"Бандитский Ида-Вирумаа". ГЛАВА 6.

Публикуем заключительную главу книги.

УБИЙСТВО ДЕПУТАТА

Одно из самых нашумевших преступлений последних лет – похищение и убийство весной 2001 года депутата Кохтла-Ярвеского городского собрания и руководителя водной фирмы сорокадвухлетнего Николая Князева. Это преступление вполне вписывается в рамки определения «организованная преступность», однако, на мой взгляд, ею там и не пахнет. Никакой, в отличие от банды Сачуков, дисциплины, четкого руководства и беспрекословного подчинения, никакой проработки деталей преступления и предвидения последствий, никакого сокрытия улик.

Основных подельников - исключая второстепенных фигурантов уголовного дела, прошедших зоновскую школу и отвечающих за свой базар*, - оказавшихся людьми случайными и недалекими, не имеющими сплоченной системы и жесткого подчинения лидеру, справедливее было бы назвать группой либо жадных и упрямых, либо мягкотелых до трусости людей.

УБИЙЦАМ КНЯЗЕВА ПРЕДЪЯВЛЕНО ОБВИНЕНИЕ

…29 мая 2001 года Николай Князев – депутат и директор водной фирмы «Виру коммунаалтеэнусте» (Viru Kommunaalteenuste) не пришел домой. На работе его тоже не оказалось. Поначалу думали, что он завис у очередной любовницы или ударился в запой. Но эти версии не подтвердились. Начались поиски. Полиция стала детально выяснять, кто из друзей, знакомых или сослуживцев последним видел Князева. Подчиненные Князева вспомнили, что возле главного здания водной фирмы стояла машина, у которой крутился мужчина с густой шевелюрой седых волос. ЦКП приложила массу усилий, чтобы отыскать Князева живым или мертвым, но он словно в воду канул.

Спустя несколько дней после его исчезновения полиция нашла в лесном массиве сожженный автомобиль Князева «Опель Астра», а спустя пару недель, в болоте Сели был обнаружен его труп с привязанным к шее «блином» от штанги. Практически все дни после исчезновения депутата стояли жаркая погода, поэтому труп успел здорово разложиться и всплыть на поверхность благодаря раздувшим его газам.

20 июня ЦКП арестовала четырех подозреваемых: Алексея Максимова (1965 г.р.) - эксполицейского, занимавшегося в 2001 году мелким бизнесом, Сергея Ильянова (1981 г.р.), Сергея Голубятникова (1959 г.р.) и Валерия Лойдапа (1950 г.р.). Последнего, в прошлом председателя Кохтла-Ярвеского горисполкома, ушедшего позже в бизнес, полиция долгое время считала ключевой фигурой преступления. Ему отводилась самая важная роль – заманить Николая Князева, полностью доверявшего Лойдапу, в недостроенный дом Максимова, расположенный по Карья Пыйк, 13 в деревне Ярве. В доме жертву поместили в комнату без окон и приступили к допросу, который одновременно записывался на видеокассету. Позже, в начале осени, ЦКП арестовала еще одного подозреваемого – и опять-таки, бывшего полицейского, работавшего до своего ареста сотрудником охранной фирмы «Секьюритас» (Sekuritas), Юрия Петрова. Его удалось вычислить по защитному IMEI-коду мобильного телефона, принадлежавшего Николаю Князеву. Как выяснилось позже, во время следствия, телефон этот Алексей Максимов подарил Петрову после убийства депутата, но не предупредил, что IMEI-код надо снять с помощью хакера*. В суде Максимов объяснил, что о наличии защитного кода знает каждый полицейский, поэтому он и не говорил с Петровым о том, что телефон надо раскодировать. Несмотря на это заявление, создалось впечатление, что Алексей Максимов блефует, потому что не сказать подельнику о риске, которому он подвергает себя, пользуясь телефоном с защитным кодом - все равно, что броситься под движущийся поезд.

Дом по Карья-пыйк, 13, где нашли видеокассету.

Видеозапись во время допроса Николая Князева вел Юрий Петров, облаченный в спортивный костюм и черную шапочку с прорезями для глаз, полностью закрывающую лицо. Маскировка нелишняя, потому что Князев и Петров отлично знали друг друга по хоккейному клубу. Вопросы, на которые Князев должен был ответить, составил Максимов. Депутату было предложено дать имеющийся у него компромат на чиновников Кохтла-Ярвеской горуправы и крупных идавируских бизнесменов, связанный с проведением конкурсов на строительство муниципальных объектов, то есть, на государственные поставки.

После ареста Валерия Лойдапа и Алексея Максимова (двое других арестованных существенной роли в преступлении не сыграли), полиция в течение длительного времени еще не ведала о существовании видеозаписи. Ее нашли в доме Максимова лишь в январе 2002 года при странных обстоятельствах, так и оставшихся не выясненными. По материалам дела получается, что собака Максимова услышала на втором этаже, в недостроенной части дома, какой-то шум и, рванув наверх, задержала человека, забившегося в темный угол комнаты. Отсутствие света помешало жене Максимова – Марине Быковой, разглядеть и запомнить этого человека. Полиция приехала по ее вызову, но по какой-то причине не подстраховала себя, установив пост под окнами того помещения, где спрятался неизвестный. И тот рискнул: спрыгнул вниз и был таков. Полицейские обыскали комнату, где прятался мужчина, и нашли видеокассету, после просмотра которой окончательно прояснился мотив убийства. Он оказался старым, как мир – корысть. С помощью компромата преступники мечтали шантажом выкачать из чиновников и бизнесменов, фигурирующих на видеопленке, более двух с половиной миллионов крон.

Видеокассета... Одна из самых первостепенных улик. До января 2002 года, как вы помните, ЦКП, расследовавшая это дело, ничего об этой видеопленке не ведала. Зато два журналиста (в том числе и я) уже знали о видеозаписи, но, поскольку полиция не разглашала собранные следствием факты, ни я, ни второй мой коллега не предполагали, что видеокассета – непаханная тема. Главный режиссер преступления Алексей Максимов, мягко говоря, фраернулся, написав нам из Централа (так называют тюрьму в Таллинне, расположенную на улице Магасиини, 35А), в конце ноября (!) письма, в которых, помимо стихов собственного сочинения, он сообщал и о видеокассете. Вот текст письма - с несущественными купюрами и редакторской правкой, а также и выделением фраз, свидетельствующих, что Максимов, несмотря на утверждение о том, что ознакомился с содержанием кассеты лишь после того, как она попала в руки следствия, отлично знал, что на ней записано задолго до того, как она была найдена:

«Здравствуйте, уважаемая Светлана Логинова!

Пишет вам из Таллиннской тюрьмы Алексей Максимов. Может быть, помните меня, я у вас принимал заявление, когда у вас украли магнитную карточку у магазина «Калев» в Кохтла-Ярве.

Как говорится, от тюрьмы да от сумы...

Вот и случилось все в один год, помните, наверное, на Калеви, 33 был магазин «Bakardi» - теперь там черная дыра – остатки городской приватизации. А в городе все так же воруют или что-то изменилось в лучшую сторону? Как там господин Корб В.Н.?

Светлана Иванцова и Валерий Корб

pohjarannik.ee

Находясь в тюрьме, мы продолжаем борьбу с коррупцией, так как имеется много фактов коррупции, которыми, кстати, располагает и ЦКП, но удивительно, что материалы не переданы в другие ведомства, не заведены уголовные дела на бизнесменов, которые выигрывали через Князева (он был связующим звеном между бизнес-элитой города и городскими властями, читайте – Корбом В.Н.). Объем коррупции просто сногсшибательный, так как г-жа Иванцова Светлана, директор «Eestirem», должна была Князеву 600 тысяч крон за ремонт больницы. Город выдели 6 400 000 на больницу. Конкурс выиграла Светлана Иванцова (без помощи Князева, точнее, без 10% премиальных ему, она бы никогда не выиграла). Когда же Князев у нее просил вернуть обещанные 10%, то есть 640 000, она вернула 40 000 крон, осталось 600 000. Об этом говорят сами письма и видеоматериал, которыми располагает ЦКП, но удивительно – тишина. Никаких дел о коррупции, о взятках. На все мои 19 ходатайств следователь Голубьев ответил: мол, коррупции в городе нет, все ваши ходатайства, господин Максимов, безосновательны.

А тем делом имеются еще факты, когда г-н Шлык Вячеслав, директор фирмы «Силбет» (SILBET) - помните фирму, которая строила спортхолл в 32-м квартале, то есть, в Ийдла? Шлык слезно умолял г-на Князева подкинуть ему работу, так как в данное время он на нуле. Обязался отдать пресловутые 10% от стоимости, то есть 400 000 от 4 000 000 крон. Вряд ли он получил бы заказ, то есть, «выиграл» бы конкурс. А вот рассчитаться «забыл», да еще вдобавок на того же Князева завел дело в полиции.

Другу своему Ренату Хамидуллину, директору фирмы «Сикфорд» (здесь у Максимова немного несвязно, но он имеет в виду тот факт, что Князев и Хамидуллин были приятелями, и первый из них помог второму выиграть один из конкурсов – авт.), - та самая фирма, которая «честно» выиграла за 1000 крон аренду и АТП (автотранспортное предприятие, принадлежащее городу – авт.), которое уже набило всем оскомину. На той же кассете Князев рассказывает о том, что Ренат Хамидуллин остался ему должен еще 80 000 за то, что именно фирма Рената «выиграла» конкурс по укладке трубы по улице Калеви, 33.

Еще можно много перечислять, бумаги, боюсь, не хватит, но хочу добавить, что и Водоканал («Виру коммунаалтеэнустес» – авт.) «честно» выигран за 1000 крон в аренду. А где же прокуратура? Куда же орган надзора смотрит, почему не реагирует на происходящее? Почему пресса не пишет, хотя имеет информацию? Боится отцов города, которые могут все? Но вряд ли на выборах они победят, так как их срок закончился уже давно.

А как же работает полиция с их техникой, новыми автомашинами, видеоаппаратурой и т.д.?

А они работают, да еще как. Если есть еще время прочитать пару строк, то добавлю, что по делу Князева арестовали пять человек - между собой не знакомых. Двое из них передали конверты с письмами и видеокассетами, в которых просили Корба уйти в отставку, а бизнесменов – вернуть деньги, обещанные Князеву за это или за что другое, чтобы люди были более сговорчивыми. Одного, например, били электрошоком на болоте, загоняя его по пояс, после этого на ночь пристегнули к дереву – мол, до утра подумай. Так сейчас работает ЦКП, когда расследует дело по какому-то вопросу. Мне, как бывшему работнику полиции, были сделаны скидки: всего-то пообещали изнасиловать в камере и убить до суда третьей инстанции. Делов-то: попугали и всего! А ты сиди, думай: когда придут тебя бить? Все рассчитано на то, что человек будет либо дрожать, как осиновый лист, либо на него будет оказано давление.

Для себя я выбрал борьбу с беспределом, так как сам для себя хочу разобраться, что происходит в нашем обществе. Я пишу заявление в прокуратуру, но у меня такое впечатление, что там работают либо слепые, либо глухие, не желающие что-либо проверить, выяснить. Пишу в прокуратуру о тех бесчинствах, которые творит следователь (так как он ответственен за данное дело: ведь именно он говорит своим помощникам, какие следственные действия надо проводить), но госпрокурор пересылает заявление в местную прокуратуру, местная прокуратура спрашивает следователя, а следователь заявляет, что все хорошо, процесс идет, все сознались. А на деле человек после ночи в лесу подписывает несколько протоколов (вдруг в ходе следствия придется версию поменять).

Место отбывание наказания Алексея Максимова. Тартуская тюрьма.

На все мои возмущения следователь только улыбается и говорит мягким голосом: «Такого быть не может в наших рядах, может, это вы так работали, гражданин Максимов?»

В дополнение: мое письмо по поводу коррупции директору ЦКП, г-ну Андресу Анвельту, было переслано Жегулову Александру, и тот прислал мне ответ на эстонском языке (интересно, почему?), в котором пишет, что, мол, факты не подтвердились. Коррупцией здесь не пахнет, все в городе хорошо.

Факты же говорят обратное, и в ходе следствия я на своей шкуре испытал, что дело могут повернуть, куда захотят (точнее, кому куда выгодно).

Все это было написано мною в газеты, канцлеру права, в госпрокуратуру, в дальнейшем я собираю материалы для передачи в Евросоюз, чтобы там знали наши беды, наши проблемы.

Жить в городе (Кохтла-Ярве – авт.) все хуже и хуже, народ нищает, работы нет, а председатель (горсобрания – авт.) хочет брать дополнительные кредиты: на ремонт крыш в школах, на ремонт бассейнов – через своих людей. Короче, все по старой схеме. Опять те же 10% премиальных и вперед к победе капиталистического труда.

Для себя я решил, что надо искать другую страну проживания, может быть, там будет возможность жить и работать, растить детей. Здесь же будущего нет с такими законами и «хозяевами города».

А у нас в тюрьме все по-старому – день за днем, люди отвыкли работать. А государство тратит в месяц на человека здесь 5200 крон, а на воле бедные бабушки и дедушки живут на пенсию 1200 крон. Из них надо и за квартиру, и за лекарства. Как люди живут? Что будет дальше? Как жить нашим детям, и как будут эти дети жить с такой властью, которая «слушает да ест».

Как сказал один человек г-ну Корбу В.Н.: «Валера, так дальше жить нельзя! Твой семейный бюджет превышает городской». Хочется кричать: «За кого вы голосуете, подумайте, люди? Неужели вы еще не поняли?»

За все свои слова в этом письме несу ответственность, можете ссылаться на меня, если будете писать. Факты за мной. Неоспоримые факты есть и в ЦКП, может, они чем помогут...

В заключение хочу сказать горожанам:

Ведь если я гореть не буду,

И если ты гореть не будешь,

И если мы гореть не будем,

То кто рассеет эту тьму?

Нас, людей меж собой незнакомых, обвинили по статье 196 прим. «Организованная преступность». В газетах идет уже прессинг, подогрев мнения народа, разводят страсти.

А я в тюрьме стихи пишу, хочется написать про наши все проблемы в стихах, но пока еще не могу. Обидно, что арестовали Валерия Лойдапа, не имеющего к делу отношения. Обидно, что Калеви, 33 стоит черной стеной – для города потеряно много рабочих мест, закрыты фирмы. Страдают жены, дети, а взрослые люди бесцельно тратят время в тюрьме, многие уже не вернутся на нормальный путь, будут потеряны для общества. Жаль. А жизнь проходит... Кто поможет людям, кто даст работу, кто решит проблемы? Только ты сам! Как говорится: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Или как на воротах немецких концлагерей - «каждому - свое». Это – про нашу жизнь. Вот и нам выпала доля нести бремя: кто-то выдержит, а кто-то кого-то оговорит, чтобы выжить. Многие понимают, что на воле все пальцы гнут, а здесь сдать товарища по несчастью для некоторых – нормальное дело. Кого растит это общество, опять предателей? Мысли, мысли... да, есть над чем подумать.

С уважением – А.Максимов

Светлана, я тут пару строчек написал, может они вам понравятся – это про наш город:

Тартуская тюрьма

Мы не сеем, мы не пашем,

Мы валяем дурака.

Иногда бывает, пляшем -

Жизнь на это и дана

Мы чиновники лихие,

Тихо грабим мы народ,

У нас правила простые:

Кто не с нами – идиот.

И работать мы не будем,

Пусть работает пила,

Она сделана с железа

И такая ей судьба.

Тихо деньги прилипают

К нам со всех сторон земли,

Мы кредиты выбиваем –

Они городу нужны.

А народу обещанья

Просто на уши мы льем:

Жизнь прекрасна будет скоро –

Мы гарантию даем.

А тех, кто в это не верит –

Единицы, посчитай.

Мы для них закроем двери,

Пусть хлебают только чай.

Ни за что никто ответа

Не несет перед собой,

Хочешь – покупаешь смело

Городской объект любой.

Хочешь – баню за бесценок,

Хочешь – весь Водоканал.

Ты мне скажешь - это бредни,

Я скажу, что сам читал.

В нашем городе за тыщу

Можешь многое купить.

В Таллинне за эту тыщу

Прыщик можно удалить.

Расцветай ты, край родимый,

Все мы сможем пережить.

Наркоман на наркомане...

На чиновнике – бандит...

Вряд ли стоит всерьез воспринимать все то, что написал в письме Алексей Максимов, хотя доля правды в его послании есть. Это касается и проведения конкурсов, которые уже стали притчей во языцех, и пресловутой «тыщи», за которую оказалось возможным взять в аренду муниципальное водное предприятие, и многое другое. Вот только доказательств – тех самых, которые смогли бы упечь в «края не столь отдаленные» чиновников, стоящих за финансовыми махинациями и скользкими сделками, у Алексея Максимова нет. Но даже если бы и были, не настолько эти самые чиновники болваны, чтобы не суметь обосновать любой свой шаг с точки зрения закона. Никогда не забуду фразу, сказанную мне одним из госпрокуроров: «Если мы признаем виновным вашего Корба, то придется сажать каждого второго чиновника городских управлений в Эстонии. Но показательный процесс нужен. Приговор – дело второе...»

Здание по адресу  Калеви 33 сегодня, фото 2011

Пафосная бутафория письма – несправедливость, тьма, бабушки-дедушки и прочее – из раздела низкопробной лирики, способной вышибить слезу разве у совсем полных кретинов. А если еще знать при этом, что Максимов никогда не относился к разряду альтруистов и бессребреников, то и вообще не стоит обращать внимания на его «боль» за судьбу родного города и стариков, в нем живущих. При совершении преступления он руководствовался отнюдь не благородными целями борьбы с коррупцией, а своими, чисто материальными интересами. По отношению к Князеву и остальной верхушке Кохтла-Ярвеской горуправы Алексей Максимов не питал нежных чувств, что вполне понятно, если знать, как они его обидели – за бесценок продали девятиэтажку на Калеви, 33, где Максимов держал небольшой магазин по продаже алкогольных напитков. Здание продали со всеми потрохами, то есть с правом по своему усмотрению решать вопросы с арендаторами. Последних просто попросили убраться восвояси, и Алексею пришлось переносить магазин в другое место – в свой недостроенный двухэтажный дом. Именно по этой шкурной причине адрес «Калеви, 33» белой нитью проходит в его письме. Валерию Лойдапу, продуктовый магазин которого примыкал к Калеви, 33 в качестве пристройки, тоже было о чем сожалеть...



Стихотворные же экзерсисы Максимова оставлю без комментариев - чем бы дитя ни тешилось на нарах...



... Центральная криминальная полиция, расследуя преступление, столкнулась, по словам комиссара Александра Жегулова, с одной серьезной проблемой: кроме того, что дело оказалось очень запутанным, так еще нашлись люди, пытавшиеся помешать выяснению обстоятельств совершенного злодеяния. Из достоверных источников удалось узнать, что одним из этих людей оказался ида-вируский бизнесмен, имя которого назвал Николай Князев на видеокассете – Н.О.



В уголовное дело по убийству Князева вошли десять отдельных уголовных дел. Обвинения были предъявлены по ряду самых суровых статей уголовного кодекса, в том числе за умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами, за угон автомобиля, за захват заложника, за вымогательство, за кражу, за уничтожение чужого имущества. Но особо надо отметить статью 196 прим. Уголовного кодекса «Преступное сообщество», крайне редко применяемую в обвинениях и, как это ни странно, ни разу в судебной практике Эстонии не устоявшую под напором адвокатов.

ПРОКОЛЫ



Неизвестно, как бы дальше продвигалось следствие - ведь Лойдапа, после того, как суд не продлил из-за отсутствия веских улик его дальнейшее содержание под стражей, вынуждены были временно выпустить на свободу, - если бы не несколько явных проколов со стороны обвиняемых.

Сергей Голубятников

Прокол первый: Голубятников и Ильянов - по словам Лойдапа, являющиеся наркоманами (причем один из них содержался в тюрьме в камере для ВИЧ-инфицированных) - решили попользоваться автомобилем убитого депутата и перевернулись, находясь в пьяном состоянии. Это случилось спустя трое суток после того, как отобрали у Князева машину. Автомобиль планировали перегнать из Кохтла-Ярве в Вока, перекрасить, перебить заводские номера на двигателе и кузове и продать. После аварии машину пришлось поджечь, и она попала в поле зрения полиции.

Второй прокол заключался в пресловутом князевском мобильнике с защитным кодом. Телефон, как вы помните, Алексей Максимов отдал Юрию Петрову, а тот подарил его ничего не подозревающей о происхождении подарка жене. Спустя какое-то время телефон «засветился»…

Третьим проколом оказались действия Голубятникова и Ильянова, воспользовавшихся в связи с нехваткой личных денежных средств банковской карточкой Князева, на счету которого было чуть более тысячи крон. Они не знали, вероятно, что каждый банкомат снабжен миникамерой и фиксируют на пленку каждого клиента. Этот прокол смело можно пришить «режиссеру» преступления Алексею Максимову, который снабдил Голубятникова и Ильянова банковской карточкой убитого. Лучше бы он отдал им те деньги, которые «испарились» из кошелька жертвы – где-то порядка десяти тысяч крон. Но, видно, жадность фраера сгубила...

Валерий Лойдап

Я не знаю, кто из арестованных первым начал давать показания, позволившие предъявить обвинение участникам преступления. ЦКП по сей день держит это в секрете, заявляя, что доказательств виновности каждого из членов преступного сообщества более чем достаточно. Тем не менее, помимо имевшихся доказательств, нужны были и показания подозреваемых. Но, судя по тому, что удалось узнать в ходе судебного процесса, фишкой, благодаря которой все участники преступления оказались-таки на скамье подсудимых, стали показания Юрия Петрова.



Эти показания и новое уголовное дело, возбужденное против Валерия Лойдапа, привели к тому, что его вновь арестовали. Это произошло 19 октября. Поясняя необходимость содержания Лойдапа под стражей, комиссар Александр Жегулов сказал: «За время своего освобождения он совершил новое преступление, связанное с вымогательством денег. Кроме того, мы опасались, что Валерий Лойдап скроется от правосудия за границей, поскольку в его паспорте имеется американская виза с открытой датой (в Америке в то время проживала жена Валерия, а теперь туда отбыл – похоже, навсегда, и сам Лойдап – авт.). Нам об этом известно, хотя паспорт его мы в глаза не видели. Кстати... Лойдап сочиняет насчет того, что мы усыпили его собаку газом, чтобы проникнуть к нему в дом и сделать несанкционированный обыск».



Последняя фраза – насчет собаки – была не случайной. Комиссар знал, что я встречалась с Валерием Лойдапом после его освобождения из-под стражи. Лойдап рассказал мне о том, что ему было известно со слов дочери. А из ее слов следовало, что однажды она вернулась домой чуть раньше обычного, и увидела, что овчарка, охранявшая дом, лежит недвижимая. Сначала девушка решила, что собака мертва, но, присмотревшись, поняла, что собаку отравили газом. Дочь Лойдапа осмотрела дом, но никаких явных следов проникновения не обнаружила: в комнатах ничего не пропало, драгоценности, деньги были на своих местах. Но она обратила внимание на то, что в комнате отца имеются чуть заметные следы, указывающие: в его вещах копались посторонние. Она, безусловно, рассказала обо всем отцу, Валерию Лойдапу, и тот, как он выразился, догадался, что в доме побывали вовсе не воры, а профессионалы-сыщики, искавшие улики совершенного преступления.

ТЯЖЕЛЫЙ ПРОЦЕСС



По наблюдениям журналистов, процесс по убийству Князева – самый серьезный за последние годы. Достаточно сказать, что обвинителем в нем выступал представитель Госпрокуратуры Хейно Тынисмяги, а на одно из заседаний, когда были намечены допрос главного подсудимого Алексея Максимова и просмотр видеозаписи, сделанной перед смертью Князева, пришла Кадри Пылдма, коллега Юри Саккарта, председательствующего суда. Этот случай - исключение из правил. На скамье подсудимых оказались шесть человек – помимо пяти уже известных нам – Алексея Максимова, Валерия Лойдапа, Юрия Петрова, Сергея Голубятникова и Сергея Ильянова – появился еще один – Олег Маркарян. К основному преступлению, то есть похищению и убийству депутата, он не имел ровным счетом никакого отношения.

Слева направо: Алексей Максимов, Валерий Лойдап, Сергей Голубятников,

в середине на заднем плане — Ильянов.

Судебные заседания продолжались с небольшими перерывами с утра до вечера. Ида-Вируский уездный суд начал заседания с заслушивания четырех потерпевших - вдовы Николая Князева Перекрестовой Людмилы, председателя Кохтла-Ярвеского горсобрания Валерия Корба, руководителя АО «Силбет» Вячеслава Шлыка и главы «Ээстирем» Светланы Иванцовой, - из которых подсудимые вымогали сумму в общей сложности в два с половиной миллиона крон. Первой, из кого пытались вытянуть деньги, оказалась Перекрестова. С нее требовали сто пятьдесят тысяч крон. Но получили отказ. Затем они обратились к Корбу, передав ему видеокассету с короткой записью, и потребовали сначала полтора миллиона крон. Затем снизили сумму до четырехсот тысяч. По словам одного полицейского, Валерий Корб, конечно же, имел такие деньги и мог бы заплатить за жизнь Князева, но пожадничал.



До меня дошли также сведения, что тему выкупа Николая Князева обсуждало руководство химического концерна «Виру кеэмия групп» (Viru Keemia Grupp), готового заплатить за похищенного директора водной фирмы, являющейся дочерним предприятием концерна, любой выкуп (сумма не оговаривалась). Чиновники горуправы были поставлены в известность о решении руководителей «Виру кеэмия групп», но по какой-то причине не воспользовались их предложением!



Первые из допрошенных потерпевших отрицали то, что сказанное Николаем Князевым и записанное на видеокассету (предполагаемый компромат, касающийся Корба, Шлыка и Иванцовой) соответствует истине. Светлана Иванцова, с которой подсудимые пытались получить шестьсот тысяч крон, преподнесла суду «сюрприз» - она отказалась признать себя потерпевшей. На мой вопрос, что ее вынудило пойти на попятную, Иванцова ответила: «Мне никто не угрожал, моя жизнь не была в опасности».



У меня закралось сомнение в правдивости ее слов, тем более, я знала, что Алексей Максимов прислал ей из тюрьмы два письма, которые были переданы следствию. Возможно, в них содержалась угроза? Но напрямик выдавать свои подозрения я не стала, попросив Светлану ответить, было ли в посланиях что-то любопытное? И получила ответ: «Нет. Эти письма ни о чем...»

ОВЦА НА ЗАКЛАНИИ

Алексей Максимов

Одним из самых неприятных в этическом восприятии моментов в ходе судебного следствия оказался допрос Юрия Петрова. По поведению бывшего полицейского - как бы он ни старался это скрыть - было видно, что он, в отличие от других, очень переживает. Ни один из знакомых Юрия и его бывших коллег-полицейских, явившихся на судебный процесс, чтобы морально поддержать Петрова, не отозвался о нем плохо. Все говорили одинаково: «Хороший, спокойный, честный». Но при всей своей честности и спокойствии он оказался в компании Валерия Лойдапа и Алексея Максимова, о которых, что достаточно странно, хороших отзывов я не получила. Обычно человек в равной мере имеет как друзей, так и врагов. Впрочем, особо гадких отзывов о Лойдапе и Максимове я тоже не услышала. Как на ваш взгляд, можно ли считать плохим мнение бывшего его приятеля: «Валера? Да ни рыба - ни мясо. Раньше имел власть, а потом... Жаден до безобразия...». Или его любовницы, тоже ныне проживающей в Америке: «От жадности удавится, но не купит шампанского и коробку конфет...». О Максимове бывшие коллеги отзывались с редким единодушием так: «Непонятный человек, всегда был себе на уме...»



Но Петров-то! Ведь не из их телеги. Что же вынудило его встать на путь преступления, тем более в отношении человека, которого он, по его собственному заявлению, ценил и уважал, зная как президента хоккейного клуба «Централ»? Юрий был игроком клуба и неоднократно сидел за одним столом с Николаем Князевым, отмечая победы.



Судя по показаниям Петрова, данным в суде и почти один в один совпадающими с допросом, записанным на пленку Центральной криминальной полицией, Юрия использовали вслепую. И таким образом посадили на крючок, с которого ему уже было не спрыгнуть. Но поражает не столько ситуация, в которую Петров попал благодаря своей мягкотелости, а то, что все его ответы в суде были окутаны флером страха и изобиловали выражениями «я очень волновался», «я боялся», «я испытывал дикий страх». Он признался, что панически боялся Алексея Максимова, опасался, что тот уберет его как свидетеля. Поэтому и молчал. Зато после ареста написал несколько чистосердечных признаний.



Возможно, насчет неподдающейся описанию дикой, прямо-таки животной трусости Петрова, я слегка переборщила. Что ж - это моя, субъективная оценка его поведения. Но в этой оценке, как мне кажется, я была не одинока: на лицах бывших коллег и потерпевших, находившихся в зале суда, я заметила недоумение и чувство неловкости за то, как трусливо вел себя Юрий Петров и за то, как испуганно бегали его глаза при очередном вопросе-ответе.



Петров рассказал, как он влип в историю и стал соучастником преступления. Как-то раз Алексей Максимов, которого он знал давно, но не был с ним в тесных дружеских отношениях – просто «привет – пока - как дела?» - попросил его помощи в востребовании долга в сумме двести пятьдесят тысяч крон с Николая Князева. Алексей объяснил, что Петрову надо будет лишь записать на видеокамеру их - Князева и Максимова - разговор.



Юрий видел, как Николай Князев без принуждения зашел в дом вместе с Валерием Лойдапом, а затем тихо, без шума и криков, о чем-то беседовал в соседней комнате с Алексеем Максимовым. Потом Максимов отлучился из дома на четверть часа, и у Князева появилась возможность уйти из дома. Но он ею не воспользовался. Дико, не понятно, но факт: он сидел и ждал возвращения Максимова!



По возвращении Алексей пригласил Петрова с видеокамерой в комнату, в которой находился Князев, и началась видеозапись, прерываемая периодически самим Князевым: когда надо было выключить видеокамеру и переговорить с Максимовым без камеры, он ставил лежащую на столе пачку сигарет стоймя. По окончании видеосъемки Петров хотел было покинуть дом, но Максимов задержал его. Юрий увидел, как Князева со связанными за спиной руками и в шапке, натянутой на глаза, подвели к машине и погрузили в багажник максимовского пикапа, посадив рядом огромную сторожевую собаку. Машина направилась к болоту Сели.



До «болота» Юрий Петров, хоть и запинался в своих ответах, что диктовалось слабой волей и разъедающим его страхом, но говорил связно, не сбиваясь и не отступая от первоначальных, досудебных показаний. У «болота» он начал плавать в ответах, путаться, пытался лавировать. И все потому, что правда, которую ему предстояло рассказать суду, оказалась слишком жестокой, а он сам, в свете развития событий, выглядел просто отвратительно, в полной мере проявив свои инфантильность и трусость, густо замешанных на желании занять позицию «моя хата с краю». «Трепетные» ответы Петрова настолько разозлили прокурора, что он не преминул это высказать вслух, заявив: «Такое поведение просто вызывает недоумение...». Как ни выкручивался Юрий Петров, ему пришлось все-таки признаться, что он видел, как Максимов столкнул обвязанную веревками жертву в болото.



Показания Валерия Лойдапа, равно как и парочки Сергеев (Голубятникова и Ильянова), абсолютно не интересны. Да и что могли знать подельники, которых Лойдап назвал наркоманами. Их держали за негров, ограничив участие в преступлении приказами, исходящими от Максимова, отогнать машину Николая Князева в укромное местечко и доставить письма адресатам, подлежащим шантажу. Рассказ Голубятникова и Ильянова свелся к тому, что они не ведали, чью машину им дали сначала на хранение, а затем приказали уничтожить. А что они по-пьянке на ней покатались, да перевернулись – так это бес попутал...



Вторая часть уголовного процесса была посвящена преступлению, совершенному по сценарию Валерия Лойдапа после того, как его 20 августа выпустили на свободу. Согласно обвинительному заключению, Олег Маркарян (кличка «Алюра»), имевший шесть судимостей, после выхода из заключения 13 июля 2001 года явился в офис к Лойдапу и заявил, что-де Князев обещал ему, Маркаряну, работу после освобождения из зоны, но Князев убит. Следовательно, проблему с работой должен, по логике вещей, решить никто иной, как Лойдап. Видя решительный настрой гостя, Валерий, по натуре человек трусоватый, согласился предоставить Маркаряну работу с одним «но». Это «но» заключалось в личных претензиях Лойдапа к одной из бывших партнеров – Елене Латыповой, владелице торговых прилавков, периодически бравшей товар с базы Валерия Лойдапа. Последний поставил перед Маркаряном условие: выбить из Латыповой деньги в размере двадцати пяти тысяч крон. Для облегчения задания Лойдап составил и дал Маркаряну поддельный документ об имеющемся, якобы, долге Латыповой. Бизнесменша пыталась документально доказать Маркаряну, что никакого долга у нее перед Лойдапом не существует, но все напрасно. Тогда она заявила Маркаряну, угрожавшему ей убийством, что готова обратиться в полицию. Маркарян на следствии сказал, что, узнав об обещании Латыповой накапать в полицию, Лойдап сильно испугался, разорвал «липовый» документ и попросил Маркаряна больше не приезжать к нему в офис: «Я тебя не знаю»…



В ходе следствия, пытаясь перевалить вину на Маркаряна, Лойдап спокойно заявил, что Маркарян самовольно взял распечатку по долгам, не зная, что они, долги, старые...

СКАНДАЛЬНАЯ ВИДЕОЗАПИСЬ



Видеопленка стала кульминацией судебного процесса. На ней фигурируют огромные суммы денег и имена, связанные с этими суммами. Князев не был пьян, не читал с листа заранее подготовленный текст. Перед ним на столе лежали листы бумаги, но, похоже, они были заполнены вопросами, составленными Алексеем Максимовым. Николай Князев во время записи вел себя абсолютно спокойно, даже, я бы сказала – вальяжно. Он периодически курил сигарету и слегка усмехался, словно сообщал не компромат, а рассказывал о погоде за окном. При этом сделаю небольшое наблюдение, вытекающее из знакомства с ним: зная, как быстро Николай Князев бледнеет и начинает нервничать и мельтешить, можно смело сказать, что он, дав согласие на участие в видеозаписи, ничуть не волновался.

По всему видно было - он не предполагал, что преступники, обещавшие ему жизнь в обмен на информацию, убьют его. Но, если в доме поведение Князева, в прошлом спецназовца, да и в то время – в мае 2001 года – находившегося в неплохой физической форме, можно было понять, то уж в дальнейшем оно не поддается никакой логике. Ему связали руки, надели на голову мешок, положили в багажник машины рядом со среднеазиатской овчаркой (пусть он не видел ее злобной морды, но ведь слышал же дыхание огромной псины!), а затем со связанными руками и все с тем же мешком на голове повели по тропинке к болоту. И он шел, молча и безропотно. Даже когда услышал фразу Максимова, сказанную им Петрову: «Толкни его в воду», все равно не предпринял даже малейшей попытки к сопротивлению. Что это? Полная моральная индифферентность? Но Князев не из таких. Версия о клофелине, который ему, якобы, залили в рот вместе с джин -тоником, не подтвердилась. Остается предположить, что он был стопроцентно уверен в своей неприкосновенности. Короче, полный, с точки зрения здравомыслящего человека, абсурд. Но именно с точки зрения обычного человека, не чиновника, коим являлся Николай Князев, привыкший к полной безнаказанности за свои поступки и, разумеется, убежденный в неприкосновенности. Сделанную в доме Максимова видеозапись, вероятно, он считал дополнительной гарантией своей неприкосновенности, а все действия тех, кто его захватил, даже приказ Максимова столкнуть его в воду – не более как дурной игрой. Но крупно просчитался! В намерения преступников вовсе не входило оставить Князева в живых.

Во время записи компромата на видеопленку больше всего внимания депутат уделил Валерию Корбу, рассказав, как тот вместе с ним, Николаем Князевым, благоволил во время конкурсов на строительные работы фирмам, которые платили десять процентов от сметной стоимости подряда. Эти десять процентов поровну делили между собой Князев, занимавший с 1997 по конец 2000 года кресло главного специалиста горуправы по строительству, и Корб, перешедший в 1999 году с поста мэра на должность председателя горсобрания.

Князев признался, что за эти годы они с Корбом заработали наличными примерно по шестьсот тысяч крон. Однако, Корб, кроме того, брал «натурой»: строительные фирмы, не имевшие необходимых для расчета десяти процентов, отрабатывали бесплатно на строительстве его дома в Йыхви, стоимость которого Николай Князев оценил примерно в миллион крон. При этом он уточнил, что не все бизнесмены честно соблюдали договоренность о процентах. Нашлись такие, кто кинул Корба и его, Князева. Это - Николай Ерекин, Светлана Иванцова и другие. Практически все называемые Князевым суммы имеют пять нулей.

Хельмут Паабо

Основной фигурой среди близких Валерию Корбу бизнесменов, которым в последние годы достается львиная доля госпоставок, оказался экс-офицер полиции, а ныне бизнесмен Николай Осипенко (Осип). Личность в высшей степени неординарная. Когда-то он был очень хорошим ментом, а потом и полицейским. По словам неплохо знающих его бывших коллег, Николай приехал в Эстонию, фигурально выражаясь, нищим - с одной авоськой вещей и, отработав в полиции много лет, сколотил солидный капитал. Не думайте, что я ошиблась, соединив вместе полицию и бизнес: не уходя с работы из правоохранительных органов, Осипенко начал крутиться в деле, причем, по-крупному. Его бывшие коллеги рассказали мне, как, будучи офицером полиции, Николай Осипенко уже имел торговые точки (киоски), открытые на «тяжким трудом честно заработанные» деньги. Чтобы с его торговыми ларьками ничего не случилось, патрульные по приказу Осипенко обязаны были прокладывать свой дежурный маршрут через киоски.

С целью прикрытия себя со всех сторон и подстраховки от неожиданностей судьбы, Осипенко сделал очень разумный тактический ход: через какие-то делишки (ходят слухи – через «металлический» бизнес), пристегнул к себе тогдашнего руководителя Ида-Вируской префектуры полиции Хельмута Паабо, человека, в отличие от Осипенко, добродушного и бесхитростного. Связка сработала, когда Паабо перешел на работу префектом в Таллиннскую префектуру: он перетащил туда и Осипенко, сделав его комиссаром одного из подразделений полиции. Через некоторое время после того, как Паабо «ушли» из полиции, Осипенко тоже пришлось покинуть свой пост. Не добровольно, конечно.

Но его это не очень волновало, разве только морально - не успел укоренить свой бизнес в Таллинне. Но материально он был в то время уже силен. Торговая империя бывшего комиссара росла, как грибы после дождя. Но, помимо торговли, Николай Осипенко активно начал подгребать под себя и другие сферы деятельности в Кохтла-Ярве, а затем и в Йыхви, в том числе – строительство.

В Кохтла-Ярве его интересы лоббировал Валерий Корб, которому Осипенко помог еще в девяностых годах сесть в кресло мэра. Помог, разумеется, не бескорыстно. Но Валерий Корб явно, как говорят преферансисты, прозаложился, решив принять помощь Осипенко – он бы и так прошел в депутаты горсобрания, потому что был в то время темной лошадкой, парнем с русским именем и эстонской фамилией, обещавшим горожанам, как минимум, земной рай.

Николай Осипенко

delfi.ee

Попав в зависимость от Осипенко, Корб оказался в роли должника и, несмотря на свое, известное лишь в узких кругах, прозвище «Кидала», разорвать порочный круг не сумел, да и не особо стремился к этому, зная, что Осипенко не из той категории, кого можно кинуть. Умный, осторожный, предусмотрительный и всегда улыбающийся Николай Осипенко не позволил бы Корбу выпрыгнуть из своей телеги.

Дальнейшие избирательные компании Валерия Корба тоже получали мощную поддержку со стороны Николая Осипенко и, надо полагать, заключалась эта поддержка не только в моральной, но и в финансовой помощи. Благодаря этому в настоящее время бывший комиссар, по образному выражению верующих, «стоголов и стозев». Он получает от Кохтла-Ярвеского горсобрания практически все, что хочет, в том числе заказы на строительство дорог (поистине золотая жила), уборку улиц, озеленение города (как же был прав покойный ныне Николай Князев, предсказавший, что в сферу интересов Осипенко попадут и кустики с клумбочками!). Осипенко принадлежит расположенный на берегу Чудского озера отель «Суви» - прекрасная «дойная корова», потому что практически все прибывающие в Ида-Вирумаа (не только в Кохтла-Ярве) зарубежные делегации, высокопоставленные политические деятели и иже с ними размещаются в «Суви». Сами они, разумеется, не ведают о том, что за «Суви» стоит поистине гениальная личность, потому что вся ответственность за расселение высоких гостей лежит на муниципальных властях, и они, власти, стараются вовсю. Что и говорить, Осипенко – отличный бизнесмен, сумевший не только сколотить капитал и вложить его в дело, но и наладить контакты с нужными ему людьми, от которых зависит развитие бизнеса.

У Николая Осипенко есть младший брат, который, говорят, давно ударился в религию и отбыл в Америку. Николай Князев упомнил младшенького на видеопленке, откровенно называя его «свадебным генералом», потому что реальную власть в семейном бизнесе держал в своих руках старший, Николай. Князев упомянул во время видеозаписи всех, так или иначе связанных с Осипом, в том числе одного ныне работающего в Ида-Вирумаа полицейского чиновника, который являлся посредником при махинациях с левой водкой и цветным металлом. Однако самые серьезные обвинения с его уст слетают в адрес бывшего полицейского, а ныне бизнесмена Сергея Тульского, которого он обвиняет в убийстве своего компаньона и присвоении денег убитого в размере четырехсот пятидесяти тысяч крон, пущенных на открытие бара. В организации заказного убийства Князев обвиняет и другого бизнесмена – Эльгуджу Копаладзе (о нем уже было сказано выше в связи с бандой Сачуков), партнеры которого были расстреляны в Таллиннском аэропорту.

Звуковой ряд видеокассеты приведен с небольшим купированием междометий и обычной разговорной «тянучки» в виде повторений или несущественных фраз.

Юри Колло, фото 2001 года.

«Я, Князев Николай с 97-го года с марта месяца начал свою работу в Кохтла-Ярвеской горуправе. Привел меня на эту работу Колло Юри, который являлся в то время заместителем мэра города. С 97-го года я пришел работать главным специалистом по строительству. Пришел я как раз в то время, когда заканчивалось строительство объекта под названием «Ледовый холл», которое вела фирма «Метра» (Metra Ehitus) Виктора Румянцева. В это же время, в 97-ом году, наладились отношения с Валерием Корбом. Хотя мы с ним большие друзья и друг друга признаем, но там была проблема во мне лично, потому что я много пил. С 97-го года я с этим делом завязал, поэтому Колло настоял на том, чтобы меня взять на эту работу. В общем, с этим я завязал, поэтому со мной, в принципе, можно было нормально общаться.

В это же время начинались большие работы по ремонту, реновации, реконструкции и строительству в городе. В этом же 1997-ом году город просчитывал бюджет, в следующем брал кредиты. Валерием Корбом был предложен вариант работать со строителями за определенные деньги, за процент. Не столько мы назначали, сколько сами строители, потому что наработки уже были и в Таллинне, и везде. В основном я договаривался всегда на десять процентов от средней стоимости объекта. С 97-го года мы начали работать с нашими строителями как раз по вопросу того, чтобы нам какую-то часть – десять процентов - от сметной стоимости они отдавали. В основном все фирмы строительные платили, но были и такие, которые не платили. Я, работая в горуправе и будучи депутатом, был включен в конкурсную комиссию. Как писала в газете г-жа Варес (директор регионального налогового департамента – авт.), я решал строительные вопросы: какой кому подряд отдать, хотя решение, естественно, было коллегиальным.

Но то, что было по ледовому холлу – хоть «Метра эхитус» и обещала нам, но мы ничего не получили. Когда я пришел на работу, мне такой задачи и не ставили (Князев имеет в виду выбивание денег – авт.). Моей задачей было проверить форму: соответствует ли написанное факту выполненных работ или нет. Где-то порядка 500 тысяч у «Метра» было срезано потому, что у господина Румянцева, который мне до сих пор не звонит видимо из-за этого, были огромные приписки.

Следующий большой объект в нашем городе – это строительство котельной в Ору, сметная стоимость которой была порядка шести миллионов крон. Строила ее фирма «Ноутекс» господина Ерекина. Деньги он хотел получить все сразу, а получил частями. На сегодняшний день ему выплачены все обещанные деньги, а 10%, которые оговаривались в процессе строительства, так нами и не получены.

В те же годы господин Корб приобрел себе домик в Йыхви возле кладбища, на Ристику, 8. Встал вопрос о том, чтобы перестроить этот дом, чтобы можно было в нем жить. Значит, была такая договоренность, чтобы либо деньги в этот дом вкладывают, либо эти деньги на нем отрабатывают. Бывший заместитель Кобра еще по совдеповским временам Петр Федоров – фирма «Комеко эхитус» (Komeko Ehitus – авт.) - этот дом ему и построил, потому что денег мы оттуда не получали, эти деньги складывались из тех десяти процентов, что Федоров ему был должен. Благодаря тому, что Федорову были отданы подряды на ремонт Ахтмеской гимназии, клуба «Горняк», зала в нашей горуправе, дом Корбу и построен.

Следующим вопросом у Корба было строительство бани. Баню ему сложил господин Футиченко, фирма «Гиприон» (Giprion - авт.). То есть, здесь денег мы тоже не получали, они были вложены в строительство бани. Это то, что касается Николаича... Делилось: 50% мне, 50% - ему. Основные деньги, конечно, ушли на строительство его дома.

То, что касается Корба по проектам на сегодняшний день, то он основал проект с американцами по переобучению. С этого проекта - скажем так, то, что я знаю - деньги получают. Работают там люди, которые получают. Порядка 200 тысяч запросто там можно было получить...

Валерий Корб и Юри Колло, фото 2002 года.

Юри Колло... Юри Колло – мэр города и человек, скажем так, который смотрит, естественно, на главного руководителя города - на Корба… По АТП заваруха, которая сейчас есть (АТП - автотранспортное предприятие, в которое городские чиновники по непонятной причине перекачивали из бюджета города миллионы крон, доходя до скандальных историй. Разобраться с акциями предприятия никому из журналистов так и не удалось. Ходили слухи, что часть акций принадлежало лично Юри Колло, но он опроверг это – авт.)... Я спросил у Корба: «В чем тут проблема?». На что Корб ответил, что Колло этим делом занимался изначально, потому, что, еще будучи заммэра, входил в совет АТП. Это его, Колло, вотчина и господина Тамма (руководитель АТП – авт.), поэтому и пусть занимается этим... Из этого я понял, что деньги с АТП может быть Колло и получает, а Корб вроде как не при делах.

С прошлого года, то есть с августа 2000-го года, меня перебросили работать в водоканал, в фирму «Ярве веси» (Jаrve Vesi – авт.), которая уже шла к банкротству. Бросили меня с перспективой в плане того, что уже в те годы был разговор по поводу строительства в нашем городе единых очистных сооружений. Очистные сооружения - ни много, ни мало - 320 миллион крон должны были стоить. Потом стоимость строительства выросла до 350 млн. Перспектива, работая в водоканале (ныне Viru Vesi – авт.) - это получение больших денег через европейские фонды и программы. Здесь вопрос, скорее всего, будет стоять так: проведение конкурса. Будем мы его проводить или кто-то другой, все равно можно заработать на этих подрядах, потому что, даже если придут сюда на работу Таллиннские фирмы, субподряды все равно будут отданы нашим, местным фирмам. И будут спрашивать у местного руководства, кого брать, а кого не брать. И какие деньги платить…

Евгений Соловьёв

Женя Соловьев (в то время вице-мэр Кохтла-Ярвеской горуправы – авт.)... В принципе, новый человек в нашей упряжке. Человек, который, может быть, мало чего решает - что начальство скажет, то он и сделает. Ему сделали в доме № 32 по Ахтмескому шоссе - у Соловьева было прикуплено там полдома – ремонт. Отдали опять же не деньгами, а отремонтировали...



Ремонтировала ему фирма «Комеко эхитус» Петра Федорова и «Сикфорд» Рената Хамидуллина.



То, что касается Рената Хамидуллина (приятель Н. Князева – авт.), с ним я начал очень тесно сотрудничать в 99-ом году, перед выборами, когда стоял вопрос о выдвижении кандидатов в депутаты. Просто подвернулся под руку человек, с которым я когда-то работал в исполкоме. Я ездил с ним во Францию с расчетом на то, что потом из Франции можно будет какие-то европейские деньги сюда вытащить. Город может получить подряд... Поэтому, когда Хамидуллин в 99-м году шел на выборы, я с ним познакомился более тесно, и с 99-го года лоббировал интересы его фирмы. Не бескорыстно, потому что Хамидуллин платил 10% от сметной стоимости и, по большому счету, у нас проблем с получением от него денег не возникало. Правда, мы еще не рассчитались за Ярвескую гимназию - за реновацию бассейна.



Сергея Тульского (бывший сотрудник милиции, ныне – бизнесмен и тренер по кикбоксингу, по слухам спонсировал две предвыборные кампании Валерия Корба. За это последний лоббирует интересы С.Тульского – авт.) я знаю с 98-го года. В то время Ренат Хамидуллин тоже, как и Сергей Тульский, был акционером магазина «Виру». В то же время там работал (Князев имеет в виду - был акционером - авт.) Виталий Шпеньков, бывший работник ОБХСС. Он занимался поставкой и продажей товара, и когда встал вопрос о выходе из акционерки, я знаю, что Шпеньков получил за выход 480 тысяч крон и поехал на свою базу в Паула. Эти 480 тысяч господин Тульский получил, убив Шпенькова. А через полгода Тульский купил бар «Агро», где начал разворачивать свою деятельность (в настоящее время там проводятся бои кикбоксеров, и, как предполагается, отмываются деньги, перечисляемые Кохтла-Ярвеской горуправой на центр по профилактике наркомании, руководимый приятелем Тульского Юрием Салтыковым, бывшим сотрудником ЦКП – авт.).



Копаладзе Эльгуджа, он же – Гоча. Гочу знаю с 80-х годов, когда я работал на стройке... Он работал на 18-ой автобазе шофером. Несколько лет назад он заказал своих партнеров – Эдика и Пашу Чудеснова (см. главу о группировке братьев Сачуков – авт.). Их расстреляли в Таллинне из автоматов, после чего 12 миллионов крон со счета фирмы, владельцами которой были Гоча, Эдик и Паша, исчезли, и 18-ая автобаза вдруг ни с того, ни с сего обанкротилась. А после этого Гоча Копаладзе отстраивает себе в деревне Ярве офис, бар, фирму по продаже автомашин и фирму по продаже дверей и окон. Остальные денежки он вложил в магазин «Калев», где является ма-а-леньким, процентов на восемьдесят, акционером.



С 92-го года, после того, как меня убрали из горуправы при помощи господина Кальмару (экс-мэр Кохтла-Ярве – авт.) я устроился на работу к господину Осипенко-младшему. Работал у него коммерческим директором с господином Дебруком, который меня, в принципе, туда и затащил. Будучи комиссаром, господин Осипенко-старший, оказывал, как он сам говорил, юридические услуги своему младшенькому брату. Витя Осипенко был «свадебным генералом», а всем его делом руководил старший. Будучи комиссаром, он занимался в то время цветным металлом - перепродавал через Наумчука, замечательную личность, работающую в то время в экономической полиции. Занимался и левой водкой, которую таскал из России вместе с Витей Чайкиным и продавал через свой «Феникс» (ресторан в Йыхви, который Осипенко продал впоследствии Николаю Ерекину – авт.), через свои магазинчики – «Орти» и через два киоска. Все это прокручивалось и покрывалось господином Наумчуком, который, естественно, получал за это дело деньги и вовремя сообщал господину Осипенко, когда какие рейды начинались, если это касалось «Феникса» и магазинов. Ну, вроде все по списку...



На сегодняшний день господин Осипенко уже не комиссар. Он называет себя бизнесменом, и вкупе с господином Ерекиным запустил щупальца по всему городу – беспроблемно получает разрешения на установку своих киосков, беспроблемно выигрывает конкурс на уборку города, кинув тем самым фирму «Аида». На сегодняшний день стоит вопрос о том, что, скорее всего, Осипенко получит еще и озеленение города. Тем самым он кинет еще три-четыре фирмы (Николай Князев как в воду смотрел – авт.)



В плане получения права на уборку города ему посодействовал господин Колло. Когда мы собрались, нашей комиссии было предложено рассмотреть этот вариант, и господин Осипенко выиграл конкурс... Скажем так: по большому счету им были представлены такие бумаги, по которым получалось, что конкурс должны были выиграть другие фирмы – «Метра эхититус» и «Аида», но подряд, с подачи господина Колло, на три или пять лет пришлось отдать фирме «N&V» Осипенко, который купил «Мерседесы» для уборки улиц. Что касается озеленения, вопрос этот еще подвешен: фирма «Аида» еще работает, но, скорее всего, придут и скажут, что озеленение надо отдать, и «N&V» выиграет конкурс...



Теперь еще раз, наверное, надо вернуться к вопросу по поводу магазина «Виру». Значит, Хамидуллин был там акционером – это стопроцентная информация. В то время магазином руководила Аня Низамова. Низамова в свое время выходила на французов, и французы поставляли ей, насколько я знаю, всевозможные товары. В том числе и французское вино. С французской стороны этим занимался господин Ксавье. В 1998-ом году или, скорее всего, в 1997-ом Хамидуллин предложил мне съездить во Францию как представителю города. Для пущей важности, то есть для того, чтобы вести переговоры с французской стороной о каком-то бизнесе, связанном с получением денег.



У господина Ксавье во Франции очень большие связи. Дело в том, что его брат сидит в Брюсселе, в секретариате, и когда возникал вопрос о европейских кредитах, то Ксавье говорил, что нет проблем – все эти дела можно сделать у Ксавье (вероятно, речь идет о Ксавье, сидящем в Брюсселе - авт.). Филипп - это родственник, насколько я понял – муж сестры его жены. В 98-ом году мы посетили фирму Филиппа. Филипп занимается в городе Туре обработкой металла. У него хорошая процветающая фирма, да еще благодаря родственным связям с Ксавье. Там еще был Ришар, миллионер. Значит, мы договорились о том, что у Ришара и фирмы Филиппа, может быть, получится бизнес здесь, на эстонской стороне. Филипп приехал в гости к господину Хамидуллину. Хамидуллин провел знакомство Филиппа с мэром города, то есть продемонстрировал, что его, Хамидуллина, здесь знают и уважают, и влегкую пригласил Филиппа к себе на дачу в Пуртсе, откуда три дня не выпускал, склоняя к тому, что он, Хамидуллин – единственный человек в Ида-Вирумаа, который может повлиять на финансовые потоки из Европы и из Франции, если Филипп ему поможет в этом и заявляя, что на этом деле можно заработать немалые деньги.



Эта информация записана мною на видеокассету для того, чтобы обеспечить мою безопасность, безопасность моих родственников и родных не только от недругов моих, но и от друзей, коими я считаю тех людей, о которых я сейчас говорил, потому что жизнь у человека – одна, и не хотелось бы из-за грязных денег ее лишиться.



Света Иванцова... Замечательный представитель фирмы «Ээстирэм» (Eestirem – авт.). Чтобы не было проблем – обращайтесь в «Ээстирэм»! Светлана, когда вы выступали на конкурсе по строительству и реновации нашей Кохтла-Ярвеской больницы, у нас состоялся разговор, что от суммы сметной стоимости нам будут выделено на житье-бытье 10%. Ни для кого не секрет – газеты писали, по телевидению говорили – что стоимость этого объекта 6 миллионов 400 тысяч крон. Деньги вы уже почти все получили, осталось заплатить вам последние 450 тысяч. Но! Вот денежек от вас я до сих пор, хотя объект и заканчивается, не видел. Думаю, пора возвращать долги.



Николай Владимирович (Николай Князев обращается к Ерекину - авт.), когда мы начинали строить орускую котельную и встал вопрос о том, кто будет ее строить, вы нам рекомендовали свою фирму, обещая за полученный немаленький подряд – более 6 миллионов – отстегнуть нам 10%. Котельную вы худобедно построили и денежки мы вам выплатили все. Подчеркиваю – все! Последний платеж был уже после того, как котельная была построена и на меня завели уголовное дело. Но, даже после того, как дело передали в суд, денежек я оттуда – извиняйте! – не получил ни цента. То же самое было и по спортивному холлу (Ахтмеский спортхолл, где Ерекин был субподрядчиком у Вячеслава Шлыка, фирма «Силбет» – авт.) - обещали деньги, но не дали. Думаю, что эта сумма уже выросла до миллиона (намек на исчезнувший миллион крон, о котором будет рассказано ниже - авт.). Пора бы возвращать...



Вова! (Следующий должник, фамилия которого мне не известна – авт.). Я понимаю, что мы с тобой неплохие друзья, что у тебя бывают трудности с деньгами. Но дело в том, что когда вы начинали строить объект, то обещали нам денежки. Объект закончен, деньги вам перечислены. Прошел уже год, но мы их так и получили. Было бы неплохо, если бы вы вернули то, что обещали – это всего-то 60 тысяч.



Апанды! Когда мы начинали с вами отношения – вы помните, что ваша фирма «Ассо» (ASSO - авт.) получала при господине Айне Калмару все подряды в городе, а также помните, насколько трудно было вам пробиться и получить подряд при «нашей» власти – вы ничего не пожалели. Вы даже настроили госпожу Варес для того, чтобы она пришла в комиссию... Вы получили подряды, обещая златые горы. Расценки наши вам были ясны: про 10% от сметной стоимости вы знали и обещали, что заплатите. Но ссылались потом на временные трудности, говорили, что у вас куча подрядов в Таллинне. В общем, денег от фирмы «Ассо» мы так и получили, а это примерно 100 тысяч. Пора бы вернуть!



Господин Абаков! (Николай Абаков – авт.) Когда вы пришли с нами на выборы и выиграли их, то работали в то время в «Ремекси кескус», с которым вы, грубо говоря, разбежались. Вы создали свою фирму «Валко» и для того, чтобы поставить ее на ноги, пришли и попросили дать вам подряд. Чтобы помочь вам подняться и начать нормально жить, мы пошли вам навстречу – дали вам выиграть конкурс по инфекционной больнице. Я уж не говорю, как вы ее построили, но деньги вы все получили, а нам ничего не отдали, Хотелось бы получить, ни много ни мало, 200 тысяч.



Господин Шлык! Помните, то время, когда вы с подачи господина Ерекина выиграли конкурс на строительство Ахтмеского спортхолла? (Вячеславу Шлыку навязали Ерекина в партнеры, но к этому мы вернемся позже – авт.) Да, у нас с вами были проблемы. Да, я вам кое-что срезал с выполнения. Но, тем не менее, как вы там говорили, «кэш» (наличные – авт.) в размере 400 тысяч, которые были обещаны, до сих пор нами не получен. Хотелось бы получить эти денежки. Вы можете, конечно, сказать, что город не доплатил вам, что Ерекин вас кинул, но! Город вам заплатил полностью, а то, что вы там с Ерекиным не разобрались, то это ваши проблемы. А 400 тысяч верните.



Шевкедович! Вопрос об общежитии, который господин Арутюнов (экс-комиссар Кивиылиского отделения полиции – авт.) назвал «последним вагоном». А я говорил - не последний, не надо за него цепляться, потому что ничего, кроме геморроя, эта общага не даст. Этот геморрой и получился, потому что, когда тебе сказали нормальные люди нормально разойтись, почему ты их не послушал? Почему ты не внял здравому смыслу? Теперь не только у тебя, но и у меня, и у всей горуправы из-за этих дрязг проблем выше крыши. Все это вылезет в один прекрасный день и полетят головы – не только моя, но и всех остальных. Поэтому я так думаю: с арендаторами надо разобраться полюбовно. Каждому из них придется дать по 200 тысяч. Деньги у тебя есть... И голова перестанет болеть, и твоя общага останется. Наша общага, хотя она нам на хер не нужна, грубо говоря. Пусть люди спокойно живут, работают и здравствуют. А те вопросы по строительным объектам - я думаю, что они решатся, потому что у нас никогда не было проблем. Я думаю, они не возникнут и сейчас по поводу этих остатков. Поэтому надо полюбовно разобраться с арендаторами и закрыть эту тему.



За все годы, что я работал в горуправе, я заработал левых – если их собрать в кучу, - неправильных денег порядка 600 тысяч... Те же самые деньги получил и господин Корб, потому что мы вместе работали. Помимо этого, господин Корб как начальник сумел еще построить и отделать дом в Йыхви, на Ристику, 8, в который вложено порядка миллиона крон. Все».



Чтобы было понятно, о каком общежитии идет речь в обращении Князева к Шевкедовичу, поясню – о девятиэтажке в Кохтла-Ярве на улице Калеви, 33. В этом здании, купленном за сумму примерно в триста тысяч крон, находились арендаторы, в числе которых числился и магазин Алексея Максимова «Бакарди». К девятиэтажке вплотную примыкал также магазин Валерия Лойдапа. Ныне пристройка лойдаповского магазина превратилась в руины, а бывшее общежитие продано (по моим данным, за полмиллиона крон) одному итальянцу, позарившемуся на пустующее здание и мечтающему, как он признался мне, сделать в бывшем общежитии ресторан, бар, отель. Ему невдомек, что, если бы ресторанно-отельный бизнес был доходным в Кохтла-Ярве, то девятиэтажное здание уже давно сияло бы неоном и зеркальными стеклами окон...

ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ ТЮРЬМЫ



В последние дни 2002 года Ида-Вируский уездный суд огласил приговор по делу об убийстве Николая Князева. Закончившийся судебный процесс поставили в один ряд с судебными разбирательствами по убийствам директора Нарвских электростанций Анатолия Пааля, издателя газеты «Эстония» Виталия Хаитова и руководителя шахты «Виру» Геннадия Грибовского, вызвавшими в стране большой общественный резонанс.

Все подсудимые, в соответствии с тяжестью совершенных деяний, признаны виновными и наказаны. Алексея Максимова приговорили к пятнадцатилетнему сроку тюремного заключения и денежному взысканию в десять тысяч крон, Юрия Петрова – к трем годам заключения, Валерия Лойдапа – к одному году лишения свободы, Сергея Голубятникова – к полутора годам, Сергей Ильянов получил чуть меньший срок, Олегу Маркаряну назначили два месяца тюрьмы. Кроме того, с первых трех осужденных суд назначил взыскать в пользу вдовы Николая Князева более двадцати тысяч крон солидарно.

Бывший судья-взяточник  Юри Саккарт через восемь лет сам

оказался соседом Максимова по тюремному отделению

в Тартуской тюрьме.

На скамье подсудимых в момент оглашения приговора находились трое из пяти, а двое – Лойдап и Ильянов – слушали его в зале суда, поскольку были освобождены из-под стражи сразу после прений, за месяц до оглашения приговора. После чтения вердикта из-под стражи освободили и Голубятникова. Эта троица, находясь в заключении во время следствия и суда, уже отсидела свое. Маркарян тоже вышел бы на свободу, если бы суд не учел одно обстоятельство - подсудимый вляпался в историю, будучи освобожденным досрочно. За это Маркаряну назначили «отдых» на нарах сроком в пять месяцев.



Лица всех, кроме Максимова, были напряжены и внимательны. Алексей Максимов, явившийся на оглашение приговора при полном параде – в хорошей коричневой двойке и при галстуке – записывал речь судьи Юри Саккарта, хотя стоя и в наручниках делать это было нелегко, да, собственно, и необходимости в этом не было, поскольку каждый из потерпевших и осужденных обязательно получает свой экземпляр приговора.



Прокурор Хейно Тынисмяги на мой вопрос, доволен ли он приговором и не собирается ли опротестовывать его в следующей судебной инстанции, чистосердечно ответил, что приговор его устраивает, и вряд ли он будет подавать протест, хотя это не исключено после детального ознакомления с вердиктом.



Так и получилось: в суде следующей инстанции Тынисмяги потребовал ужесточения приговора. По мнению государственного обвинителя, очень эмоционально выступившего в прениях и отказавшегося от части обвинений в отношении одного из подсудимых – Валерия Лойдапа (посчитав недоказанным его соучастие в вымогательстве и убийстве), важно не само наказание, а его неотвратимость: «Главное, чтобы человек, идущий на преступление знал, что он будет наказан. А срок – это не так важно». Госпрокурор оставил Лойдапу лишь статью УК «Незаконное лишение свободы», посчитав, что он виновен в недонесение и в незаконном захвате заложника.



Отказ прокурора от части обвинений – ситуация редкая, поскольку гособвинитель обязан поддерживать обвинение, если оно прошло до суда проверку в прокуратуре. Однако, как заметил Хейно Тынисмяги, в ходе судебного следствия выяснились обстоятельства, которые легли в основу отказа. «Если бы можно было осуждать человека только согласно обвинительному заключению, зачем тогда суд? Вместо него – Большая тройка, как в сталинские времена. Вынесли решение за пять минут и все!» - Заметил прокурор. Но, истина, по его мнению, рождается только в суде.



Вспоминая судебный процесс по делу об убийстве Николая Князева, не могу обойти стороной страстную речь Тынисмяги во время прений. Речь прокурора свелась к тому, что ключевой фигурой преступления является Алексей Максимов, которого он сравнил с международным террористом. Однако, террористы, по мнению прокурора, гораздо порядочнее, чем Максимов, потому что, как правило, если их требования выполнены, они оставляют заложников в живых. Максимов удостоился, кроме всего прочего, таких «званий», как крепкий орешек и Робин Гуд. Только последний, то есть, Робин Гуд, действовал в интересах бедняков, а Максимов – в своих, корыстных интересах. Прокурор требовал назначить Максимову двадцатилетнее тюремное наказание, а не пожизненное. Тынисмяги: «Пожизненное – это уж слишком. Дело в том, что убитый, ведя нелегальную деятельность, был далеко не ангел и знал, что рискует».



Невольного соучастника убийства, Юрия Петрова, прокурор назвал человеком слабохарактерным, не способным сказать «нет». Переполненный эмоциями гособвинитель заявил, что Петров, «как баран идет за своим хозяином, не имея мужества принимать собственные решения. В силу этого обстоятельства он и оказался замешанным в кровавую историю». Адвокат Петрова, Алла Якобсон, заявила, что ее клиент – Юрий Петров - вышел из суда с наименьшими потерями, получив вместо требуемых обвинением пяти лет всего три года, чему нимало способствовало чистосердечное признание Петрова.



Главный фигурант уголовного дела Алексей Максимов на мой вопрос, будет ли он подавать в окружной суд апелляционную жалобу, лаконично ответил (совсем не так, как в последнем, почти полуторачасовом, слове прошелся по прокуратуре и по прессе): «Так я вам, журналистам, и признался. Скажешь одно, а вы напишите другое».

НА ГРАНИ НЕВОЗМОЖНОГО



Теперь вы знакомы с официальной версией убийства, которая, не сомневаюсь, глубоко отпечаталась в памяти. Так глубоко, что вряд ли кто задумался о том, что могла быть и другая версия, не менее интересная и еще более запутанная. Эта версия осталась достоянием узкого круга лиц, причастных к ней либо в качестве полицейских из префектуры и Полиции безопасности, либо свидетелей и подозреваемых. У последних, по большому счету, есть причина молчать, а у полиции... Пожалуй, тоже.

Вячеслав Шлык

moles.ee

Начну с того, что практически никому не известно или известно частично. Вероятно, некоторые помнят скандальную историю, связанную со строительством Ахтмеского спортхолла, когда главным подрядчиком работ оказалась фирма «Силбет», руководимая Вячеславом Шлыком. За Шлыком стояло предприятие, имеющее оборот не только на производстве бетонных шлакоблоков, но и в строительстве. Следовательно, руководитель – хотел он того или нет, - желая получить подряд на строительство холла, должен был играть по правилам, диктуемым чиновниками.

Эти чиновники, то есть Валерий Корб и его компания, навязали Шлыку субподрядчика - Николая Ерекина. Скандал, о котором я упомянула выше, разразился после того, как горуправа, не известно по какой причине, перевела миллион крон на счет субподрядчика, минуя фирму Вячеслава Шлыка.

Необходимые для этой операции документы подписала заммэра по финансам Людмила Янченко. Фигура, надо отметить, весьма любопытная.

В свое время она, будучи директором большого универмага, проходила по одному уголовному делу с Валерием Лойдапом. Дело это касалось хищения крупной суммы денег. Украденные деньги были возвращены, дело спустили на тормозах, и Людмила Янченко вышла из переделки без особого ущерба. Но афера Лойдапа и Янченко стоит особого внимания как классический пример надувательства. Смысл сделки, которую они провернули, заключался в следующем. Немецкая фирма доставила в Эстонию фирме «Эвест» (Evest), заместителем директора которого являлся Валерий Лойдап, товар. Товар, к сожалению, оказался частично некачественным, а посему и покупателя-оптовика найти не удалось. Тогда Лойдап обратился к директору акционерного общества «ДТ Йыхви» (проще - Йыхвиский универмаг) Людмиле Янченко. Несмотря на то, что заведующие отделами универмага не советовали директрисе брать товар, который будет сложно сбыть, Янченко заключила с «Эвестом» договор о покупке всей партии на сумму свыше миллиона крон, учтя в договоре очень важный для себя и Лойдапа момент - предоплату. При этом она, как старый ас торговли отлично знала, что предоплата производится лишь тогда, когда товар заказывается. Но это – цветочки по сравнению с дальнейшими событиями.

Людмила Янченко

Вскоре на свет появляется фирма «Вланка» - паевое товарищество. Как выяснило следствие, две из подписей пайщиков были настоящие, а две – липа. Один из пайщиков, чья подпись была подделана, оказался зятем (теперь уже бывшим) Людмилы Янченко – Сергеем Петровым. Вполне возможно, что директриса поставила в известность своего зятя о том, что использует его имя в качестве учредителя «Вланки». Вторая липа оказалась для человека, чье имя использовали, а подпись подделали, полной откровенностью. В июле 1992 года, когда Лойдап и Янченко проворачивали аферу, «Вланка» не функционировала – у нее не было ни бухгалтерии, ни кассовой книги, ни расчетного счета в банке. Не было даже паевых взносов! Короче, «Вланка» - настоящий мыльный пузырь, полочная фирма. Она нужна была для изъятия из оборота универмага по подложным кассовым ордерам крупной суммы денег – предоплаты за привезенный из Германии некачественный товар.

Оба кассовых ордера на общую сумму около пятидесяти одной тысячи крон оформляла сама Людмила Янченко. Они были выписаны на человека-фантома по фамилии Кангур (следствие точно установило, что он никогда не проживал в Ида-Вирумаа и что паспортные данные – чистой воды вымысел).

Вы думаете, что парочку наказали? Как бы не так! Прокуратура прикрыла дело. Вот что по этому поводу написала следователь Софья Илусметс в Госпрокуратуру А.Кирсу. Софья Илусметс - женщина смелая и бескомпромиссная, которой доверяли самые тяжелые уголовные дела.

«5 января 1994 года с обвинительным заключением в отношение Янченко Людмилы и Лойдапа Валерия было направлено прокурору Ида-Вируской прокуратуры уголовное дело № 93170095 для утверждения обвинительного заключения и передачи дела в суд.

11 марта я получила постановление о прекращении данного дела, подписанное Айваром Лембитом.

С решением прокурора о прекращении дела я как следователь, не согласна. Тот, кто «изучал» дело в прокуратуре города Кохтла-Ярве – человек, несведущий в маркетинге, не разбирающийся, законна или не законна деятельность акционерного общества или фирмы.

В постановлении о прекращении дела документы, находящиеся в деле и являющиеся фиктивными или подложными, интерпретированы прокурором совершенно по-другому.

Данные, установленные следствием и изложенные в обвинительном заключении, совершенно по-иному изложены в постановлении, то есть поставлены с ног на голову.

Прошу затребовать дело из прокуратуры Кохтла-Ярве и дать перепроверить тому лицу, кто понимает в маркетинге, то есть в посреднических услугах. Если прокуратуре по каким-то причинам не хочется отправлять дело в суд, поскольку в нем замешаны «нужные люди», то дело надо прекращать, не опошляя следствие, проведенное добросовестно, без тенденциозности.

Следователь Илусметс

22 апреля 1994 года».

Людмила Янченко

Пожалуй, после знакомства с посланием следователя, комментарии излишни. Можно, правда, добавить одну фразу из обвинительного заключения, которую прокурор в упор «не заметил»:

«Как заявила в ходе следствия обвиняемая Янченко и обвиняемый Лойдап, фиктивные записи в накладных по приемке товара понадобились Янченко для того, чтобы с помощью подлогов в документах изъять из торгового оборота Дома торговли 5% от суммы 1.082.366 крон 20 сентов, уплаченных Домом торговли «Эвесту» наличными. Изъять 5% посредством «Вланки», то есть Лойдапу».

Занимая много лет кресло вице-мэра по финансам, Янченко успела провернуть несколько весьма соблазнительных сделок для своей родни и знакомых, но всегда оставалась в тени, как серый кардинал. На страницах газет полоскали имя Валерия Корба, а осторожная «финансовая королева» оставалась в стороне. В случае с миллионом крон, полученных Николаем Ерекиным, она тоже вышла сухой из воды. Экономическая полиция, передавшая материалы расследования следователям префектуры, так и не смогла понять, почему у следствия не нашлось доказательств для предъявления обвинения Людмиле Янченко – ведь ее же подпись стояла под документами о переводе миллиона крон на счет фирмы Ерекина!

Следователь, принявший дело от «экономички», объяснил ситуацию таким образом: «Все было по закону, потому что фирма «Силбет» в лице Вячеслава Шлыка подмахнула разрешение на перевод денег субподрядчику». Так-то оно так, но следователь не до конца раскрыл карты.

Оказывается, для перечисления денег из городского бюджета субподрядчику, то есть Николаю Ерекину, необходимо было предоставить в горуправу письмо от генерального подрядчика и так называемую форму №3. Последняя, согласно Закону о бухгалтерском учете, является официальным документом, дающим горуправе право на перечисление денег. Без этой формы письмо не является основанием для перечисления. Тем не менее, вице-мэр подписала документы о переводе миллиона крон в качестве аванса на счет фирмы Ерекина.

Далее, по накатанной, в горуправе с точностью до наоборот происходит другая история. Людмила Янченко получила форму № 3 на полтора миллиона крон, представленную Ерекиным на выполненный его фирмой объем работ по строительству спортхолла. Вячеслав Шлык позвонил Николаю Князеву и спросил, что же такое творится? Тот, не вдаваясь в подробности, ответил Вячеславу: «Понимаешь, так надо…». Князевское «надо» не убедило руководителя «Силбета», и необходимое для перечисления денег письмо так и не было отправлено в горуправу. Несмотря на это, Людмила Янченко, нарушая Закон о бухгалтерии, вновь переводит на счет фирмы Ерекина деньги - полтора миллиона крон одной суммой.

Но на этом история с выкачиванием денег через фирму Николая Ерекина не закончилась. Вскоре после получения Ерекиным двух с половиной миллионов, в Ида-Вирумааское уездное управление пришли три миллиона крон государственных бюджетных денег, из которых Кохтла-Ярвеская горуправа попыталась вытащить на строительство того же Ахтмеского спортхолла еще полтора миллиона крон. Дело было, по словам Вячеслава Шлыка, так: Янченко отправила в уездное управление письмо с просьбой выделить полтора миллиона крон для «Силбета». На следующий день за ее подписью ушло другое послание. В нем она просила считать первое письмо недействительным и перечислить указанную сумму на счет фирмы Ерекина.

Разрешение на перевод денег Николаю Ерекину дал

Валерий Корб.

Если бы не связи Вячеслава Шлыка в уездном управлении, откуда ему сообщили о письмах, полтора миллиона благополучно осели бы в карманах тех, кто участвовал в махинации. Сколько же поимели на этой афере Николай Ерекин и убитый Князев? Последнему, насколько мне известно, перепали самые крохи – всего-то пятьдесят тысяч крон. Ерекин заработал примерно полмиллиона. По данным информированных источников, за участие в таких сделках он требовал сорок процентов. Значит, с первого перечисленного ему в качестве аванса миллиона он положил в собственный карман четыреста тысяч крон.

С полутора миллионов, полученных на счет своей фирмы чуть позже, ему должно было остаться около четверти миллиона, потому что, согласно акту экспертизы, объем работ тянул не на полтора миллиона, а на один миллион двести сорок тысяч крон…

В общем, «авансовый» миллион исчез - как принято считать по официальной версии, выданной чересчур любопытным журналистам, - в неизвестном направлении. Однако проследить направление не составляет труда. Часть этих денег осело в карманах кохтла-ярвеских чиновников, часть уплыло вместе с Ерекиным в Псков, где, по некоторым данным, он пытается наладить бизнес: занимается коммунальным хозяйством и прочими делами. И периодически делает «набеги» на Эстонию, где у него осталась семья и верный друг – Николай Осипенко, у которого, по мнению осведомленных источников, вполне могла осесть часть пропавшего миллиона.

Осипенко, безусловно, не может не знать, что Налоговый департамент с удовольствием встретился бы с Ерекиным, чтобы «побеседовать» на тему получения с него неуплаченных государству налогов в сумме нескольких миллионов крон, но ведь не пойдет же он доносить на приятеля…

События, связанные с убийством Николая Князева закрутились с подачи Вячеслава Шлыка, написавшего заявление в полицию по поводу поисков пресловутого миллиона. Началось расследование. Князев проходил в деле как один из главных подозреваемых. Его должны были вот-вот арестовать, как вдруг – словно гром средь ясного неба - Князев исчезает, а через две недели его труп вытаскивают из болотной жижи. Уголовное дело, как вы уже догадались, закрывают по причине смерти основного фигуранта. И все. Точка.

Разыгран традиционный ход: нет тела - нет дела. В тень уходят наиболее заинтересованные в исчезновении Князева люди. Кто они – догадаться не так уж трудно. А Вячеслав Шлык остается, как говорят преферансисты, без лапки.

Но и это еще не все. Спустя некоторое время после исчезновения Николая Князева, в прокуратуру из Белоруссии приходит отпечатанное на пишущей машинке, но подписанное рукой Князева письмо, содержание которого точь-в-точь повторяет версию, основанную на заинтересованности в смерти Николая Князева названных на видеопленке чиновников и бизнесменов.

Вот здесь и зарыта собака. В том, что убийство совершено теми, кто понес наказание за совершение этого преступления, никто не сомневается. Однако в данном случае возникает вопрос: могли ли предстоящий арест Николая Князева, который, разумеется, не стал бы выгораживать лиц, причастных к исчезновению миллиона крон (заметьте, не к проведению конкурсов и взяток, с ними связанных, а именно пропажи денег!) и убийство Николая Князева быть роковым стечением обстоятельств? Уверена, в такого рода делах стечение обстоятельств исключается.

Заинтересованные в похищении и убийстве депутата лица могли спровоцировать преступление, подкинув кое-какие данные тем, кто это преступление совершил. Не только подкинуть, но и назвать имена, которые впоследствии Алексей Максимов потребовал у Князева назвать перед видеокамерой...

Все главы ЗДЕСЬ