Привычка

Дмитрий Торчиков продолжает радовать из Голландии своими юмористическими зарисовками: Как-то ехал в Голландии по маршруту, по которому раньше не доводилось. Пошёл выяснить в кассе на пересадке, с какой платформы и какой поезд. Кассирша, прекрасная женщина, тут же откликнулась на просьбу — отправила меня на вторую платформу. Стою в прекрасном настроении. А чего бы не радоваться — семь утра, ветер, дубак, а поезд через 18 минут.

Тут на платформу выходит двухметровый полицейский с лицом невыспавшегося Шварценеггера. Ходит так неспешно и в лица всем пристально заглядывает. А полицейские просто так никуда не заглядывают, знаю из личного опыта.

У меня и без того рожа протокольная, а тут ещё и занервничал по привычке. Если б он к кому-то другому подошёл, оно бы и ничего, но я как чувствовал...

Любезный такой, аж противно.

— Мущина, — говорит, — пройдёмти! — И аккуратно так за локоток прихватил.

Захотелось было крикнуть на прощание «Аллах Акбар!» и кинуть в стену банкой кока-колы, но не стал усугублять.

Спускаемся вниз, а их там — человек шесть.

Кстати, о личном опыте. Однажды в разгар девяностых я некоему товарищу Веснину нарубил словесной правды в лицо. Так ему и сказал:

— Что вы себе позволяете? Вроде взрослый мужчина, а ведёте себя как женщина. Отпустите руку щас же, прекрасный вы человек. Мать вас рожала, мучилась, а вы? Гляньте, на кого вы похожи, неряха!

Немного другими словами, но смысл примерно такой.

Как выяснилось, в этот момент товарищ Веснин был на работе. А я — отдыхал. Он работал начальником криминальной полиции. А я — бухой в лохмотья.

Оказалось, они там кого-то не поймали и вместо опасных преступников арестовали меня. Для галочки.

Я для солидности позвонил — по севшему телефону — адвокату и завёл с ним серьёзный диалог о выходе из тюрьмы под залог. Менты в масках отчего-то заржали, может, Веснин анекдот смешной им рассказал.

Уже у себя в кабинете он любезно предложил мне присесть в кресло, но как я сел — не помню. Помню только — что-то сильно прислонилось к уху.

То ли он пить не хотел, то ли вода попалась невкусная, но он плеснул ей мне в лицо. Случайно, скорее всего.

— Вы, — говорит, — Дмитрий, на редкость замечательный человек, скажу я вам. Шли бы вы домой уже. Бегом желательно. Как-нибудь таким бегом, чтобы мы с вами не встречались больше никогда в жизни.

Столько любезностей наговорил, что мне уже слов не осталось, и я молчаливым сайгаком поскакал домой.

И вот спускаюсь к шестерым голландским полицейским и уже запястья разминаю. Вряд ли, думаю, у них наручники комфортабельнее наших.

Этот двухметровый с ликом святого Арнольда мне и говорит: вы, мол, простите великодушно, кассирша напутала всё. Ваш поезд отходит с четвёртой платформы справа. Простите ещё раз — и счастливого пути.

А я уже в мыслях одной ногой был в их фешенебельной тюрьме.

Бояться милиции — это у нас в крови, наверное...

Источник