12 лет назад погибла подводная лодка «курск». Почему не спасли никого? (фото)

Время выбило три раза по «12» - 12 августа 2012 года исполняется 12 лет со дня гибели атомной подводной лодки «Курск». Двенадцать – это символ вечного цикла времени, его завершенности и конечности. И сейчас хотелось бы вернуться к тем трагическим событиям 2000 года и вспомнить все… И даже то, что предшествовало гибели «Курска», и что происходило потом. Может быть, сейчас настало время снова взглянуть на произошедшее  с «Курском», и еще раз осознать взаимосвязь трагедии с событиями, случившимися задолго до 12 августа 2000 года,

         Ложь или незнание?

     Я помню все, что тогда говорили о гибели «Курска» всевозможные специалисты, проверяющие и руководящие.  Помню до каждого слова, до каждой интонации. 

    Мне было очень больно и противно слышать, когда чиновники, адмиралы и прокуроры со скорбными лицами врали о том, что никогда на Северном флоте не было техники, способной поднять выживших моряков со дна целыми и невредимыми. Врали и тогда, когда заявляли, что вообще спасательные работы на такой глубине россиянами никогда не проводились. Причем, врали они и всем нам с экранов ТВ и в прессе, врали журналистам и родственникам погибших, врали в своих докладах президенту страны. Неужели они посчитали, что никто уже не помнит о том, что на Северном флоте еще за пятнадцать лет (!!!) до гибели «Курска»  существовала  уникальная аварийно-спасательная глубоководная служба. Служба,  для которой возможное спасение остававшихся в живых подводников «Курска» было бы обычной работой и заняло бы один день. 

В 1981–1984 годах я проходил действительную военную службу на Северном флоте в городе Североморске. Служил в специальной аварийно-спасательной службе Северного флота (сокращенно АСС СФ), корабли которой базировались на 15-м причале Североморска, а также в поселке Дровяное, что совсем недалеко от Видяево (место дислокации АПЛ «Курск»). И специфика нашей работы заключалась в оказании помощи атомным подводным лодкам, которые по каким-либо причинам легли на грунт, и экипаж оказался в ловушке. 

Но перенесемся в 2000 год к событиям, последовавшим после августовской трагедии. По мнению тогдашнего  военно-морского и прокурорского начальства, которое они высказывали после гибели «Курска»,  нас (моряков АСС СФ) никогда  не существовало.

 Бывший Генеральный прокурор Владимир Устинов, тогда возглавлявший расследование гибели «Курска»,  сообщал, что значительная часть матросов и офицеров подводной лодки были предположительно  живы всего (!!!) шесть-восемь часов. И соответственно, никакая спасательная служба не смогла бы их спасти в принципе. Ему вторил и вице-премьер Правительства  РФ Илья Клебанов, утверждавший, что службы, которая смогла бы спасти моряков «Курска», нет, и никогда не было.

Но высокопоставленные чиновники Клебанов и Устинов, скажем мягко, были не правы и это подтверждают факты.

     Мы беседовали с человеком, который попросил не называть его фамилии, потому что его, по мнению российских чиновников, не существует и никогда не существовало в природе. Это старший морской офицер, который в течение десяти лет возглавлял специальное подразделение водолазов-спасателей аварийно-спасательной службы Северного флота, специализировавшееся на оказании помощи подводным лодкам, попавшим в аварийные ситуации. Именно этот человек, как сам, так и в составе команды, погружался на глубину сто двадцать — сто пятьдесят метров и выводил личный состав из подводных лодок, лежащих на грунте. Причем проводил эти операции и в Баренцевом море, и даже в том самом квадрате, где произошла трагическая гибель «Курска». 

   То есть мой нынешний собеседник является, по мнению господ Устинова и Клебанова, призраком. Но у меня есть доказательство его абсолютно реального существования. В 1982—1984 годах я лично находился рядом с ним на спасательных судах «Алтай» и «Вл. Трефолев» и собственными глазами видел, как мой  собеседник и его команда погружались в пучину Баренцева моря и проводили учебные выводы подводников. Также в моем распоряжении имеются фамилии и адреса других членов водолазного подразделения, которым командовал мой собеседник. Они готовы подтвердить каждое слово своего бывшего шефа. Я даже назову номер «несуществовавшей» войсковой части (АСС «Алтай») в/ч № 39199.

В течение долгого времени после гибели «Курска» я искал этого человека, зная, что только он сможет сказать мне, был ли у моряков «Курска» хоть один шанс выжить. Интервью не получилось, был некий монолог. Итак, монолог человека, который мог бы спасти многих ребят с «Курска». Но не спас. И не по своей вине.

Монолог призрака

     «После того как оставшиеся в живых подводники «Курска» поняли, что борьба за непотопляемость лодки бесполезна, что она легла на грунт, часть из них переместилась в кормовой отсек. Они знали, что там есть люк. Через него можно было выйти двумя способами — методом затопления отсека или методом шлюзования через люк. Причем, учитывая все повреждения, могу сказать, что подводники могли выйти на поверхность через этот люк и путем свободного всплытия.

   Конечно, некоторые закессонили бы и погибли, не выдержав давления во время всплытия, или стали бы инвалидами, но несколько человек обязательно остались бы живы и здоровы. Поймите, если в нештатной ситуации из ста человек выживает хоть один, это уже хорошо. И еще, говоря о самостоятельном всплытии, хочу добавить, что на каждого подводника имелся полный комплект спасательного оборудования, подготовленный для всплытия с глубины до двухсот метров. Конечно, в девятом отсеке этих комплектов не хватило бы на всех, но они должны были быть там. Об этих спасательных комплектах почему-то упорно молчат. Хотя я допускаю и то, что «Курск» перед самым выходом на последние стрельбы находился в дальнем походе и спасательное снаряжение в момент гибели лодки отсутствовал,о или было заскладировано в одном месте, так как после длительного похода его необходимо проверить, довести до ума.

     Гибель десятка моряков, которые могли бы выйти на поверхность через люк в этом снаряжении, лежит на совести того адмирала, который дал команду «Курску» выдвинуться на данные стрельбы, не проверив наличие спасательного комплекта. Вероятно, именно поэтому никто из проверяющих  и не заикался о спаскомплектах.

     Теперь давайте зададимся вопросом: могли ли мы спасти моряков «Курска»? Отвечаю однозначно: да, могли. Пусть не всех, но многих. Расскажу немного о нас. Аварийно-спасательная служба Северного флота представляла в 80-х годах уникальное явление, она была единственная в своем роде. Такие суда 27-го проекта, как СС «Алтай», СС «Трефолев» и СС «Бештау», могли оказать помощь «Курску» и спасти значительную часть экипажа подводников. На каждом из трех кораблей служили по 30 водолазов-глубоководников и имелся полный комплект оборудования. Мы проводили боевые учения и выводили людей из настоящих лодок. Я лично выводил экипаж с глубины 120 метров. Мои водолазы всегда, я подчеркиваю, всегда находились в тридцатиминутной боевой готовности к выходу в море и погружению на 160—200 метров для спасения плавсостава. 

   И еще немаловажный факт. В 80-х годах наша служба постоянно обеспечивала стрельбы атомных подводных лодок, находясь «в точке», то есть в непосредственной близи от атомохода. И если бы нашу службу не уничтожили, то мы, само собой, находились бы возле «Курска». Какие были бы наши действия в ситуации, случившейся с этой подводной лодкой? Они отработаны до мелочей. Итак, давайте просчитаем по времени.

   В течение часа штаб уже знал о трагедии на «Курске». Нашим судам необходимо было закрепиться «на бочках» в точке над лодкой — это заняло бы еще два часа. После «идут» водолазы в спасательном колоколе, который рассчитан на десять человек спасаемых и двух операторов-водолазов. За несколько спусков мы выводим на свои корабли и помещаем в барокамеры двадцать—тридцать, может, даже и сорок оставшихся в живых подводников. Также возможно было спасать людей и без колокола, их могли выводить на поверхность сами водолазы. Такие приемы были также нами отработаны и неоднократно проверены в действии. Глубина-то совсем небольшая — 104 метра минус тридцать метров сама лодка, итого получается семьдесят четыре- семьдесят два  метра. Это же элементарно для моих ребят. Вся операция вывода подводников занимает около трех часов. Итого получается, что мы бы затратили на спасение оставшихся в живых моряков «Курска» не более 5—6 часов, а значит, какая-то, и, я думаю, немалая, часть подводников была бы спасена. 

      И еще. Если, как утверждают специалисты, кормовой люк заклинило, то и это для нас не преграда. Наша водолазная аварийно-спасательная служба располагала уникальным оборудованием для резки металла под водой на больших глубинах. На вскрытие люка мы тратили не больше 20—30 минут. Тем более что мы неоднократно отрабатывали эту операцию и знали именно те точки, где нужно было производить резку металла. Так что единственной службой, которая могла бы спасти оставшихся в живых подводников, была водолазная аварийно-спасательная служба Северного флота. Мы как-то выводили экипаж подводной лодки, находящейся на грунте. Там погибли 16 человек из плавсостава, который составлял более 120 моряков. А это серьезный результат.

    Но вы можете задать вполне резонный вопрос: а где была эта служба в момент гибели «Курска»? Отвечу: в конце 80-х и начале 90-х ее просто развалили и уничтожили «за ненадобностью». Самый дурацкий аргумент уничтожения водолазного подразделения АСС был следующий: пока никто серьезно не тонул, так зачем же тратить деньги на вашу службу?

Единственное в своем роде спасательное оборудование было распродано за копейки либо списано на металлолом. Так, легендарный СС «Алтай» сейчас лежит на 65-метровой глубине возле Североморска. Его в начале 90-х списали и продали какой-то фирме, которая и загубила этот корабль. СС «Трефолев» и СС «Бештау» также списаны и проданы различным частным фирмам. А судно «Карпаты», которое могло поднимать с глубины груз до 800 тонн (!!!), зачем-то переправлено на Балтику и на момент гибели «Курска» стояло на вечном приколе у причала в Кронштадте. 

   Кто же устроил эту катастрофическую распродажу и уничтожение единственной на флоте аварийно-спасательной водолазной службы? Есть такой человек. Я не могу назвать его фамилию. На это есть ряд причин, в том числе и собственная безопасность».

      Вместо послесловия   

   От себя добавлю некоторые статистические данные и факты, а выводы лежат на поверхности.

    В 1945-1990 годах ВМФ СССР получил 310 спасательных судов, включая две не имевшие тогда аналогов в мире спасательные подлодки (СПЛ) проекта 940 "Ленок". На момент гибели «Курска»,  на вооружении управления поисковых и аварийно-спасательных работ (УПАСР) ВМФ осталось  всего лишь 23 спасателя, среди которых был даже один, построенный... в 1915 году. Кроме того, все суда были разбросаны по различным флотам,  от Черноморского до Тихоокеанского. С 1991-го по 2001 год в состав ВМФ не вошел ни один новый спасатель, но при этом было списано почти 40 судов, включая две спасательные подлодки и уникальные АСС «Алтай», «Трефолев» и «Бештау», которые, вероятно, могли бы спасти часть экипажа «Курска». 

   В этот мрачный период развала аварийно-спасательной службы  управление поисковых и аварийно-спасательных работ (УПАСР) ВМФ возглавлял контр-адмирал Геннадий Верич. Я думаю, что именно об этом человеке и говорил начальник подразделения водолазов-спасателей и мой бывший командир.

PS. Сейчас ситуация, к счастью, изменилась. После гибели «Курска» были закуплены и поставлены на флоты телеуправляемые подводные аппараты «Тайгер», «Фалькон», «Обзор-150», «Веном», предназначенные для поиска и обследования подводных объектов, находящихся на грунте, а также для различных подводно-технических работ. Сейчас в аварийно-спасательных службах флотов работают высококлассные водолазы-глубоководники, полностью обеспеченные необходимой техникой.  Но все нынешние достижения не вернут жизни тем подводникам «Курска», которых могли бы спасти специалисты аварийно-спасательной службы Северного флота. Тогда, 12 лет назад…

Спасательное судно «Алтай». В 1993 году списано и затоплено. За ненадобностью…



Спасательное судно «Карпаты». На момент гибели «Курска» находилось на вечном приколе в г. Кронштадт





Аварийно-спасательная служба Северного Флота. 80-е годы. Этой службы якобы никогда не существовало.

Олег Лурье

Независимый журналист,

Старшина 2 статьи в запасе

Утонувшие тайны «Курска»

Построение экипажа подводной лодки Курск.

Что известно достоверно и не подвергается сомнению? 10 августа 2000 года АПРК «Курск» вышел на учения Северного флота. Утром 12 августа он условно атаковал крылатой ракетой «Гранит» эскадру во главе с авианосцем «Адмирал Кузнецов» и флагманом флота атомным крейсером «Петр Великий». Через несколько часов подлодка должна была добить условного противника учебными торпедами.

Однако в назначенное время вместо движения торпеды гидроакустик на крейсере «Петр Великий» зафиксировал хлопок, после чего корабль ощутимо тряхнуло. Командир «Петра Великого», капитан первого ранга Владимир Касатонов, выслушав доклад о хлопке, не придал ему значения. Командующий Северным флотом Вячеслав Попов, также находившийся на крейсере, поинтересовался, что произошло. Ему ответили: «включилась антенна радиолокационной станции».

Баржа Мамут, которая была задействована для подъема подводной лодки Курск.

На самом деле на крейсере ощутили последствия взрывов на «Курске», который находился в 40 километрах от «Петра Великого».

Каковы версии случившегося? Официальная заложена в итогах расследования Генпрокуратуры.

Взорвалась учебная торпеда, которая находилась в торпедном аппарате и уже была готова к пуску. От взрыва мощностью в 300 килограммов в тротиловом эквиваленте погиб весь личный состав первого отсека. Крышка люка торпедного аппарата и хвостовая часть торпеды летели со скоростью 600-800 метров в секунду, буквально сминая все на своем пути. Через 136 секунд взорвались остальные торпеды. После этого от ударной волны и поступившей забортной воды погибли подводники носовых отсеков, вплоть до пятого-бис. Надо сказать, что если бы такой взрыв произошел на воздухе, то образовалась воронка размером как минимум с футбольное поле. Тут же ударная волна вместе с водой пошла внутрь лодки как поршень, который разрывал прочные переборки как бумагу.

Курск в доке ПД-50.

Волею случая гибелью «Курска» автору этих строк пришлось заниматься с момента первого официального сообщения 13 августа о том, что «лодка легла на грунт», и до момента подъема останков ракетоносца и постановки его в док Росляково. Все это время я вел официальный сайт Курск.страна.ру, где в режиме онлайн появлялась оперативная информация о спасательной операции. После этого уже в другом издании еще год писал о ходе расследования. В конце 2004 года появляется неожиданное предложение от Генеральной прокуратуры написать сценарий и снять фильм по книге генпрокурора Владимира Устинова «Правда о Курске». На первой же встрече я честно сказал, что не совсем доверяю официальной версии об отсутствии виновных в этой катастрофе и считаю, что прокуратуре есть что скрывать. Старший следователь по особо важным делам Главной военной прокуратуры Артур Егиев не стал меня ни в чем убеждать, принес в свой кабинет все 118 томов дела и еще пару десятков томов с видео приложениями и сказал: «Тут все – изучай и сам делай выводы». Я опять засомневался – дело ведь можно сфальсифицировать. Да, можно, согласился Егиев, но только когда его ведет один человек. Тут же работала бригада почти из 50 следователей, экспертизы проводили сотни экспертов из различных организаций от военных до криминалистических и гражданских, а показания давали почти 1000 свидетелей. Если бы кто-то что-то утаил, то рано или поздно это бы всплыло.

После этого на протяжении нескольких недель я каждый день ходил в ГВП как на работу – читал дело, смотрел видео и делал выводы. Кстати, тома под грифом «секретно» не имели никакого отношения к тайнам следствия – это «обычная» военно-морская информация, относившаяся к специфике учений, которую положено «секретить».

Первоначально уголовное дело было заведено по статье о нарушении правил судовождения, которое повлекло столкновение и гибель лодки, но уже к концу августа становится понятно – ближайший российский корабль находился в 40 километрах от «Курска». Остаются еще 18 версий, в том числе торпедирование или столкновение с иностранной лодкой, подрыв на мине времен войны, диверсия и многие другие, одной из последних шла версия о внештатной ситуации на борту, но ее всерьез особо никто не воспринимал.

Первостепенной была американская версия. В ее пользу говорило то, что «Курск» за несколько недель до этого вернулся с боевой службы из Средиземного моря. Надо напомнить, что как раз в это время проходили натовские бомбардировки Сербии. Так вот «Курск» в это время не только незамеченным два раза прошел Гибралтарский пролив, буквально нашпигованный противолодочной аппаратурой, но умудрился еще долгое время следить за американской авианосной эскадрой, буквально находясь под днищем авианосца. После этого ряд американских морских военачальников были сняты со своих постов. Говорят, что «Курск» и командир Лячин стал чуть не личным врагом американских ВМС. Поэтому вполне логично было, что русским могли отомстить.

Что отвечает на это следствие Генпрокуратуры? Еще в то время, когда проводилась операция по подъему тел, параллельно поднималось то, что осталось от первого отсека – несколько тонн обломков. Так вот ни одного кусочка от иностранной лодки, торпеды или взрывчатки найдено не было. Оставалась версия столкновения – в Норвегии 18 августа неожиданно появляется явно поврежденная американская лодка «Мемфис». «Столкнулся «Запорожец» с «КамАЗом», – сказал на это конструктор «Курска» Игорь Баранов. У нашей лодки водоизмещение в два раза больше американской, и в случае столкновения «Мемфис» не просто бы получил повреждения – он бы погиб. Кстати, прочный корпус «Курска» был спроектирован так, что был способен выдержать небольшой ядерный взрыв, не говоря об обычном попадании торпеды.

Большая часть вычищена. Видны настилы. Вварыши настенах – срезаны взрывом.

После подъема все увидели внушительную дыру в районе четвертого отсека. Напрашивался вывод: вот оно – попадание торпеды. После экспертизы выяснилось, что никакого внешнего воздействия на корпус не было, а дыра – следствие мощнейшего взрыва, из-за которого прочный корпус буквально повело гармошкой. Именно из-за этой деформации не могли присосаться к аварийному люку 9-го отсека и наши спасательные аппараты с «Рудницкого» – они буквально качали море в море.

Что касается версии о том, что уцелевшие в 9-м отсеке подводники жили еще несколько суток и их можно было спасти, следствие и судмедэксперты дают однозначный ответ – не могли.

После взрыва в живых остались только 23 человека в кормовой части лодки. Их возглавил капитан-лейтенант Дмитрий Колесников. Вместе с другими уцелевшими офицерами он принял решение: остаться в не потерявшем герметичность 9-м отсеке и ждать помощи. «Шансов, похоже, нет. Процентов 10-20″, – писал в темноте Дмитрий Колесников. Последняя запись датирована 15.15 12 августа, то есть спустя 4 часа поле взрыва. Почему они не вышли? Следователи говорят, что скорей всего не успели. В 9-м отсеке произошла еще одна трагичная случайность – из-за попадания воды взрывается регенерационная пластина, которая вырабатывает из углекислого газа кислород. Происходит это буквально в руках Колесникова, который погибает на месте. Как установили судмед эксперты, остальные моряки умирают спустя секунды от отравления угарным газом.

Да, были еще в уголовном деле вещи, которые не особо афишировались. Например, почему не всплыл аварийно-спасательный буй и «Курск» не смогли сразу найти? Оказалось, что ключ активации буя, который находится на одном из постов внутри лодки, был не то что не активирован – его даже не вставляли. Большую надежду следователи возлагали на вахтенные журналы и записи бортовых самописцев. Журналы нашли – но в них ни намека на аварию. Нашли так называемый черный ящик «Курска» – искореженный бортовой самописец «Снегирь». Эксперты сделали невозможное – восстановили пленки, пролежавшие год на глубине 100 метров. Последняя запись оказалась докладом об успешной стрельбе «Гранитом», а дальше на бобинах была записана музыка и голоса касаток, которые и крутились по внутрикорабельной трансляции, вместо того чтобы, как положено, писать все, переговоры и команды на лодке. Было выявлено и еще много мелких и более крупных нарушений, но все они по выводам следствия не имели отношения к катастрофе и никак на нее не повлияли. Поэтому экипаж никто обвинять не стал.

Порванные ребра легкого корпуса. Верхняя часть лодки.

Так в чем же причина гибели, если американцы не виноваты, экипаж не виноват? Причина во взрыве практической 650-миллиметровой торпеды, а, точнее, резервуара окислителя. Почему следователи в этом уверены? Потому что были найдены фрагмент хвостовой части этой злополучной торпеды и развороченный резервуар окислителя, в котором и произошел первоначальный взрыв. В течение нескольких месяцев в институте криминалистики ФСБ проходила взрывотехническая экспертиза. Аналогичную торпеду сбрасывают с большой высоты на бетонные плиты, под ней разводят костер. Под резервуар окислителя закладывают несколько килограммов взрывчатки. Один и тот же результат – взрыва не происходит. Эксперты делают вывод, что воздействовать на резервуар снаружи невозможно – взрыв мог произойти только внутри.

Переборочный люк 22шп. Кромка металла по вертикали на прочном корпусе – все что осталось от 43 шпангоута.

Но на самый главный вопрос, в чем же все-таки первопричина взрыва, ни следователи, ни эксперты ответить не смогли. Были предположения о человеческом факторе: «Курск» этой торпедой с момента спуска на воду ни разу не стрелял и даже ее не эксплуатировал. Но сложно представить, что экипаж мог не следить за капризной торпедой и не стравливать перекись водорода, тем более что на борту был флагманский минер дивизии подводных лодок, который «толстушку» знал как свои пять пальцев. Возможно, что это мог быть заводской дефект. Возможно, что-то пошло не так при заряжании в торпедный аппарат. Эта тайна после взрыва 12 августа 2000 года так и останется неразгаданной на дне Баренцева моря.

Десять лет назад, когда шло следствие, были не обнародованы данные о тех чрезвычайных ситуациях, с которыми столкнулись моряки – участники операции по подъему погибших подводников и затонувшей лодки.

Сегодня можно рассказать, какие трагедии чуть было не произошли в это время на глубине. Мало кто знает, но за время спасательной операции, подъема и следствия в доке Росляково погибшая лодка чуть не забрала с собой еще несколько человек.

Залитая пеной ракета «Гранит-М»

Первый раз это произошло во время работы наших водолазов- глубоководников на корпусе «Курска». В самом начале операции по подъему тел, когда стало понятно, что водолаз не может протиснуться в своем снаряжении через аварийный люк 9-го отсека, было принято решение резать технологическое отверстие в восьмом отсеке и через него уже заходить в лодку. Первым на «Курск» спустился командир 328-го экспедиционного отряда ВМФ Герой России Андрей Звягинцев. Во время подводной резки неожиданно произошел подрыв небольшого пузыря кислорода. Вроде бы ничего страшного, но этого микровзрыва оказалось достаточно, чтобы повредить дыхательную мембрану в водолазном шлеме. Тут же в шлем начинает поступать морская вода, а это, заметьте, происходит на глубине 100 метров и температуре около плюс 4 по Цельсию. Воды уже было по глаза, когда Звягинцев успевает доплыть до водолазного колокола. Через пять минут, починив мембрану, глубоководник снова возвращается на «Курск». Иностранные коллеги на борту спасательного судна были в шоке.

От торпед (всего взорвалось около 80%) остались лишь хвостовики и сплющенные батареи. Мощность взрыва оценивается около 8 килотонн.

Чуть не обернулся бедой разбор завалов в искореженных отсеках. Никто не мог предположить, что на «Курске» после такого взрыва остались неразорвавшиеся части боевых торпед. Один из взрывотехников ФСБ случайно увидел, как следователи отодвигают ногами со своего пути бесформенные, похожие на пенопласт куски какого-то хлама. Он тут же понял, что это – взрывчатое вещество. Тут же были прекращены все работы. И действительно обнаружены несколько десятков килограммов взрывчатки. А на следующий день нашли 250-килограммовую боевую часть со взрывателем. Спасло то, что он не был взведен.

Жены погибших моряков во время спуска венков на воду на месте гибели подводной лодки Курск.

Памятник морякам всех погибших советских и российских подлодок открыт 12 августа, в поселке Колтуши вблизи Санкт-Петербурга, в десятую годовщину гибели АПЛ «Курск». Композиция представляет из себя рубку подлодки «Оренбург», вывезенную с кладбища в Северодвинске, и серую мраморную плиту с лаконичной надписью «Защитникам Отечества». Под ней помещены названия всех 118 затонувших субмарин (АПЛ «Курск» среди них была 115-й).