"Русские не сдаются!". Оборона крепости Осовец.

Крепость Осовец (польск. Twierdza Osowiec, нем. Festung Ossowitz) — русская опорная крепость, возведенная на реке Бобры у местечка Осовице (ныне польский город Осовец-Крепость) в 50 км от г. Белосток. Крепость была построена с целью обороны коридора между реками Неман и Висла — Нарев — Буг, с важнейшими стратегическими направлениями Петербург — Берлин и Петербург — Вена. Место строительства оборонительных сооружений было выбрано так, чтобы перекрыть основное магистральное направление на восток. Обойти крепость в этой местности было невозможно — на север и на юг располагалась непроходимая болотистая местность.

Во время Первой мировой войны крепость была осаждена и трижды атакована немецкими войсками, в том числе, с применением химического оружия. Русский гарнизон крепости отразил все попытки штурма, выдержал осаду многократно превосходивших войск противника в течение полугода и отошёл лишь по приказу командования после того, как стратегическая целесообразность дальнейшей обороны отпала.

Предлагаю подробно узнать про этот героический поступок...

С самого начала Великой Европейской войны целый ряд крепостей был взят немцами в самый короткий срок. Это создало впечатление невозможности длительного сопротивления крепостей при наличии могущественной осадной артиллерии, коей располагали немцы.

В дальнейшем добровольный отказ от стороны некоторых крепостей и быстрое падение других, нередко вслед за короткой бомбардировкой, даже без предварительного обложения их, утвердило многих во мнении о бесполезности крепостей. В конечном итоге, в течение войны только две крепости по длительности обороны выполнили свое назначение: Верден на западе и Осовец на востоке. Первая удержалась до конца войны, вторая была полностью эвакуирована и уничтожена спустя 6½ месяцев после начала боев под крепостью по соображениям оперативного характера, причем тогда, когда сила сопротивляемости ее значительно возросла вследствие работ, произведенных в крепости. Но Верден, по той массе войск, которые принимали участие в борьбе сверх состава гарнизона, по характеру борьбы, вылившейся в ряде встречных столковений на фронте, на котором крепость составляла лишь небольшой участок и вследствие применения обороняющимся мощной тяжелой артиллерии не являет собой примера для составления заключения об обороноспособности собственно самой крепости и ее роли и значении в общем ходе операций на направлении Верден — Париж.

Между тем Осовец, представлявший собой крепость 3-го клacca, незаконченной постройки, боролся самостоятельно, протягивая фронт обороны в обе стороны верст на 20 — 25.

Правда, состав гарнизона его менялся, но численность его всегда уступала противнику, равно как и снабжение, техническими средствами борьбы, причем самым крупным калибром артиллерии были 6-дюймовые пушки; в то время как противник располагал артиллерией до 16½ дюймового калибра включительно и теми же техническими средствами борьбы, кои применялись им и при осаде других первоклассных крепостей на нашем и на западном фронте.

Крепость Осовец.Форт №1

Город Осовец (Osowiec, Ossowitz) в настоящее время расположен на северо-востоке Польской республики на расстоянии около 50 км к северо-западу от Белостока. Он разделен на две части рекой Бобры (Biebrza). В состав Польши входит с 1918 года, после восстановления ее независимости. До этого с 1795, после третьего раздела Польши, эта территория входила в состав царской России. Именно последняя начала строительство крепостных укреплений у местечка Осовице, которым была уготована роль обороны коридора между реками Неман и Висла-Нарев-Буг, с важнейшими стратегическими направлениями Петербург-Берлин и Петербург-Вена. Помимо Осовца к тому же периоду относится и строительство или модернизация крепостей в Ковно, Гродно, Ровно, Луцке, Иван-городе, Бест-Литовске, Варшаве и Ново-Георгиевске.

Согласно нового стратегического плана русского генерального штаба от 1873 г. крепость Осовец должна была защищать переправу через реку Бобры и, следовательно, транспортный узел в Белостоке от возможного германского удара с севера (Вост. Пруссия), а также являться восточным опорным пунктом укрепленной линии между реками Нарев и Бобры. Для выполнения данной задачи в 1874 г. были начаты проектные работы с целью строительства опорной крепости в Осовице под руководством известного российского фортификатора генерала Э.И.Тотлебена. Однако, в 1877 г., еще до начала строительства, началась война с Турцией, и все работы были прекращены. Работы возобновились только в 1882 г. под управлением генерала Р.В.Крассовского, когда приступили к строительству опорного форта, известного также под названием "Центральный форт", или Форт №1. Строительные работы продолжались до 1891 г. В результате на южном берегу реки Бобры, на расстоянии около 2 км от железнодородного моста, возник укрепленный объект в плане неправильного шестиугольника площадью около 1 кв.км. Главное боевые позиции форта располагались на двух валах: внутренним, высотой 14-16 м (открытые артиллерийские позиции), и внешнем (пехотные стрелковые позиции). Толщина обоих валов у основания составляла более 50 м. Весь форт был окружен рвом, защищенным капонирами или угловыми огневыми позициями на валах и заполненным водой с трех сторон, за исключением северной. Северная часть форта несколько возвышалась над остальными и была отделена от них сравнительно невысоким валом, образуя укрепленный редут. Кроме того, с северо-восточной стороны форт был защищен выдвинутым пятиугольным равелином. Во внутреннем дворе форта располагался ряд объектов инфраструктуры, прежде всего, казармы, склады боеприпасов, защищенные мощным земляным накатом, и гарнизонная церковь. Гарнизон форта состоял из 4 стрелковых рот и артиллерийского полубатальона, обслуживающего около 60 орудий на валах.

Еще до окончания строительства Центрального форта было решено укрепить стратегическое значение Осовца дополнительными крепостными объектами. Поэтому под руководством все того же генерала Крассовского были построены еще два форта. На северном берегу реки Бобры для защиты ж/д моста был сооружен форт № 2 с двумя валами в форме пятиконечной лунеты размером 400 х 500 м, окруженный водяным рвом, защищенным тремя небольшими капонирами по углам фронтовой и фланговых сторон. Во дворе форта располагались укрепленные казармы для 1 стрелковой роты и 1 артиллерийского взвода. Перешеек форта был защищен только невысоким земляным валом без боковой защиты. Кроме форта № 2 в 1886 г. примерно в 2 км к западу от Центрального форта было начато строительство форта № 3, конструктивно отличающегося от предыдущих. Он представлял собой укрепленный объект с одним валом со стрелковыми и артиллерийскими позициями. Сухой ров, окружающий форт, защищался внутренними капонирами. Форт № 3 получил название "Шведского", поскольку располагался вблизи перехода через реку, наведенного здесь Карлом XII в 1708 г., и защиты которого была его основной функцией. Немного позже форт № 3 был соединен с фортом № 1 двумя земляными валами высотой около 3 м и рвом шириной 20-30 м. В результате работ в середине местечка Осовец возник укрепленный район, внутри которого располагались главные склады боеприпасов и провианта, казармы, госпиталь, ружейные мастерские, кладбище и т.п.

Крепость Осовец.Форт №1

После 1885 г. европейские армии постепенно перешли на высокоэффективные артиллерийские боеприпасы, начиненные мелинитом, которые практически обесценило существовавшие к тому времени крепостные объекты. То же самое относилось и к крепости Осовец. По этой причине военное министерство Российской империи приняло план по повышению обороноспособности всех крепостей и по строительству новых. Существующие кирпичные стены были укреплены дополнительными бетонными толщиной до 2 м на песчаной подушке глубиной более 1 м. Строительство всех новых объектов велось исключительно из бетона.

В связи с реализацией данных мероприятий в 1891 г. было начато строительство еще одного крепостного объекта примерно в 3 км к западу от форнта № 3. По проекту инж. Н.А.Буйницкого здесь был построен с использованием рельефа местности ж/б объект, позднее обозначенный как форт № 4, или "Новый форт". Форт был окружен довольно плоским и сильно расчлененным земляным валом со стрелковыми позициями и глубоким сухим рвом. Только с запада ров был заполнен водой. Внутри форта находились бетонные казармы с глубокими подвалами со сводчатыми перекрытиями, где располагались укрытия и склады боеприпасов. К 1914 г. строительство объекта было еще не закончено, главным образом, по причине недостаточного финансирования. В результате этого в ходе Первой Мировой войны форт служил в качестве вспомогательного объекта. Коммуникации между фортами №№ 3 и 4 с южной стороны прикрывалось земляным объектом сложной формы, т.н. редутом Ломжа.

После 1900 г. строительство крепости Осовец продолжалось. К северу от ж/д, а также у шоссейного моста были построены бетонные защитные укрепления, был усилен бетоном и Центральный форт № 1. В этот же период на его валах и внутри них была сооружена система переходов, которая была соединена с остальными частями форта подземными галереями. Интересной особенностью является то, что эти галереи, ведущие со двора к низкому валу и капонирам, одновременно представляли собой стрелковые позиции для флаговой защиты низкого вала и подходов к нему. Для фланговой защиты главного рва были сооружены новые капониры, а существующие были перестроены. Как новинка, все капониры были оборудованы электростанциями с динамо-машинами, питающими дуговые прожекторы для освещения рва. После 1905 г. форт № 2 и укрепление у ж/д моста были соединены водным рвом и валом с мощными бетонными казематами.

Дальнейшее строительство крепости Осовец велось с использованием железобетона и бронедеталей, которые в то время (после 1910 г.) стали применяться в российском крепостном строительстве как результат опыта русско-японской войны 1904-05 гг. и экспериментов, проведенных в 1908 г. в крепости Кронштадт. Помимо модернизации существующих укрепленных объектов при помощи железобетона и заполнении пространства между ними укрытиями и артиллерийскими позициями ген.-лейтенант Н.А.Буйницкий предложил строительство современной укрепленной группы в 4 км восточнее основной крепости. Она должна была состоять из двух фортов треугольной формы и укрепленных позиций для двух батарей гаубиц кал. 152 мм. По причине военной угрозы и недостатка средств этот проект так и не был осуществлен. Тем не менее, в 1912-14 гг. на южном берегу реки Бобры, к северо-востоку от форта № 1 на Скобелевском холме было построено достаточно современная укрепленная позиция. Вершина холма была укреплена стрелковыми позициями с мощными ж/б укрытиями, рассчитанными на пехотную роту и оборудованными двумя наблюдательными бронеколпаками. В северной части позиций располагалась батарея полевой артиллерии, а в центре был построен единственный тогда в России бронированный артиллерийский ДОТ. Он был оборудован броневой башней сист. Gallopin производства фирмы Schneider-Creusot (Франция) под орудие кал. 152 мм, которое широко применялось в крепостях Верден, Туль, Эпиналь и Бельфор на границе Лотарингии. Недалеко от ДОТа был сооружен склад боеприпасов, рассчитанный на 2000 зарядов.

Основной задачей крепости было, как писал участник обороны Осовца С. Хмельков, «преградить противнику ближайший и удобнейший путь на Белосток… заставить противника потерять время или на ведение длительной осады, или на поиски обходных путей». Белосток – транспортный узел, взятие которого открывало дорогу на Вильно (Вильнюс), Гродно, Минск и Брест. Так что для немцев через Осовец лежал кратчайший путь в Россию. Обойти крепость было невозможно: она располагалась на берегах реки Бобры, контролируя всю округу, в окрестностях – сплошные болота.

«В этом районе почти нет дорог, очень мало селений, отдельные дворы сообщаются между собой по речкам, каналам и узким тропам, – так описывало местность издание Наркомата обороны СССР уже в 1939-м. – Противник не найдет здесь ни дорог, ни жилья, ни закрытий, ни позиций для артиллерии».

Первый натиск немцы предприняли в сентябре 1914-го: перебросив из Кенигсберга орудия большого калибра, они бомбардировали крепость шесть дней.

К Осовцу подошло 40 германских батальонов – почти столько же, сколько к громадному Новогеоргиевску.

Имея многократный численный перевес, враги пошли в атаку. Им удалось оттеснить русские роты настолько, что немецкая артиллерия смогла начать обстрел Осовца – из Кёнигсберга были доставлены 60 тяжёлых орудий калибра до 203 мм. Большинству читателей это мало о чём говорит, так что поясним на таком примере. Когда в Грозном при штурме президентского дворца Дудаева наша армия сделала выстрел из пушки этого калибра, в эфир понеслись панические крики, мол, русские применили ядерное оружие.

После двух дней интенсивного обстрела германцы решили: противник достаточно шокирован, чтобы стать лёгкой добычей. Они снова пошли на штурм, но шквальный огонь нашей артиллерии заставил их залечь. На следующий день последовал ещё более неприятный сюрприз. Русская пехота, предположительно деморализованная громадным превосходством немцев и жестокой бомбардировкой, вдруг ринулась во фланговые контратаки. Германцы спешно отступили, отводя артиллерию. Стало ясно, что нахрапом здесь ничего не добиться.

В эти дни, невзирая на то что крепость находилась в поле обстрела неприятельской артиллерии, Осовец посетил наш Царь Николай Александрович. Гарнизон был в восторге, а комендант – генерал Шульман – совершенно растерялся. Он боялся за жизнь монарха, внезапно появившегося на передовой. Царь посетил один из фортов и Покровскую церковь, пострадавшую при бомбардировке. Перекрестился перед образом святителя Николая Чудотворца, который подарил этому храму в мирном 1897 году. При разговоре со священником спросил, было ли страшно при бомбардировке. Тот ответил:

– Нет, Ваше Императорское Величество. Только мне скучно стало, когда снаряды стали ложиться близ церкви, и я пошёл в храм.

Государь улыбнулся и уехал из крепости очень довольный. У него было необъяснимое свойство посещать ключевые места русской обороны накануне каких-то жесточайших для них испытаний. Так было с посещением Саракамыша, где горсть наших воинов выдержала вскоре удар турецкой армии. Где Петербург, а где Саракамыш? О нём и большинство генералов слыхом не слыхивало. Вдруг там появляется на виду врага Царь, воодушевляет, окрыляет бойцов, а вскоре весь мир повторяет имя этого заштатного, ставшего легендарным городишка. Так было и с Осовцом.

После сентябрьской неудачи немцы несколько месяцев размышляли над случившимся. Ждали, когда замёрзнут река и болота. Готовились. Слишком нужен был им Осовец, за которым лежали Белосток, Гродно, Минск...

В середине февраля 1915 года немцы всё ещё были полны оптимизма. Главная надежда возлагалась на батарею сверхтяжёлых орудий, которые германцы называли «Большие Берты». Это были осадные пушки 420-мм калибра, не имеющие равных в мире. Мы уже сказали о 203-мм калибре, – так вот на фоне новых монстров те, прежние, выглядели пигалицами. 800-килограммовый снаряд «Большой Берты» оставлял воронку в 4-5 метров глубиной и 12-15 метров в диаметре – настоящий котлован!

Были и другие пушки циклопических размеров, например осадные мортиры «Шкода» калибра 305 мм. Огонь вёлся залпами по 360 снарядов, каждые четыре минуты – залп. В это время сверху крепость бомбили немецкие аэропланы.

Предполагалось, что при интенсивной бомбардировке русские сдадутся через сутки, максимум через двое. Генеральный штаб, полагая, что требует невозможного, просил защитников продержаться хотя бы 48 часов. Мысль, что крепость выстоит ещё полгода, а в общей сложности 190 дней с начала осады, никому не приходила в голову.

«Противник 25 февраля открыл огонь по крепости, довёл его 27 и 28 февраля до ураганного и так продолжал громить крепость до 3 марта», – вспоминал С. Хмельков. По его подсчётам, за эту неделю ужасающего обстрела по крепости было выпущено 200-250 тысяч только тяжёлых снарядов. Если брать их взрывчатую силу, то Русская армия тратила столько на всех фронтах примерно за пару месяцев. А тут – небольшая крепость с немногочисленным гарнизоном.

«Кирпичные постройки разваливались, – читаем в воспоминаниях Сергея Александровича, – деревянные горели, слабые бетонные давали огромные отколы в сводах и стенах; проволочная связь была прервана, шоссе испорчено воронками; окопы и все усовершенствования на валах, как-то: козырьки, пулемётные гнёзда, лёгкие блиндажи – стирались с лица земли».

Местами попадания были так густы, что большие площади были взрыты слившимися воронками. Центральный форт, Скобелева гора, Заречный форт исчезли в громадных облаках пыли. Там не должно было остаться ничего живого. Вдруг из облаков заговорили, среди прочих, две 150-мм пушки Канэ, доставленные из Кронштадта. Немецкая разведка элементарно их проморгала, что обошлось германцам очень дорого. Взрыв – и замолчала одна «Большая Берта», которая находилась на недосягаемом, как казалось врагам, расстоянии для русских пушек. Взрыв – и второе чудовище велело долго жить. Следом взлетел на воздух склад боеприпасов.

Это ошеломило противника. Немцы словно сошли с ума. Вместо того чтобы отодвинуть оставшиеся «Берты» на безопасное расстояние и продолжать огонь, они утащили их в тыл. Надо сказать, что в крепости не было укреплений, способных выдержать удар снаряда весом немногим менее тонны. Солидный кирпичный склад, принадлежавший артиллеристам, одна из таких бомб превратила в руину. Несколько десятков удачных попаданий могли подорвать нашу оборону. Но германцы испытывали к символам своей мощи какой-то религиозный трепет и более их против Осовца не использовали.

Со второй линии обороны, которая находилась за пределами крепости, немцы русскую пехоту сбить так и не смогли. К взрывам она привыкла настолько, что солдаты рассуждали: «Пущай постреляет, по крайней мере выспимся». Они смертельно устали от боёв начала февраля и работ по укреплению крепости. После этого артобстрел действительно казался им чем-то эфемерным.

На территории Осовца после февральского штурма было найдено 30 тысяч воронок. Сотни тысяч снарядов поглотили река Бобр и болота. Впрочем, и более или менее точных попаданий приходилось по нескольку на каждого защитника. До того момента считалось, что человек такого выдержать в принципе не способен. Кого не убьёт прямое попадание, того выведет из строя контузия; кого не контузит, тот испытает такой шок, что будет трястись до конца дней. Математики и физиологи считали, измеряли, писали докладные на этот счёт. «По крайней мере выспимся», – сказал на всё это русский пехотинец.

Для немцев сложилась идеальная ситуация: река Бобр скована льдом, русские воины измучены, а своих свежих частей – в избытке. Нужно было бросать их в бой, но германское командование свято верило в мощь своей артиллерии. Лёд превращался в крошево. Русские отоспались и повеселели. Штурм провалился.

«Страшен был вид крепости, вся крепость была окутана дымом, сквозь который то в одном, то в другом месте вырывались огромные огненные языки от взрыва снарядов; столбы земли, воды и целые деревья летели вверх; земля дрожала, и казалось, что ничто не может выдержать такого ураганного огня. Впечатление было таково, что ни один человек не выйдет целым из этого урагана огня и железа», – так писали зарубежные корреспонденты.

Командование, полагая, что требует почти невозможного, просило защитников крепости продержаться хотя бы 48 часов. Крепость стояла еще полгода. А

Весной 1915 г. враг начал широкомасштабное наступление. Русский фронт был прорван сначала в Прибалтике, а затем в Галиции. Это была крупнейшая катастрофа нашей армии. А Осовец держался. Победы воодушевили его защитников, они поверили в себя. Росла и злость на немцев, которые постоянно перебрасывали письма, где говорилось, что русские германцам сопротивляться не могут и скоро окажутся под властью кайзера.

6 августа (24 июля по старому стилю) начался третий штурм. Собственно, именно он вписал имя крепости в историю не только России, но и человечества.

Для уничтожения гарнизона немцы применили отравляющие газы. Газовую атаку они готовили тщательно (10 дней), терпеливо выжидая нужного ветра. Развернули 30 газовых батарей, несколько тысяч баллонов. 6 августа в 4 утра на русские позиции потек темно-зеленый туман смеси хлора с бромом, достигший их за 5-10 минут. Газовая волна 12-15 метров в высоту и шириной 8 км проникла на глубину до 20 км. Противогазов у защитников крепости не было.

«Всё живое на открытом воздухе на плацдарме крепости было отравлено насмерть, – вспоминал Сергей Александрович Хмельков, сам ставший жертвой отравления. – Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели. Все медные предметы на плацдарме крепости – части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее – покрылись толстым зелёным слоем окиси хлора; предметы продовольствия, хранящиеся без герметической укупорки, – мясо, масло, сало, овощи – оказались отравленными и непригодными для употребления».

Полный Георгиевский кавалер возле неразорвавшегося германского снаряда

«Утро было холодное, туманное; дул средней силы северный ветер... – писал военный историк В. Буняковский. – Действие газов, несмотря на принятые меры, на Сосненской позиции и в тылу её было ужасно – около половины бойцов были отравлены насмерть. Полуотравленные брели назад и, томимые жаждой, нагибались к источникам воды, но тут, на низких местах, газы задерживались, и вторичное отравление вело к смерти. В общем, ко времени подхода немцев к позиции число защитников её определялось в каких-нибудь 160-200 человек, способных действовать оружием.

Выдвинутые из Заречного форта для контратаки три роты землянцев также по пути потеряли до 30 процентов одними отравившимися газами. Спустя некоторое время по выпуске газов немцы пустили одновременно по всему фронту красные ракеты и открыли ураганный огонь...»

9, 10 и 11-я роты Землянского полка погибли целиком, от 12-й роты осталось около 40 человек при одном пулемёте; от трёх рот, защищавших Бялогронды, оставалось около 60 человек при двух пулемётах. Германское командование было настолько уверено в успехе, что велело запрячь обозы. Обратим внимание на цифру – 160-200 человек; остатки ещё трёх рот были немногочисленны, пострадало от газов и подкрепление. Им-то и предстояло сразиться с 8-й немецкой армией.

Вот собственные слова германского генерала Людендорфа: «8-я армия вдвинулась в узкое пространство между Наревом и Белостоком для взятия с юга Oсовца». 14 батальонов ландвера, не менее 7 тысяч человек, двинулись вслед за волной газов. Они шли не в атаку. На зачистку. Будучи уверенными в том, что живых не встретят. То, что произошло дальше, прекрасно описал публицист Владимир Воронов:

«Когда германские цепи приблизились к окопам, из густо-зелёного хлорного тумана на них обрушилась... контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплёвывая куски лёгких на окровавленные гимнастёрки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. И по ним с окутанных хлорными клубами русских батарей стала бить, казалось, уже погибшая артиллерия. Несколько десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка! Ничего подобного мировое военное искусство не знало. Это сражение войдёт в историю как “атака мертвецов”».

Кто дал этой атаке такое имя, сейчас уже трудно установить, но оно облетело мировую прессу. А немцы впервые ясно осознали, что взять крепость не смогут. Голыми руками можно взять гарнизон, который растерян, не слажен.

Исключительно трудно – когда он сложился в единый организм, привык побеждать. Невозможно – если бойцы, сверх того, обнаруживают, что враги их – нелюди, изверги рода человеческого. Самое тяжёлое впечатление произвело на защитников Осовца отравление крестьян из ближайших к крепости деревень и надругательство над трупами погибших от газов товарищей. «Медведь, страшный зверь, и тот не трогает мертвецов, – говорили стрелки, – а эти хуже зверей; погоди, дай дорваться».

Германцы затихли.

Осовец русские войска все же оставили, но позже и по приказу командования, когда его оборона потеряла смысл. Эвакуация крепости – тоже пример героизма.

В начале августа наши армии, отступавшие с Бобра, Нарева и Вислы, продолжали отход к линии Белосток — Брест-Литовск и в ближайшие дни должны были, во исполнение общего дальнейшего отступления на восток, миновать ее.

При таких условиях дальнейшее удержание в наших руках Осовца утрачивало свое значение, между тем как его гарнизон и главным образом, тяжелая артиллерия и боевые запасы имели огромную ценность для армии и Верховным Главнокомандующим было приказано подготовиться к эвакуации и к возможному разрушению укреплений.

С 4 по 8 августа производилась вывозка имущества и огнестрельных припасов, были исполнены все подготовительные работы к основательному взрыву укреплений и разработан план эвакуации крепости в кратчайший срок.

В ночь с 8 на 9 августа была произведена полная очистка крепости от вооружения, были оставлены только 4 орудия которые своим огнем должны были вводить противника в заблуждение.

9 августа с наступлением темноты гарнизон стал покидать крепость и когда хвост колонны войск миновал южные крепостные ворота, были подорваны пироксилином, оставшиеся 4 орудия и взорваны все кирпичные, каменные и бетонные сооружения и подожжены деревянные постройки. Спохватившийся противник открыл запоздалый сильный огонь причинивший гарнизону ничтожные потери.

На следующий день гарнизон уже занял участок армейской позиции и комендант крепости ген. Бржозовский, принявший корпус, послал рапорт Верховному Главнокомандующему о ходе обороны, на коем была наложена Государем Императором следующая резолюция: «Выражаю самую горячую благодарность всему составу доблестного гарнизона Осовца».

Комендант крепости в своем приказе отметил, между прочим, совершившееся событие в следующих выражениях: «В развалинах взрывов и пепле пожаров гордо упокоилась сказочная твердыня, и мертвая она стала еще страшнее врагу, всечасно говоря ему о доблести защиты. Спи же мирно, не знавшая поражения, и внуши всему русскому народу жажду мести врагу до полного его уничтожения. Славное, высокое и чистое имя твое перейдет в попечение будущим поколениям. Пройдет недолгое время, залечит Мать Родина свои раны и в небывалом величии явит Mиpy свою славянскую силу; поминая героев Великой Освободительной войны, не на последнем месте поставит она и нас защитников Осовца».

Осовец поколебал незаслуженную славу сокрушительности немецкой техники и доказал возможность успешной, длительной защиты даже такой небольшой и в значительной своей части, далеко не современной крепости, какой она была.

В 1924 году европейские газеты писали о некоем русском солдате (имя его, к сожалению, не известно), обнаруженном польскими властями в крепости Осовец. Как оказалось, при отступлении саперы направленными взрывами засыпали подземные склады крепости с амуницией и продовольствием. Когда польские офицеры спустились в подвалы, из темноты по-русски раздалось: «Стой! Кто идет?» Незнакомец оказался русским. Часовой сдался лишь после того, как ему объяснили, что той страны, которой он служил, уже давно нет. 9 лет солдат питался тушенкой и сгущенкой, потеряв счёт времени и приспособившись к существованию в темноте. После того, как его вывели, он потерял зрение от солнечного света и был помещен в больницу, после чего передан советским властям. На этом его след в истории теряется. Подробнее про эту легенду МОЖНО ПОЧИТАТЬ ТУТ.

Эта Оборона дорого далась Русской армии. Но еще более высокую цену заплатили немцы. Было сорвано серьезное наступление немецкой армии и сорваны планы немецкого командования на долгий срок.

Никто не забыт….Ничто не забыто…

Русские пулеметчики ведут огонь по вражеским аэропланам