«Фабрики фастфуда»: эссе Амитая Этциони о социальном вреде рутинизированной работы

Макдоналдс опасен не только своей едой. Социолог и отец Амитай Этциони уверен, что работа в закусочных вредна подросткам: она не обучает полезным навыкам и отвлекает от учёбы, а дети практически неспособны разумно потратить заработанные деньги. Для низкооплачиваемых позиций, не подразумевающих карьерного роста, Этциони ещё в 1986 году придумал термин McJobs, закрепившийся в словарных статьях. Со временем это слово приобрело настолько негативную окраску, что Макдоналдс даже хотел судиться с представителями словарей, чтобы вернуть подпорченную репутацию.

Discours.io перевели провокационное эссе Этциони, в котором он рассказывает, почему подростковая занятость стала настоящей социальной проблемой, чем труд в кафе быстрого питания отличается от торговли лимонадом на мостовой, на что дети тратят зарплату, и как работа в закусочной может лишить ребёнка будущего.

Предисловие переводчика Ивана Сапогова: Предлагая читателям перевод статьи американского коммунитариста Амитая Этциони ​«Фабрика фастфуда: Макработа вредна для детей»‌, как переводчик, оговорюсь, что практически ни с одним тезисом автора я не согласен. Тем не менее, статью я считаю интересной хотя бы потому, что она своим заглавием вводит термин «McJobs»‌, который, распространяясь, приобрёл настолько негативный социально-критический оттенок, что компания «Макдоналдс» даже настаивала на исключении его из словаря Мэрриэм-Уэбстера. Статья Этциони, написанная в годы становления неолиберальной Realpolitik, хороша ещё и тем, что имеет определённую историческую ценность, в том числе как этнографический источник.

Фабрика фастфуда: Mакработа вредна для детей

«Макдоналдс» вреден для детей. И дело не в жареных пирожках и гамбургерах, а в труде подростков, которые работают в закусочных и массово изготавливают эти блюда.

Согласно исследованиям, целых две трети американских школьников средних и старших классов трудоустроены. Многие — в сетях быстрого питания, пионером, законодателем мод и символом которых является «Макдональдс».

На первый взгляд, такая работа будто завещана самими отцами-основателями и воспитывает в молодых людях самостоятельность, трудолюбие и продуктивность. На деле же она плохо влияет на посещаемость школы, снижает интерес к учёбе, прививает малополезные для дальнейшей жизни навыки, искажает ценности молодых людей, и особенно — понимание реальной стоимости денег.

По старой американской традиции подростки устраиваются на оплачиваемую работу. Мало встретишь в фольклоре занятий более почтенных, чем разнос почты и торговля лимонадом на мостовой. Юные сполна вкушают от сладкого плода труда и самодисциплины (разносить почту надо рано утром в любую погоду — под дождём ли, в жару) и учатся основам торговли (выясняют, что будет, если поставить слишком высокую или низкую цену на лимонад).

Может показаться, будто «Рой-Роджерс»‌, «Баскин-Роббинс», KFC и прочие компании — лишь большой ларёк с домашним лимонадом. Сети быстрого питания предлагают подросткам множество вакансий, обеспечивают постоянную занятость, недурно платят за подработку и позволяют упражняться в выносливости над горячими плитами.

Если взглянуть пристальнее, мы обнаружим, что работа в Макдоналдсе мало чему обучает. Она не даёт ни предпринимательских навыков, как торговля лимонадом с лотка; ни навыков самодисциплины, самоконтроля и планирования, как работа разносчиком газет. Большинство вакансий, доступных сейчас подросткам, предполагают выполнение жёстко структурированных обязанностей — социологи называют их высокорутинизированными.‌‌

Чтобы устроиться на работу в закусочную нужна определённая смекалка, но как только вы оденетесь в фирменную униформу и встанете у конвейера с гамбургерами, вы встретитесь с чётко прописанным уставом действий. Франшизой предписан вид кофейной чашки, определён вес, цвет, размер, форма и цвет бифштекса для бургера, и, наконец, текстура салфеток. Свежий кофе должен готовиться каждые восемь минут. И так далее. Тут нет места ни инициативе, ни творчеству, ни элементарной перестановке. Это линия для роботов из вчерашнего дня, ничего не имеющая с передовыми технологическими станциями.

На эту тему существует очень мало исследований. Одно из них — вышедший в 1984 году труд Айвена Чарпера и Брайны Шор Фрейзер.‌ В нём авторы опираются больше на данные анкетирования подростков, чем на фактическое наблюдение за работой закусочных. Исследователи утверждают, что работники фастфуда приобретают множество навыков, среди которых — основы работы с кухонными агрегатами и кассовым аппаратом. Однако от внимания исследователей ускользает количество времени, необходимое для обучения этим навыкам и их практический смысл. В чём прок двадцатиминутного обучения «работе с кассой»? Какой при этом приобретается «навык»? Едва ли это можно сравнить с обучением плотницкому и токарному делу в прошлом или программированию сейчас.

Исследование 1980 года, проведенное А. В. Харреллом и П. У. Вирцем, показало разницу в уровне безработицы: через четыре года после выпуска из школы, у тех ребят, кто во время учёбы работал не менее 25 часов в неделю, он был вполовину ниже, чем у их сверстников, которые не работали.‌ Впечатляющая статистика. Однако не стоит забывать, что многие из таких учеников в итоге бросают школу и поглощаются миром неквалифицированной работы.

Можно услышать, что для белой молодёжи среднего класса, планирующей высшее образование, работа в сфере быстрого обслуживания не подходит; зато для бедной молодёжи из числа «неакадемических меньшинств» она в самый раз. Действительно, дети меньшинств составляют 21% от общего числа работников, что довольно много. Хотя работа в фастфуде даёт этим молодым людям доход, занятость и некоторые навыки, она также склонна укреплять их неблагополучный статус. Эти рабочие места не обещают карьерного роста, ни востребованных на рынке навыков, зато ухудшают посещаемость школы и уменьшают вовлечённость в учебный процесс.

Смена юного сотрудника часто длится долго. Согласно исследованию Чарпера и Фрейзер, треть работников фастфуда 14–17 лет работает свыше 30 часов в неделю (сюда относятся и те, кто ушёл из школы). Лишь 20% работают меньше 15 часов, остальные — от 15 до 30 часов. Нередко закусочные поздно заканчивают работу, а ведь после закрытия надо ещё убрать кафе и закрыть кассу. В богатом округе Монтгомери, где детский труд, казалось бы, не является необходимостью, 24% старшеклассников школы Уолта Уитмена в 1985 году работали от пяти до семи дней в неделю, а 27% — от трёх до пяти дней. Быть не может, чтобы такие трудозатраты не мешали заниматься — по крайней мере, готовить домашние задания. В неофициальном опросе, опубликованном в последнем школьном ежегоднике, 58% старшеклассников признали, что их работа мешает учёбе.

Чарпер и Фрейзер заявляют, что, благодаря фастфуд-индустрии, люди привыкают к командной работе и к контролю свыше. Авторы совершенно правы. Тем не менее, это обучение едва ли полезно. Контроль в сетевых закусочных сводится, как правило, к усвоению порочных видов конформности — слепому повиновению или отчуждению от босса. 

Такой надзор оказывается чрезмерно жёстким и неуместным. Сейчас сети закусочных и другие подобные работы — магазины пластинок или боулинги — снижают расходы, отказываясь от взрослого продавца и оставляя подростков контролировать друг друга. Перед глазами нет ни отцовской, ни материнской фигуры, нет примера для подражания, на который можно ориентироваться. Культура труда тоже разнится от места к месту: где-то это магазин со строгим управлением, где-то — весёлая тусовка, изредка прерываемая визитами покупателей. Мало где есть профессионал, у которого можно поучиться — здесь скорее развиваются ценности малолетних правонарушителей, а не серьёзных взрослых. Когда мой сын Орен торговал мороженым в «Баскин-Роббинсе» в Верхнем Манхэттене, коллеги-подростки считали его лохом из-за того, что он не подворовывал из кассы. Молодые люди считали, что им полагается еженедельное «выходное пособие» размером в 50 долларов.

Как ни странно, сложнее всего дать оценку зарплате, которую получают работающие подростки. Лимонадом на тротуаре торговали ради карманных денег. В прежние времена подмастерья отдавали большую часть полученного дохода в семью. Сейчас же зарплата, по взрослым меркам невысокая, целиком тратится подростком на собственные нужды. Молодые люди, живя дома («они же ещё школьники!») остаются при недурных барышах.

Не совсем ясно, куда идут эти деньги. Ребята из бедных семей тратят их на еду. Те, кто побогаче, копят на высшее образование или крупную покупку, например, автомобиль. Но куда большие суммы тратятся на приобретение банальнейших плодов американского потребления — панковской одежды плохого качества, брелков-безделушек и любых прибамбасов, что велит покупать последняя подростковая мода. 

Кто-то скажет, что так и должно быть — достойные американские потребители тратят деньги на что хотят. По крайней мере, может заметить любой циник, эти деньги не тратятся на выпивку и наркотики. А вот педагоги возмутятся: молодые люди, у которых ещё не до конца сформировалась личность, очень быстро усваивают чужие вкусы и идут на поводу у самой безумной и изменчивой моды.

Быстрое денежное вознаграждение для подростков намного ценнее и статуснее, чем длительные образовательные курсы математики, европейской истории или иностранных языков. Неудивительно, что многие из них предпочитают работу в «Бургер-Кинге» урокам и, тем более, выполнению домашних заданий. В современных работающих подростках воспитывается не трудолюбие, а привычка к постоянным пропускам в школе, безответственности, быстрому удовольствию и потребительству.

Это прозвучит смешно, но подростковая занятость — такая же социальная проблема, как и безработица. Как и другие беды, проблемные аспекты подростковой работы не лечатся в одночасье. Конечно, было бы хорошо, если бы компании, нанимающие подростков, советовались с педагогами и образовательными комиссиями — они помогли бы определить максимальный объём оплачиваемой работы в часах, время, в которое школьники должны заканчивать рабочий день, а также убедили бы работодателя меньше загружать юных работников в период экзаменов и настояли бы на надлежащем надзоре. Однако маловероятно, что компании согласятся на такие условия, ведь они зависят от подростков как от дешёвой рабочей силы. В наше время laissez-faire‌ Конгресс вряд ли озаботится принятием новых законов, которые требовали бы от работодателей бережного отношения к учёбе их сотрудников.

Школы могут развивать собственные программы учёбы и работы для учеников, но без поддержки со стороны бизнеса им это едва ли удастся. К счастью, около 10% школ дают зачётные единицы за подработку — в этом случае они должны настаивать, чтобы занятость соответствовала образовательному стандарту, чтобы работодатели консультировались с педагогами и чтобы можно было следить за трудовым процессом. Школьным психологам-консультантам стоит направлять подростков лишь на те предприятия, где гарантируется адекватное обучение навыкам.

Родители, которые серьёзно относятся к своим обязанностям, должны объяснять детям, что нужно работать только там, где созданы нормальные условия труда, и настаивать на том, чтобы закусочные отказались от малолетних продавцов и поваров. Внутри семей должна быть договорённость, что детский заработок идёт на общие нужды или откладываются на определённую цель.

Родителям стоит помнить, что работа не обязательно научит подростка хорошему. Работа, как спорт, может быть и полезна, и вредна. Молодым людям надо соблюдать баланс между желанием заработать и важными вещами, которые не окупаются мгновенно — прежде всего учёбой.

Возвращайтесь в школу.

Амитай Этциони, отец пятерых сыновей (из них трое подростков), профессор Университета Джорджа Вашингтона. В подготовке статьи принимал участие сын профессора Дэри.

24 августа 1986 года