Жемчужина в раковине

На слуху у тех, кто интересуется дошкольным детством, — система Марии Монтессори и вальдорфская педагогика. А о венгерском педиатре и педагоге Эмми Пиклер слышали немногие.

Популяризатор идей Пиклер в России кандидат психологических наук, доцент кафедры психического здоровья и раннего сопровождения детей и родителей СПбГУ Олег Пальмов связывает это с тем, что венгры не очень активно переводили свои работы на английский язык. И хотя последователи Пиклер сейчас есть и в Штатах, ее концепция по-прежнему остается, по выражению Пальмова, «жемчужиной в раковине», видимой и доступной немногим.

Эмми, партнерство и свобода движения

Педиатр по образованию, Эмми Пиклер десять лет проработала детским врачом. В 1946 году она возглавила детский дом в Будапеште на улице, названной в честь венгерского географа Лоци Лайоса. За этим учреждением, где впоследствии проводили научные исследования, разрабатывали педагогические методики и обучали сотрудников домов ребенка и яслей, так и закрепилось название «Лоци».

Эмми Пиклер хотела создать в доме ребенка условия, в которых дети, оставшиеся без попечения родителей, могли бы развиваться благополучно. Она понимала, насколько травматичным может быть взросление в учреждении, но также верила, что на судьбу детей влияет не только то, что они вынуждены расти без любви родителей, но и то, какой именно опыт они получают в доме ребенка.

Как мы знаем сегодня благодаря психоаналитикам XX века и как понимала Эмми Пиклер уже тогда, основа благополучного развития ребенка — это теплые безопасные отношения с постоянным близким взрослым. Большую часть своего социального опыта младенец приобретает в ситуациях ухода — когда его переодевают, меняют ему подгузники, кормят, купают. В середине прошлого века сотрудницы детских учреждений ухаживали за детьми механистично и отстраненно. Пиклер рассматривала уход прежде всего как отношения между взрослым и ребенком, в которых процесс взаимодействия не менее важен, чем результат, например быстрое завершение переодевания. Эмми учила сотрудниц относиться к детям как к партнерам, которые способны сотрудничать, например подавать руку, чтобы надеть кофточку, откликаться на просьбы взрослого, проявлять самостоятельность и интерес к совместным действиям.

Другие основополагающие элементы концепции Пиклер — самостоятельное двигательное развитие, игра, инициированная ребенком, и безопасная среда, в которой все это возможно.

Для Пиклер и ее последователей важно было не просто удовлетворять базовые потребности ребенка, но заботиться о нем с уважением к его темпу, индивидуальным особенностям, текущим психическим процессам.

Как многие новаторские идеи, концепция Пиклер вначале встретила общественное недоверие. В своих записках того времени Эмми Пиклер писала: «Довольно долго нам не давали детей. Был пущен слух, что мы являемся экспериментальным институтом и просуществуем не более пяти или шести месяцев».

Идеи Эмми Пиклер без преувеличения можно назвать революционными, потому что в их основе лежат не просто новые техники развития детей, а иное понимание отношений между взрослым и ребенком. Традиционно взрослый — носитель знаний, а ребенка надо всему научить. В концепции Пиклер ребенок сам на многое способен и взрослому скорее надо заметить интерес ребенка к окружающему миру и собственным двигательным возможностям и создать условия для развития.

Эмми Пиклер с самого начала ставила перед собой задачу научно обосновать эту концепцию, но действительно серьезные исследования были проведены только после того, как Лоци стал Методическим институтом воспитания и ухода за младенцами и маленькими детьми при Министерстве здравоохранения Венгрии в 1964 году. Три больших исследования, одно из которых было поддержано Всемирной организацией здравоохранения, позволили подтвердить эффективность концепции Пиклер.

Олег Пальмов узнал о Пиклер благодаря своей работе с домами ребенка. Вместе с российскими и американскими коллегами они занимались улучшением качества жизни детей, оставшихся без попечения родителей. Обучали персонал и проводили научные исследования, чтобы объективно оценить свою работу. Одна из зарубежных коллег рассказала об опыте Пиклер и ее последователей. Олег поехал в Будапешт в Лоци, чтобы познакомиться с подходом поближе. Он начал учиться, а потом и обучать специалистов и родителей в России. Идеи Пиклер стали одной из важных опор в работе для людей, заботящихся о маленьких детях в детских домах, дошкольных учреждениях, и, конечно, для родителей.

Иллюстрация: Катя Худеева для ТД

Странные семинары

Вместе с толпой я вываливаюсь из вагона метро на площади Восстания в Петербурге. Рядом со мной мама дергает своего маленького сына за руку и раздраженно говорит: «Давай быстрей!»

Когда я прихожу на семинар, в просторном зале на Лиговском проспекте уже собралась команда специалисток, работающих с детьми — нормитипичными и со множественными нарушениями — в детских садах, центрах, общественных организациях, больницах и детских домах.

Олег Пальмов ударяет колотушкой поющую чашу — гонг, возвещая о начале семинара.

Нам выдают круглые плоские дощечки из пробки и мандарины и предлагают положить их себе на голову и подвигаться с ними по залу. Кто-то просто ходит, кто-то приседает, я пробую сделать упражнение из йоги.

Олег Пальмов признается, что, когда впервые попал на семинар по методике Пиклер, глубоко впечатлился: «Я ожидал привычного академического стиля, а там люди делали что-то странное: лежали на полу, ходили по кругу, вытирали друг другу мокрые руки и строили башни из камней и деревяшек».

Мы тоже делали странные вещи: ползали по полу, медленно вставали из положения лежа на четвереньки, поднимались с корточек в положение стоя. Все, чтобы вспомнить, каково это — быть детьми, впервые осваивать само собой разумеющиеся для нас, взрослых, положения тела, искать баланс, чтобы не упасть.

Потом нам снова выдали пробковые круги и предложили просто как-нибудь с ними подвигаться, держа в одной руке. Где-то между мыслями «а не слишком ли глупо я выгляжу?», «всем видно, как скованно я двигаюсь» и «девушка рядом так красиво и естественно двигается!» было несколько секунд, когда я словила кайф от того, что могу делать с этими пробковыми штуками, что хочу, могу импровизировать, могу играть! Смутно знакомое чувство.

«Мы так давно в этом подходе. Со стороны это выглядит как повторение одних и тех же слов как мантр. Иногда я думаю: какой в этом смысл? — говорит Олег. — Но повторение открывает путь к реальному использованию, а не просто знанию. Я могу ловко произносить правильные слова: “бережность”, “уважение к ребенку”, но не связывать их со своим опытом, чувствами. Наш личный опыт может мешать нам делать то, о чем мы так красиво говорим. Пиклер — это не информация, это процесс».

Иллюстрация: Катя Худеева для ТД

Забота с уважением не равны вседозволенности

Один из важнейших принципов пиклеровского подхода заключается в свободном двигательном развитии. Детей не сажают, не ставят на ноги и не водят за руку, прежде чем они сами освоили эти положения тела и движения. Задача взрослых — лишь создать безопасную среду для такого развития. Эмми Пиклер и ее последователи верили и верят, что маленькие дети способны на большее, чем привыкли думать взрослые, а излишняя опека не помогает им, а порождает неуверенность. Пиклер считала, что, экспериментируя самостоятельно, дети получают «совсем другой тип знаний… нежели знания, которые передаются ребенку в готовом виде».

Некоторые специалистки, пришедшие на семинар, работают с детьми с различными нарушениями. У кого-то закономерно возникает страх:

— А до каких пор нужно не вмешиваться? Вдруг мы упустим нарушения развития?

— Мы все работаем под давлением этой тревоги, — говорит еще одна ведущая семинара, двигательный терапевт Людмила Истомина. — Если у вас есть сомнения в том, нормально ли развивается ребенок, покажите его неврологу. Если мы следуем концепции Пиклер, это не значит, что не нужны врачи. В Лоци детей показывали неврологу, если было нужно.

Еще одна отличительная черта пиклеровского подхода состоит в том, что рутинные действия по уходу — одеванию, смене подгузников и кормлению — рассматриваются как отношения между взрослым и ребенком, процесс взаимодействия, где ребенок не объект заботы, а партнер.

Вот воспитательница в Лоци просит малыша дать ей руку, чтобы надеть на него кофточку. Она ждет, пока он отреагирует на ее просьбу, а не просто берет его руку и начинает вдевать в рукав как неодушевленный предмет. Другому малышу предлагают два комбинезона разного цвета на выбор. Мы смотрим очередное видео из Лоци, погружающее в транс своей неспешностью и ощущением присутствия взрослых и детей в настоящем моменте.

— Когда я рассказываю своим друзьям о Пиклер, об уходе как отношениях и партнерстве, я слышу: «А это вообще реально в наше такое быстрое время?» — говорю я Олегу.

— У многих людей, когда они смотрят пиклеровские фильмы, сначала возникают раздражение и отторжение: «Что они там возятся?!» — морщится Олег. — Конечно, не надо доводить до абсурда: попросил у ребенка руку и ждешь до вечера. Но маленькому ребенку нужно время, чтобы сосредоточиться и отреагировать.

Педагогика Пиклер сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Идеи свободы и уважения к ребенку в ней уравновешиваются идеями о границах и безопасной среде.

— Первоначально пиклеровский подход можно воспринять как «все можно», «ни в чем не надо останавливать». И если нет собственной зрелости и сбалансированности в родительстве, это может качнуть и увести, — рассказывает Олег. — Когда я начал учиться этому подходу, я еще сам не был в полной мере готов его использовать. Мой сын тогда уже хорошо ходил и бегал. У него появилась такая страсть: на улице он собирал бутылки. Постоянно находил их в кустах: пластиковые бутылки из-под кваса, стеклянные — из-под пива. Всего этого было полно в парке, где мы гуляли. Я задал вопрос на учебной группе. Но ведущие были заняты, а кто-то из участников сказал: «Интересно. Надо посмотреть, куда это у него будет развиваться». В итоге это кончилось стоматитом. Понятно, что в полтора года человек не может следить за гигиеной. В результате руки оказались во рту. В конце обучения одна из преподавателей, двигательный терапевт Уте Штруб, передала мне подарочек — фирменный пиклеровский мячик и стеклянную бутылочку на 50 граммов с крышечкой, в каких продают алкогольные напитки. Я не сразу осознал смысл ее подарка. В пиклеровской системе всегда есть идея границ и безопасной среды. Более того, это одно из правил заботы с уважением. Улица с бутылками в кустах — небезопасная среда для маленького человека. Чтобы по-пиклеровски наблюдать за тем, куда разовьется этот интерес, нужны безопасные условия. Он мог бы развиться в сторону классификации. Мы знаем, что дети это делают — классифицируют посуду: бутылки ставят в одну группу, другие предметы — в другую или выстраивают паровоз — длинную линию из предметов. Но мы должны создать безопасные условия для такого исследования. Это не значит, что я должен собирать бутылки, приносить домой и мыть их. Но можно найти какие-то естественные домашние возможности, безопасные для ребенка.

— Выключенность одного из пунктов, значимых для этой концепции, может качнуть конструкцию, — продолжает Олег. — Не надо думать, что Пиклер — это вседозволенность. И сейчас мы будем 100 процентов времени следовать за инициативой ребенка. Если родителям трудно устанавливать границы ребенку, определять, что можно, что нельзя, выдерживать его сложное поведение — крик, требования, они могут использовать эту концепцию для оправдания своих слабых мест: «Вот и здесь говорится, что надо все разрешать, что ребенок все может делать сам». Это не так.

Иллюстрация: Катя Худеева для ТД

Никто никогда в жизни тобой так не интересовался

Малыш пытается перевернуться с живота на бок. Другой малыш заинтересовался игрушкой: чтобы достать ее, нужно попробовать ползти, — наследие Пиклер — это множество старых видеозаписей из Лоци, по которым теперь учатся специалисты.

После просмотра видео Олег с восторгом говорит: «Какой классный парень!»

Поймут, наверно, только люди, глубокого интересующиеся ранним развитием детей, способные разглядывать жизнь младенцев «под микроскопом» и видеть в ней настоящее чудо.

А я вспоминаю психоаналитика и основателя психологии самости Хайнца Кохута. Кажется, он имел в виду что-то похожее, когда говорил о «грандиозности ребенка» и «блеске в глазах матери». Согласно Кохуту, в раннем детстве есть период, когда ребенку очень важно получить от родителей или других значимых взрослых «признание его совершенства и восхищение его поразительными силами». «Без положительного оценивающего свидетельства нарциссическое “я” ребенка не может обрести достаточную зрелость; если же ребенок получает адекватное восхищение, его архаическая грандиозность взрослеет, превращаясь в реалистичные амбиции», — пишет Роберт Салцман в книге «Психотерапия как личная исповедь» в главе, посвященной психологии самости (цитируется по переводу Евгения Пустошкина, 2018 год).

— Я понял, что те знания, которые я получил о детях, были ограниченными, — рассказывает Олег. — Когда я познакомился с пиклеровским подходом, оказалось, что это — просто ничего. И если меня спросить, что сейчас делает ребенок, чему он учится, я не смогу ответить. Но если я забочусь о человеке, который сам не может сказать о себе словами, я должен понимать его развитие, должен уметь создавать для этого условия. И не брать на себя то, к чему он сейчас готовится и что может делать самостоятельно.

— Еще одна реакция людей, которым я рассказываю про Пиклер и у которых дети уже подросли, — «я все сделала не так», «уже поздно», «как жаль, что я раньше этого не знала». Вы с этим сталкиваетесь? Как можно поддержать родителей?

— Конечно, сталкиваемся. Многие люди говорят: «Как многого я не видел, не знал, как многое я делал не так». Это всегда область тревоги, печали, разочарования в чем-то: «я думал, что я такой-то, а оказалось, что что-то у меня не получается». Но мы здесь защищены великим Дональдом Винникоттом. Расслабьтесь, не бывает ничего идеального. Есть и еще один поддерживающий момент: с идеей уважения к человеку начинать никогда не поздно. И если родители переживают за что-то в области раннего дошкольного детства, никогда не поздно начать с завтрашнего дня.

Все эти опции обязательно вернутся в подростковом возрасте, когда дети стремятся к еще большей самостоятельности и в то же время нуждаются в нашей заботе. Но под заботой мы уже подразумеваем другие вещи. Никогда не поздно предлагать выбор любому человеку. Никогда не поздно спросить: «Тебе нормально, что я сейчас это делаю? Как тебе? Или ты хочешь, чтобы меня было меньше?» Это всегда работает. Ребенок любого возраста и взрослый будет вам за это благодарен. Когда мы на семинарах показываем видео, у многих сразу же возникает восхищение, а на другой стороне — печаль и боль от того, что никогда в жизни никто тобой так не интересовался. Никто из твоих близких не испытывал такого удовольствия от контакта с тобой и не был реально заинтересован в искреннем взаимодействии, в сотрудничестве. Может быть, даже не воспринимал тебя как отдельного человека. Как человека.

Иллюстрация: Катя Худеева для ТД

Ждать и не вмешиваться — трудно

Еще одно упражнение на семинаре: участницы разбиваются на пары, одна с закрытыми глазами исследует пространство, задача второй — находиться рядом. Она может держать за руку, что-то говорить сама или только откликаться на просьбы и вопросы «подопечной».

Кто-то из участниц спокойно и осторожно исследует зал. А кто-то с закрытыми глазами залезает на стремянку.

Позже девушки делятся впечатлениями.

— Сначала мне было тебя много. Но потом ты стала меньше пытаться мне помочь — и стало лучше, — смеются.

— Моя напарница так отлично все делала сама. В какой-то момент я почувствовала, что не совсем нужна, — говорит участница Наталья.

— До Пиклер я не представлял себе, что ментальная установка взрослого, требования, которые взрослые предъявляют к себе и детям, так сильно могут влиять и менять качество отношений, — говорит Олег.

— То, о чем говорит Пиклер, — ждать, расслабиться, не вмешиваться в процесс ребенка, когда не нужно, — кажется, что это так просто. Но в реальности людям очень трудно это делать. Почему так? — спрашиваю я.

— На этот вопрос можно дать много ответов. Есть ответы, которые лежат на поверхности: люди не осознают и не задумываются. А есть вещи очень глубокие. Они связаны с личным опытом, представлениями и психологическими защитами. Если я замедлюсь, начну чувствовать себя, наблюдать за собой, за своим ребенком, могут открыться такие вещи, от которых человек себя защищает. Вместе с хорошим, богатым может быть много печали, разочарования. Возможно, придется назвать своим именем раздражение, которое фоном присутствует. И окажется, что не ребенок источник моего раздражения. Такую внутреннюю тишину часто хочется заполнить разговором, убежать от нее, скрыться. Поэтому замедляться надо потихонечку. Обращаясь ко взрослым, Пиклер говорит: «Дайте ребенку время» (у Эмми Пиклер есть книга «Дай мне время: самостоятельное развитие моторики ребенка до свободного вертикального хождения»). А я транспонирую ее фразу на взрослых: «Дайте себе время». Невозможно все поменять очень быстро.

В моей памяти всплывает еще одно наблюдение. Малыш, по-видимому, недавно научившийся ходить и еще плохо удерживающий равновесие, идет к подъезду. Старшая сестра начинает его торопить и поправлять. Мама говорит ей: «Не торопи его. Он идет, как может».

Так и все мы, наверно, идем, как можем, волоча за собой багаж опыта.

Источник