Режиссер Алена Суржикова: в отделении интенсивной терапии можно снять много честных историй

В воскресенье, 14 июля, короткометражный фильм режиссера Алены Суржиковой "В ожидании чуда" будет представлен на главном ирландском кинофестивале Galway Film Fleadh. Она не поедет на этот фестиваль, но может предугадать реакцию публики: люди будут плакать. Главным героем этого фильма стал ее собственный ребенок, которому было суждено прожить всего несколько недель.

В мае фильм Алены Суржиковой "В ожидании чуда" побывал в Канаде, на фестивале класса А Hot Docs. Автор: Сергей Трофимов.

Несколько лет назад в кафе Дома радио мы разговаривали о твоем фильме "Снег в Красной поляне", ты тогда ждала ребенка и рассказывала мне о предстоящих съемках фильма про знакомого беженца из Сирии. Как получилось, что семейная трагедия стала фильмом?

В кассете "Корни" я по договору должна была снимать историю о себе. Я планировала поехать в Узбекистан и снять историю про свою маму. Но когда все это случилось, я решила рассказать свою историю.

Проведя полтора месяца в интенсивной терапии и каждый день видя похожие истории, поняла, что в жизни важно, а что нет. В отделении интенсивной терапии можно снять много честных историй, о которых мало кому известно. Любое сострадание и соучастие может помочь людям, которые там находятся.

Когда мы начали монтировать этот фильм, мой 10-летний на тот момент сын сказал: "Когда ты забираешь у меня телефон, я думаю, что у меня проблемы. Но если я посмотрю такой фильм, то пойму, что у меня никаких проблем нет".

Такой фильм действительно может изменить чью-то жизнь. После его выхода на экраны я получала много писем от людей, которые пережили подобное, но не решались даже с кем-то поговорить.

Каково тебе было быть героиней собственного фильма? Он помог тебе пережить смерть ребенка?

Наверно, да. Это позволяет посмотреть на все со стороны. И я не боюсь об этом говорить.

Поедешь на фестиваль в Галвей?

Очень хотела поехать, но не смогла, так как сейчас мы снимаем серию портретных историй про успешных людей Эстонии.

С фильмом "В ожидании чуда" я уже побывала на нескольких фестивалях. Самыми значимыми фестивалями класса А стали Hot Docs, там состоялась премьера, и Visions du Reel в Швейцарии. На таких фестивалях каждый фильм – посыл, послание человечеству.

Если ты не поедешь, то как узнаешь, какие были отклики?

Я знаю, что люди будут плакать и посылать мне "обнимашки". Туда поедет большая эстонская делегация, мне потом расскажут. Везде не успеть.

Если бы ты все же сняла фильм про свою маму, то о чем бы он был?

Она родилась в Узбекистане, но мы не знаем, кто ее отец. В идеале я хотела поискать ее отца, но это, конечно, нереально. Я бы хотела сходить в школу, где она училась, посмотреть на горы, о которых она мне рассказывала, и на овец, которых она в детстве пасла. Я не хороню эту историю. В жизни все всегда правильно и все всегда вовремя. Когда-нибудь я вернусь в Узбекистан и сниму этот фильм.

Как-то раз я спросила у режиссера Бориса Хлебникова, как решать, надо снимать кино или нет? Он сказал: "Знаешь, если можешь жить и не снимать, то лучше не снимай". Его совет мне помог, я отказалась от идеи снять игровое кино. Но не снимать документальное кино я не могу, оно как-то вплетено в мою жизнь. Как говорит мой муж, я постоянно во что-то вписываюсь.

Что дальше?

Помимо серии про эстонских русских, сейчас снимаю фильм "Анкета" про одноклассников. На основании анкетных тетрадей из 1990-х мы нашли людей 20 лет спустя: одного в России, второго в Камбодже, третьего в Германии, четвертого в Норвегии на рыбной фабрике. Думаю, что фильм выйдет весной следующего года.

Тебе интереснее снимать кино про простых людей?

Буквально на днях снимали про Элину Нечаеву, но фабрика привлекает меня больше (смеется). Когда снимаешь простого человека, он ничего не скрывает. А когда снимаешь человека медийного, он хочет многое контролировать, "дома снимать не будем", "об этом не спрашивайте". А мне, может быть, хочется снять, как он варит суп или как выглядит без косметики. На такое мало кто отваживается. Я не люблю постановочное. Мне нравится, когда все, как в жизни, по-настоящему.