Большая гонка в небесах

дна из самых невероятных и захватывающих "больших гонок" случилась в Росии в 1911. Отвага и мужество, трагедия, смерть, триумф - всё присутствовало в этом историческом перелёте. В день старта задул шквальный ветер, и пошел дождь, но все вышедшие на старт участники подняли в небо свои аппараты. Проблемы возникли сразу же, поскольку летчики собирались ориентироваться по железной дороге, но получилось так, что необходимого обзора в непогоду у них попросту не было.

Участники перелёта Янковский Г.В., Уточкин С.Н., Масляников Б.С., Васильев А.В., Лерхе М.Г., Агафонов А.А., Кампо - Сципио М.Ф., Костин Н.Д., Слюсаренко В.В.

Из статистики: участвовало в том перелете 12 авиаторов, а аппаратов взлетело 9 (были среди них и двухместные), а долетел вообще только 1 человек. Один участник перелета погиб, еще один получил очень тяжелые травмы и увечья, которые через несколько лет привели его к смерти в расцвете лет. Двое отказались от перелета, а все остальные заработали повреждения аппаратов, и еще травмы разной тяжести.

Победитель перелета, преодолев расстояние в 725 километров, прилетел в Москву за 24 часа 41 минуту, но фактически пробыл при этом в воздухе только 9,5 часов, остальное время он провел на земле, ремонтируя и заправляя аппарат, ну и за одно, наверное, хоть чуть – чуть при этом отдыхая, восстанавливая силы.

Аэроплан Фарман авиатора Масляникова Б.С. на старте перед полётом,(при перелёте занял седьмое место). Рядом - организаторы перелёта.

23 июля 1911 в 3 часа 37 минут Александр Васильев на одноместном «Блерио» и остальные лётчики стартовали с Комендантского аэродрома.
Расстояние до Новгорода было им преодолено со средней скоростью 104 км/ч. Не дожидаясь приезда своих механиков, летчик сам привел в порядок аэроплан, дозаправился и продолжил путь. За 15 часов, как писалось «за первые сутки» перелета А. А. Васильев пролетел 677 км, превысив тем самым мировой рекорд суточной дальности полета французского авиатора Бомона. Сам полет проходил в сложных условиях.

Лётчик Масляников, участник перелёта, на аэродроме.

Вообще тот перелет, вызвавший поначалу всеобщий восторг, был, по дружному заключению сегодняшних авиационных специалистов и историков, сущей авантюрой. Здравомыслящие люди и тогда, и сейчас считали, и считают заявленную устроителями перелета дистанцию крайне трудной, а - в плохую погоду - просто неодолимой (для уровня развития авиатехники в 1911 году).
В день старта задул шквальный ветер, и пошел дождь, но все вышедшие на старт участники подняли в небо свои аппараты. Проблемы возникли сразу же, поскольку летчики собирались ориентироваться по железной дороге, но получилось так, что необходимого обзора в непогоду у них попросту не было. Эти, безусловно, отважные люди такого натерпелись в том несчастном состязании, что, по свидетельству очевидцев, иные из них при посадке кроме разных физических травм были психически на грани помешательства.

Лётчик Т.Н.Ефимов - участник перелёта - у аэроплана Фарман.

Самыми опытными были Сергей Уточкин и Александр Васильев, остальные авиаторы были новичками в летном деле. Первым пунктом перелета был Новгород, здесь победителем был Лерхе. Не долетев до Новгорода, разбился аэроплан Владимира Слюсаренко, потерпел аварию «Фарман» Бориса Масленникова, погиб пассажир-авиатор Константин Шиманский. Пилотирование хрупких машин было связано с большим риском, особенно в дождь и сильный боковой ветер над возвышенностями и озерами.

Авиатор, участник перелёта Г.В.Янковский, занявший второе место.

Участник перелёта Ефимов Тимофей Никифорович у аэроплана.

Васильев потом писал: «Мрачное отчаяние овладевало мною. Моментами я был близок к тому, чтобы прекратить эту ненужную борьбу, выпустить клош (штурвал) из окровавленных рук и, закрыв глаза, броситься в объятия стерегущей смерти». Опасными были и посадки, часто вынужденные, когда любое препятствие - будь то камень, холм или овраг - грозило опрокидыванием и разрушением самолета. 11 июля в четверть пятого утра Васильев первым совершил посадку на Ходынское поле. Из-за перебоев в работе садился он с выключенным мотором в полной тишине. На поле, освещенном большими кострами, его восторженно встречали тысячи москвичей.

Участник перелёта Масляников Б.С. у аэроплана.

Единственным человеком, успешно завершившим первый в истории авиации России перелет из Петербурга в Москву, стал русский авиатор Александр Алексеевич Васильев (1882—1918) на аппарате «Блерио XI»
Победа принесла летчику огромную популярность. А потом были и другие перелеты, были и другие победы, другие достижения. В 1912 году Александр Васильев выпустил книгу «В борьбе с воздушной стихией».
С начала 1913 года А.А.Васильев работал летчиком-испытателем на петербургском заводе Первого Российского Товарищества Воздухоплавания. Летал на всех типах самолетов, выпускаемых заводом.
Васильев участвовал и в публичных выступлениях. Летал вместе с Кузьминским в Лодзи, Варшаве, Вильно, Екатеринославе, Ростове-на-Дону, Пятигорске и других городах. Они демонстрировали высшую школу пилотажа, включая «мертвые петли».
Разразившаяся Великая война круто изменила судьбы и Васильева, и его друга Кузьминского. В середине августа 1914 г. друзья уже находились в штабе Юго-Западного фронта, куда прибыли в качестве летчиков-охотников. Авиаторов назначили на фронт в девятую армию.
Первый боевой полет в августе 1914 года стал для Васильева последним. Из-за повреждения в моторе осколками снаряда ему пришлось сделать вынужденную посадку в районе Львова. Летчик и находящийся на борту его «Морана» генерал-лейтенант Мартынов попали в плен к австрийцам. Известно, что Васильев пытался бежать из плена, был схвачен и за попытку побега заключен в лагерь строгого режима.
Отважный и легендарный летчик Александр Алексеевич Васильев в 1918 году погиб в плену.

Любимец Одессы, и не только ее, Сергей Исаевич Уточкин

По жеребьевке он был четвертым, но стартовал первым, так как у соперников что-то не ладилось. Летчик намеревался покрыть расстояние до Москвы без промежуточных посадок. Для чего установил на «блерио» баки, позволяющие взять с собой сто пятьдесят килограммов бензина и масла. Благополучно миновал Тосно, затем Чудово. Но когда до Новгорода оставалось менее десяти километров, забарахлил мотор. Пришлось идти на вынужденную. Не обошлось без поломки.

После небольшого ремонта аппарата в Новгороде, на следующий день он снова взлетает. Шел на высоте около четырехсот метров. Было ветрено и сильно болтало. Очки запотели и Уточкин начал протирать стекла носовым платком. Неожиданно резкий порыв ветра бросил машину вниз. Одной рукой пилот не справился с управлением. Выключил мотор и начал спускаться. Самолет попал в глубокий овраг с речушкой на дне и разбился, а летчик выпрыгнул из аппарата на лету. Упал в воду и сильно пострадал: надлом черепной коробки, перелом ключицы, вывих коленного сустава.

Авария произошла в двадцати пяти километрах от Крестцов, у деревни Вины.

Находясь в сознании, Уточкин терпеливо ожидал прибытия помощи. Сначала его перевезли в Крестцы, а затем — в Москву. Оргкомитет перелета поддержал пострадавшего, выделив на лечение три тысячи рублей. Здоровая натура авиатора взяла верх над недугами и через полтора месяца он снова летал.
Сергей Исаевич Уточкин в 1910-1913 годах был, пожалуй, самым популярным летчиком-спортсменом в России. Благодаря его другу — писателю Александру Куприну — до нас дошел облик этого удивительного человека:

«Он был выше среднего роста, сутуловат, длиннорук, рыжеволос, с голубыми глазами и белыми ресницами, весь в веснушках. Одевался всегда изысканно, но, как это часто бывает с очень мускулистыми людьми,— платье на нем сидело чуть-чуть мешковато. Усы и бороду брил и носил прямой тщательный пробор, что придавало его лицу сходство с лицом английского боксера, циркового артиста или жокея. Был он некрасив, но в минуты оживления — в улыбке — очарователен. Из многих виденных мною людей он — самая яркая, по оригинальности и душевному размаху, фигура».

граф Сципио дель Кампо

К. Н. Шиманский, разбившийся при перелете Петербург — Москва

Александр Александрович Агафонов, участник перелета Петербург — Москва

— Сейчас русский офицер Агафонов, закончивший обучение в нашей школе, покажет всем, как НУЖНО ЛЕТАТЬ!

Он, говорят, изумил всех. Этому можно верить. Когда мы, учлёты, стоя в группе, дожидались своей очереди на полёт на «Фармане-IV» (а таких групп было много), то внимание всех всегда было приковано к «Фарману-XXX», на котором взлетал Агафонов.

Большой самолёт в его руках казался игрушкой. Он делал эффектный взлёт. Разогнав самолёт, на высоте немногим более полуметра, Агафонов делал нечто вроде ретурнемана, т.е. самолёт энергично взмывал вверх, переходя сразу в вертикальный крен, и из верхнего положения, постепенно снижаясь и выравниваясь, доходил до высоты не более одного метра. Затем без всякого перерыва самолёт начинал входить в вираж в другую сторону до вертикального крена, причём его нижнее крыло было в момент вертикального крена на расстоянии не более одного метра от земли. В этот момент дожидавшиеся вылета группы ложились на землю. Такие виражи Агафонов иногда проделывал, опуская крыло между ангарами.

Однажды во время полёта перед надвигающейся грозой, налетевший шквал сильнейшего ветра «болтнул» самолёт Агафонова на вертикальном вираже. Самолёт перешёл за вертикальный крен, был выровнен, но высоты не хватило… Моторист Ульяныч, сидевший сзади Агафонова покалечил лицо, но остался жив, а лётчик умер в больнице через несколько часов.
Мемуары Военная литература
Громов Михаил Михайлович

К. Н. Шиманский, разбившийся при перелете Петербург — Москва

Аэроплан Этрих Таубе авиатора М.Г.Лерхе на старте перед полётом, ( при перелёте занял третье место)

Проба мотора аэроплана Блерио, в кабине А.А.Кузьминский.

Авиаторы Масляников Б.С. и Янковский Г.В. в аэроплане перед перелётом.

Авиаторы Масляников Б.С. и Янковский Г.В. в аэроплане перед перелётом.

Группа членов императорского Всероссийского аэроклуба на аэродроме под навесом ангара.

Вот как опишет будущий знаменитый художник и фотограф Александр Родченко (1891—1956) (Классическая фигура русского авангарда, один из признанных лидеров русского конструктивизма. Он был разносторонним художником, пионером дизайна, архитектуры и фотографии XX века), учившийся тогда в Казанской художественной школе, полет своего тезки Александра Васильева в следующем после перелета 1912 году:
«Вновь встрепенулась Казань. Запылили автомобили, извозчики, конки...
Толпы, улицы полны... как будто встречая иконы... Полет А.А.Васильева... Он одет в белый костюм и английские сапоги. Белая шляпа, лицо бледно... Настоящий англичанин, нос с горбинкой, выдающийся вперед подбородок, трубка в зубах... Затрещал пропеллер, и он взвился в пространство сильно, плавно... Я подумал: «Теперь ты забыл о земле, забыл о нашей грязной, пошлой земле! Ты один герой, заставил удивляться твоей смелости». И я видел, как бились трусливые сердца зрителей и они шептали: «страшно» и все думали: вдруг упадет! Все хотели тебе успеха, но также еще больше хотели видеть твое падение.
Им хотелось зрелищ... Два раза ты пролетел над головой между солнцем, и его на мгновение не было видно в лучах. Спустился ровно, плавно... Волосы его спутались, лицо было потно, но он был доволен».