Дрейф баржи Т-36

Слава и всеобщее признание часто приходят абсолютно неожиданно. Сегодня речь пойдет о самоходной барже Т-36: четыре человека 49 дней дрейфовали на выброшенном в океан судне с трехдневным запасом пищи, сломанной радиостанцией и пустыми топливными баками, а вернувшись на родину, обнаружили, что стали героями страны.

Итак, начнем с самого дрейфа. Место действия — остров Итуруп, Курильский архипелаг, дата — 17 января 1960. Нормальную систему разгрузки кораблей на острове в жопе мира не соорудили, так что те суда, которые не могли подойти из-за низкой глубины и каменистого дна, разгружались специально предназначенными для этого баржами, в число которых входила и “Т-36”. Экипаж баржи состоял из четырех человек, которые жили на судне, лишь иногда покидая его. Они даже были приписаны к сухопутному гарнизону: подобные “Т-36” самоходные баржи не отходили от берега дальше, чем на 300 метров.

 На момент катастрофы на корабле находились 4 человека, все служили первый-второй год:

Асхат Зиганшин, старшина, 21 год. После службы прошел восьмимесячный курс вождения маломерных судов.

Анатолий Крючковский, моторист, 21 год.

Филипп Поплавский, моторист, 20 лет.

Иван Федотов, 20 лет. На начало событий он находился на барже только вторую неделю, заменяя отравившегося угарным газом Владимира Дужкина.

В тот злополучный день события развивались в лучших традициях техногенок: взрывная смесь расп*здяйства (Р), фатальных совпадений(Ф) и маловероятных событий(М). В декабре остров регулярно накрывают штормы, и на зиму баржи выносят на берег: уберечь от стихии и провести плановое техобслуживание. Но в этот раз надо было разгрузить опоздавший рефрижератор, и две баржи, “Т-36” и “Т-97” спускают на воду (М). “Вошли и вышли, приключение на 20 минут” — решило начальство и к оснащению барж подошло спустя рукава. Вместо классического десятидневного НЗ было погружено продовольствия на 3 дня и полторы тонны топлива, а сами суда были пришвартованы веревкой к бочке (!). Казалось бы, ничего не предвещает… (Р)

Ночью 17 января начался шторм. Трос не выдержал, и баржи понесло в открытый океан. Происшествие внештатное, но в целом не слишком экстремальное — подобные случаи уже имели место быть. Так что, сообщив о срыве швартовки, экипажи спокойно расцепили баржи и включили двигатели, чтобы отойти подальше от берега и бросить якорь там, где не было риска разбиться. Увы, из-за нулевой видимости и ветра сделать этого не удалось, так что экипаж “Т-36” выключил двигатели, дождался, пока баржу прибьет к берегу, отошел и снова попробовал бросить якорь. Неудачные попытки продолжались до тех пор, пока утром ветер резко не изменил направление: “Т-36” понесло в открытый океан. Зиганшин, понимая, что другого шанса не будет, принял решение выбросить судно на берег. Первая попытка провалилась: баржа налетела на скалы, в машинном отделении началась течь, выведшая из строя радиостанцию (Ф).

Ближе к вечеру была предпринята вторая попытка: выйдя к песчаному берегу, экипаж направил “Т-36” туда… и в этот момент двигатели заглохли — кончилось топливо (Ф). Баржу понесло в открытый океан, без связи, еды и бензина. Несмотря на бедственное положение, шансы у экипажа оставались: до выхода радиостанции из строя они успели передать, что борются со штормом. Естественно, спустя некоторое время начали поиски… и почти сразу закончили. Найдя на берегу разбитый ящик с маркировкой баржи и спасательный круг, начальство сделало закономерный вывод: “Т-36” утонула. Операция была остановлена, а родителям ребят были высланы извещения о том, что экипаж пропал без вести.

К утру, когда пробоину удалось закрыть досками и прижать домкратом, ситуация была критической. На барже была печка, буханка хлеба, ведро картошки, немного пшена и гороха, банка жира, три коробка спичек и две пачки папирос. Канистру с запасом пресной воды разбило во время шторма, так что единственным ее источником была система водяного охлаждения двигателей и частые дожди. Запасы продовольствия экономили как могли: из ложки тушенки, пары картофелин и горсти крупы варилась похлебка, которую тянули на целый день. Зиганшин достаточно скоро понял, что баржу искать не станут: в оставшейся газете писалось о ракетных испытаниях в той зоне, где, по предположениям экипажа, находилось судно. Оставалось только ждать…

Помимо забот о пище, приходилось регулярно поддерживать корабль в исправном состоянии: выкачивать воду, скалывать лед. Попытки ловить рыбу, подобно другим затерянным в океане, к успеху не привели: в те редкие моменты, когда погода стихала, на блесну из консервной банки никто не клевал. В феврале закончилось мясо, а суп стали варить из одной картофелины раз в два дня. К дню Советской Армии, 23 февраля, кончились картошка и табак. Экипаж начал питаться всем съедобным, что мог найти: в пищу пошла кожа с гармошки, ремни и ремешки от часов, сапоги. Конечно, этого не хватало, и под конец дрейфа сил выходить ни у кого не было: лежали в общем мешке, грея друг друга. Начались слуховые галлюцинации. Экипаж уже не надеялся на спасение: условились, что последний выживший запишет на стене имена остальных.

На сороковой день скитаний четверка увидела на горизонте корабль, но тот не заметил баржу и пропал из виду. Подобное повторялось несколько раз, пока 7 марта 1960 дрейфующая баржа не была обнаружена патрульным самолетом с американского авианосца “Кирсардж”. К тому моменту экипаж полностью обессилел, и выйти из кубрика заставил только громкий звук сирен — спускались вертолеты. Зиганшин и остальные, однако, не хотели подниматься на борт, требуя просто предоставить им продукты, карту, бензин и отпустить домой. Причин тому было две, но основная — контекст международных отношений. Холодная война в самом разгаре, и доверия между сторонами нет даже в мелочах. Вот что говорил об этом позже Зиганшин:

— Остерегался провокаций, опасался, что нас в Штатах оставят, не разрешат вернуться домой. А если отпустят, что ждет в России? Не обвинят ли в измене Родине? Я же советский солдат, комсомолец и вдруг попал в пасть акулам мирового империализма...

Первые моменты после спасения

Но все вышло наоборот: когда обе стороны поняли, что к провокациям и козням экипаж баржи не имеет никакого отношения, их популярность взлетела до небес. Сразу после спасения одна за другой начались пресс-конференции, экипаж сравнивался с другой знаменитой четверкой — группой “The Beatles”. Непонятно, какая доля из распространяемой информации была правдой, а что приделали ради имиджа, но как советские, так и зарубежные издания отмечали высокие моральные качества и самодисциплину солдат: мол, за все время плавания не произошло ни одного серьезного конфликта, экипаж до последнего отказывался бросить родное судно (которое американцы таки под шумок затопили), а после спасения проявлял поразительную умеренность, не наедаясь сразу после долгой голодовки. Образ простых советских парней американцам зашел и очень сильно изменил взгляд на СССР в целом, уменьшив международное напряжение.

Четверка в Сан-Франциско

29 марта экипаж был торжественно возвращен на Родину, где их встречали как народных героев. Дети массово варили сапоги, подражая героям, о дрейфе баржи было написано множество стихов, и книг, в том числе одна из первых песен Высоцкого “Сорок девять дней”. После предоставленного государством двухнедельного отдыха четверка отправилась на Дальний Восток, навестить свою часть, а затем была уволена в запас.

Возвращение на Родину. Слева направо: Зиганшин, Поплавский, Федотов, Крючковский

Федотов отправился к семье: за время дрейфа баржи его жена родила сына. Остальные трое были приняты в мореходное училище в Ломоносове:

Зиганшин служил на Ленинградской военно-морской базе, после выхода на пенсию работал сторожем судов. Умер в 2017.

Крючковский отслужил полгода под Мурманском, затем по состоянию здоровья переехал в Киев, где работал на судостроительном заводе. Единственный оставшийся в живых из экипажа на данный момент.

Поплавский продолжил морскую службу на гидрографическом судне. Умер в 2001.

Федотов поступил в училище в Благовещенске, но бросил из-за пристрастия к алкоголю. Проработав на китобойном промысле на Камчатке, спустя некоторое время завершил учебу и устроился на сейнер, после чего работал на судостроительном заводе. Умер в 1999.

Источник