История моды показывает, что эталон женской привлекательности меняется от эпохи к эпохе. Сегодня трудно понять, чем восхищали современников мо­дели Рубенса, а древние греки в ужасе отшатнулись бы от нынешних ху­до­ща­вых красоток.

В каждую эпоху канон красоты имеет свою «грам­ма­ти­ку» — кодекс правил, систему понятий и прикладных рецептов. Услов­но можно выделить два типа красоты: первый ориентирован на здо­ро­вье, второй — на болезнь. В истории эти два типа, как правило, чередуются. Идеал здо­ро­вой, цветущей и плодородной красоты обычно торжествует в бла­го­по­луч­ные эпохи; истонченный, одухотворенный, болезненный (его можно назвать готическим) свойственен эстетике Средневековья и европейского дека­данса.

1. Задрапируйтесь под статую

На рубеже XVIII–XIX веков Европа переживала настоящий античный бум, и на этой волне возник поистине удивительный феномен — «нагая мода». Современники также назвали ее «мода à la sauvage» — «мода а-ля дикари», а историки искусства — ампирной или неоклассической.

«Дамы носили греческие одеяния с плотным поясом под грудью. Из-под него вниз струились мягкие пышные складки, руки выше локтя были открыты, волосы стянуты на затылке в узел… Женщины походили на античные статуи, чудом попавшие из классики в современность», — замечает немецкая писа­тельница Каролина де ла Мотт Фуке.

Портрет Мадам Рекамье. Картина Франсуа Жерара. 1805 год

Дама в тунике олицетворяла и свободу, и поэтическую музу, и трагическую любовь, будучи универсальным символом возвышенного. Свободное светлое платье с рукавами-фонариками, шитое из тонкого муслина или газовой ткани, называлось туникой. Дамы носили прическу à la grecque («по-гречески»), лег­кие плетеные сандалии, камеи, браслеты, обручи на голове. Силуэт получался обтекаемый, плавный и в то же время лаконично-строгий. Низкое декольте туники, об­на­женные плечи и руки, а также отсутствие корсета составляли разительный контраст с дамскими нарядами предшествующих десятилетий: «нагая мода» действительно позволяла красавицам демонстрировать свои формы.

Леди и джентльмен, рассматривающие присевшую Венеру, на фоне пейзажа. Рисунок Адама Бака. 1801 год

При этом настоящая античная одежда отличалась от того, что носили лю­бительницы «нагой моды». Так что женщины XVIII–XIX веков подражали не настоящим древним гречанкам или римлянкам, а именно статуям.

2. Обнажитесь

Изначальная модель здоровой красоты была заложена в искусстве Древней Греции и с тех пор не раз становилась примером для подражания. Но в каждую эпоху идеал античной телесности воспроизводился с некоторыми вариациями. В середине XVIII века главной сенсацией стали раскопки древнеримских горо­дов — Помпеев и Геркуланума, а окончательно эстетический образ антич­но­сти сформировался благодаря проникновенным статьям немецкого искусство­ве­да Иоганна Винкельмана. Раньше признанными образцами считались статуи Аполлона Бельведерского и Лаокоона в ватиканских коллекциях — теперь мир увидел новые шедевры. Во Франции античное наследие адаптировалось в ра­ботах архитектора Клода Никола Леду, в живописи Жака Луи Давида, «де­ко­ра­тора» Французской революции и наполеоновской империи, и в теа­траль­ном творчестве актера Тальма. Кроме того, с легкой руки французского философа Жан-Жака Руссо с середины XVIII века в Европе стали популярны идеи есте­ствен­ности, возвращения к природе и первоначальной простоте нравов. Отны­не красота связывается с раскрепощенной телесностью, во многом шокирую­щей пуританскую публику: многие парижские модницы дефили­ро­ва­ли по бульварам почти раздетые, шокируя любопытных наблюдателей.

Гравюра из серии «Costume Parisien». 1804 год

Известна история, как две полуобнаженные парижские дамы вышли про­гу­лять­ся по Елисейским Полям, но под напором толпы они были выну­жде­ны отступить и возвратиться в свои экипажи. Публика возмущалась: «Как может деликатный человек беззаботно взирать на обнаженных дам, которых ныне мы встречаем повсюду? Руки, некогда прикрытые, теперь обнажены почти до пле­ча, грудь постыдно выставлена напоказ, лодыжки тем более открыты». «Не­ко­торые женщины чудовищным образом демонстрируют спину ниже лопаток, оскорбляя вкусы», — сетовали наблюдатели в 1806 году .

«Борей показывает то, что не могут здоровье и скромность». Карикатура Джона Коуза. 1801 год

Для смягчения общего впечатления порой использовалась прозрачная накидка, прикрывающая фигуру с головы до ног. «Нагая мода» служила неиссякаемым поводом для шуток и эпиграмм. 

3. Носите прозрачную и мокрую одежду

Новая пикантная эротичность облика достигалась в первую очередь благодаря игре просвечивающих поверхностей: «Некоторые из прекрасных дам появля­ют­ся и зимой и летом, спасаясь как от жары, так и от холода, только в од­ном платье из шелка или муслина, накинутом на нижнюю рубашку — если они носят таковую, — но это сомнительно, поскольку рубашкой ныне слишком часто пренебрегают» . Подобные сомнения были неслучайны: в дамской моде того времени возникло движение за отмену нижних рубашек, поскольку они не позволяли красиво распределяться складкам туники. Вместо них красавицам предлагалось носить розовое трико.

Ветер сзади. Гравюра Луи Филибера Дебюкура. 1812 год

Чтобы создать эффект мокрой ткани, перед балом женщины слегка увлажняли наряды, так что прилипающая к телу туника ясно обрисовывала фигуру, как у Ники Самофракийской. Подобный прием, по свидетельству Винкельмана, был в ходу у античных скульпторов: «Греческая драпировка выполнялась в большинстве случаев с тонких и влажных одеяний, которые, следовательно, как известно художникам, плотно облегают кожу и тело и позволяют видеть его наготу». В странах с прохладным климатом, например в России, подобные экзерсисы нередко приводили к простудам, даже со смертельным исходом. Так, в возрасте двадцати пяти лет погибла княгиня Екатерина Осиповна Тюфя­ки­на — «жертва моды» в полном смысле слова. 

Портрет молодой женщины в белом. Картина Жака Луи Давида. Около 1798 года

4. Почаще демонстрируйте грудь

В эпоху сентиментализма на рубеже XVIII–XIX веков благодаря трудам фило­софов Джона Локка и Жан-Жака Руссо очень популярны идеи естественного воспитания. Кормление грудью становится модным занятием даже среди аристократических дам. Широкое декольте неоклассических туник не только подчеркивало красивый бюст, но и подразумевало возможность груд­ного вскармливания. Сохранилось немало изображений светских красавиц, ко­кет­ли­во демонстрирующих свой бюст во время кормления ребенка. Подоб­ные ассоциации возникали у неискушенных зрителей при встрече с краса­ви­ца­ми, одетыми по последнему веянию «нагой моды»: «„Все эти женщины, веро­ят­но, матери или кормилицы?“ — спросил кто-то. „Нет, — ответил я, — это в большинстве случаев молодые девушки. Все они умеют придавать такую пышность груди, что скоро мы будем видеть грудь женщины раньше лица, спрятанного за ней“». 

Кормящая грудью мать. Картина Маргерит Жерар. 1800-е годы

На волне увлечения неоклассической «естественностью» для любительниц от­кровенной моды открывались самые разнообразные возможности: так, фа­сон туники robe à la Psyché (платье а-ля Психея) позволял оставлять одну грудь от­кры­той. Подобный наряд впервые был представлен широкой публике 14 дека­бря 1790 года в парижском балете «Psyché», а затем из театральных ко­стю­мер­ных довольно быстро перекочевал в гардероб светских дам. Предприимчивая портниха мадам Тейяр наладила пошив туник «Психея» — и они пользовались большим спросом. Однако мы не знаем в точности, насколько широкое рас­про­странение получила новая мода.

Портрет Терезы Тальен. Картина Франсуа Жерар. 1800‑е годы

«Нагая мода», разумеется, предъявляла особые требования к фигуре и в том числе к форме бюста. Поскольку не все дамы могли похвастаться пыш­ной грудью, некоторым приходилось пользоваться особыми приспособлениями. В частности, в моду вошла искусственная грудь, которую делали из воска или из кожи телесного цвета с нарисованными прожилками: «Особая пружина позволяла ей ритмически вздыматься и опускаться. Подобные шедевры, воспроизводившие иллюзию настоящего бюста, пользовались большим спросом и оплачивались очень дорого» .

5. Не пренебрегайте физическими упражнениями

В трактатах по красоте замечали, что для поддержания миловидности женщи­не полезно много времени проводить на свежем воздухе и заниматься по­движ­ными играми, спортивными упражнениями: это придает телу «эластичную и волнистую форму, грациозную, как полевые лилии». В начале XIX века в моду входят длительные прогулки, катание на коньках, прыгалки.

Бадминтон. Карикатура из серии «Хороший вкус». 1802 год

В светской жизни эти изменения проявились не самым приятным образом для старшего поколения. Солидные дамы ворчали: «Вместо медленной, спо­койной походки молодые леди теперь бегают взад-вперед по комнате, как буд­то их при­зывает звон колокольчика, и благодаря такому проворству обеспечи­вают себе лучшее кресло, пока старшие успевают пройти до него половину рас­стояния» . 

6. Не пользуйтесь яркой косметикой

В эпоху Великой французской революции на моду влияют репрессии против аристократии. Увлечение античной эстетикой и тенденции минимализма де­лают неактуальными искусственность и декоративную усложненность ари­сто­кратических туалетов и макияжа. Как следствие, в конце XVIII — начале XIX ве­ка происходит радикальный поворот в истории красоты. Вместо пылающих румян, ослепительных белил и напудренных париков в обиходе появляются такие средства, как «вода для восстановления цвета лица» (после пагубного для кожи применения румян) и прозрачная пудра, создающая эффект здоровой, чистой кожи.

Косметика эпохи Регентства

Парфюмер и доктор Огюст Карон в своей книге «Дамский туалет, или Энци­кло­педия красоты» (1806) советует «есть ячменный хлеб», от которого кожа становится белой, и пить настойку иссопа , очищающую печень. Из кос­ме­ти­ческих средств он рекомендует только румяна на основе растительных краси­те­лей, но и те советует использовать, проявляя «благородную скупость».

На волне научных идей просвещения в Европе начинают критически раз­би­рать­ся в составе косметических средств. В 1778 году во Франции образуется Ко­ролевское общество медицины. Ученые обследуют 115 косметических средств и дают добро 71 препарату. Критерием служит наличие вредных ингредиентов в составе. Среди забракованных, к примеру, числится crème anglaise (англий­ский крем), содержащий свинец и уксуc.

7. Придайте коже бледность и свежий вид

Тенденция иметь бледную кожу свойственна именно «здоровой красоте»: ведь понимание здоровья в конце XVIII — начале XIX столетия отличалось от со­вре­менных представлений.

Здоровый цвет лица — визитная карточка молодой женщины: «Чистая, кра­сивая кожа свидетельствует о наличии трех восхитительных добродетелей красоты: цельность характера, чистоплотность и веселый нрав», — говорилось в трак­тате «Зеркало граций» (1811). 

Для отбеливания порой используются радикальные средства, и процедуры эти напоминают пытки. Так, в драме XVIII века «Новая косметика» смуглая герои­ня пробует отбелить лицо от загара с помощью горячего масла кешью. При этом она сетует: «Я чувствовала, как будто мне в лицо впивались скорпионы, сороконожки и комары. Это было самое смешное и в то же время болезненное ощущение, которое я когда-либо испытывала». Даже если в данном случае опи­сание подобного «пилинга» — литературный прием, абсолютно реа­ли­стич­ные рецепты аналогичных средств отбеливания заставляют отнестись к этому описанию с доверием. По источникам известно, что женщины этого времени порой пили уксус или носили талисманы, надушенные камфарой, исключи­тель­но чтобы добиться гладкой белой кожи. Возрастные пигментные пятна, веснушки, солнечные ожоги, прыщи, морщинки — против каждой напасти имелись проверенные средства.

Так, с пигментными пятнами боролись с помощью каустической соды  и во­ды, дистиллированной из желчи молодых бычков с добавлением небольшого коли­чества растворимой соли. От солнечных ожогов спасались с помощью вуалей и широкополых соломенных шляп. Чтобы придать свежий розоватый оттенок коже, советовали наложить на ночь на лицо измельченную клубнику, а наутро смыть ее кервелевой водой . Против веснушек рекомендовали следующий рецепт: смешать молоко и сок лимона в равных частях, развести в бренди. А вот рецепт популярного крема от морщин: «Смешать луковый сок и сок белой лилии, добавить нарбоннский мед  и белый воск, нагреть смесь так, чтобы воск растопился. Полученную мазь наносить на лицо на ночь».

Туалет. Карикатура Сэмюэля Уильяма Фореса. 1819 год

Цвет лица являлся определяющим критерием женской красоты в начале XIX века. Это своего рода проверочная зона, контрольный участок для оценки красоты и здоровья. В романе Джейн Остин «Эмма» неоднократно обсуждается цвет лица одной из героинь — Джейн Фэрфакс. Придирчивый денди Фрэнк Чер­чилл выступает с критикой: «„Откровенно говоря, мисс Фэрфакс так бледна от природы, что всегда имеет нездоровый вид. Цвет ее лица оставляет желать лучшего“. Эмма, не соглашаясь с ним, взяла цвет лица мисс Фэрфакс под за­щиту. „Да, он и правда не ярок, но это не причина утверждать, будто в нем всегда присутствует нездоровый оттенок, а, главное, ее коже свойственна чистота и прозрачность, благодаря чему лицо ее приобретает неповторимую утонченность“». Тогда Фрэнк возражает Эмме, указывая, «что для него самого отсутствие здорового румянца — непоправимый изъян. Когда в чертах лица нет ничего особенного, румянец красит их».

30 признаков идеальной красавицы

Изначальный французский вариант «Словаря любви», одной из популяр­ней­ших книг XVIII века, был опубликован в 1741 году. Имя автора — французского историка и журналиста Жана Франсуа Дрё дю Радье (1714–1780) — держалось в тайне: книга была напечатана анонимно. На протяжении всей второй по­ло­ви­ны XVIII века выходили многочисленные переиздания «Словаря», а в 1787 году книга была переведена на английский язык. «Словарь любви», например, вклю-чает такие статьи, как «Возраст», «Поцелуй», «Восхищение»» «Любовник», «Женитьба», «Клятва». 

Обложка книги Жана Франсуа Дрё дю Радье «Словарь любви». 1741 год

Автор «Словаря» перечисляет тридцать признаков идеальной красавицы:

1. Молодость.
2. Рост не слишком высокий и не слишком низкий.
3. Фигура ни чрезмерно полная, ни чрезмерно худая.
4. Симметрия и пропорциональность всех частей.
5. Длинные волосы, вьющиеся или приятные на вид, на ощупь мягкие, как шелк.
6. Кожа гладкая, нежная и с тонкими жилками.
7. Цвет кожи — яркие красно-белые оттенки.
8. Высокий гладкий лоб.
9. Ровные виски.
10. Брови, изогнутые дугой, как две линии.
11. Голубые глаза с хорошо очерченными орбитами, приятный взор.
12. Нос скорее длинный, чем короткий.
13. Щеки округлой формы, с мягкими очертаниями, с ямочками.
14. Приятная улыбка.
15. Пухлые губы кораллового оттенка.
16. Маленький рот.
17. Жемчужно-белые зубы.
18. Округлый полный подбородок с ямочкой.
19. Маленькие уши, плотно прижатые к голове.
20. Шея цвета слоновой кости.
21. Алебастровая грудь.
22. Снежно-белые округлости, плотные, с четкой формой и восхитительной ложбинкой.
23. Белые руки, полные и длинные.
24. Пальцы, сужающиеся к кончикам.
25. Ногти жемчужного цвета, овальной формы.
26. Сладостное дыхание.
27. Приятный голос.
28. Непринужденные манеры и безыскусное обхождение.
29. Благородные очертания фигуры, тонкий силуэт.
30. Скромная походка и скромное поведение.

Шуточный разговор. Картина Лили Мартин Спенсер. 1851–1852 годы

В середине XIX века женскую красоту напрямую связывали с моральными каче­ствами. «Физическая красота — это знак внутренней красоты, то есть духовной и нравственной красоты, и в этом состоит основание, принцип, единство пре­красного», — писал французский философ Виктор Кузен .

Самый распространенный женский идеал этого времени — «ангел в доме», до­бропорядочная мать семейства. Однако этот идеал был далеко не един­ствен­ным: буржуазным розовощеким куклам противостоят богемные жен­щины, свободно экспериментирующие с нарядами и косметическими сред­ствами . 

Существует гипотеза, что в XIX веке идеал женской красоты развивался под знаком возрастных изменений. В 1830-е годы — это тип девочки-подростка (вспомним девочек в романах Чарльза Диккенса: крошку Нелл, крошку Доррит, Флоренс Домби), затем — девушки и молодой женщины, и, наконец, в послед­ние десятилетия на арене появляется зрелая, высокая, уверенная в себе дама. Иногда этот образ связывают с взрослением и ста­рением королевы Виктории, хотя есть и более убедительные причины: обра­зы гордых статных дам стано­вятся популярны после успешного старта дви­жения суфражисток и кампании за всеобщее доступное образование для де­вушек. 

1. Неоготика: будьте бледны, меланхоличны и утонченны

В театре. Картина Джеймса Хейлара. 1866 год

В середине XIX века стал популярен особый тип женской красоты, связанный с возрождением интереса к готике. Чтобы достичь этого идеала, женщинам приходилось жертвовать здоровьем: они сосали свинцовые карандаши, пили уксус, капали в глаза белладонну, чтобы создать эффект расширенных зрачков. 

Портрет Кристины Тривульцио Бельджойозо. Картина Анри Лемана. 1843 год

Идеал утонченной, изможденной женщины, пребывающей на грани жизни и смерти, блистательно воплощала графиня Кристина Тривульцио Бельджо­йозо. Она была знаменита своей худобой, бледностью, пристрастием к ми­стике и устраивала в своем салоне изысканные приемы, на которых нередко присутствовали священники. Гостиная графини напоминала готическую часов­ню с витражными окнами, в том же стиле был выдержан интерьер: на книж­ных полках — пыльные средневековые фолианты, в углу — череп. 

Мари Дюплесси. Картина Эдуара Вьено. XIX век

Другой неоготической звездой была Мари Дюплесси, в 23 года умершая от ту­беркулеза и ставшая прототипом Маргариты Готье из «Дамы с камелиями» (Дюма-сын был одним из ее кавалеров). Дамам, желающим создать образ чахо­точной красоты, приходилось прибегать к дополнительным уловкам:

«Чтобы выглядеть томной, достаточно чуть смежить веки. Меланхо­лическое выражение лица, достигаемое в результате этой уловки, имено­валось словом morbidezza („мягкость“, „изнеженность“, „хруп-кость“)» .

2. Носите кринолин

Императрица Евгения в окружении своих фрейлин. Картина Франца Ксавера Винтерхальтера. 1855 год

Кринолин — главная эмблема этой эпохи. Его ввел в моду англичанин Чарльз Ворт. По сути, первый профессиональный дизайнер одежды, он работал в Па­риже и одевал императрицу Евгению, супругу Наполеона III. Ворт не только занялся всей технологией изготовления женского платья, но и стал активно влиять на моду, консультируя своих клиенток на всех этапах — от подбора тка­ни до определения фасона и финального образа. Глубина этого переворота ста­новится понятна, если вспомнить о том, что до этого женское платье шили исключительно женщины, а мужчины не только не допускались на примерки, но и вообще имели весьма туманное представление о том, как делаются дамские наряды.

1 / 3
Кринолин. Иллюстрация из Harper’s Magazine за октябрь 1856 годаThe New York Public Library

2 / 3
Иллюстрация из рекламы услуг горничных. 1858 годThe New York Public Library

3 / 3
Гравюра с портрета Чарльза Фредерика Ворта в возрасте 30 лет. The Strand Magazine, 1894 годWikimedia Commons

Вот как описывает появление кринолина Жан Филип Ворт, сын Чарльза:

«Около 1860 года английский изобретатель принес Чарльзу Фредерику Ворту кашемировую нижнюю юбку, натянутую на три обруча, стальных или из китового уса. Поскольку эта выдумка придала платью модный размах без огромного числа нижних юбок, отец сразу же увидел пер­спективы и начал ее вводить. За это новшество с восторгом ухватились женщины, и вскоре нижние юбки были заброшены, за исключением одной или двух из муслина, прекрасно сшитых и выглядевших при ходьбе как изысканная кружевная пена. С обручами юбки могли теперь иметь неограниченную ширину, и вскоре стало ясно: чем объемистее кринолин, тем сильнее эффект. Наконец, высшим шиком стало платье со столь огромным кринолином, что это мешало пройти в дверь» .

1 / 2
Карикатура Джорджа Крукшанка на объемный кринолин, не проходящий в дверцу кареты.1850-е годыThe New York Public Library

2 / 2
Карикатура Джорджа Крукшанка на слишком объемные кринолины. 1850 годThe New York Public Library

Реальный кринолин XIX века (от латинского crinis — «волос» и linum — «по­лотняная ткань») — это хитроумный каркас для пышной юбки, многоярусная конструкция из параллельных соединенных обручей. Металлические обручи расширялись по мере приближения к подолу, а на уровне колен привязывались к ногам тесемкой. Это, естественно, создавало немало затруднений при ходьбе, но зато, по замыслу Ворта, обеспечивало плавное колебание кринолина. Кри­нолин требовал особой семенящей походки, чтобы достичь эффекта скольже­ния по полу. Естественная грация движений, присущая ампирной моде, в этом скафандре была просто немыслима. Чтобы ткань юбки была натянута, в подол зашивали специальные грузики.

Размеры кринолинов (ширина некоторых из них достигала двух метров) при­чиняли много неудобств — например, когда возникала необходимость войти в узкую дверь или сесть в карету. Спустя некоторое время изобретательный Ворт придумал особую пружину, позволяющую сокращать диаметр обручей кринолина. «Рычаг управления» находился на уровне бедра, и хозяйка кри­нолина могла незаметно регулировать размеры своего туалета. Аналогич­ные механические устройства функционировали в пышных беретных рукавах, а в мужском костюме — в складном цилиндре «шапокляк» . 

3. Одевайтесь так, чтобы тела почти не было видно

В первой половине XIX века изменения в женском платье происходили под знаком желания как следует спрятать тело, отбросив соблазны «нагой моды». Наращиваются и раздуваются рукава, платье становится длиннее и массивнее, талия спускается вниз и затягивается в поясе. В конце 1820-х годов постепенно возвращаются корсеты и силуэт «рюмочка»; юбка приобретает форму колоко­ла, для пышности под нее поддеваются несколько нижних юбок. Две верхние были до того тяжелыми, что беременные женщины часто падали в обморок. И дело не только в их количестве, но и в тяжести материалов: в моду входят бархат, плотный шелк, жесткие простежки. В подол платья со второй половины 1830-х годов принято подшивать руло — жгут из толстой ткани или валик, набитый ватой, чтобы платье стремилось к земле, — «легкокрылым» романти­ческим Психеям в туниках теперь уже не воспарить.

1 / 3
Портрет Эмилии Влодковской. Картина Йозефа Зимлера. 1865 годMuzeum Narodowe w Warszawie / Wikimedia Commons

2 / 3
Крокет. Картина Уинслоу Хомера. 1866 годArt Institute of Chicago

3 / 3
Задумчивая молодая дама в черном платье. Картина Альфреда де Дрё. До 1860 годаЧастное собрание / Artnet Worldwide Corporation

В середине XIX века женское тело оказалось закованным в настоящую механи­зированную клетку — античные статуи начала столетия превратились в готи­ческие автоматы. Эта одежда была идеальной проекцией мужских садомазо­хистских желаний, обозначая страх перед смертью и одновременно запретное наслаждение. Не случайно культура этого времени изобилует образами мерт­вых женщин — и в качестве объектов эротического вожделения (новеллы Эдгара По), и как тема для эстетизированного созерцания (работы прерафаэли­тов), и даже как китч (популярные гипсовые маски «неизвестной утопленницы из Сены» ).

1 / 2
Офелия. Картина Джона Эверетта Милле. 1852 годTate / Google Art Project

2 / 2
Найденная утопленница. Картина Джорджа Фредерика Уоттса. Около 1848–1850 годовWatts Gallery / Foundling Museum

Живое женское тело внушало викторианцам неподдельный мистический ужас, а менструации были словом-табу, тяжелым и таинственным недомоганием. Даже в просвещенных кругах некоторые детали женского тела были чем-то загадочным и жутким: по легенде, известный критик Джон Рёскин упал в об­морок во время первой брачной ночи, увидев лобковые волосы на теле своей невесты. Женщины практически не получали врачебной помощи во время родов, смертность от которых была очень высока . Женская плоть была таин­ственна, непознаваема и опасна и потому требовала надежных много­слойных покровов.

В полном облачении викторианская дама напоминала тяжеловооруженного рыцаря: вес ее туалета составлял примерно 17 килограммов. Шляпы с цветами, накидки, зонтик, жакеты, не говоря уж о кринолине, были весьма громозд­кими.

4. Надевайте несколько слоев нижнего белья

Однако внешняя часть наряда была относительно несложной по сравнению с тем, что поддевалось вниз. Помимо корсета и кринолина, женщины носили шелковые рубашки, чулки, несколько нижних юбок и особые панталоны — drawers, раздвоенные, не сшитые между собой полоски материи на бедрах .

Дамское нижнее белье drawers. 1870-е годы

Пикантность ситуации заключалась в том, что обычных дамских панталон просто не существовало, и забронированная со всех сторон викторианская женщина оказывалась уязвимой как для насилия, так и для простуды. Закры­тые панталоны под юбкой считались верхом неприличия: символически это означало узурпацию предметов мужского туалета. Облегающие панталоны, обеспечивающие свободу движений, оставались привилегией сильного пола, и такое положение продолжалось вплоть до 1880-х годов, когда дамы-спортс­менки сели за руль велосипеда и появились первые образцы «рационального» платья .

1 / 3
Нога графини ди Кастильоне. Фотография Пьера Луи Пьерсона. 1861–1867 годыThe Metropolitan Museum of Art

2 / 3
Ноги графини ди Кастильоне. Фотография Леопольда Эрнеста Майера. 1863 годWikimedia Commons

3 / 3
Ноги графини ди Кастильоне. Фотография Пьера Луи Пьерсона. 1894 годThe Metropolitan Museum of Art

Именно поэтому самой непристойной частью женского тела в викторианской культуре считались ноги. Для их обозначения использовались разнообразные эвфемизмы: так, в светском обществе было принято использовать слово «ко­нечности» (limbs), а во время музыкальных концертов даже драпировать ножки пианино, чтобы у слушателей не возникало неприличных мыслей.

5. Не забудьте про корсет (лучше все-таки забудьте)

Правильный взгляд на новую машину по утягиванию дам. Карикатура Уильяма Хита. 1830-е годы

Корсет воплощал идеи, витавшие в викторианской атмосфере: женщина по природе слаба, беспомощна, как ребенок, и нуждается в поддержке и опеке. В области моды эти более чем спорные убеждения подкреплялись «меди­цин­скими» аргументами. Так, необходимость корсетов доказывалась тем, что жен­ский позвоночник слаб и не в состоянии держать спину. Девочек приучали носить корсет с трех-четырех лет, и понадобились десятилетия, чтобы дока­зать вред этих приспособлений для здоровья. В 1895 году был изобретен рент­ген, и полученные снимки сыграли огромную роль в пропа­ганде против корсе­тов: они наглядно показывали анатомические деформа­ции, возникшие в ре­зультате ношения корсета.

Природа против корсетов. Иллюстрация из книги профессора Джона Уильяма Гибсона. Вашингтон, 1903 год

Именно корсеты, затрудняющие дыхание, были причиной многочисленных обмороков, воспетых в литературе как признак особой женской чувствитель­ности и утонченности. Затянутый корсет считался верным свидетельством моральной чистоты и строгих нравов. Существовала даже поговорка: «Loose dress — loose morals» («Cвободное платье — свободные нравы»). Вместе с тем тугой корсет имел и сексуальные коннотации, а расшнуровка корсета числи­лась среди эротических забав эпохи. Утрируя изгибы женского тела, поддержи­вая бюст, корсет недвусмысленно подчеркивал очарование дамы. 

Осиная талия. Фотография 1890-х годов

По непроверенным данным, некоторые любительницы корсетов утягивали талию до 45 см, повреждая себе ребра и внутренние органы. Эти популярные мифы еще в 1949 году опровергла исследовательница Дорис Лэнгли Мур, собравшая внушительную коллекцию корсетов и впоследствии подарившая ее Музею костюма в Бате. Согласно Лэнгли Мур, корсеты практически никогда не затягивались уже, чем на 61 см . Столь же сомнительны легенды о дамах, якобы удалявших себе ребра ради вожделенной осиной талии в 1880-е годы, на пике моды на корсеты. 

1 / 2
Шелковый корсет на китовом усе. 1864 годVictoria and Albert Museum

2 / 2
Хлопковый корсет. 1880-е годыThe Metropolitan Museum of Art

Во второй половине XIX века было налажено производство дешевых корсетов, и тогда рабочие женщины, служанки и горничные тоже стали их носить. В газетах появились карикатуры, высмеивающие тщеславие служанок, желаю­щих носить корсеты, чтобы походить на своих хозяек. 

Благодаря корсетам и кринолинам изменилась мода на тип женской фигуры. «Никакие бедра не могли считаться слишком широкими, это не играло ника­кой роли. Важно было иметь красивые прекрасные плечи, красивый бюст и показывать их!»  Глубокие декольте носили независимо от времени суток, особенно придворные дамы. 

Корсет неоднократно служил поводом для многочисленных дискуссий. Неко­торые женщины воспринимали его как посягательство на тело, для других это был оптимальный способ изменить фигуру. Последние, естест­венно, отнюдь не приветствовали «освобождение» от корсетов, поскольку привыкли носить их и считали тело без корсета бесформенным. 

Костюм с шароварами, или Женская эмансипация. 1850-е годы

Против корсетов резко выступали феминистки XIX века — сторонницы дви­жения за реформированную одежду. Им особенно не нравилось, что в корсете невозможно заниматься спортом, в частности кататься на велосипеде. 

6. Опрыскивайте духами не себя, а одежду

Pot pourri. Картина Герберта Джеймса Дрейпера. 1897 год

 — душистая смесь высушенных растений, которая используется для ароматизации помещения, белья и пр.Частное собрание

В истории парфюмерии конец 30-х годов XIX века завершается окончательным переходом от животных ароматов к легким цветочным. Мускус, амбра, цибе­тин вытесняются лавандой, розмарином, флердоранжем, акацией, фиалкой и туберозой. Теперь считается, что резкие животные запахи могут послужить причиной неврозов, меланхолии, и позднее — истерии у женщин. Ароматы животного происхождения остаются на долю куртизанок, а благопристойным буржуазным дамам рекомендуется палитра из легких цветочных запахов. Это соответствует новой риторике любовного кокетства: надо уметь возбудить желание, не нарушая внешних канонов скромности, вскружить голову кава­леру, не давая недвусмысленных авансов.

Гравюра с изображением концертного платья, украшенного цветами. 1870–1874 годы

Женщине приписываются слабость, утонченность, деликатность чувств и поэ­тичность натуры. Поэтому дама ассоциируется с цветком, невинным и пре­красным. Отсюда мода украшать наряд цветами, увлечение оранжереями и зимними садами. Светские героини из романа «Парижские тайны» Эжена Сю устраивают у себя дома роскошные зимние сады и украшают свои бальные наряды живыми цветами:

«В тот вечер на маркизе было платье из белого крепа, украшенное ве­точкой камелии, в чашечке которой сверкали, наподобие капель росы, полускрытые в ней бриллианты; венок таких же цветов осенял ее чи­стый белый лоб» .

Новая мода требует иного обращения с духами: теперь их принято наносить не на кожу, как раньше, но на отдельные предметы туалета — носовые платки, веер, перчатки и митенки, кружева, окаймляющие бальный букетик цветов. Белье в доме должно благоухать свежим запахом лаванды.

Разбрызгиватель для розовой воды. Возможно, Бирмингем и Лондон, 1850-е годы

За этими меняющимися канонами парфюмерного этикета можно разглядеть важные изменения в обществе, где появляется новая активная сила — средний класс. Среди прочего свой статус его представители демонстрируют через особое отношение к телу, чему весьма способствует развернувшаяся как раз в этот период санитарная реформа . Забота о гигиене позволяет отделить себя от «грязной» бедноты и соответствовать идеалам стерильного буржуазного уклада.

Хорошим тоном считалось умеренное употребление духов, причем рекомендо­валось придерживаться одного аромата. Баронесса Стафф, автор популярной книги советов по красоте и моде, писала:

«Злоупотребление духами является ошибкой. Не рискуя утратить меру, обрызгайте все ваше белье и одежду одними и теми же легкими духами с нежным ароматом, что, без сомнения, сделает вас еще более привле­кательной. Я повторю, что женщине следует отказаться от смешения ароматов. Она должна выбрать одни духи и пользо­ваться только ими. Ее вещи, включая книги и писчую бумагу, ее одежда, будуар и подушки в экипаже, — все, вплоть до самой последней мелочи, должно источать один и тот же приятный аромат» .

7. Пользуйтесь домашней косметикой

В Викторианскую эпоху многие косметические и гигиенические средства изго­товлялись дома. Рецепт одного из них — очищающего косметического молоч­ка — приводит баронесса Стафф:

«Для приготовления молочка возьмите: 1 ½ унции измельченного бен­зоя , ¾ пинты 90 %-ного спирта и ¾ пинты настоящего орлеанского уксуса. 

Поместите все в бутылку и взбалтывайте каждое утро. По истечении пятнадцати дней профильтруйте смесь через бумагу». 

А вот рецепт медицинского уксуса, «который является прекрасным средством от угревой сыпи и прыщей»:

«Мятная вода — 6 ½ драхм , мятный спирт — 6 драхм, спирт шалфея — 6 драхм, спирт розмарина — 6 драхм, спирт лаванды — 6 драхм, орлеан­ский уксус — 3 ½ пинты». 

Особой популярностью пользовались краски, осветляющие волосы. Но, увы, если дама переусердствовала и волосы получались слишком светлыми, ее мог­ли упрекнуть в легкомыслии и даже в «пустоголовости» . Так что подобные упреки в адрес блондинок имеют довольно давнюю историю.

Реклама растительного средства по уходу за волосами. После 1870 года

В середине XIX века изменяются и правила использования косметики: пудра, румяна и белила, столь популярные в XVIII веке, уходят в прошлое. Теперь врачи говорят, что коже нужно дышать, поры должны быть открыты, поэтому следует больше применять очищающие лосьоны, ополаскивать лицо мыльным раствором и увлажнять миндальным кремом. 

Коробочка рисовой пудры «Мемфис». Франция, конец XIX — начало XX века

Впрочем, для вечерних выходов по-прежнему используется пудра, позволяю­щая достичь эффекта «жемчужной кожи», и черная подводка для глаз. Дифи­рамбы рисовой пудре поют поэт Шарль Бодлер и писатель Теофиль Готье, авторы очерков о косметике и моде. Для них женская красота аналогична произведению искусства. Согласно Бодлеру, «пудра создает видимость един­ства в фактуре и цвете кожи; благодаря ей кожа приобретает однородность, как будто она обтянута балетным трико, так что живая женщина начинает походить на статую или на существо высшее и божественное. <…> Итак, если меня правильно поняли, приукрашивание лица не должно исходить из вуль­гарной и постыдной претензии, цель которой — имитировать природную красоту и соперничать с молодостью. <…> Вовсе незачем скрывать косметику и стараться, чтобы она не была угадана. Напротив, она может быть подчеркну­той и, уж во всяком случае, откровенной» .

Нана. Картина Эдуара Мане. 1877 год

Аналогичные аргументы приводит Готье:

«Нежнейшая пудра позволяет придать коже слюдяной, мраморный от­тенок и скрыть тот здоровый румянец, который в наши дни выглядит совершенно неуместно, ибо предполагает превосходство физических потребностей над потребностями духовными. Возможно даже, что жен­щин заставляет набрасывать на шею, плечи, грудь и руки этот легкий белый покров, смягчающий теплые, бесстыдные цвета нагого тела, не что иное, как смутное дуновение стыдливости. С помощью пудры формы живого тела приближаются к формам статуи; они очищаются и одухотворяются. Еще одна важная тема — обыкновение женщин под­водить глаза, также нередко порицаемое: благодаря ему ресницы удли­няются, брови выгибаются дугой, глаза загораются новым блеском; женщина, подкраши­вающая глаза, подобна прославленному мастеру, наносящему на полотно последние мазки. Мода всегда права»

История моды. Документальный сериал (Франция, 2007). 5 серий.