«Я работал моделью в Европе и Азии»

Показы, съемки, вечеринки с наркотиками и пара месяцев в тюрьме — Иван Лепин из Челябинска рассказал о своем опыте работы в модной индустрии.

Иван Лепин поработал на Неделях моды в Шанхае и Милане и получил за рекламу смартфона полмиллиона рублей. А между съемками чуть не подсел на наркотики, попал в китайскую тюрьму, а выйдя из нее и вернувшись на родину, стал сам искать потенциальных моделей. Он рассказал The Village, как устроен международный модельный бизнес, сколько в нем могут зарабатывать мужчины и от чего зависит их востребованность.

Модельная жизнь Челябинска

ИВАН ЛЕПИН

модель

Я вырос на окраине Челябинска, 10 лет занимался кикбоксингом, дрался с местными гопниками и никогда не думал, что стану моделью. Как-то я приехал к маме в Дом культуры, где она работала худруком. Там была менеджер «Светланы» — это главное модельное агентство города, в нем начинала карьеру Ирина Шейк. Не знаю, что разглядела во мне эта женщина. Мне было 18, и я выглядел гадким утенком с колхозной прической, неровными зубами и пухлым юношеским лицом. Кроме высокого роста, у меня ничего не было. Тем не менее она предложила пройти обучение в их школе.

Сейчас-то я понимаю, что школа моделей — это сплошной обман и по большому счету она не нужна. Все можно рассказать новичку за два-три дня: научить правильно ходить по подиуму и позировать, снять профессиональные снэп (серия фотографий в естественном свете, без прически и макияжа. — Прим. ред.) и лук (снимки в определенном образе. — Прим. ред.). Но тогда все было в диковинку.

Сразу после выпуска начались первые показы в торговых центрах и на Кировке (челябинский Арбат. — Прим. ред.). За них платили не больше 300 рублей. Дальше пошли съемки для журналов, за которые я получал столько же, но уже за час. Первые пару лет я кайфовал от процесса, и мне очень хотелось расти.

Когда я выложил в интернет первые снимки, надо мной смеялись все: пацаны из спортивной секции, одногруппники и даже преподаватели из универа. «Педик» — самое безобидное слово, которое я слышал в свой адрес.

На работу в Гуанчжоу

В Челябинске нельзя развиваться — здесь нет ни рынка, ни индустрии. Хочешь сделать карьеру в модельном бизнесе — перебирайся в Москву или за границу. Мысли о переезде появились сразу, но решился я на него лишь в 2012-м — через три года после выпуска из школы моделей «Светлана».

Начал с Москвы, но ничего не получалось. В одном из агентств мне прямо сказали: «Чувак, ты жирный! У тебя огромная жопа, толстые ноги, большое лицо и кривые зубы. Прости, но тебе ничего не светит!» В итоге следующие три месяца я как проклятый работал над собой: сидел на низкокалорийной диете, прописался в кабинете дантиста, не вылезал из спортзала. Через три месяца талия стала тоньше на 10 сантиметров.

Встал вопрос: что делать дальше? В Москве устроиться не получилось, а работать по основной профессии (следователем в райотделе) совсем не хотелось. Знакомая предложила лететь в Китай. У нее были контакты местных агентов, которыми она обещала поделиться. Я согласился: терять все равно было нечего, к тому же я всегда мечтал пожить за границей.

Помню, когда я прилетел в Гуанчжоу, случился настоящий квест. Сидим в аэропорту с девочкой и не знаем, что делать. Потому что вариант с квартирой, по которому мы достигли железобетонной договоренности, неожиданно отпал. Языка я не знал, знакомых в городе не было. К счастью, подруга обратилась за помощью к своему бывшему бойфренду из Иордании по имени Изам. Первые два месяца мы кантовались у него.

Моя адаптация к новой стране проходила в боевых условиях. Я быстро связался с агентами и получил несколько съемок. А дальше пошло-поехало. За каталог платили 9 тысяч рублей в час, за дневной показ — 15 тысяч рублей. В месяц я, особо не напрягаясь, зарабатывал около 150 тысяч рублей.

Проблемы с законом

Обратная сторона работы в Китае — бесконечные вечеринки. Местные клубы платят девушкам-моделям за присутствие, а парням бесплатно наливают. Тебе доступно все: от водки до дорогого виски. И всегда найдутся люди, готовые угостить MDMA или кокаином. А потом пригласить на афтепати с оргиями в бассейне.

Крышу от этого сносит быстро. Я видел девочек, которые приезжали скромницами и буквально через пару месяцев начали ходить по рукам богатых китайцев и арабов. Хотя далеко не все такие. Кто-то изначально нацелен на карьеру и не тусуется. Потому что вечеринки заканчиваются в три-четыре утра, а кастинги начинаются в 10. Ты просто не успеешь выспаться и привести себя в форму. Я же зачастил с клубами, сильно похудел и забил на работу. Для модели все это равносильно профессиональной смерти. Когда ты пропускаешь кастинги, агенты и работодатели о тебе очень быстро забывают.

Однажды, когда я уже было собрался завязать, одна знакомая модель пригласила меня на вечеринку. Я подхожу к клубу и вижу, как несколько китайцев хватают ее за волосы и бьют по лицу. Стоящие рядом иностранцы наблюдают, но ничего не делают. Я вмешался, начал разнимать драку, в итоге переключились на меня. Избили жестоко. Я получил многочисленные гематомы, сильные ушибы ребер, сотрясение. Если бы не вовремя приехавшие полицейские, все бы закончилось намного хуже.

Уже в участке я выяснил причины драки: сын крупного чиновника по пьяни подарил знакомой айфон, а протрезвев, обвинил ее в воровстве и решил проучить. На следующий день этот парень написал заявление, и полиция возбудила уголовное дело о краже. Мое избиение их не заинтересовало. Никого из участников драки даже не задержали. Через три дня меня из участка доставили в изолятор временного содержания. Перевозили как опасного террориста — с руками и ногами, закованными в наручники. На допросе сказали, что, если моя причастность к краже не подтвердится, меня отпустит завтра же. И это «завтра» растянулось почти на полтора месяца.

Сотрудники СИЗО выдали мне два комплекта трусов, трико, спортивную куртку со сломанным бегунком, рулон туалетной бумаги, мыло, зубную щетку с тюбиком пасты и отвели в камеру. Она была рассчитана на 18 заключенных, но по факту в ней находилось человек 30 — в основном китайцы и пакистанцы с неграми, задержанные за торговлю наркотиками. Свободных коек в камере не было. Первые пару дней я овощем провалялся на кафельном полу, кашляя кровью. Из-за сотрясения мозга кружилась голова, никакой медицинской помощи мне не оказали.

Через три недели в изолятор приехал российский консул. Он сразу сказал, что пока не сойдут следы побоев, меня не выпустят. Чтобы я, не дай бог, не написал встречное заявление на зачинщиков драки. Так и произошло. Прошло две недели, и с меня сняли подозрения. Девочке в итоге дали полгода за кражу.

Успехи в карьере

Неудачный опыт с Гуанчжоу заставил меня пересмотреть отношение к работе. Я остался в Азии, но завязал с вечеринками и нашел агента. Гонорары делились на троих. Половину получал я, 40 % брало принимающее агентство, остальное — отправляющий скаут. С учетом того, что все расходы на авиабилеты, проживание, визы и такси несешь ты, работаешь фактически в ноль. Зато получаешь действительно интересные кастинги — например, с помощью агента я смог попасть на Неделю моды в Шанхае.

Свое же основное портфолио я сделал в Гонконге — одном из главных центров мировой моды наряду с Нью-Йорком, Миланом, Парижем и Сингапуром. Там я вкалывал круглые сутки. Это приносило деньги: за журнальную съемку мне платили 8 тысяч рублей. Показ стоил от 40 до 50 тысяч рублей. Я работал для Brioni, Calvin Klein, Saint Laurent и Dolce & Gabbana.

Самой прибыльной стала съемка для мобильного телефона Huawei: за шесть часов работы получил 500 тысяч рублей. Я играл молодого пацана, который катается на скейтборде и рисует граффити. Образ на манер хип-хопа: бейсболка, повернутая назад, футболка и кеды. В среднем же в месяц в Азии я зарабатывал от 150 до 300 тысяч рублей.

Случались и конфузы. Как-то один фотограф предложил мне сделать фотосессию в нижнем белье. Пока работали, он накидывался бухлом и в какой-то момент попытался стянуть с меня плавки. Грубый отказ его сильно расстроил, и минут через десять съемка закончилась сама собой. Кстати, через пару дней он мне позвонил и в качестве извинения подкинул заказ на лук для Evisu. Так что даже негативный опыт порой приводит к позитивным последствиям.

Моделям, которые собираются лететь в Азию, я могу дать два универсальных совета. Первый — всегда улыбайтесь и шутите на кастингах, там любят раскованных людей. Второй — не двигайтесь в цене. Если вы уступите хотя бы 200 юаней, то об этом узнают все агенты города. Они сидят в общем чатике на WeChat и делятся друг с другом новостями. После этого уже никто не заплатит вам полный ценник.

Попытка взять Милан

Неделя моды в Милане — самый неоднозначный опыт в моей карьере. Я долго не мог решиться на поездку. С одной стороны, Милан — премьер-лига, а не первый дивизион, как Азия. С другой стороны, это может быть не так уж и выгодно. Модели сами оплачивают билеты и проживание, принимающее агентство предоставляет лишь информацию о кастингах. Одновременно в город прилетают тысячи молодых людей такого же роста и телосложения, как у тебя. Странное ощущение — идешь и думаешь: как урвать работу, если вокруг столько классных ребят?

Мне не удалось зацепить ни один показ, хотя по типажу я подходил. Но в течение пяти дней я работал в шоу-руме Пола Смита. И это тоже неплохо. У неудачи много причин. Главная из них в том, что я не угадал с агентством — Joy Models. Так, с кастинга американского бренда Ports меня завернули еще в приемной со словами: «Извини, но мы не работаем с Joy Models». Отказы я воспринимал спокойно. Все-таки мне 26, а не 16 — слезы на глазах не наворачивались, мир не рушился. Плохую репутацию Joy Models создали прошлые владельцы. Они были мошенниками: использовали компанию как офшор, кидали людей, задолжали много денег агентам и контрагентам.

После фэшн-вик я остался в Милане на сезон шоу-румов, и это было большой ошибкой. Неделю я сидел без работы — агентство вообще не шевелилось. Кончилось тем, что в общежитии, где я жил, отключили электричество за неуплату. Торчать дальше в Милане смысла не было, и я решил вернуться.

Доходы моделей

Сейчас я живу и работаю в Москве. Недавно сделал показы для Dolce & Gabbana и Burberry. Поучаствовал в съемке фотографа Льва Ефимова на Даниловском рынке. Снялся в клипе Стаса Михайлова. Гонорары в Москве ниже, чем в Китае. За каталоги платят тысячу рублей в час. За показы — в среднем 6 тысяч рублей. За съемку в клипе я получил 35 тысяч. В России даже самые востребованные модели зарабатывают в месяц 100–150 тысяч в месяц, в Азии — в полтора раза больше. Работа парней и девушек оплачивается примерно одинаково. Другое дело, что для девочек заказов в десять раз больше и конкуренция выше.

Оставаться в статусе мальчика-модели мне уже не так интересно, свое будущее я больше вижу в скаутинге. Сейчас я просматриваю фото тысяч парней и девушек по всему СНГ, чтобы найти потенциальных звезд. Летаю на переговоры по России и в Китай. С одной сделки я зарабатываю 200–300 долларов. Сумма небольшая, но если у тебя десятки клиентов, то зарплата выходит хорошая.

При поиске отталкиваюсь от параметров роста. Девочки должны быть не ниже 173 сантиметров, идеально — 177–178. Парни не ниже 185, лучше — 187–189. Затем обращаю внимание на детали: форма лица и ушей, цвет волос и их структура, наличие или отсутствие бороды, соотношение ног к туловищу и так далее.

В мужской моде есть градация: если ты худой, молодой и высокий — идешь в фэшн, если брутальный и накачанный — работаешь на коммерческих заказах. Коммерческие модели зарабатывают даже больше.

На кастинге сразу понятно, на каком рынке может работать человек и будет ли он работать вообще. Азии, например, нужны парни от 180 сантиметров. Идеальный рост — 182. В Европе востребованы ребята от 186 сантиметров.

Аналогичная история с девочками. Худые модели подойдут Парижу и Лондону, девушки средней комплекции с большой грудью и бедрами могут устроиться в Италии и сниматься для бельевых каталогов. Если у модели детские черты лица, она наверняка получит контракт в Японии.

Возраст в профессии не так важен. В Милане моим соседом был 53-летний чувак из Нью-Йорка Тимати — накачанный, бородатый, харизматичный. Он сделал кучу показов на Неделе моды, а я ни одного.

Входной билет в профессию стал доступнее. Раньше скауты из агентств искали парней и девушек на улице, раздавали им визитки. Сейчас поиск ведется в интернете. Все молодые люди выкладывают фотки на фейсбуке и во «ВКонтакте», ведут инстаграм. Смотришь снимки и понимаешь, кому написать и пригласить на кастинг.

Издержки профессии

Быть парнем-моделью в 2017 году абсолютно нормально. Да, многие уверены, что в профессии одни геи. И что? Прогрессивных людей такие вещи не беспокоят, а за границей всем вообще фиолетово то, какой вы сексуальной ориентации. Другой стереотип, что модельный бизнес — банка с пауками, где все грызутся за съемки и ненавидят конкурентов. Это выдумка. У меня полно друзей-моделей со всех уголков земли. И когда мы с ними работали, то постоянно друг друга выручали. Контактами, информацией о кастингах, иногда деньгами.

Поддержка профессиональной формы обходится в копеечку. Трачу на себя в месяц 30–40 тысяч рублей, притом что не делаю инъекции и другие процедуры в косметических салонах. Деньги уходят на здоровое питание, абонемент в тренажерный зал, косметику (косметика далеко не люксовая, я пользуюсь итальянскими и корейскими брендами среднего сегмента, но и там ценник на одну маску начинается от 500 рублей).

Еще нужно постоянно быть готовым к экспериментам с внешностью. В Милан я прилетел с волосами до плеч. Сотрудники агентства попросили подстричься коротко, и я сразу же поехал к парикмахеру. Почему нет? Волосы отрастут, а интересных показов у крутых дизайнеров может больше и не быть.

Самой пикантной стороной модельного бизнеса считается так называемый эскорт вдолгую — когда состоятельные мужчины или женщины ищут себе постоянную любовницу (любовника). Условия жесткие: соискательница подписывает длительный контракт и обязуется в течение этого времени не общаться с другими. Нарушения влекут за собой серьезные денежные штрафы. Многие соглашаются, потому что речь идет о суммах от 10 миллионов рублей.

Сам я не распыляюсь на женщин, главное для меня — реализация. К тому же у меня есть постоянная девушка. Да, перед моими глазами проходят сотни девочек в купальниках. Но это конвейер — просто картинки, мелькающие перед глазами. Я оцениваю модель не как добычу, которую хочется затащить в постель, а как потенциального партнера, с которым можно зарабатывать деньги.