«Балтийская железная дорога - наше выстраданное дитя»

Первый пассажирский поезд из тогдашней столицы Российской империи в нынешнюю столицу Эстонской Республики прибыл ровно сто пятьдесят лет тому назад. Перестук вагонных колес и локомотивные свистки – неотъемлемые компоненты городской симфонии Таллинна вот уже полтора столетия.

Барон Александр фон дер Пален и служащие Балтийской железной дороги на перроне вокзала в Ревеле. Снимок 1870-ых годов.

Постоянным звуковым фоном они стали 24 октября 1870 года – когда выстроенная железнодорожная магистраль от Санкт-Петербурга до Ревеля была официально открыта для всеобщего использования.

Блага ради

Ничто так не препятствовало экономическому развитию Ревеля на протяжении большей части его истории, как отсутствие надежного пути, связывающего морскую гавань с внутренними районами материка.

В доиндустриальный период таким путем мог быть только водный. И потому, в отсутствие природной реки, уже в начале XIX века родилась идея связать город с акваторией Чудского озера рукотворным каналом.

Пока инициаторы проекта прикидывали, насколько осуществим он технически, а главное – финансово, по рельсам побежали первые паровозы. Даже скептиками становилось очевидно: будущее – за железными дорогами.

Когда именно первый ревельский уроженец впервые проехал по стальной магистрали – сказать трудно. Но о начале регулярного движения поездов по первой в России ветке от Петербурга до Царского села местная пресса писала уже осенью 1837 года.

Минуло десятилетие – и на страницах дерптского еженедельника Das Inland появилась статья, автор которой предлагал протянуть железнодорожную ветку от Ревеля до имперской столицы, соорудив ответвление на…Кронштадт – по насыпной дамбе.

Выдвигались в тогдашней местной периодике и другие, не менее замечательные проекты. Например, – выстроить железную дорогу до Нарвы и Пскова: если даже и не паровой, так, хотя бы, на конной тяге. Но дальше разговоров дело, увы, так и не шло.

Ситуация начала меняться после того, как по результатам Крымской войны Ревель был вычеркнут из списка городов-крепостей. А его гавань, до того, преимущественно, военно-морская, вновь, как было оно испокон веков, стала, в первую очередь, торговой.

11 ноября 1868 года акционерное общество Балтийской железной дороги в лице его председателя, предводителя Эстляндского рыцарства барона Александра фон дер Палена получило долгожданную концессию на строительство магистрали.

Работы закипели следующим маем. Газета «Perno Postimees» даже призыла читателей участовать в них безвозмездно – «будущего блага родного края ради». Впрочем, концессионеры не скупились на оплату труда, и дело шло споро.

Уже в сентябре 1869 года британский пароход доставил в Ревель два первых локомотива, которые начали использоваться для подвоза строительных материалов на участке от гавани до будущего разъезда в Лиллекюла.

Основные работы на магистрали были завершены к июлю следующего года. Комиссией Министерства путей сообщения дорога была принята в начале сентября. Открылась для движения – следующим месяцем.

Знак признательности
«Вчера вечером многочисленная толпа собралась на вокзале и на улицах, желая встретить пассажиров первого прибывшего к нам поезда», – писала на следующий день газета «Revalsche Zeitung».

Поезд на этот раз был не совсем обычный: он доставил в город концессионеров строительства и гостей из Санкт-Петербурга, приглашенных на официальную церемонию открытия магистрали.

Площадь перед временным станционным зданием – постоянное еще стояло в строительных лесах – была освещена фонарями, огнями иллюминации и факелами в руках членов добровольной пожарной команды.

Наконец, после двух часов волнительного ожидания, состав остановился у перрона. Барон фон дер Пален и банкир Жадимировский вышли из вагона, поприветствовали делегацию магистрата – и торжества можно было начинать.

«Путь до Большой гильдии был действительно чудесным, – свидетельствовала газета. – В свете пламени факелов эффектно взмывали в воздух разноцветные ракеты, а весь Верхний город переливался постоянной иллюминацией бенгальских огней.

Все магазинные витрины были задрапированы лучшими тканями и залиты ярким освещением. Перед лестницей гильдейского дома установили украшенный зеленью и флагами декоративный портик с транспарантом, на котором изобразили локомотив».

Похоже, паровоз удался безвестному живописцу лучше, чем его машинист: он приветствовал гостей поднятой рукой и настолько свирепым выражением лица, что корреспондент «Revalsche Zeitung» добавил, «что оно могло бы быть чуть гуманнее».

Во всем же остальном принимающая сторона продемонстрировала себя с самой позитивной стороны. Зал гильдии был устлан коврами и украшен пальмами. У входа стоял резной столик, на котором громоздилось серебро из коллекции Черноголовых.

«Стоя подле него магистратские синдики поприветствовали барона фон дер Палена, главу администрации Балтийской железной дороги, сообщив о решении присвоить ему титула почетного гражданина города, – продолжала свой рассказ газета.

Отвечая на приветствие барон, в свою очередь подчеркнул, что несмотря на высокие награды, которыми был он награжден его императорским величеством, подобной чести не были удостоены никто из его многочисленных предков».

В этих словах, думается, присутствовало нечто большее, чем обыкновенная церемониальная любезность: взаимоотношения между магистратом и дворянством традиционно были не слишком-то уж сердечными.

Возведение отличившихся чем-либо бюргеров в рыцарское сословие – такое в истории Ревеля редко, но бывало. Но чтобы предводителя дворянство приняли в ряды горожан – случилось, вероятно, впервые.

Меню торжественного банкета, который состоялся в Большой гильдии после обмена поздравлениями приветственными речами, ни остзейская, ни эстонская пресса, к не опубликовали.

Можно, впрочем, предположить, что к блюдам подавали особое «железнодорожное» вино, а на десерт – «железнодорожное» мороженное, отлитое в форме миниатюрного локомотива.

Во всяком случае, и посетителей винного погреба под гильдейским домом, и расположенного напротив кафе Георга Штуде новомодными лакомствами в 1870 году угощали.

Точность до минуты
Буквально на следующее утро местных жителей ожидало первое связанное с железной дорогой… разочарование.

Многочисленные зеваки отправились проводить в столицу первый регулярный поезд – и, к огромному огорчению, узнали, что опоздали к его отходу на добрых полчаса. Точнее – на двадцать три минуты.

Оказалось, что вся работа железной дороги привязана не к местному времени, а к столичному, Петербургскому. Которое, в силу разницы географического положения двух городов, отнюдь не совпадает между собой.

Сложно представить, но на решение возникшей проблемы потребовалось десять лет. Только в 1880 году на уровне правительства было принято решение, согласно которому Ревель включался в единый со столицей часовой пояс.

До того же всем местным газетам приходилось сопровождать публикацию расписания движения поездов предупреждением: время указывается петербургское и господам пассажирам надлежит помнить об этом, отправляясь на вокзал.

Кстати, во избежание недоразумений, магистрат еще летом 1871 года отдал распоряжение сверять часы на здании ратуши и церкви Пюхавайму по часам в зале ожидания Балтийского вокзала – и вычитать из него двадцать три минуты…

* * *
«Наша Балтийская железная дорога – наше общее выстраданное дитя, – произнес один из участников торжественного приема в честь открытия магистрали. – И потому бы любим ее еще больше!»

Едва ли полтора века спустя кто-либо отважится с уверенностью сказать, какие именно страдания имел в виду автор тоста, прозвучавшего во время праздничного банкета под сводами Большой гильдии.

Но то, что таллинннцы – да и жители всей остальной Эстонии – испытывают к железнодорожному транспорту самые позитивные чувства и могут пожелать ему только процветания – сомневаться не приходится…

Йосеф Кац
«Столица»

Источник