Как белогвардейцы грабили церкви
В новой российской историографии принято описывать ужасы большевистской экспроприации, в том числе «святынь» – никонианских церквей. Но тотальный грабёж храмов первыми начали белогвардейцы. В итоге они вывезли десятки тонн награбленных драгметаллов и ценностей в Европу, на что и существовала их эмигрантская верхушка.
Экспроприация церковных ценностей началась в Советской России в 1921 году – на пике голода, когда новая власть сначала предложила РПЦ поделиться своими ценностями в пользу голодающего народа, и только не найдя отклика, принялась частично изымать из церквей ценности.
Даже при всех натяжках с юридической точки зрения, но Советы обставляли экспроприацию церковных ценностей рамками закона. А вот их оппоненты – белогвардейцы – не утруждали себя такими мелочами, а предпочитали просто грабить церкви. В новой России об этом позорном факте не принято говорить, но правда есть правда – первыми грабить РПЦ начали враги Советов. Подробности ниже...
Самый вопиющий случай святотатства – это последствия похода генерала Мамонтова летом 1919 года в тыл красным в районе Воронежа. В последних числах июля между Таловой и Новохоперском была собрана конная группа под командованием Мамонтова из 7-8 тыс. сабель. Ей Деникиным была дана задача прорвать фронт красных и овладеть железнодорожным узлом – Козловым. Ввиду пассивности левого фланга направление было изменено на Воронеж. Задача была выполнена, и Мамонтов двинулся назад, переправился через Дон и соединился с корпусом генерала Шкуро.
Этот рейд нанёс значительный урон красным. Мамонтовские войска уничтожали склады и запасы, взрывали мосты, распускали мобилизованных.
Но Мамонтов запомнился в этом рейде не хорошо проведённой тактической операцией, а крайней степенью грабежа. Его войско тащило всё, что можно. Вот запись в белой газете «Приазовский край» от 27 августа 1919 года:
«Разгромлены все тылы и советы. Посылаем привет, везём родным и близким богатые подарки, войсковой казне 60 млн. рублей». Генерал Деникин в ответ на это донесение ликовал: «Громадную ценную добычу привёз он. Чего в ней только не было – тысячи золотых и серебряных вещей, иконы в золотых окладах, церковные сосуды, жемчуга и бриллианты».
Откуда взялись эти церковные ценности в обозе Мамонтова? Всё просто – он подчистую ограбил около 80 церквей.
Бывший белогвардеец И.Лунченков уже в эмиграции писал о своём участии в этом рейде. «Главную часть этой добычи составляли церковные ризы, иконы, кресты, изъятые из «храмов божьих». Этот «подарок Дону» стал яблоком раздора между Сидориным и Богаевским. Перехватив добычу ещё в Миллерово, Сидорин беззастенчиво начал выбирать самое ценное. Начавшийся раздор между атаманом и командиром окончился эвакуацией, чтобы затем ещё в более ожесточённой форме продолжаться за границей.
К мамонтовской «коллекции» Богаевский прибавил ещё одну «добавку» – разграбление белыми Старочеркасского и Новочеркасского соборов. Только одного золота Богаевский вынул из этих двух храмов 11 фунтов (около 5 кг).
Вывоз награбленного церковного добра был поручен управляющему Новочеркасским отделением Госбанка А.А.Скворцову. По пути на Запад ценности подвергались неоднократному грабежу белыми. Под Екатеринодаром была взломана крыша вагона и взято несколько ящиков драгметаллов. За несколько дней до падения белых ценности прибыли в Новороссийск и были погружены на итальянский частный пароход «Чита-де-Венеция» торговой фирмы «Аслан Фреско и Сын» для отправки в Константинополь. За перевозку награбленных церковных ценностей (1178 пудов только одного серебра) белогвардейцы заплатили 145 пудов серебра».
Далее И.Лунченков описывает, как белые поступили с награбленным. «В 1922 году в Катарро прибыла группа американских миллионеров. Осмотрев ценности, они заявили, что в таком виде, боясь скандала и огласки, они их не купят – необходимо всё обратить в лом. Для крушения ценностей была приглашена офицерская молодёжь, всего около 40 человек. Ломались часы из драгметаллов (3 тыс. штук), траурные венки с гробниц исторических лиц, ризы с икон, вынимались камни, серебро дробилось в муку. Белые офицеры, разумеется, тащили с такой работы всё, что можно. Вмешалась югославская власть, были произведены обыски и найдена часть ценность на квартире работников. Дело пошло в суд. Белый офицер Богачёв сел на 8 месяцев в тюрьму, ещё несколько офицеров получили по 3-4 месяца тюрьмы.
По итогам работы, которая длилась 2 месяца, были уложены 700 ящиков по 15 пудов каждый, т.е. больше 10 тыс. пудов (160 тонн). Под руководством вандалов погибли погибли исторические ценности России. Сдавали ценности американцам Сахаров и Гензель. От американцев были получены 50 млн. франков. Деньги переданы лично Врангелю».
Колчак
Часть награбленных церковных ценностей, как уже говорилось выше, была украдена офицерами по пути. К примеру, белогвардеец Скворцов утащил около 30 кг серебра и 7 кг золота. Считается, что убит в Стамбуле экс-атаманом Богаевским. За полгода он и его приспешники умудрились спустить в попойках и оргиях 0,5 млн. рублей золотом. Богаевский нарисовал фальшивый вексель на 5 млн. руб., но был разоблачён и бежал из Стамбула в Болгарию. Там он себе назначил огромное жалованье – 25 тыс. левов в месяц. Для сравнения: министр болгарского правительства получал 3 тыс. левов в месяц.
«Пройдись по парижским бульварам – писал князь В.Львов (22 сентября 1922 года), бывший обер-прокурор Святейшего синода при Временном правительстве, – и вы увидите выставленные в витринах магазина золотую утварь, золотые драгоценности и разы, снятые с икон. Позор».
Для учёта награбленного генералом Мамонтовым церковного имущества Деникиным была составлена специальная комиссия, которая без излишних прикрас называлась «Комиссия по реализации военной добычи». К примеру, это одна из её описей:
«Акт №142. Ст.Мариуполь, 22 октября 1919 года.
Я, доверенный агент Комиссии штабс-капитан Глебович отправил в вагоне за №456.790 по накладной за №084952 на имя протопресвитера военного и морского духовенства Шавельскому следующее:
Икон – 250т штук
Ящиков с церковным имуществом – 6 штук
Колоколов разной величины – 4
Некоторые части подсвечников».
Конечно, в том же 1919 году никто из двух противоборствующих сторон – белых и красных – не знал, кто победит в этой схватке. Но, как кажется, белые всё прекрасно понимали относительно своих перспектив в СовДепии – тактически выиграть бой у красных было можно, стратегически битву – нельзя.
В современной истории наблюдается процесс пересмотра трактовки Гражданской войны, при которой страдает объективность и фактическая сторона. «Красный террор» изучается с большим пристрастием и размахом, а «белый террор» сознательно замалчивается и даже объявляется некоторыми историками фальсификацией большевиков. При этом совершенно забывается то обстоятельство, что в архивах до сих пор хранятся документы белогвардейских контрразведок, военно-полевых судов, атаманской канцелярии и других исторических актов, зафиксировавших сведения о судьбе «красных», попавших в их «крепкие объятия». Кроме того, картина всеобщего взаимного истребления отложилась в многочисленных воспоминаниях очевидцев тех лет.
Гражданская война вызывала в людях звериные инстинкты, учила ненавидеть, убивать и мстить. Белогвардейцы, прошедшие ад Первой Мировой войны и двух кровавых революций, потерявшие свои дома, семьи, были людьми с исковерканными душами и изломанными судьбами. Потеряв свои жизненные ценности, они вели войну на истребление. Культура и воспитание, религиозные основы личности отошли на второй план. «Большевиками» назывались все инакомыслящие, несогласные с политикой Добровольческой армии, Донской армии, казачьих партизанских формирований. Военно-полевые суды, контрразведка белых питали особую ненависть к большевикам, и приговоры были, как правило, смертными.
Офицеры 2-го Дроздовского конного полка Добровольческой армии
ДОБРОВОЛЬЦЫ ШЛИ ПО ТРУПАМ
Путь Добровольческой армии был густо отмечен виселицами и грудами расстрелянных. А.И. Деникин писал позднее в «Очерках русской смуты»: «В Первом (Кубанском — Д.Г.) походе мы вовсе не брали пленных». Так в селении Лежанка добровольцы расстреляли больше сотни пленных. Бывший «доброволец» Роман Гуль в своей книге «Ледяной поход» описал лично увиденные картины расправ: «Долетело: пли! Сухой треск выстрелов, крики, стоны… Люди падали друг на друга, а шагов с десяти, плотно вжавшись в винтовки и расставив ноги, по ним стреляли, торопливо щёлкая затворами. Упали все. Некоторые добивали прикладами и штыками ещё живых. Вот она подлинная гражданская война».
Один офицер, показывая Р. Гулю нагайку с запёкшейся кровью, со смехом хвастался, как порол пленных: «Здорово, прямо руки отнялись, кричат, сволочи». Молодым красноармейцам дали по 50 плетей, а затем всё равно расстреляли.
Добровольцы в 1918 году зачастую убивали всех, включая раненых и женщин-санитаров. Женщины подвергались насилию. Даже среди офицеров процветало мародёрство. В Белой Глине полковник Михаил Дроздовский приказал расстрелять много пленных красноармейцев, из мести за жуткую расправу над пленными белогвардейцами. Тогда красные, захватив пленных и раненых, долго издевались над ними, отрезая им конечности и коля штыками. Даже известный своими высокими нравственными качествами А.И. Деникин приказывал поджигать дома большевиков, казнивших пленных раненых белогвардейцев, со скарбом, и расстреливать активистов.
- Тяжелый бронепоезд «Иоанн Калита» на станции Белгород, август 1919 года.
ВИСЕЛИЦЫ НА Б. САДОВОЙ
Исследователь А. Локерман сообщает, что после освобождения города от Красной армии в 1918-1919 годах на улицах города появилась масса белогвардейцев в вызывающе яркой, опереточной форме, принявшихся с невиданной яростью зверски расправляться с заподозренными в большевизме. Кроме белогвардейцев в расправах участвовали и казачьи отряды, сформированные из людей, лично пострадавших от рук большевиков.
«И теперь они свирепствовали не с меньшей дикостью, чем большевики. Людей схватывали и расстреливали, некоторых предварительно жестоко пороли. Каждый день за городом, преимущественно в районе Балабановских рощ, находили трупы расстрелянных. Как и в дни большевизма, среди расстрелянных было много случайных, ни в чем не повинных лиц. Захваченных рабочих огульно зачисляли в красногвардейцы, выстраивали в ряд и скашивали пулеметным огнем», — свидетельствует Локерман.
Очевидец со стороны большевиков М. Жаков подтверждает эти факты: «В Балабановской роще оказалось еще 52 расстрелянных белыми».
Во время нахождения белой армии в Ростове–на-Дону епископ Арсений (Смоленец) просил убрать с центральных улиц города трупы повешенных на столбах большевиков, мотивируя это скорым празднованием Рождества Христова. Для этого он лично звонил коменданту города по телефону. По некоторым данным в качестве виселиц использовались столбы на Большой Садовой, густо увешанные рабочими.
Одна очевидица рассказывала о казни рабочего в районе вокзала. Добровольцы, перекинув веревку через ветвь дерева, медленно тянули её к себе, а рабочий медленно умирал, болтая в воздухе связанными руками и ногами. Вдоволь потешившись, добровольцы пошли ловить новую жертву. Кто был автором приказа о массовых казнях в Ростове-на-Дону: Кутепов или Дроздовский, мне пока выяснить не удалось.
Известно также, что епископ Арсений (Смоленец) отказался отпевать М.Г. Дроздовского (уже в чине генерала он умер в госпитале в Ростове-на-Дону 1 января 1919 года от гангрены, полученной вследствие пулевого ранения) за массовые казни сторонников большевиков в Ростове и Области Войска Донского. В ряде мемуаров также есть упоминания о виселицах в Ростове. Об этом совершенно уверенно говорит известный историк С.П. Мельгунов в работе «Красный террор в России».
Расправы белых над большевиками были многочисленны и повсеместны. А. Локерман описал, как казаки и иногородние соревновались в жестокости: «захватывая в плен крестьянина, казаки «наделяли его землей»: набивали пленнику в горло комья сухой земли до тех пор, пока несчастный не задыхался и не умирал в нестерпимых муках. Со своей стороны, крестьяне «метили» захваченных в плен казаков: на ногах вырезали «лампасы», то есть широкие полосы кожи от пояса до ступни, на плечах вырезали эполеты».
В Таганроге, по воспоминаниям большевика Г.В. Шаблиевского, юнкера растерзали двенадцать рабочих, оказывающих им упорное сопротивление: «Отрезали уши, нос, половые органы, выкололи глаза и полуживыми закопали, положив сверху убитую собаку».
Наводившие порядок в Ростове военные патрули расстреливали людей по малейшему подозрению. Так, по воспоминанию Деникина, один 17-летний «доброволец» при задержании правонарушителей на улице Ростова, сразу же выстрелил одному из них из винтовки в упор в глаз. Это жестокое убийство стало впоследствии предметом его гордости.
- Генерал Тимановский и его штаб в Белгороде
«НАС ОТПЕВАЛИ НЕ В ЦЕРКВИ»
Встречались случаи, когда донские священники отказывались совершать службу над покойными большевиками в силу церковных постановлений. Ростовский священник Коваленко написал отношение архиерею о разрешении вопроса о погребении большевиков от 2 августа 1918 года: «Почтеннейше прошу доложить его Высокопреосвященству, что, по мнению консистории, священники могут совершать христианское погребение только над теми умершими или убитыми большевиками, которые при жизни всегда бывали на исповеди и святом причастии и вообще были искренними православными христианами».
В итоге тела убитых либо закапывались наскоро в братские могилы, либо вообще не предавались земле.
Моральный облик Белой армии также был не на высоком уровне. Слишком многие представители белого движения были заражены ядом материализма, безверия и циничного равнодушия к религиозной жизни. М. Жаков приводит данные перехваченной секретной сводки о состоянии белогвардейских войск на Дону в 1918 году:
«Женщин насилуют, командный состав не борется с бандитизмом, а иногда и сам принимает участие в нем. Офицеры вообще разлагаются, спекулируют, играют в карты на громадные суммы, занимаются грабежом. В большинстве полков отмечается дикое пьянство. Например, в Донском конном полку, из которого дезертировали луганцы, офицеры устроили праздник, отправившись в дом священника, где учинили такой дебош с диким ревом, с взвизгиванием, оглушительным стуком и т.д., что хозяин дома, священник, принужден был стоять всю ночь у забора своего дома, боясь войти в него».
ВСЕ РАВНО С КЕМ ГРАБИТЬ
А.И. Деникин в книге «Поход на Москву» откровенно описал нелицеприятные поступки бойцов-добровольцев Белой армии: «И совсем уж похоронным звоном прозвучала вызвавшая на Дону ликование телеграмма генерала Мамонтова, возвращающегося из Тамбовского рейда: «Посылаю привет. Везем родным и друзьям богатые подарки, Донской казне 60 миллионов рублей на украшение церквей – дорогие иконы и церковную утварь». Здесь речь явно идет о грабеже белогвардейцами церквей и храмов за пределами Донского края.
А.И. Деникин в «Очерках русской смуты» писал о Добровольческой армии: «Четыре года войны и кошмар революции не прошли бесследно. Они обнажили людей от внешних культурных покровов и довели до высокого напряжения все их низменные стороны».
Роман Гуль в «Ледяном походе» вторит Деникину в том, что среди добровольцев было много таких: «что ему совершенно все равно, где служить: у «белых» ли, «красных» ли, — грабить и убивать везде было можно».
Барон А. Будберг в своем «Дневнике» 24 сентября 1919 года записал: «Я имел случай беседовать с несколькими старшими священниками фронта, и они в один голос жалуются на пошатнувшиеся нравственные основы офицерства. Из восьми случаев насилия над населением семь приходится на долю офицеров».
М. Жаков приводит факты злодеяний вешенских и хоперских казаков: «Грабеж идет повальный. Казаки верхних округов, занятых теперь красными, говорят: «Грабят нас там, грабить мы будем здесь».
С той поры прошло уже 90 лет, но, к большому сожалению, наше общество до сих пор делится на красных и белых, своих и чужих. Как хочется чтобы, действительно произошло согласие и примирение в российском народе, чтобы мы стали действительно единой и сильной Российской Федерацией. Все тем, кто пытается ввергнуть Россию в новые революции, гражданские войны, ломки политического строя и братоубийственную войну посвящаются эти строки.
Комментарии
Отправить комментарий