Дорога к пчелам за 4 миллиарда рублей

В России умеют строить дороги и умеют строить их быстро и качественно, когда надо. Если на 651-м километре Чуйского тракта уйти влево на малоприметный съезд, то грунтовка быстро выведет на дорогу, которой пока нет ни в одном атласе — и не факт, что появится. Широченное шоссе даже без асфальта выглядит внушительнее федеральной трассы М52. В составе из четырех машин мы отправились на разведку по таинственной дороге...

Вот она, Россия, Республика Алтай.

Река Урсул.

Многофункциональный алтайский автобус.

Итак, про дорогу. Вот так выглядит знаменитая федеральная трасса М52 «Чуйский тракт». На холме видны бульдозеры — это съезд на таинственное шоссе.

Вот он, неприметный поворот. Самая обычная грунтовка. Отличие только одно — пыль не успевает улечься — туда-сюда снуют самосвалы и различная строительная техника, а водители показывают мастерство в технике езды без рук.

Сворачиваем на дорогу. Размах такой, будто вместо Алтая мы оказались в Сочи на реке Мзымта. Склоны гор вспороты взрывами, берега ручьев засыпаны породой.

Пейзаж наискось проштопан ниткой новенькой ЛЭП.

— Мешает гора или холм? — Не вопрос, где там мои взрывники?

И все это возникло меньше чем за год! Десяток километров отличной (пусть пока без асфальта) дороги. Такая стройка — лучшая иллюстрация выражения «свернуть горы».

С каждым километром росло напряжение. Рабочие хмуро провожали взглядами четыре автомобиля. Проехали уже 15 километров, 16, 17...

Дорожные работы здесь не идут — кипят! На обочинах возятся грейдеры и экскаваторы. Это, например, локальный завод по производству щебня.

— Нужен мост? — Не вопрос.

Бытовой городок.

Местных жителей вдоль трассы не видно. Все постройки брошены.

— Стойте! Дальше дороги нет! Парнишка в чоповском комбинезоне выскочил из своей будки к натянутому поперек дороги тросу. — Как это нет? Вот же она! За «шлагбаумом» — полоса прекрасного асфальта с новенькой разметкой, виден домик посреди долины, а чуть ближе — вертолетная площадка, подсобки и вагончики строителей. Но ни заборов, ни оград, ни знаков, запрещающих проезд, нет.

Через 20 км от федеральной трассы шоссе ныряет в долину, где с Катунью сливаются реки Урсул и Сумульта. Там-то и стоит «домик». Оказывается именно к нему и ведет это загадочное шоссе. — Нельзя на машинах? Ладно, пойдем пешком. Чоповец засуетился — пешком, мол, тоже нельзя, здесь частная собственность! — и завертел в руках мобильник…

Трое самых отважных из нашей группы, во главе с Михаилом Подорожанским, не послушали чоповца и решили прогуляться. Пройти по девственному асфальту они успели метров сто. С визгом колес подлетел караульный минивэнчик, перегородил дорогу, из двери выпрыгнули три богатыря. «Они посмотрели на нас так, что стало ясно: если нам поотрывают руки-ноги, это будет неплохой расклад. Кто-то из нас все же робко поинтересовался: а почему, собственно.... В ответ мы узнали, что это особо охраняемый объект, предназначенный для отдыха высших лиц государства.»

На официальной интернет-страничке правительства Республики Алтай говорится, что в 2009 году компания Газпром приняла решение о строительстве здесь туристического комплекса «Алтайское подворье» и что «комплекс послужит «раскрутке» мощного туристического потенциала Центрального Алтая». Правда, в Газпроме нам ответили, что «Подворье» строится для проведения встреч с деловыми партнерами, корпоративных мероприятий и приема зарубежных гостей. Обе версии несколько отличаются от той, что прозвучала из уст охранника «особого объекта»: надо полагать, если речь и идет о раскрутке туристического потенциала, то для крайне ограниченного круга лиц. Судя по тому, как бесцеремонно нас выпроводили за пределы «Подворья», мы в этот круг не входим. На лицах охранников появилось даже что-то вроде детской обиды: мол, ну зачем вы, мужики, тут крутитесь, будто сами не понимаете, что мы здесь охраняем?

Места для строительства выбраны со вкусом. Пейзажи вокруг впечатляют. Народная же молва на Алтае утверждает, что этот круг ограниченных лиц еще у́же: и гость, и партнер здесь один-единственный — самый главный. Потому-то и пробежал холодок по спине, когда перед нами выросли бойцы охраны. Сразу вспомнили печальный опыт горно-алтайских журналистов и археологов, которые попытались было привлечь широкое внимание и к вилле, и к дороге. По их запросу прокуратура и впрямь нашла нарушения у строителей и даже оштрафовала подрядчика, но затем оказалось, что у самих «крикунов» существуют не менее серьезные проблемы с нашими законами и практикой их применения.

«Алтайское подворье» Газпром строит вроде как на свои. Официальный заказчик — дочерняя фирма Газпромнефть. Земля, как нам объяснили в районной администрации, была приобретена у располагавшейся тут раньше и разорившейся частной мараловодческой фермы — и статуса природоохранной зоны у нее не было. Объем инвестиций в весь объект — около полутора миллиардов рублей, что по газпромовским меркам мелочь. Как именно использовать туркомплекс, решать будет сама компания, и ответ на наши вопросы был тем же, что у парнишки-чоповца: «Частная собственность». Но дорога-то не частная.

По документам это даже не дорога — в них она кокетливо зовется «примыканием к автомобильной дороге M-52», иными словами, это своего рода перекресток длиной в 20 км. Заказчиком значится государственное учреждение Горно-Алтайавтодор, то есть администрация республики. В открытом доступе нетрудно найти и сумму госзаказа: на строительство подрядчику выделяется четыре миллиарда рублей. То есть по 200 млн на километр. А годовой бюджет всей небогатой республики — девять миллиардов. Но платят не алтайцы — по специальному премьерскому распоряжению, «примыкание» к «Подворью» строится за счет федерального бюджета, то есть за наш с вами.

Кому интересно почитать подробнее, вот любопытная статья: http://www.newsru.com/russia/01oct2010/altaygraves.html.

«Дорога сделает доступными для туристов новые привлекательные рекреационные места на берегу Катуни». Это тоже на официальном сайте Республики Алтай. Так где же эти места? Мы решили их найти! Проехать за шлагбаум нам все же удалось. Сразу за ним — съезд на грунтовку к селу Каянча, причем чуть подобревшие чоповцы поставили свой «воронок» так, чтобы свернули мы именно на грунтовку и не вздумали подъехать к домику: «Проезжайте, но только без фокусов!»

После «домика» дорога несколько ухудшилась.

Вся деревушка Каянча — это меньше десятиполуобитаемых дворов. Если верить информации официального сайта Республики Алтай, то чудо-дорогу тянут именно ради этого села. Только качество этой дороги, судя по фотографии, уже никто не проверяет.

Через девять километров бездорожья видим то, что когда-то было селом. Несколько скособоченных изб, остатки заборов, УАЗ-«головастик». И Лев. Так нам представился вышедший из крайнего дома алтаец. Трезвый.

Лев оказался общительным. Вспомнил, как при брежневском укрупнении сел в Каянче закрыли школу — и все уехали в город. Похвастался несколькими женами, поведал, как разводит и продает коней, рассказал, что каждое лето на Катуни собираются представители нетрадиционных пристрастий — музыкальных и вообще, — и, наконец, смачно рассказал о том, как проинспектировать стройку «туркомплекса» приезжал якобы сам премьер-министр: «Ждали на вертолете, а он прикатил на джипе». Только тут кто-то из нас заметил, что море сорняка вокруг дома — сплошь конопля.

— Поместье, дорога… Да пусть строят! Нам ездить пока разрешают — и ладно. Восточной отрешенностью от суеты, да и антуражем своего обиталища Лев напомнил зайца. Из той самой песни...

С тем отличием, что травку здесь можно косить без опаски, и не только в полночь. Лев замялся, сказал, что самим алтайцам травка не интересна: «Ее тут даже саранча не жрет — только, эти, ну, музыканты, которые приезжают каждое лето».

Пока авторевюшники общались со Львом, я отправился искать жизнь в других домах. Так я наткнулся на жилище пчеловодов. Подойдя к покосившемуся дому, я робко постучал. Послышались шаги. Резко открылась дверь, и какой-то мужик, (как буд-то он меня уже неделю ждет) с улыбкой на лице и радостной фразой «Хееей» резко втащил всего меня в дом и плотно закрыл дверь. В домике пили. Предложили и мне, но в этот момент я почувствовал, как кто-то пытается заползти ко мне в рукав. Увидев пчелу, я сразу понял, что она ненормальная, и намерения ее не гуманны. Резко одернув руку, я стряхнул насекомое и спрятался к печке. — Они сейчас бесятся, — сказал мне веселый пчеловод. — Погода меняется, лучше к ним не подходить зря. О! Одна, зараза, все-таки влетела — сказал мужик, почувствовав пчелу на голове в волосах. — Уйди, дура!

На кровате сидели два пацана и заштопывали порванную сетку от пчел. В какой-то момент я услышал, что наши автомобили проезжают вдоль этого дома. Перспектива остаться забытым среди пчеловодов, водки и бешеных пчел показалась мне не особо соблазнительной, и я убежал.

Я бежал от дома, а вокруг меня летали черные точки. Я накинул капюшон, закрылся руками и рванул к Сорокину. Взволнованный пчеловод побежал за мной, выясняя подробности нашего визита. Когда я запрыгнул в машину и хотел поскорее закрыть окно, пчеловод получил прямой укус в голову.

Всю обратную дорогу не покидало ощущение, что по мне кто-то ползает и вот-вот ужалит. Бррр.

Лицом к «дому» и к лесу задом стоит паспорт стройки. Чтобы его увидеть, нужно попасть на охраняемую территорию.

Ты знаешь, Пятачок, наверное, это были неправильные пчелы... И они, наверное, делают неправильный мед...