«Чёрный рыцарь»: как немецкий генерал пытался завоевать Латвию

В этом году исполнилось уже 104 года целой череде судьбоносных дат, ознаменовавших создание Латвийской Республики. Ирония судьбы заключается в том, что отчасти Латвия обрела свою независимость благодаря немецкому генералу Рюдигеру фон дер Гольцу.

Сначала фон дер Гольц вроде бы поддерживал правительство новорожденной республики, а потом пошел на него войной. Однако парадокс — в конечном итоге и те и другие действия немецкого генерала послужили укреплению нового государства.

А вообще, конечно, события того времени двигались по очень извилистой колее, полной исторических развилок. Распорядись своенравная история чуть иначе — и сегодняшняя Латвия могла быть совершенно другой…

Биография старого вояки

Рюдигер фон дер Гольц, прозванный «Черным рыцарем» (по ассоциации со знаменитым отрицательным персонажем латышской мифологии), родился 8 декабря 1865 года в городе Цюллихау (ныне Польша) в старинной аристократической семье.

Честолюбивый юноша выбрал для себя профессию военного. Но из–за отсутствия влиятельных покровителей к сорока пяти годам он еле дослужился до полковника. Мировая война предоставила ему шанс. Сначала он служил на Западном фронте, получил ранение в битве под Марной, потом был переброшен на российский фронт. Фон дер Гольц сражался с россиянами в Балтии, где линия фронта два года оставалась практически неизменной.

Лишь после взятия немцами Риги летом 1917–го русские стали откатываться на восток. Через полгода Германия получила возможность продиктовать противнику унизительный Брестский договор. Тогда же Гольца произвели в генерал–майоры и поставили командовать германским экспедиционным корпусом, переброшенным в Финляндию. Там фон дер Гольц со своими солдатами помогал Карлу Маннергейму создавать независимое финское государство. Как следует из его мемуаров, самым страшным врагом цивилизованного человечества фон дер Гольц считал утвердившийся в России большевизм — и потом он пронес это убеждение сквозь десятилетия.

Фон дер Гольц помогал Карлу Маннергейму создавать независимое финское государство.

В то время как фон дер Гольц воевал в Финляндии, в Прибалтике было создано Балтийское герцогство во главе с германским принцем Генрихом Гогенцоллерном. Однако уже в ноябре 1918 года Германия потерпела поражение в мировой войне. Страна была готова погрузиться в пучину гражданского конфликта, и до войск, оставшихся в Прибалтике, берлинскому правительству больше не было дела. 18 ноября была провозглашена независимость Латвии, но вскоре Красная армия овладела Ригой. Тем временем по настоянию стран победившей Антанты Рюдигер фон дер Гольц был отозван из Финляндии и вернулся в Латвию.

В ситуации нашествия коммунистов фон Гольц повел себя как последний солдат рухнувшей Германской империи. Главной задачей он считал отражение большевистского наступления, но при этом не собирался отказываться и от идеи восстановления Балтийского герцогства.

При этом к правительству Латвии, возглавляемому Карлисом Улманисом, фон дер Гольц относился весьма критически. «Правительство Латвии, образованное в Риге в ноябре 1918 года, было настроено резко антинемецки, в нем были многие, предпочитавшие большевиков немцам, однако поначалу из страха за свою жизнь и министерские посты они выступали очень тихо. Многие видные персоны являлись очевидно рабскими натурами, лицемерно угодничая передо мной, особенно когда я им был нужен: скрытные, лживые и всегда готовые предать меня и мой штаб и сделать строго обратное тому, что они обещали», — сурово пишет генерал в своих мемуарах.

В любом случае он собирался отстаивать интересы немцев, а не латышей, к которым он относился весьма настороженно.

За «единую и неделимую»

Генерал сумел сколотить разношерстное воинство, состоявшее из латвийских и немецких добровольцев, русских белогвардейцев и солдат германской регулярной армии. Свою миссию в Латвии фон дер Гольц воспринимал как задачу поистине эпическую — защита цивилизованной Европы от большевистских орд.

При этом генерал не испытывал иллюзий и понимал, что может получить удар в спину. «Ведь пока я в Финляндии спасал культуру дотоле чуждого нам народа от азиатского варварства, те же варвары с помощью своей пропаганды и вместе с пропагандой Антанты изнутри разложили мой же немецкий народ и его армию, оставив его беззащитным. Однако германское правительство пока еще не попало в руки большевиков. Это должно было случиться изнутри, если мы, «прибалтийцы» — как нас называли германские большевики — будем побеждены. Мы были последним защитным валом рейха на Востоке», — отмечал фон дер Гольц. Он уверял, что чувствует себя так же, как ощущали себя тевтонские рыцари, в 1241 году сражавшиеся в битве при Легнице с наступавшими с востока монголами.

Поскольку обосновавшееся в Либаве (Лиепая) правительство Карлиса Улманиса ориентировалось на Антанту, фон Гольц попытался сместить его и заменить прогерманским кабинетом Андриевса Ниедры. Переворот удался лишь частично — для Англии и Франции Улманис остался законным главой Латвии.

Успешно отразив наступление красных с юга, фон Гольц двинул свои части на Ригу — и 22 мая 1919 года коммунисты были изгнаны из столицы Латвии. При штурме города от пули латышской чекистки погиб командир немецко–балтийского ударного отряда лейтенант Мантейфель. За это победители устроили расправу над пленными, после чего занялись дележом власти. Средь подчиненных Гольца начались столкновения между прибалтийскими немцами и латышами — и русским белогвардейцам пришлось разнимать своих соратников. Затем к Риге подошли верные Улманису латвийские части полковника Йоргиса Земитанса. Правительству Ниедры пришлось ретироваться в Курляндию. Фон Гольц оказался перед сложным выбором. Открытый конфликт с союзниками мог привести к катастрофе, и тогда генерал решил действовать под чужим знаменем. И этим знаменем стал лозунг «Единой и неделимой России».

Летом 1919 года в латвийской Курляндии при поддержке немцев начала формироваться белогвардейская «Западнорусская армия» под командованием авантюриста Павла Рафаиловича Бермондта–Авалова. С большим трудом ее численность удалось довести до 4–5 тыс. штыков. Это был весьма колоритный персонаж. Рижский историк Игорь Гусев, посвятивший Бермондту немало страниц своей книги «Кровью умытая», отмечает, что тот «был человеком несколько эксцентричным и вспыльчивым».

Командующий Русской Западной добровольческой армией Павел Бермондт-Авалов.

Бермондт–Авалов родился 17 марта 1884 года в Тифлисе в семье капельмейстера Сибирского стрелкового полка. Отец — князь Михаил Антонович Авалов, мать — урожденная княжна Кугушева, бывшая вторым браком за штабс–ротмистром Бермондтом. Их отпрыск сделал стремительную военную карьеру, заслужив уважение сослуживцев в ходе Первой мировой своей храбростью и боевыми ранениями.

После революции Бермондт–Авалов примкнул к Белому движению. В июле 1919–го он прибыл в латвийскую Митаву (Елгава), где начал формирование армии в помощь генералу Николаю Юденичу, намеревавшемуся освободить от большевиков Петроград.

Гольц решил использовать подразделения Бермондта в собственных целях. Был подписан договор, по которому немецкие военнослужащие могли вступать в Западнорусскую армию. В награду им обещали деньги и земельные наделы в Прибалтике. Все это выглядело соблазнительно, и в короткое время войско Бермондта увеличилось едва ли не в десять раз.

Но вместо того чтобы идти на Петроград, он двинулся к Риге — свергать Улманиса. Для всех было очевидно, что «русская» Западная армия большей частью состояла из немцев и подлинным ее предводителем был не Бермондт–Авалов, а фон дер Гольц. Латвийские газеты пестрели заголовками: «Идет Черный рыцарь!»

Англия и Франция потребовали от Берлина немедленно отозвать Гольца из Прибалтики. В октябре 1919 года это требование было удовлетворено, и генерал с огромной неохотой вынужден был вернуться на родину.

Дело его живёт

Однако поход Бермондта на Ригу продолжался. К латвийской столице его армия подошла 8 октября 1919 года. На город сбросили с аэропланов несколько бомб и уйму прокламаций на русском языке с призывом латышам «подчиниться власти полковника Бермондта, чтобы быть присоединенными к великой и могучей России».

9 октября бермондтовские части заняли предместья столицы. Но вместо того чтобы развивать успех, военачальник предложил правительству республики заключить с ним перемирие. Кроме того, у Бермондта начались разногласия с Юденичем по поводу стратегии действий. Пока тянулись эти проволочки, к Риге на помощь латышам подтянулись четыре эстонских бронепоезда и английская эскадра, принявшаяся обстреливать позиции бермондтовцев. Начались упорные позиционные бои на подготовленных латышами оборонительных рубежах.

Гусев рассказывает: «Мобилизация в латвийскую армию проводилась под антинемецким лозунгом «Вновь идет Черный рыцарь! К оружию! На последний бой!». Эти призывы печатались в газетах и в расклеенных по городу листовках. 22 октября стали создавать роты добровольцев, в которых могли служить мужчины старше 35 лет. Остальные жители Риги от 18 до 60 лет обязаны были вступать в отряды обороны». Историк приводит рассказ писательницы Иванде Кайи: «Все латыши записываются в добровольцы. Сформированы четыре студенческие роты. Они уже на фронте. Даже школьники начиная с 5–го класса отправляются на фронт подносить боеприпасы. Уж дети–то могли остаться дома…»

Как раз в это время армия Юденича на севере упорно пыталась выбить большевиков из Петрограда. Но помощи с юга Юденич так и не дождался. Уже к 16 октября бермондтовцы выдохлись, исчерпали боеприпасы и остановили натиск на Ригу. К утру 11 ноября их выбили из левобережной части города, и они начали откатываться назад.

Гусев цитирует запись из дневника современника событий: «Часть латышских войск вошла в крепость (в рижском Усть–Двинске. — Авт.) с суши, часть высадилась с заранее оборудованных пароходов и барж, ожидавших конца обстрела в Двине. Пленных и раненых латыши не брали и беспощадно приканчивали на месте согласно приказу: «Пленных не брать!» Каким–то чудом уцелели только 350 русских солдат, которых латыши пощадили и взяли в плен».

Впрочем, жестокости творились тогда обоюдные. Историк Элмарс Пелкаус пишет о зверствах по отношению к латвийским солдатам: «Двенадцать из них были забиты насмерть деревянными рукоятками гранат. Другую группу солдат связали колючей проволокой, облили бензином и сожгли живьем. Пленному лейтенанту Фихтенбергсу выкололи глаза, отрезали язык, привязали его к доске и так окунали в прорубь, пока он не умер».

Вскоре командование «Западнорусской армией» принял вместо Бермондта прибывший из Германии генерал–лейтенант Матиас фон Эбергард. Однако отступление продолжалось. Эбергард издал приказ: «После того как под давлением Антанты продолжение борьбы германо–русских войск против большевизма в Прибалтике стало невозможным, я по просьбе полковника князя Авалова–Бермондта и с согласия германского правительства принял на себя командование русско–германскими войсками в Прибалтике. Я убежден, что все офицеры и солдаты беспрекословно исполнят все мои приказы; только тогда будет возможна окончательная эвакуация Курляндии и Литвы. Солдаты моей балтийской армии, германское правительство гарантируют вам амнистию, родина открывает вам свои границы, сохраняйте в себе те великие цели, которые вас привели сюда и сопровождали вас в боях и победах, и несокрушимую веру в будущее нашего отечества».

Помог утвердиться Гитлеру

К середине декабря 1919 года русско–немецкая армия была эвакуирована в Германию, а латвийцы с тех пор отмечают 11 ноября как День защитника родины. Историк Пелкаус с гордостью заявил: «Победа над Бермондтом осенью 1919 года является самой большой победой латышских солдат, воевавших под знаменами Латвии. Все остальные победы добыты под знаменами других стран». Именно этот всеобщий патриотический подъем и вспоминают в Латвии каждое 11 ноября, проводя парады и факельные шествия, украшая дома флагами.

Нельзя не отметить и влияние, оказанное теми событиями и на Россию. Как знать, возможно, если б тогда Бермондта не остановили под Ригой, он бы помог Юденичу вышвырнуть коммунистов из северной столицы. И тогда — к добру ли, к худу — вся мировая история могла бы пойти совершенно другим путем.

Осталось досказать о судьбе генерала Рюдигера фон дер Гольца. На родине он закономерно стал ярым противником утвердившейся в Германии демократической Веймарской республики — считая, что она губит государство, нуждающееся, мол, в железной руке. В марте 1920 года фон дер Гольц участвовал в путче, устроенном генералом Вольфгангом Каппом и Вальтером фон Лютвицом. Путч провалился, но фон дер Гольц сумел избежать наказания. Он продолжал заниматься политикой, а также посвятил себя воспитанию молодежи в «правильном духе» — отставной генерал возглавлял различные молодежные праворадикальные милитаристские организации. Генерал с симпатией приглядывался к набиравшей силу и влияние партии национал–социалистов (НСДАП) во главе с Адольфом Гитлером.

Именно фон дер Гольц от имени рейхсвера и по поручению части германских промышленников в сентябре 1931 года потребовал от рейхспрезидента Пауля фон Гинденбурга передачи власти в руки НСДАП. В 1932 году кандидатуру фон дер Гольца едва не выдвинули на пост главы Германской республики. Однако после прихода Гитлера к власти Гольц постепенно лишился политического влияния, оставшись во главе не имеющего значения «Союза германских офицеров рейха». Гитлер более не нуждался в услугах старого генерала, хотя и благоволил к ветеранам боев в Балтии. Фюрер узаконил Балтийский крест, выдававшийся воякам фон дер Гольца, а сам «Черный рыцарь» получил от Гитлера долгожданное звание генерал–лейтенанта.

Еще раз «заслуги» генерала вспомнили в период гитлеровской оккупации Латвии: с 1941 по 1944 г. бульвар Аспазияс в Риге носил имя фон дер Гольца. Но Рюдигеру фон дер Гольцу довелось отведать горечи полной чашей — ему суждено было увидеть окончательный конец обожаемого им рейха. Старик дожил до конца Второй мировой войны и 4 ноября 1946 года умер от инсульта в своем поместье в Верхней Баварии.

Источник