Стальнухин: Жить в Нарве и быть русским центристом – это преступление

Фото: Teet Malsroos / Õhtuleht

Первый после каникул рабочий день депутатов Рийгикогу был нелегким: он длился целых полтора часа, 45 минут из которых они слушали речи президента и спикера, а также знакомились с процедурными вопросами.

На повестке дня было целых две темы для обсуждения, обе инициированные центристами: первая о том, что не все врачи согласны заниматься по приказу силовых структур освидетельствованием пациентов (министр юстиции Кристен Михал ответил в том смысле, что это вопрос не его полета), и второй – о коррупции в Выруском уезде.

По сути, вопрос был даже поставлен следующим образом: почему если речь идет о серьезных подозрениях в отношении политика правящей коалиции, то расследование ведется тихо-тихо, а если что уже никак не утаить, все всплывает лишь после выборов, а вот если есть какие-то сомнения в отношении оппозиции, в частности, центристов, то человека сразу называют чуть ли ни преступником, об этом сообщают все СМИ. Если ничего не обнаружат – извинятся после выборов. Может быть.

Кристен Михал (реформист, бывший генсек) ответил, что он не замечал подобного. Он понимает, что когда центристов в чем-то обвиняют, им, центристам, это обидно. Но он настаивает на том, что в Эстонии действует презумпция невиновности, то есть никто не может быть назван преступником до того, как это окончательно признал суд. Впрочем, Михал предположил, что СМИ, возможно, кое в чем и виноваты.

Вопрос ребром решил поставить Михаил Стальнухин и обратился следующим образом: «В Нарве говорят, что жить в Нарве – это уже быть подозреваемым, быть русским и жить в Нарве – это уже грех, а если есть и третий фактор, если ты член Центристской партии, – суд уже практически вынес тебе приговор».

Стальнухин сказал, что из ответа министра юстиции он понял, что прокуратура сама решает, о каких делах говорить, о каких – нет. Он привел пример, когда вице-мэр Тарту участвовал в 118 господрядах, значительная часть которых досталась ему либо членам его семьи и друзьям, то он не были ни арестован, ни задержан, не было расследования – ничего. Зато когда председатель финансовой комиссии Нарвы, виновный в трех указанных выше грехах (нарвский русский центрист), провел два месяца в заключении, причем первые шесть дней даже его жена ничего не знала о том, где он находится... – а был он в темноте, без прогулок, без единого допроса, ему просто предложили написать на себя какой-нибудь донос... За самооговор его обещали отпустить.

Стальнухин привел также пример с нарвским вице-мэром, когда молодой матери при больном ребенке сотрудники КАПО настоятельно рекомендовали подписать какие-то бумаги, а женщина была в таком состоянии, что подписала бы все, что угодно.

А вот в случае с педофилом Хансоном все вышло на свет лишь после выборов...

«Меня искренне интересует вопрос, существует ли в Эстонии презумпция невиновности или ее нет. Или для кого-то она есть, а для кого-то абсолютно нет».

Спикер Эне Эргма: «Спасибо! Больше желающих выступить нет. Заканчиваю переговоры».