Сказ про историю борща: как древнее русское блюдо стало украинским

Нет, не возражаю, когда «украинскими» будут упрямо величать русских князей со времён Владимира Красно солнышко и Мономаха. Пусть, это не опасно, даже смешно звучит. Но когда бредни о «присвоенном названии» касаются самого святого… харча. Тут готов со всей финно-угорской, мокшанской и монголо-татарской принципиальностью поработителя-москаля встать на защиту интересов содержимого своей суповой тарелки.

Бог с ним, с комичным этногенезом украинского народа «трипольской культуры», не жалко. Это в кабинет психиатра, с генными и археологическими исследованиями. Но когда дело касается столь любимой еды — загрызу. В марте прошлого года Министерство иностранных дел этой веселой и древней страны направило заявку. На внесение популярного красного супа в список «культурного наследия ЮНЕСКО», как традиционно украинского блюда.

Фантазеров, конечно, поправили повара и историки кулинарии почти всех славянских народов (и не только), имеющих тоже кое-какие соображения, кому могло принадлежать спорное варево. Но, дипломатам Незалежной заняться больше нечем, они заколебали до смерти французов официальными нотами (!) протеста. Заставили составителей кулинарного гида «Michelin» поменять в релизах «борщ — русское блюдо» на «украинское».

Был ещё один разудалый скандальчик, когда руководитель популярного украинского издательства «Фолио» пан Красовицкий отказал в печати книге «Об истории борща» (кстати, им же заказанную). Там автор Дмитрий Заборин «не в полной мере раскрыл сущность национального блюда Украины». Это сообщили официальным письмом непатриотичному писаке-кулинару. Особенно директору «Фолио» не понравились абзацы, где говорится:

«борщ в самом широком историческом смысле является русским, поскольку был прекрасно известен всем жителям Руси, употребляем всем слоями общества… А, собственно, украинским его делает региональное использование определённых продуктов».

Как оно было взаправду…

Действительно, зачем нам читать путинскую пропаганду в исполнении Заборина? Изучим вопрос в официальном изложении «прародителей борща». Тут тоже пара-тройка версий, переберём вкратце все. Но с точки зрения знания реальных событий и обладая толикой здравого смысла. Прошу простить, но последнее условие подразумевает присутствие изрядной доли сарказма, коль речь зашла об «украинской официальной историографии».

Согласно самой официальной легенде, борщ изобрели в 1641 году, когда миллионная турецко-крымская армия маршала Пашки Гусейнова обложила казачий Азов. Защитников там с гулькин нос сидело, всего-то шесть тысяч душ, каждый пятый из них — баба. Защитниками, несомненно, руководила тысяча «украинских» запорожцев. Но «москальских» донцов оказалось больше, они немедленно казнили атамана свободных днепровских казаков, чтобы завести свои рабские порядки.

Отобрали у куренных чубатых молодцов все сухпайки, что присылал дружественный запорожцам древний американский народ. Сняли с довольствия боевых кабанов, на которых те лавой ходили в атаки. Москали обжирались свежатинкой, потребив в короткий срок всех трофейных баранов, коров и быков, пустив под нож даже лошадей. Украинским казакам ничего не оставалось, кроме как воевать натощак. И заниматься собирательством, вспомнив славные эпизоды своей 140-тысячелетней истории.

В один день турецкий обстрел был наиболее страшен. Османы, на свой лад выполняя обязательства перед Евросоюзом по продовольственным квотам, — зарядили свои батареи бесполезным перуанским картофелем, привезённым в 1580 году еврокомиссаром Френсисом Дрейком. Чтобы не мучить воинство оскорбляющей их честь пюрешкой, главный кок-визирь распорядился расстрелять обязательные к реализации клубни.

А желавший развеселить приунывших янычар Пашка Гусейнов решил перемежать заряжание орудий «помидорной шрапнелью». Рассчитывая, что «яблоки любви» станут овощами раздора среди гомофобных «москалей» и стремящихся в Евросоюз, либерально мыслящих украинских казаков.

Домовитые и голодные запорожцы терпеливо сносили обстрел, почесывая синяки от бульбы и соскабливая с обнажённых торсов расплющенную мякоть томатов. Упрямо атаковали коновязи и обоз османов, где гуртами маячили капуста, морковь, буряк и прочая петрушка, подвезённая на харч тягловой турецкой животине. Срезав несколько шматов сала с погибших во время лихой контратаки боевых вепрей, геройские украинцы вернулись за крепостные стены. Всем своим помятым внешним видом укоряя «москалей» в трусости и пренебрежении фуражировкой на территории врага.

Содержимое мешков с овощным крошевом не заинтересовало жадных до чужого добра донцов, бесценный витаминный груз был доставлен в женский курень «Леся Украинка» гарнизона. Где разагитированные кружевными лифчиками, стремящиеся к безвизу свободомыслящие бабы занялись магией кулинарии. Терпеливо снося насмешки и побои домостроевских «москалей», к закату приготовили несколько котлов невиданного прежде на Днепре варева.

Геройские запорожцы сняли пробу и оторопели: такой вкуснотищи не пробовали! Немедленно выдав паспорта с «тризубом Рюрика» стряпухам, чубатые молодцы стали рядить: как же назвать великое национальное блюдо? Безмозглая и ещё не проникнутая осознанием великой чести обладания украинским гражданством, повариха из далекой финно-угорской станицы сказала: «Так то щерба! Похлёбка на огне вареная. Так всё на Дону зовут, что варится! От ухи до щей!».

Запорожцы глянули на бандуриста, тот извлёк из своего музыкального инструмента секретные карты Геродота. Водя тонким пальчиком с хорошим маникюром по жёлтым листам пергаментам, авторитетно проворчал: «Дон… Дон… Танаис значит… Це наше хлопцы, як Бог свят!». И ткнул сидевшего рядом писаря, записывай мол. Но тут же возник спор: как правильно: «щерба» или «щiрба»?

Поскольку аспирант Университета национального Правописания Войска Запорожского был удавлен «москалями» вместе с атаманом запорожцев за принципиальную позицию в вопросе насыпной природы Крыма (отвалы после копки Чёрного моря древними украми) — вопрос решили отложить. Зафиксировав в военно-полевом XXXVIII томе «Деяний украинских казаков» так: «Восстановлена рецептура древнего блюда под названием «щ_рба». На беду запорожцев, среди них (на испытательном сроке) затесался в тот день писарь-казачок из куреня «Слуги народа — пейсатые шинкари».

Надпись сделал не слева направо, как православные украинцы, а наоборот, как хазарская матушка учила. Получилось «абрщ». Чтобы национальная память не стёрлась в случае геройской смерти всего куреня, предусмотрительный ученик бандуриста (неграмотный сопляк) хорошо отточенным ноготком нацарапал заветное слово на грифе учительского инструмента. Но лопнувшая рядом турецкая граната толкнула локоть смрадной взрывной волной.

Не кланяющийся османским боеприпасам казачок закончил своё историческое дело, не заметив… буква «а» получилась как-то криво во время копирования. Оставшись для потомков невзрачной царапиной на щепках бандуры… Они прочитали потом — «брщ». Проверить данные не представлялось возможным, поскольку вся гигантская и многотомная библиотека Войска Запорожского была уничтожена «москальской» императрицей Екатериной II.

Так и затесалось в стройную историографию древней Украины это недоразумение. После нескольких заседаний Академии наук Национальной Памяти выяснилось: геройски погибший под Азовом бандурист, чтобы избежать передачи «москалям» бесценной информации, писал… на древнешумерском диалекте украинского. Где гласные пропускаются.

Применив методы исторической огласовки, было сделано новое открытие. Слово «бОрщ» внесли в анналы истории. Допустив незначительную ошибку, но с кем не бывает. Весь научный мир согласно кивнул. Потому что народ имеет право называть своё блюдо как угодно. Элитные древнеукраинские повара «борщи» варили ещё римским императорам. Как называли блюдо — неизвестно. Ватикан стыдливо признался: «москальским» императорам были проданы (для уничтожения) все архивы, где финно-угры находили слово «україна» в любом виде.

Это неправда!

Так сказал украинский историк бескультурных растений Григорий Гордиенко, посчитав полной чепухой «азовские корни» происхождения слова «борщ». Дело было в 1705-ом году, оказывается. Как мировой исторической литературой было зафиксировано другое знаменитое украинское слово — «буряк». Оно пришло на смену более архаичному «сеукла» (свёкла), ранее упоминалось в «Изборнике Святослава» от 1073 РХ. Хотя из «сеуклы» похлебку не варили, но что это меняет?

А вот в 1683 году, при осаде турками «древне-венедского» города Вены, запорожские казаки спасли от голодной смерти безалаберных любителей вальсов. Показав, как на сале их боевых вепрей можно поджаривать «буряк— свёклу». Потом бросая зажарочку в овощное крошево, добытое из разрытых османской шрапнелью огородов. Блюдо изначально звали «бурі щі» (красные щи). Но тугоухие и безграмотные европцы как-то умудрились записать «борщ».

Финно-угры с берегов Москвы-реки что-то там вякнули. Мол, «бурый» — это оттенок коричневого цвета. А «щи» — традиционное блюдо славянской и русской кухни. Ха, невежды. Им укором стали сенсационные находки Украинского Института Национальной Памяти, где по окаменевшему пеплу сгоревшей Александрийской Библиотеки восстановили многие утраченные сочинения Геродота. На мове написанные, конечно.

Древний грек отметил бурную торговлю древней Украины с Римской империей, главный порт Незалежной отправлял свои флотилии с полуострова под название «К Рим». А сам Цезарь с многочисленными сенаторами любил приехать на античный фестиваль «борща» в одноимённый город Борщёв, гастрономическую Мекку всей Евразии.

Уф… хватит...

Пора заканчивать со свидомой историографией, полистать что-то более вменяемое. Итак, «борщ» является не украинским, а общеславянским блюдом. После первого раздела Речи Посполитой белорусы, например, очень уважали «красный борщ» (barszcz czerwony), более утончённые поляки предпочитали «белый» (barszcz biały). Отсюда и будем поиски строить.

С первым всё ясно: «красный борщ», как известно, готовился со свёклой всегда. А белый (благородный) — на основе «жура» и цежи, ферментированного раствора овсяной или ржаной муки. Никаких «украинских буряков» там категорически не наблюдалось. Только этот факт уже опровергает утверждение, что свекольный компонент не имеет отношение к названию «борщ». Единственное, что объединяет эти два вида похлебки, — кисловатый вкус.

Польское слово «жур» выводится из более древнего «сур» («кислый»). Это проверяется древнесаксонским «sūr», древнескандинавским «súrr». Но поляки тут не причём, в оборот «сур» попал из языка славянских полян. Которых (о, ужас) монах Нестор в ПВЛ назвал «русскими». И которые хлебали «щи».

Чтобы понимание сложилось, полистаем исторические источники. Например, в «Указах о трапезах Троицкова Сергиева и Тихвинского монастырей» 1590 года сказано:

«на обѣдѣ шти борьщевыя да лопша съ перьцемъ (ащели суботали недѣля, служба Златоустаго, на обѣдѣ укрухи, по четвертьки колача, да по малой мѣркѣ меду».

Борщ — это лишь разновидность щей, как Даль говорил. Все виды национальных борщей обладают отчётливой кислинкой. Вот ключ к этому блюду, ничего другого. Свёкла тоже за бортом остаётся. Название «борщ» родственно русскому «брожение». Подобно «квасу», молдавское «borş» и польское «жур» (żur) с древних времён означало «кислый». Относилось к зимним заготовкам чаще всего, «квашениям».

Сначала главными ингредиентами «щей-борщей» были именно такие продукты: квашеные капуста, борщевик, брюква, свёкла, репа и редька. Это помогало более-менее сносно питаться в межсезонье. Позже начали добавлять свежие овощи. Чаще всего простой люд предпочитал свёклу. Но обязательно «подкисливал» похлебку, добавляя квас (борш, суровец, свекольный квас), либо ферментированную закваску (цежа, маслянка, кефир, простокваша).

Есть версия, что «борщ» назвали так из-за присутствия в рецепте борщевика. Это созвучие, не более. Потому что борщевик получил своё название от конечного продукта. Листья, стебли и побеги многих видов борщевика съедобны в сыром, солёном, маринованном виде. Из молодой зелени борщевика сибирского варилась похлёбка с овощами, называлась «борщом», его упоминают в «Домострое» для приготовления… щей. Учёные понятия поменяли, придумав этимологию на созвучии слов.

Странно, что остановились. А то шурпа была бы варевом из шурупов, а уха — из ушей поверженных врагов. А «калью»… даже страшно представить из чего стряпается. Выводить родословную борща из Древних Греции и Рима, где древнеукраинские повара готовили что-то из свёклы и капусты… тоже полный бред. Да, супы из них делали, в каждом доме свой рецепт был. Только использовали… листья свёклы, не корнеплоды.

Как-то так.

Версий много ещё бродит о происхождении слова «борщ». Как пришло из греческого в виде «seukla» или «сеукль», как туда попало — мгла времен. В любом случае, краеугольный камень основ украинского вклада в мировую культуру можно считать выбитым. Сало, горилка, вышиванка, Тарас Шевченко, Леся Украинка, Данилко и оба брата Кличко — на очереди. Всю жизнь борщ был… разным. Польским, словацким, литовским, болгарским, румынским, молдавским … но наиболее известное миру понятие — русским. А что существует региональная разновидность продукта, в этом ничего особенного.

Источник