«Самая большая тюрьма в мире»: путешествие в Сектор Газа

В некоторые места на Земле тяжело попасть из-за их удалённости от ойкумены, в некоторые — из-за сурового климата, а в некоторые — из-за границ, которыми расчерчен наш глобус. Путешественник Павло Морковкин рассказал нам о своей о поездке в сектор Газа, одну из самых закрытых территорий на планете.

Курорты Средиземного моря

В интернете полно туристических отчетов из Палестины: с фотографиями библейских мест и подробными описаниями маршрутов по Западному берегу реки Иордан, но ни слова о секторе Газа. Это место практически недоступно для самостоятельного путешественника. Авторы бэкпекерской библии Lonely Planet честно признаются, что тоже не смогли туда попасть, а своим читателям рекомендуют даже не пытаться, ссылаясь на непростую военную обстановку.

Если на сайте министерства иностранных дел вашей страны есть раздел с советами путешествующим, то, скорее всего, вы увидите там настоятельную рекомендацию не ехать в сектор Газа и по возможности избегать посещения приграничных с ним территорий. Все эти факторы в совокупности обещали сделать поездку в этот район крайне увлекательным мероприятием.

Частично признанное и частично суверенное государство Палестина состоит из двух эксклавов, разделённых территорией Израиля: Западного берега реки Иордан и сектора Газа. Обе эти части используют одни и те же названия и символику, а их граждане носят с собой паспорта одинакового образца. Однако де-факто это два отдельных государственных образования. И если Западный берег регулярно посещают толпы религиозных паломников и обычных туристов, желающих поесть фалафеля, посмотреть на лагеря беженцев и вкусить другой ближневосточной экзотики, то легально проникнуть в сектор Газа довольно тяжело. Местным же жителям выехать на «большую землю» едва ли не сложнее, чем иностранцу попасть внутрь, поэтому, если вы расскажете о своём намерении поехать туда, аборигенами ваше желание вряд ли будет понято.

Всего лет десять тому назад некоторые газские арабы регулярно ездили на работу в более благополучный Израиль, а внутри самой Газы располагались еврейские поселения. Последние, правда, находились под охраной ЦАХАЛа, израильской армии — отношения между палестинскими арабами и Израилем никогда не были простыми. В 2005 году все гражданские и военные израильские подданные покинули сектор Газа, и полный контроль над этой территорией перешёл к Палестинской администрации. Через год в Палестинском государстве прошли парламентские выборы, и в четырех из пяти избирательных округов сектора Газа победу одержали исламские фундаменталисты ХАМАС. Местным жителям религиозные радикалы тогда показались честнее, чем коррумпированная правящая партия ФАТХ. Однако, ощутив поддержку населения, ХАМАС расправился со всеми своими политическими конкурентами и захватил власть в Газе, по сути, превратив эту территорию в отдельное от Западного берега государственное образование. С тех пор демократических выборов в секторе Газа не было. 

Для Израиля это означало следующее. Если с ФАТХ можно было более-менее успешно договариваться о мирном решении конфликта, то ХАМАС просто не признаёт права Израиля на существование. Ту территорию, которая на картах отмечена как израильская, они считают своей, но временно оккупированной сионистами. Возвращать её назад ХАМАС пытается с помощью вылазок вооружённых групп и ракетных обстрелов, в ответ на которые Израиль и ввёл полную блокаду сектора Газа на суше, на воде и в воздухе. 

Сейчас попасть в сектор Газа легально можно через два пункта пропуска: Эрез на северной границе с Израилем и Рафах на южной границе с Египтом. Нелегально — через огромное количество туннелей, проходящих под наземными границами. 

Большая часть необходимого как для гражданских, так и для военных целей попадает в Газу через подземные туннели на границе с Египтом. Некоторые из них настолько велики, что по ним перегоняли даже автомобили 

Блокаду сектора Газа Израиль устраивает не из чувства праведной мести, а чтобы лишить ХАМАС возможности вооружаться. Поэтому все грузы, которые импортируются в сектор Газа, строго контролируются. Всё, что может быть использовано для изготовления оружия и постройки военных объектов, либо запрещено к ввозу совсем, либо поставляется в ограниченных количествах под контролем международных организаций. В этот список входят, например, стройматериалы, некоторые виды лекарств, бытовой электроники и даже отдельные пищевые продукты: шоколад, соки и томатная паста — перечень запрещённой продукции несколько раз менялся за период блокады.

Поэтому большая часть необходимого как для гражданских, так и для военных целей попадает в Газу через подземные туннели на границе с Египтом. Некоторые из них настолько велики, что по ним перегоняли даже автомобили. Подобные подземные ходы ведут и в сторону Израиля, но используются они для вылазок вооружённых групп.

Однако новый президент Египта Ас-Сиси, в отличие от своего предшественника, крайне враждебно настроен по отношению к исламистам и потому начал борьбу с туннелями. Сначала в приграничной территории Египта устроили буферную зону, чтобы вход в тоннель нельзя было замаскировать под жилой дом, а в сентябре прошлого года всю свою границу с Палестиной египтяне просто начали затапливать водой, чтобы обвалить все потайные ходы.

Если ситуация с точками доступа понятна, то с необходимыми для въезда разрешениями всё не так однозначно. Сектор Газа — это всё-таки не популярное туристическое направление, всю информацию о котором можно узнать, заглянув на TripAdvisor. В посольстве Палестины меня заверили, что въезд в сектор Газа свободный, а блокаду устраивают только Израиль с Египтом, то есть если мне удастся выпросить у них пропуск, то я смогу въехать безо всяких препятствий.

Важный нюанс был в том, что дипломатические отношения ведутся со столицей Палестины Рамаллой, расположенной на Западном берегу, то есть за сектор Газа они не особо в ответе, но я успокоил себя тем, что они как минимум должны быть в курсе дел и сказали мне правду.

Оставалось выбрать, к кому из двух — Израилю или Египту — обращаться за разрешением. Выбор пал на израильтян, потому что процедура получения у них была куда прозрачнее. Вдобавок для поездки в Египет мне понадобилась бы виза, а дорога проходила бы через Синайский полуостров, где в последнее время не очень спокойно из-за активности исламистов. Ко всему прочему Эрез работал стабильно, а Рафах то внезапно открывался на пару дней, то не менее внезапно прекращал свою работу на пару месяцев, что грозило перспективой застрять в Газе. 

Попасть внутрь

Автобус довозит меня до ближайшего к КПП перекрестка. Рейсового транспорта в сектор Газа нет по причине низкого спроса, разве что пара автобусов в день ходят в кибуцы — сельскохозяйственные посёлки, — расположенные у самой границы. Последние километры израильской трассы упираются в стену, над которой парит аэростат с камерой видеонаблюдения. Вдали за стеной видны силуэты арабских домов. Когда видишь эту картинку, сразу понимаешь, почему эту территорию наградили прозвищем «самая большая тюрьма в мире». 

— Вы палестинец? — первый вопрос, который мне задают, как только я вхожу в здание израильского терминала пункта пропуска.

— Нет, — отвечаю я, и меня направляют к окошку паспортного контроля для иностранцев.

В другом конце зала расположена лента проверки багажа с рентгеном. Около неё стоит араб, который ответил на тот же самый вопрос положительно. Он в гораздо менее привилегированном положении, чем я, и его чемодан скрупулёзно изучают, вынимая и тщательно рассматривая каждую вещь, которую он везёт домой. 

Рядом копошится местная семья. Женщина славянской внешности ругает на русском языке араба такого же возраста, скорее всего мужа. Он что-то послушно бормочет под нос, и через минуту они берут свои сумки и в компании парочки смуглых ребятишек идут к паспортному контролю. На мне мокрая от пота футболка, тогда как вся семья одета в зимние пальто.

Протягиваю документы в окошко паспортного контроля.

— Можно вам штамп в паспорт поставить?

Обычная практика для Израиля — ставить въездные и выездные штампы не в паспорт, а на отдельный лист бумаги, чтобы у обладателя паспорта позже не было проблем с посещением Ирана, Ливана и прочих враждебных Израилю государств.

— Да, конечно. Ставьте, — круто, что у меня будет штамп, которого ни у кого нет. Хотя стоп! Это же дикое палево! — Нет-нет! Давайте на бумажку, пожалуйста!

Стена остаётся позади меня, и я попадаю в коридор, ведущий на палестинскую сторону. Через забор я вижу, как с одной стороны мальчик в куфии гонит палкой стадо овец, а с другой — араб едет на телеге, в которую запряжён осёл. Около пункта пропуска бетонные блоки, на которых краской нарисован флаг Палестины, несколько десятков кресел под навесом для пересекающих границу граждан и пара похожих на киоски помещений, где сидят представители палестинской власти. Когда сравниваешь картину на арабской стороне с огромным израильским терминалом из стекла и бетона, напичканного самыми современными средствами контроля, то кажется, что стена между Израилем и сектором Газа разделяет не только два государства, но и две цивилизации, словно граница между уэллсовскими элоями и морлоками.

Я протягиваю паспорт в окошко.

— Первый раз у нас?

— Да.

— Добро пожаловать в Газу. 

Местный араб вписывает меня в такси, и мы едем по направлению к серым силуэтам газских домов.

— Что это? Ещё один контроль? — такси внезапно останавливается около железных ворот.

— Да. Но не волнуйся: это последний.

Протягиваю паспорт в окошко. У меня требуют письмо от местного спонсора, о котором я совсем не в курсе. Выясняется, что в посольстве дезинформировали и кроме израильского пермита нужен ещё и хамасовский. Предлагают звонить в МВД и всё выяснять. Ещё час уходит на попытки уладить всё на месте, в надежде на то, что благодаря ближневосточному бардаку ситуацию всё-таки удастся решить не отходя от кассы. Я сдаюсь, когда подходит время закрытия КПП, и отправляюсь назад в Израиль. 

На израильской стороне на ту же самую бумажку мне ставят въездной штамп, сообщающий, что я могу провести в Израиле ещё 90 дней. Это был, наверное, самый необычный виза-ран в мире.

В секторе Газа ты просто платишь деньги, и никто даже не попытается нагуглить твоё имя, чтобы узнать, не публикуешь ли ты где-нибудь пасквили на ХАМАС

Следующие две недели были похожи на линейный компьютерный квест, когда на каком-то этапе игры ты зависаешь и от безысходности просто начинаешь совать все имеющиеся предметы во все доступные места. 

Как оказалось, разрешение журналистам выдают только специально аккредитованные организации. Найти пару из них в Google не составляло труда. Проблема была в том, что делать одно лишь разрешение они категорически отказывались, а в нагрузку предлагали услуги фиксера, переводчика, компьютер в аренду и ещё кучу ненужных вещей. За дополнительную плату, конечно же. 

Попытка пообщаться непосредственно с органами власти сектора Газа, которые ответственны за мой вопрос, оказалась тем ещё развлечением. Например, ты находишь сайт МВД, на котором есть пара контактных телефонов — в одном из них не хватает цифры, а по второму женский голос отвечает: «Это мой личный номер, и я уже давно не работаю в МВД». Но даже после того как контакты нужных власть имущих палестинцев были найдены, ответ был тем же самым: обращайтесь в аккредитованные для работы с журналистами организации. Это было какой-то нелепой смесью из ближневосточного бардака, полицейского государства и алчного бизнеса. 

Процедура получения журналистской аккредитации Израиля и сектора Газа показывает пропасть между государствами не хуже, чем архитектурные ансамбли по обе стороны от разделительной стены. У израильтян схема строга и прозрачна: ты платишь небольшую сумму денег, заполняешь подробную анкету, подписываешь своё согласие с условиями работы и шлёшь примеры своих материалов. В секторе Газа ты просто платишь деньги, и никто даже не попытается нагуглить твоё имя, чтобы узнать, не публикуешь ли ты где-нибудь пасквили на ХАМАС. Через несколько недель после моего визита в секторе Газа был большой скандал из-за того, что израильский журналист аккредитовался от ирландского медиа и проник на арабскую территорию. 

За забором 

Рейсовый автобус привёз меня на уже знакомый перекрёсток в паре километров от пункта пропуска. Я поднимаю руку, и почти сразу останавливается попутная машина.

— Ты в Газу? — слишком догадливый водитель спрашивает меня, едва я сажусь в кресло и пристёгиваюсь. Я утвердительно киваю.

За те минут десять езды, что отделяют нас от сектора Газа, выясняется, что он живет в кибуце прямо около границы:

— Вон видишь зелёный контейнер, — водитель показывает в сторону разделительной стены. — А справа от него мой дом.

— Не страшно жить здесь?

— Ну а что поделаешь… Нам просто не повезло с соседями, — он улыбается, пожимает плечами и добавляет после паузы: — Хотя обычных людей с той стороны тоже жаль. Они очень сильно страдают.

Процедура пересечения границы уже знакома. Проверка документов на израильской стороне. Проверка документов на палестинской стороне. Такси везёт меня через буферную зону ко второму палестинскому блокпосту, где местный проводник уже ждёт меня. В этот раз все проходит гораздо быстрее: паспортный контроль, рюкзак на рентген, хамасовцы приветливо улыбаются — я в секторе Газа.  

Учитывая то, что сектор Газа — это довольно-таки полицейское государство, то от поездки я ожидал чего-то, похожего на описание экскурсий по Северной Корее: строго намеченный маршрут, беседы только с определёнными людьми и ни малейшего отклонения от схемы. На самом деле я чувствовал себя намного свободнее как в плане выбора людей для общения, так и в плане выбора мест для посещения. Единственным территориальным ограничением для меня была приграничная зона на юге, где находились — а скорей всего, существуют и до сих пор — туннели между сектором Газа и Египтом. Посещение этого района требовало дополнительного разрешения. 

Также мне настоятельно рекомендовали не ходить без сопровождения, чтобы ненароком не сфотографировать какой-нибудь секретный армейский объект и не заработать из-за этого проблем с ХАМАСом — тут перманентно идёт война и любой невзрачный сарай может использоваться в военных целях. 

Тот факт, что сектор Газа — это не туристическое направление, не отменяет наличия тут отелей. В том числе и довольно дорогих. Впрочем, выбор мест для ночлега у вас будет ограничен только специальными гостиницами для иностранцев. Якобы опять же только для вашей безопасности. Это правило начало действовать в 2011 году после того, как группа вооружённых исламистов похитила итальянского политического активиста. Вообще подобные инциденты тут случаются не очень часто: два предыдущих похищения европейцев произошли в 2006 и 2007 годах. Однако оба они закончились освобождением заложников, тогда как итальянца убили ещё до истечения назначенного похитителями срока. Более того, похищенный был членом пропалестинского движения, так что его убийство вызвало негативную реакцию и среди простых арабов, и среди властей сектора Газа. 

Центр города Газа, который является столицей сектора Газа, выглядит очень даже неплохо. По палестинским меркам даже довольно чисто и ухоженно. Тут есть море и даже пляж с набережной. Все улыбаются и наслаждаются жизнью.

Конечно, не обходится без традиционного ближневосточного хаоса. Достижения современной урбанистики ещё долго будут сюда доходить. 

Если принимать близко к сердцу сводки новостей из этого региона, то можно решить, что Газа — это какое-то постапокалиптическое место, где солнце заслоняют летающие туда-сюда израильские и хамасовские ракеты, а среди развалин домов то тут то там лежат арабские дети, умирающие от нехватки продовольствия и медикаментов, которые не даёт сюда завозить Израиль. Это, конечно же, не совсем так. В мирное время Газа выглядит довольно неплохо. Проблема в том, что «мирное время» — понятие здесь довольно условное. Хоть последняя масштабная война и закончилась два года назад, ракетные обстрелы случаются каждые несколько недель. 

Сильно бросается в глаза обилие пропагандистских билбордов ХАМАСа. На Западном берегу тоже достаточно политической агитации, но Газа тут однозначно впереди и по масштабам полотен, и по их количеству, и по содержанию: уничтожать врага хамасовская пропаганда требует даже ножами и камнями.

Но не камнями и ножами едиными. Визитной карточкой ХАМАСа является «Кассам» — неуправляемая ракета класса «земля-земля». Поскольку изготавливают их кустарным способом из того, что удаётся провезти в сектор Газа, то иногда она не то что не попадает в цель, но даже не долетает на положенное ей расстояние. Поэтому больше вреда такие обстрелы приносят не ЦАХАЛу, а вполне себе гражданским жителям Израиля. Хотя часто именно гражданские и являются основной целью. 

Поскольку Израиль в секторе Газа не любят не только хамасовцы, то и другие организации имеют свои не менее кустарные модели реактивных снарядов, которые запускают в сторону северо-восточных соседей. Но название «Кассам» стало вполне себе эпонимом — как «ксерокс» или «памперсы».

Одной из моделей «Кассама» даже установлен памятник в центре Газы. В 2012 году эту ракету запустили по Тель-Авиву. Цифра 75 в названии обозначает дальность полёта в километрах, а буква М появилась в память об Ибрагиме аль-Макадмехе, одном из хамасовских лидеров, уничтоженных Израилем.

Но даже в мирное время и несмотря на пальмы, море и теплый климат, Газа вряд ли будет местом, где захочется жить. Электричество в дома жителей есть в лучшем случае восемь часов в сутки, а обычно не более четырех. Поэтому если вы не являетесь счастливым обладателем солнечных батарей или топливного генератора — а с газскими зарплатами всё это относится к предметам роскоши, — то все свои планы придётся приводить в соответствие с графиком подачи электроэнергии. 

Бензин здесь стоит около двух долларов за литр, поэтому те, кто победнее, отдают предпочтение гужевому транспорту.

Если отъехать несколько километров от центра Газы, то виды будут совсем иные.

Район Шиджайя на востоке сектора Газа, разрушенный во время войны 2014 года.

Сейчас количество строительных объектов стремительно обгоняет число послевоенных развалин. Через несколько лет это будет район новостроек.

В 2015 году британский художник Бэнкси приехал сюда и оставил несколько своих работ. После поездки он выложил в интернет ролик, посвящённый проблемам жителей сектора Газа. Из видео можно сделать вывод, что Бэнкси попал в Газу через подземные туннели, однако это может оказаться всего лишь особенностями монтажа.

Одной из работ был портрет рыдающей древнегреческой богини Ниобы на двери разрушенного дома. Пару месяцев спустя владелец дома, который понятия не имел, кто такой Бэнкси, продал эту дверь всего за 175 долларов людям, более компетентным в современном искусстве. Позже несчастный араб узнал, сколько в действительности можно выручить за эту дверь, очень расстроился и даже пробовал обращаться в полицию с просьбой вернуть ему имущество.

На стене, оставшейся от одного из домов после авиаударов израильской армии, Бэнкси нарисовал котёнка, играющего с клубком ниток, в роли которого выступила лежащая на земле груда арматуры. «Я хочу выложить фотографии на своем сайте, чтобы все увидели разрушения в Газе, но в интернете люди смотрят только на картинки с котиками», — прокомментировал граффити автор. Стену с рисунком разрушили, когда начали восстанавливать дома в этом районе. «Клубок» арматуры — все, что осталось от работы Бэнкси. 

Во второй раз я покидаю Газу ещё позднее. Даже жадные таксисты, атакующие въезжающих с предложениями ехать в любую точку Израиля, уже разбежались. Я иду на трассу и минут через пять стоплю машину из того самого кибуца у стены. Водитель крайне удивлён, узнав, где я только что был:

— Я даже не знал, что туда можно попасть.

— Можно. Но это не очень легко, — теперь я могу утверждать наверняка. — А вы живёте здесь?

— Нет-нет. Здесь жить страшно. Поэтому я семью перевёз в район Тель-Авива, а сюда приезжаю только на работу.

Мы едем на север. Я оборачиваюсь и последний раз смотрю на стену. Меня всё ещё не покидает ощущение, будто я только что закончил смотреть жуткий и странный артхаусный фильм, по экрану уже бегут титры, а я всё ещё нахожусь под впечатлением и не могу вернуться из кинематографического мира в реальный. По эту сторону стены находится очень благополучная в экономическом плане страна. Родившись здесь, люди получают паспорт, с которым можно ездить практически по всему миру, исключая разве что десяток стран-недругов. Если же тебе не повезло появиться на свет с той стороны границы, то, скорее всего, всю жизнь ты будешь работать за гроши. Если, конечно, найдёшь работу, потому что людей там слишком много, а возможностей — слишком мало. Документ, который выдаст тебе твоё не совсем государство, заставит других видеть в тебе потенциального беженца, террориста и ещё бог знает кого. Но это только если тебе посчастливится выехать из сектора Газа хотя бы на время. Потому что большинство из этих почти двух миллионов людей, населяющих клочок земли размером с небольшой город, никогда за свою жизнь не покинут его периметр и не узнают, что есть места, где общество устроено совершенно иначе.