«Логика „Выжму из сотрудника все, а потом пусть отдыхает“ не действует»: психотерапевт о коварстве выгорания

Жить со стрессом на работе можно, но рано или поздно это выльется в полное нежелание двигаться дальше и вообще хоть что-то делать — даже если работа престижная и хорошо оплачивается. Отсюда и возникают истории о том, как управленец может забросить свое дело и посвятить себя огороду, обучению детей английскому в какой-нибудь далекой стране или волонтерству. Все описанное — последствия выгорания, которое может произойти на любой работе и, по сути, с любым человеком. Как его распознать и что делать при первых признаках, узнаем благодаря психотерапевту Елене Карачун (на фото).

— Выгорание — это что? Разновидность депрессии, расстройство личности?

— Это синдром. Когда у человека происходят изменения на физическом уровне, в эмоциональной сфере, в области мотивации и они завязаны на его профессиональной деятельности — это и будет выгорание. Заболевания как такового не существует, но в разных странах по-разному описывают выгорание и ставят критерии, хотя общий знаменатель есть.

Если по-врачебному, то синдром можно отнести к расстройству адаптации. Это своего рода реакция на стресс. В целом у выгорания должна быть четкая корреляция: оно связано именно с работой.

— Выгорание бывает и у людей, которые довольны своей работой, зарплатой, отношениями в коллективе. Почему так?

— Вы описали внешние факторы, а выгорание — состояние внутреннее, субъективное. Как люди приходят к психотерапевту на прием с неврозом: говорят, что у них прекрасные дети, отношения с женой и все с виду хорошо, но есть внутреннее неблагополучие. Я бы связывала выгорание с тем, как человек субъективно переживает свою работу и то, чем он занимается.

Можно процитировать Фрейда. Когда его спросили, кто такой здоровый человек, он сказал: тот, кто может работать и любить. То есть если нет проблем в сфере работы и отношений, то невроза у вас нет.

В сферу работы переносятся невротические проблемы — внутренние конфликты и черты личности, которые свойственны человеку. Обычно есть конфликт, который разворачивается в поле работы. Например, человек работает врачом, и выясняется, что он переносит ситуацию из детства: в семье он, будучи ребенком, занимал помогающую роль, потому что мама не справлялась с трудностями. То есть не «Я беспомощный, мама должна позаботиться обо мне», а наоборот, «Я обуза, я должен позаботиться о маме». И человек с такой бессознательной фантазией приходит в помогающую специальность, чтобы работать врачом.

Выгорание в том, что он без перерыва пытается проигрывать сценарий «Другим плохо, а мне нормально». Такой человек может недоедать, брать лишние дежурства, не проводить время с семьей.

— У синдрома есть четкие признаки? Как отличить обычную усталость от выгорания?

— Выделяют три признака: эмоциональное истощение, деперсонализация и изменение черт личности. Истощение — это когда человек просто не чувствует достаточно сил, чтобы делать работу, она не вызывает эмоций. Деперсонализация — работа на автомате: человек считает себя функцией, машиной. Изменение черт личности — специфическое обращение к клиентам. В случае с врачом он может сказать больному что-то вроде «Чего вы тут ноете, я вашими легкими занимаюсь».

Даже профессиональный язык и лексика могут отражать выгорание. Например, на рентгеновском снимке написано «Пациент Иванов». Ну какой это пациент? Это «Легкие пациента Иванова».

Какие профессии сильнее подвержены выгоранию

— Три признака должны быть все вместе или наличие хотя бы одного уже говорит о выгорании?

— В той или иной мере они взаимосвязаны. Скорее всего, достаточно даже одного. Если вы цинично относитесь к клиентам, на работе все время ощущаете тоску, это уже выгорание. Например, как говорят таксисты: «Ничего личного, я делаю функцию». Когда сотрудник не вникает в ситуацию клиента, действует по шаблонам и формально, можно говорить, что у специалиста наступило выгорание. Это могут заметить и потребитель услуги, и сам сотрудник.

— Есть зависимость между уровнем стресса на работе и скоростью выгорания?

— В целом да. Самые стрессовые ситуации — связанные с катастрофами, далее идет работа «человек — человек», а наиболее простая работа — формата «человек — техника», когда ни с кем не общаешься. Я бы сказала, что к выгоранию приводит не только стресс, когда человек не успевает восстанавливаться. Должны быть компенсация и восстановление, если этого нет, наступает декомпенсация, когда человеку уже все равно.

Есть и дополнительные факторы. Например, чувство беспомощности. Это часто бывает у спасателей и людей помогающих специальностей. Другой фактор — не можешь сразу видеть результат своей работы. Допустим, менеджер делает часть процесса, и он никогда не видит, чем процесс закончился, — тогда он не понимает смысла работы. Человек встроен в систему, а целиком ее не видит. И отсюда вопрос: «А что я вообще делаю?»

Недавно начала читать книгу антрополога Дэвида Грэбера «Бредовая работа». Он описал бессмысленный труд — там оказались менеджеры, управленцы, банкиры. Интересно, что самая бессмысленная работа у тех, кто не занимается ремеслом: например, менеджеры, которые постоянно совещаются. Грэбер выяснил, что у таких людей чаще всего возникает ощущение пустоты. Причем они, как правило, зарабатывают много для ее компенсации.

— Наверняка у многих людей нет возможности работать там, где и кем они хотят. Как найти компромисс между мечтой и возможностями?

— Можно философски сказать, что жизнь вообще состоит из компромиссов. Есть желания и принцип реальности, который диктует возможности. Очень важна идентичность, и выгорание как раз начинается с того, на своем ли человек месте. Это уже непростая задача — понять, кто ты и что ты, чем нравится заниматься, что приносит удовольствие. Другой момент — важно быть полезным другому. В этом заключается один из факторов успешной работы и счастья: можешь ли ты быть полезным для других в том или ином смысле.

Как найти компромисс? Во-первых, попытаться увидеть себя со стороны. Во-вторых, понять, какие средства помогут дойти до работы мечты. Часто люди говорят: «Я был бы тем-то, если бы не надо было кормить детей». Я лично в такое не очень верю: мне кажется, тут на первое место выходит страх, и люди останавливают себя от реализации. Все же компромисс возможен в разных сферах, а истории про деньги и обеспечение семьи — по большей части отговорки.

Баланс работы и жизни

— Истории про топ-менеджеров, которые бросают все дела и уезжают на условный хутор вести хозяйство, — это выгорание?

— Да. Человеку стало скучно, он не видит смысла заниматься работой, даже если она престижная и хорошо оплачивается. Постепенно это превращается в ту самую «бредовую работу»: мол, занимался непонятно чем, а тут приехал на хутор, что-то делает руками на природе, подпитывается духовно — это, кстати, очень важный момент.

Бывает, что человек стал врачом, потому что это семейная династия. Или он директор магазина, потому что бизнес достался по наследству, а на самом деле человеку это неинтересно.

— Как выглядит курс помощи человеку с выгоранием? Это только разговорная терапия либо предполагаются препараты?

— Препараты используются, когда есть физическое страдание: человек не спит, снижен либо повышен вес, возникает психосоматика в виде головных болей, боли в животе, мышцах. Тогда могут использоваться антидепрессанты.

А когда на первом плане психологическое страдание, то здесь можно разделить все виды психотерапии на симптом-ориентированные и личностноориентированные. Симптом-ориентированные — это конкретные техники: правильное дыхание, гипноз, ведение дневника с раскладкой мышления. Личностноориентированная терапия применяется при внутреннем конфликте: человек не может реализовать себя в работе из-за какого-то страха, стыда самого себя, боязни конкуренции или у него провал в чувстве идентичности. Здесь, как правило, нужна разговорная терапия.

— Стандартные советы вроде «Выключи телефон и отвлекись на выходных» — это ведь не решает проблему выгорания, она более глубокая?

— Конечно. Отключиться на выходных — своеобразная гигиена, которая должна быть у всех при любой работе. Это то, что сейчас модно называть балансом между работой и жизнью. Проблема одного из выгораний — сидишь в отпуске, а тебя постоянно дергают: «Где документ? А как это сделать?» Некоторых людей работа буквально преследует.

В идеале нужен более длительный перерыв — не меньше пары недель. Тогда начинается отдых как физически, так и эмоционально. Понять любую ситуацию можно, когда смотришь на нее со стороны: в отдыхе человек начинает думать, как он пришел к своему выгоранию, какие ошибки совершил, нарушал ли границы между личной жизнью и работой.

У человека есть природные регуляторы: спим — бодрствуем, голодны — едим и так далее. Возникает вопрос: как нарушается цикл активности и расслабления в плане работы? Человек приходит к тому, что у него просто перестает работать выключатель, и в результате у него истощение.

«Проблема выгорания касается и самой компании»

— Как сказать на работе о выгорании? Чтобы руководитель не подумал, что сотрудник просто отлынивает от дел или сильно хочет в отпуск.

— Лучше всего просто перечислить факты. Например, у айтишника горит дедлайн, а он не может дальше тянуть проект — нужен отдых, иначе хоть увольняйся. Разговор так и нужно начать: «Да, понимаю, что горит дедлайн, но я больше не выдерживаю этого напряжения». Можно перечислить, что с вами происходит: откладывание дел, раздражительность, невнимательность, снижение эффективности, опоздания на работу.

При таком состоянии всегда что-то будет уничтожено: или сотрудник добьет проект и уволится, или будет низкое качество работы. Все танцоры знают, что если не отдохнут, то сломают ногу. Это работает для всех людей: при выгорании человек попадет в аварию, заболеет, случайно забудет сохранить программу, запустит вирус на компьютер, забудет о важных задачах. Последствия в любом случае будут деструктивны либо для сотрудника, либо для проекта.

Работодателям нужно понимать, что логика «Выжму из сотрудника все, а потом пусть отдыхает» не действует. Деструктивность никуда не денется, она всегда проявит себя.

Проблема выгорания — она касается не только сотрудника, но и самой компании. Качество работы будет страдать, а постоянные требования обычно приводят к хаотичным процессам, частым конфликтам, и это уже становится неуправляемой ситуацией.

— Трудоголизм — это вообще хорошо или плохо?

— Сейчас трудоголизм рассматривается как разновидность зависимого поведения. Трудоголик часто не может чувствовать себя живым, полезным и сталкивается с чувством пустоты, когда ничего не делает. То есть он постоянно должен быть занят, и это похоже на наркотики, алкоголь, переедание. Такие зависимости как раз начинаются с ощущения пустоты и тоски, и нужно каким-то образом возбуждать себя.

У людей работа становится эквивалентом жизни, у них постоянные авралы. А работа в аврале — первый признак того, что вы зависимы от работы, потеряли контроль над границами и делаете только то, что прилетает. И постепенно у трудоголика вырабатывается зависимость, без работы он просто не может. А потом как у алкоголика: если не пить, начинается синдром отмены, возвращаются старые проблемы и появляются новые.

Хорошо это или плохо? Для быстрой выгоды работодателя — хорошо. Но потом он получит не долгоиграющего сотрудника, а выгоревшего, который часто забывает о задачах, допускает ошибки. На длинной дистанции все равно будет проигрыш.

«Очень часто люди растягивают продуктивность»

— С переходом на удаленную работу что-то изменилось? По идее, у человека стало больше свободы в плане организации работы, и это должно положительно влиять на него.

— Коронавирус заставил пересмотреть многие вещи: отпала нужда в офисах, в отсиживании рабочего времени. Но все-таки есть вопрос организации рабочего места. Многие выгорали, потому что стерлась грань между личной жизнью и работой. Я знаю многих, кто просился в офис: дома маленькие дети, близкие так или иначе отвлекают от работы. В идеале нужен отдельный рабочий кабинет, и речь не о кровати.

Даже у художников, скульпторов есть свои мастерские, они редко работают из дома: им нужно одно пространство для работы и одно для личной жизни. Коронавирус это перемешал.

— Некоторые компании в качестве эксперимента пробуют четырехдневную рабочую неделю, и результаты хорошие. На ваш взгляд, это правильная тенденция?

— Сокращают не только рабочие дни, но и рабочее время. Это имеет смысл. Очень часто люди растягивают продуктивность. А когда им говорят, что на решение задачи ровно четыре дня, тогда сотрудники концентрируются и оперативно работают над ситуацией. Иначе все растянуто: поработали, вышли погулять, еще поработали, снова занялись своими делами — и продуктивность в результате низкая.

— Три совета, как нивелировать у себя признаки выгорания.

— Первое — провести изменения в работе: если есть повышенная нагрузка, вторжение в вашу зону ответственности, нужно это переделать. Попробуйте понять, что именно приводит вас к истощению. Второе — пересмотр своей жизни: не страдаете ли трудоголизмом, нет ли «побега» от личной жизни в работу. Третье — работа над самим состоянием: чувство одиночества и тоски, постоянная усталость. Здесь можно поговорить с людьми или обратиться к психотерапевту.

Источник