«Я работаю в самом длинном доме Москвы — здании НИЦЭВТа»

Народное название здания Научно-исследовательского центра электронной вычислительной техники на Варшавском шоссе — «лежачий небоскреб». Его длина — почти 736 метров, и действительно, если мысленно поднять его и поставить вертикально, то дугообразный корпус окажется выше и башни «Федерация» (373,7 метра), и Останкинской телебашни (540 метров). Такие масштабы здания понадобились для того, чтобы внутри хватило места компьютерам, в 60-е годы занимавшим целые машинные залы. В советские времена НИЦЭВТ был своего рода центром импортозамещения — здесь учились работать на добытых на Западе в обход санкций компьютерах и разрабатывали их советские аналоги. Но со временем, когда устройства стали меньше, многие помещения освободились, научно-исследовательский центр потеснился и пустил в здание арендаторов. Журналисты bg.ru побывали внутри самого длинного здания Москвы и пообщались с теми, кто в нем сейчас работает.

История

Научно-исследовательский центр электронной вычислительной техники был основан в 1968 году. Задача перед ним стояла амбициозная — создать советские ЭВМ, которые были бы не хуже американских и японских аналогов. Здание нового центра решили строить под стать его предназначению — масштабное и современное. Под застройку выделили 76 гектаров в недавно присоединившимся к Москве и зарастающем типовыми панельками районе Чертаново, а над проектом пригласили работать коллектив архитекторов под руководством Всеволода Воскресенского. Другие его работы — Монетный двор и дом-корабль на «Тульской».

Воскресенский в 1963 году побывал в командировке в США, и его настолько впечатлили небоскребы Манхэттена, что он загорелся идеей строительства высотных зданий. Правда, с небоскребами архитектору не везло. Гостиницу «Интурист», над проектом которой он работал, ограничили 22 этажами — она находилась рядом с Кремлем и не должна была оттягивать на себя внимание, а менее престижным и значимым объектам тем более не полагалось быть слишком высокими. Но здание НИЦЭВТа архитектор все же смог сделать небоскребом, пусть и лежачим. Кстати, в первоначальном проекте НИЦЭВТа тоже был предусмотрен высотный элемент — башня входной группы, которую потом заменили куда более скромным выступом.

Лабораторный корпус должен был огибать стилобат, по форме напоминающий лодку, и потому длинное здание немного загнули от Варшавского шоссе к Дорожной улице. Хотя от стилобата тоже пришлось отказаться, главный корпус так и остался дугообразным. Войти в него можно было через любой из 12 подъездов — секции соединялись коридором, идущим из одного конца здания в другой. Благодаря этому быстро появились соответствующие городские легенды: в народе говорили, что сотрудники перемещаются внутри не то на обычных велосипедах, не то на каком-то футуристичном транспорте под стать внешнему виду здания. По меркам того времени оно действительно выглядело необычно — все благодаря выступающим ребрам фасада и алюминиевым панелям с изображением кнопок компьютера.

Еще в 1948 году с началом холодной войны СССР попал под санкции — Министерство торговли США запретило поставлять в страны соцблока современное вооружение, стратегическое сырье и новые технологии, в том числе электронную вычислительную технику. Конечно, в Союзе хотели создать собственный компьютер, но для этого было бы неплохо сначала узнать, как устроен уже готовый — например, американской компании IBM. Ввезти образец было практически невозможно, за соблюдением санкций следил Координационный комитет по экспортному контролю, но все же иногда железный занавес приоткрывался и компьютеры попадали в СССР. Технику продавали не участвующие в холодной войне страны, например Индия, и корпорации, для которых желание заработать оказывалось важнее страха перед международными скандалами и обвинениями в контрабанде. Так, в НИЦЭВТе все же оказались ЭВМ. Андрей Терехов, сейчас заведующий кафедрой системного программирования матмеха СПбГУ, вспоминает, как в 70-е ездил в командировку в Москву и приходил в НИЦЭВТ поработать на технике IBM. Причем днем ее занимали сотрудники центра, а командированных специалистов допускали к компьютерам только по ночам.

В НИЦЭВТе были и свои разработки — компьютеры, операционные системы, накопители, аппаратура для передачи данных, цифровые вычислительные машины для авиационной техники и космических аппаратов. За дугообразным корпусом прячутся здания поменьше — это производственные корпуса, где проекты становились реальными устройствами. Всего здесь было произведено свыше 20 тысяч ЭВМ, а до середины 1990-х годов компьютеры, придуманные и сделанные в НИЦЭВТе, составляли основу парка вычислительных машин СССР. Как и для всей страны, для НИЦЭВТа 1990-е оказались сложными — наука не получала финансирования, специалисты массово уезжали на Запад, часть оборудования бесследно исчезла. Но сейчас центр продолжает работать по своему прямому назначению — производит девять моделей компьютеров, а также суперкомпьютер «Ангара».

Когда огромные компьютеры ушли в прошлое, часть помещений «лежачего небоскреба» освободилась, и их решили сдать в аренду. Помогло то, что каждый модуль здания был построен как автономная система с полным инженерно-энергетическим обеспечением. Модули отделили друг от друга и сделали для них отдельные входы с улицы. Пройти по 700-метровому коридору от одного торца до другого больше не получится. Деятельность некоторых арендаторов связана с изначальным назначением здания: например, в «лежачем небоскребе» снимают конструкторские бюро и офис дата-центр «М1». Но есть и те, кто далек от электронных вычислительных машин, вроде ветклиники «Зоостатус» или магазина чая IQ-Tea. Некоторое время в здании НИЦЭВТа офис снимала компания «Первое решение», известная своими брендами «Рецепты бабушки Агафьи» и Natura Siberica.

Как здесь работается

АЛЛА ЛЕОНОВА

ученый секретарь, начальник управления стратегического анализа и информационного взаимодействия

— Я училась в МИФИ на факультете кибернетики. Тогда это было очень модно — 70-е годы, самый расцвет интереса к компьютерам. Пришло время распределяться на работу, и через знакомых я узнала, что в НИЦЭВТе есть отдел искусственного интеллекта и в нем одно место. Я жила здесь рядом, в Чертанове, из окон своего дома наблюдала, как строилась «дуга» — так мы называли это длинное здание. Я зашла сюда и попала на прием к начальнику отдела Александру Львовичу Шамису. Он меня так увлек своими идеями, что захотелось попасть именно в НИЦЭВТ. Но, к сожалению, с диплома меня из МИФИ не отпустили — пришлось еще год ждать до защиты.

Через год я снова пришла в НИЦЭВТ, но место оказалось уже занято, и мне предложили устроиться на другую площадку, где сидело подразделение системных программистов. Но я упорствовала, три месяца ходила в НИЦЭВТ, пытаясь попасть именно в отдел искусственного интеллекта, и в итоге добилась своего.

Работа была невероятно интересной, и мне очень повезло с нашим дружным коллективом — это были талантливые и увлеченные наукой люди. Наша группа занималась автоматическим вводом в ЭВМ и распознаванием рукописной символьно-графической информации, то есть текстов, схем, чертежей. Мы искали новые подходы с позиции искусственного интеллекта, пытались понять, как у человека происходит процесс восприятия и понимания, и на основе этого разработать алгоритмы, моделирующие деятельность мозга. В 1987 году мои коллеги (и даже я, тогда еще совсем молодой специалист) получили за нашу разработку — пакет прикладных программ «ГРАФИТ» — медали ВДНХ.

Больше десяти лет я программировала, но в 90-е, в период упадка, пришлось переключаться на другую работу, даже осваивать бухгалтерию, экономику. Было время, когда я подрабатывала редактором в издательстве. Тогда НИЦЭВТ не получал заказов, отсюда уходили специалисты. Кто-то потерялся в этой жизни, кто-то попал в банки и коммерческие организации, а многие мои коллеги-программисты уехали работать за границу.

В это сложное время я как раз ушла в отпуск по уходу за ребенком. Мне говорили, что в НИЦЭВТе настоящая разруха и возвращаться мне будет некуда. Но пришел новый энергичный директор Валерий Викторович Митрофанов, при нем НИЦЭВТ стал возрождаться, появились новые направления работ, пришли молодые специалисты. Я вернулась в отдел, который занимался суперкомпьютерными технологиями, старшим научным сотрудником, потом десять лет была заместителем начальника управления разработки вычислительной техники. И вот уже почти 40 лет, как я здесь работаю. НИЦЭВТ стал для меня вторым домом.

ОЛЕГ ГИРИНОВ

начальник цеха механической обработки производственного управления

— Я окончил Российский химико-технологический университет имени Д. И. Менделеева, потом аспирантуру, получил ученую степень и пришел в НИЦЭВТ работать технологом на общую гальванику. Все, чему я учился десять лет, здесь я попробовал сделать руками. Но впервые я оказался здесь еще в 2004 году, на учебной практике. Уже тогда этот «лежачий небоскреб» меня очень заинтересовал.

Кстати, по коридорам здесь я никогда не плутал — не было такого, чтобы я, как в советском фильме «Чародеи», бегал по зданию и не мог найти выход. Здание института, где я учился, тоже устроено непросто, с достаточно извилистыми коридорами, и я, видимо, за время обучения научился хорошо ориентироваться. Так что здесь мне было просто — есть один длинный лабораторный корпус и несколько производственных корпусов рядом.

Примечательно не только само здание, но и его подвалы. Там стоят системы вентиляции и очистки воды. На производстве мы потребляем воду, а потом сбрасываем ее в канализацию — чтобы она не уходила от нас грязной, и нужны эти сооружения. Получается, что мы сливаем воду даже чище, чем получили.

Территория у нас большая, некоторые сотрудники по ней гуляют, но не я: на работу я прихожу работать, а не гулять. У нас в одном из корпусов есть спортивный зал для работников НИЦЭВТа. Все бесплатно, но нужно платить членские взносы, которые идут на обновление оборудования. Одно время была даже стена для скалолазания, на нее скинулись те, кто ходил в зал.

Мы, можно сказать, делаем целые серверы — от корпусов до печатных плат и модулей. Когда я только пришел работать в 2009 году, здесь были установки, изготовленные в 60–70-е годы, еще в СССР. А с 2010 года у нас идет техническое перевооружение — мы постоянно обновляем оборудование, каждый год нам поставляют современное. Многое на производстве автоматизировано, но и ручной труд тоже не исключен: даже при распайке модуля некоторые компоненты, которые нельзя поставить автоматом, допаивают вручную.

АЛЕКСЕЙ СЫРОМЯТИН

заместитель начальника отдела конструкторско-технологического обеспечения управления разработки вычислительной техники

— Когда я был маленьким, я очень часто проезжал мимо этого здания. В начале 80-х годов здесь еще на первых ЭВМ работал мой дедушка — программист. Он сюда приезжал проводить какие-то математические исследования. Меня тогда еще даже на свете не было — я родился только в 1987 году. Когда я устроился работать в НИЦЭВТ, я спрашивал про деда — тут остались многие сотрудники еще с тех времен. Но, к сожалению, так и не нашел никого, кто был с ним знаком.

Я окончил МГТУ «Станкин», пошел учиться в аспирантуру и параллельно устроился сюда работать. Вообще моя специальность — робототехника и мехатроника, но найти работу по специальности я не мог — везде требовался человек с опытом. А когда я позвонил в НИЦЭВТ, меня спросили: «А вы можете выйти на следующий день?» Срочно нужен был инженер. Я действительно пришел на следующий день, мне показали, чем тут занимаются сотрудники, спросили, что я знаю и умею, и я приступил к работе. Я помню, что уже что-то делал, а мне одновременно оформляли документы.

Когда я впервые попал в НИЦЭВТ, мне показали, где находится производство, где какой отдел сидит. Я путался в первый день — все же здание большое. Я знаю, что оно могло быть еще больше. Из нашего окна как раз видно середину Варшавского шоссе, а тут могла бы находиться башня. Но на нее, кажется, уже денег не хватило. Я доходил по коридорам где-то до середины корпуса, но есть области, куда у нас нет доступа. Вокруг здания пройти не получится: со стороны Варшавского шоссе есть дорога от начала до конца, а с другой стороны территория закрыта.

Мы в отделе занимаемся разработкой техники разного профиля и разной сложности, а также прорабатываем комплексы, то есть как изделие будет выглядеть «в железе», как внутри корпуса разместятся радиаторы, вентиляторы, блоки питания. Сначала мы проектируем все в специальных автоматизированных программах, потом делаем макеты, печатаем их на 3D-принтерах, составляем техническую документацию и отправляем в производственный комплекс. Дальше мы сопровождаем производство, исправляем недочеты и участвуем в сборке изделий и их тестах.

ТИМУР ИСМАГИЛОВ

заместитель начальника отдела архитектуры и программного обеспечения суперкомпьютеров управления разработки вычислительной техники

— Если честно, я не так много знаю про здание, в котором находится НИЦЭВТ. Я слышал только, что, когда его строили в 70-е годы, оно задумывалось как своего рода копия здания IBM в США. У нас здесь есть тренажерный зал в производственном корпусе, но я в него сходил всего пару раз, а потом перестал. Зато там есть душ, и им я пользовался, когда ездил сюда на велосипеде. Я учился в аспирантуре МГУ и катался сюда жаркими летними днями.

Одной из ключевых разработок НИЦЭВТа является компьютерная сеть «Ангара». Мы пошли своим путем и не стали изобретать свой аналог популярной сети InfiniBand, ее раньше делала компания Mellanox, которую сейчас купила Nvidia. «Ангара» — это высокоскоростная сеть. Хотя области применения «Ангары» и InfiniBand во многом совпадают, у нашей сети полностью свои протоколы передачи данных, и при этом она позволяет не нагружать центральные процессоры. Если сети InfiniBand построены на коммутаторах, то «Ангара» поддерживает и бескоммутаторное исполнение, что повышает отказоустойчивость системы: в случае отказа коммутатора пропадает целый сегмент сети, в случае отказа адаптера из сети выпадает только один сервер, а остальные остаются связаны между собой.

Я пришел сюда работать в 2012 году, и все это появлялось у меня на глазах. Мы сейчас делаем уже следующее поколение «Ангары». В ближайшее время мы передадим проект на фабрику и получим сеть, которая будет в четыре раза быстрее, чем первое поколение. Мы сделали «железку», которую до этого никто не делал, и нам надо ее встроить в уже существующую программную инфраструктуру. Мало просто сделать оборудование. Чтобы им можно было пользоваться, надо еще и писать разный софт. Этим тоже занимаемся мы.

Источник