособности позаботиться о них. Если таких женщин не клеймили как ведьм, то считали проститутками. Эти два понятия переплелись настолько сильно, что стали взаимозаменяемыми даже в судебных документах.

В Англии старых дев называли spinster («прядильщица»; от англ. spin — «прясть»). Это слово появилось в середине 1300-х годов и служило для обозначения женщины, зарабатывающей на жизнь прядильным ремеслом. В основном прядением зарабатывали стесненные в средствах незамужние женщины, которые жили вместе со своими родственниками. В Средние века слово spinster не имело пейоративного значения и использовалось в качестве фамилии, так же как Смит («кузнец»), Мэйсон («каменщик») или Тейлор («портной»).

Одинокие женщины имели широкие права и свободы. Согласно закону той эпохи, жена находилась в полной зависимости от мужа, в то время как незамужние женщины могли владеть и торговать собственностью, работать, подписывать контракты и представлять себя в суде. С презрением к ним стали относиться лишь в XVIII веке. Произошло это по большей части благодаря поэтам и драматургам, превратившим старых дев в жалких литературных персонажей.

Незамужним женщинам приписывали такие черты, как глупость, жадность и уродство. По мере расширения империи, женщины, которые не могли или не хотели рожать детей, стали считаться эгоистичными и бесполезными. Когда в ходе переписи населения 1851 года выяснилось, что после Наполеоновских войн в стране проживает более миллиона «лишних» женщин, одни предложили обложить их налогом, а другие потребовали выслать их из страны.

Однако именно в Викторианскую эпоху положение незамужних женщин изменилось коренным образом. Они стали первыми гувернантками, медсестрами, машинистками, журналистками, учительницами и адвокатами.

Больше всего в этих женщинах меня восхищает их решительность: они ничего не ждали, а действовали. Одно из самых тягостных чувств, которые испытывает старая дева, — это чувство неполноценности. Статус взрослого человека подразумевает наличие партнера. Те, кто так и не сделал этот шаг, часто чувствуют себя незрелыми. Еще одно поколение «лишних женщин», возникшее между двумя мировыми войнами, прозвали флэпперами (англ. flapper — «хлопушка») — очередной пример недооцененности вклада незамужних женщин в жизнь страны.

Неудивительно, что современные одинокие женщины чувствуют себя неуверенно из-за своего статуса. Когда Пол Долан из Лондонской школы экономики опубликовал результаты исследования, показывающего, что бездетные незамужние женщины счастливее тех, кто состоит в браке, он столкнулся с неожиданной реакцией.

«Я получил множество писем от незамужних женщин, которые благодарили меня и выражали надежду, что люди наконец-то поверят им», — рассказывает он. Но более интересной была реакция тех, кто не поверил в эти результаты: «Некоторые люди были возмущены тем, что многие женщины решили не выходить замуж и не заводить детей».

Степень удовлетворенности своим положением зависит, конечно же, не только от характера старой девы и ее жизненных обстоятельств, но и от того, как мы определяем счастье. Мы часто забываем об этом, говорит Долан, так как предпочитаем делать обобщения.

«Любой опыт отчасти положительный, а отчасти отрицательный. Но не брак. Когда люди женятся или выходят замуж, они считают, что будут счастливы. Статистика разводов показывает, что это не так», — говорит он.

Пришло время изменить правила. Поскольку число незамужних женщин растет, мы должны иметь возможность откровенно говорить о том, каково быть одной из них. Мы должны гордиться тем, кто мы есть, и своей историей.

Так почему бы не начать с того, чтобы присвоить себе это ужасное наименование «старая дева»?

Источник