Две крепости: Как живут города-соседи Ивангород и Нарва. Взгляд со стороны.

Известный в России и за ее пределами журнал The Village в рамках серии материалов о жизни в приграничных городах-соседях вчера опубликовал очередную статью и она стала о наших Нарве с Ивангородом. Взгляд со стороны как обычно получился несколько однобоким, но почитать интересно, тем более материал дополняют неплохие фотографии.

"На этот раз мы отправились в Ивангород в Ленинградской области и Нарву, третий по численности населения и самый русский город Эстонии, поговорили с активными горожанами и узнали, чем отличается жизнь по обе стороны российско-эстонской границы."

Мост

Госграница по реке Нарве (или Нарове) между двумя городами прошла в 1992 году. До распада СССР Ивангород и Нарва были едва ли не одним целым — с общими водопроводом, транспортной системой, рабочими местами. Сейчас два города, главными достопримечательностями в которых остаются две потрясающие крепости, ходят друг к другу в гости по мосту с как будто ироничным (еще советским) названием «Дружба». Именно на нем в этом году собирались снимать сцены из сериала «Мост» — российской адаптации датско-шведской криминальной саги с Ингеборгой Дапкунайте и Михаилом Пореченковым в главных ролях.

Ивангород — погранзона; это значит, что посторонний человек — например, турист из Петербурга — может находиться в городе, лишь имея спецпропуск от управления ФСБ или шенгенскую визу. В этом, пожалуй, главный парадокс: паспорт гражданина РФ в российском городе не котируется, а при отсутствии визы или пропуска вас попросту выдворят в Кингисепп. Впрочем, на практике, как убедились корреспонденты The Village, спецслужбы мало интересуются туристами: на вокзале пограничники лишь бегло заглянули в наши загранпаспорта, сразу пропустив в город.

Для того чтобы находиться в Нарве, никакого спецпропуска не нужно.  

Ивангород

Дорога вдоль берега Нарвского водохранилища и российский пограничный столб.

Советская скульптура перед забором Льноджутовой фабрики на Парусинке.

Улица Текстильщиков на Парусинке - рабочем квартале для служащих Льноджутовой фабрики, ранее входившей в состав Кренгольмской мануфактуры. Здания на этой улице были приспособлены под жилье после Второй мировой войны, ранее в них размещалась суконная фабрика.

Панельные пятиэтажки советского времени.

Один из бастионов Ивангородской крепости.

Бывшая столовая Льноджутовой фабрики на Паруснике.

Сожженные машины и продуктовый ларек перед неработающим пограничным переходом на Парусинке.

Вид на бывший исторический центр Нарвы с российского берега.

Пару месяцев назад ивангородский предприниматель Павел Капустин запустил в Парусинке бар — единственный в районе, расположенном в двух километрах от центра города (необычное название — наследие мануфактур Штиглица, выпускавших парусину для флота). Бар — небольшая постройка у самой границы, рядом со вторым погранпереходом в Эстонию, который год закрытым на реконструкцию. Называется «Пауль» в честь хозяина («не „Пашей“ же было называть») — как и остальные девять заведений бизнесмена; магазины и кафе различаются только нумерацией. Заведение на улице Текстильщиков сплотило местных жителей в борьбе с ним. В конце августа, на праздновании Дня российского флага, активисты даже пытались пожаловаться на бар губернатору Ленобласти Дрозденко.

Капустин — деятельный мужчина, родившийся в Нарве, но всю жизнь проживший в Ивангороде и знающий едва ли не всех местных в лицо, — считает, что причина противостояния — банально в разборках конкурентов: якобы самогонщики с Текстильщиков проигрывают бару битву за потребителя. Бизнесмен — в поисках компромисса: накануне нашего приезда, например, он сократил время работы бара до 23:00. Пробовал провести встречу с жителями — по ее итогам сайт «Новости Кингисеппа» опубликовал 36-минутное видео в духе рязановского «Гаража»: «Откроется пешеходный переход — сюда с Кренгольма потащатся все, кто захотят попить дешевой водки», — возмущается на записи одна из жительниц.  

Ивангородская Парусинка и нарвский Кренгольм — два старых, пришедших в упадок промышленных района, будто два разлученных близнеца друг напротив друга: первый ассоциируется с именем барона Штиглица, второй — с именем барона Кноппа. В 90-е жители Кренгольма и правда нередко наведывались в Парусинку за дешевыми возлияниями в бар, в народе получивший прозвание «Пятера». «Действительно, были жуткие драки, мордобои. Туалет временами не работал, и все гадили под окнами жилого дома», — вспоминает Павел Капустин, купивший помещение «Пятеры» лет десять назад и сначала открывший в нем продуктовый магазин, а теперь переформатировавший его в новый бар. Он считает, что опасения парусинковских насчет кренгольмских безосновательны: времена не те — люди стали более цивилизованными, да и в Нарве своих баров хватает.

Несколько лет назад эстонский режиссер Салев Кээдус снял документальныйфильм «Русские с вороньего острова» про кренгольмцев. Среди героев — безработный, бездомный, наркоман, вор, малолетний уличный попрошайка. Актуальный социальный состав Кренгольма, впрочем, совсем не такой маргинальный, говорят местные: «Здесь в основном живут пожилые люди».

 Сама Парусинка менялась параллельно с Кренгольмом — но независимо от него. «В 90-е Парусинка была особым, довольно страшным, районом — а-ля Купчино, такое гетто, — рассказывает местный житель Константин Онашин. — Были дискотеки, драки. Сейчас такого уже нет, года с 2003-го все спокойно: все выросли, обзавелись детьми».

Павел Капустин

бизнесмен

 ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ Я ЗАНЯЛСЯ ПОСЛЕ АРМИИ, в 1994 году. Мой стартовый капитал составлял 100 долларов. История была такая: мама работала кондитером на нарвском хлебокомбинате — на производстве знаменитых тогда жевательных конфет «дракончики». Но в Эстонии была установка: всех жителей Ивангорода уволить. Мама переживала из-за сокращения. И я открыл ей маленький магазин с аппаратом по производству сладкой ваты. Потом начал привозить товар из Петербурга: сигареты, кофе, чай — тогда сюда все ходили из Эстонии и покупали у нас, потому что было дешевле. Сейчас у меня десять магазинов, около 50 работников. Недавно открыл салон красоты для жены.

Политика нашей страны сводится к тому, чтобы задушить такой вид деятельности, как торговля. Дело в том, что активно развиваются сети. Даже в таком маленьком городе, как наш, четыре «Пятерочки» и два «Магнита». При этом сейчас эстонцы за покупками ходят мало, потому что существует запрет при проносе продуктов: две пачки сигарет и бутылка водки в месяц — таким образом Эстония защитила свой рынок. Но, как мы видели, наши приняли ответные меры(одна из сотрудниц бара «Пауль» пожаловалась, что, когда она шла из Нарвы с продуктами, ее остановили таможенники на российской границе и напомнили, что в месяц можно проносить не более пяти килограммов. Ранее, по словам женщины, никого из местных по этой причине не останавливали: ивангородцы продолжают ходить в Нарву в том числе за продуктами, несмотря на значительный рост курса евро. — Прим. ред.).

Сам я санкции как таковые не замечаю. Правда, посещений стало меньше — изменение курса сказалось. Очереди на границе, порой на два километра, выстраиваются только по праздникам, когда петербуржцы отправляются на отдых в Эстонию. И эстонцев в Ивангороде стало гораздо меньше.

В городе бизнесом занимаются несколько десятков человек. Все друг друга знают. Это не только торговля — есть производства, например изготовление дверей, плитки. Есть наше знаменитое производство консервов из миноги.

Основной работодатель в городе — Yura Corporation (корейское предприятие по выпуску коммутационных комплектующих для электроники легковых автомобилей. — Прим. ред.), предприятие открылось несколько лет назад. У них работают жители Ивангорода, Нарвы, Большого Куземкино, Сланцев и Кингисеппа. На предприятии очень жесткие условия: наверное, после них получаются хорошие работники. Пять минут перерыв, обед — строго по расписанию, опоздал — штраф. С одной стороны, это хорошо: полная дисциплина. Но наши люди отвыкли так работать. А еще с самого начала работники должны были кланяться, когда проходили мимо корейского начальства. Сейчас-то, наверное, поняли, что в России так не совсем принято, и уже не требуют.

В Нарве я бываю примерно раз в неделю: в основном детей в кино вожу — ни в Ивангороде, ни во всем Кингисеппском районе нет кинотеатров. У жителей Нарвы другой менталитет — несмотря на то, что там русские. Чиновники там совершенно другие: они деньги не воруют, а тратят и стараются благоустроить город. Наши тоже стараются, но бюджет города настолько ограничен, дай бог просто выживать. Впрочем, сейчас в Ивангороде строят общегородской бассейн, вот только кто его станет содержать — неясно.

Был такой интересный персонаж в городе: Юрий Гордеев, он потом стал депутатом местного совета. Несколько лет назад умер. Так вот, он перекрывал железную дорогу, требовал присоединить Ивангород к Эстонии. Почему-то к нему даже прислушивались. Скорее всего, со стороны Гордеева все эти инициативы были рекламным ходом, чтобы привлечь внимание федеральных властей.

Много знакомых ивангородцев уезжает отсюда — в основном в Петербург. Там находят свое дело. Но как можно взять и все бросить? Я здесь родился, вырос. Это мое дело, которому больше 20 лет.  

Никольская и Успенская церкви (ок. 1558 г.), Воротная башня Ивангородской крепости.

Ивангород, берег старого русла реки Нарвы, на заднем плане — корпуса бывшей Кренгольмской мануфактуры (территория Эстонии).

Константин Онашин

системный администратор в школе, фотограф-фрилансер

 Я РОДИЛСЯ В ИВАНГОРОДЕ И ВСЮ ЖИЗНЬ ЗДЕСЬ. Закончил ГУАП(ивангородский филиал петербургского университета аэрокосмического приборостроения. — Прим. ред.) — у нас один вуз в городе, остальные в Кингисеппе. Потом сразу пошел работать по своей специальности — компьютеры.

Фотографом я стал году в 2009-м: купил первый фотик, изучил фотошоп. И как-то затянуло. Снимаю свадьбы, делаю фотосессии. Тут бывают и смешанные браки, но их очень мало. В основном женятся местные либо Нарва — Ивангород и Ивангород — Кингисепп.

Раньше я часто бывал в Нарве, но сейчас у меня родилась дочка, так что пока не до походов. Виза кончилась месяцев девять назад, не продлял. А ходили в основном за продуктами и в кинотеатр. И там погулять есть где. Здесь же в основном дачи, а крепость наизусть выучили. Променад, площадь, канал — три основных места, где собирается молодежь. Из кафешек — столовая, детское кафе «Тайм». Из заведений с алкоголем — рестораны «Витязь» и «Элита».

Разница между Ивангородом и Нарвой в том, что у нас законы пожестче: пройдешься с баночкой пивка по улице — сразу загремишь. Там такого нет. И у них нет мусора такого: бутылки сдают. Намного чище, чем у нас, — куча банок, хлама, хабарики. Что касается продуктов, некоторые там гораздо лучше, чем здесь. Допустим, простой сыр: он там вкуснее намного. Тем более у них постоянные скидки — висят желтые ценники: приходишь — и вместо маленькой пачки сыра, как у нас, там здоровая пачка. Выгоднее там взять, чем здесь. У нас так и таскают люди.

Последние несколько лет, как открыли Yura Corporation, очень много на Парусинке стало таджиков, узбеков. Люди их немножко боятся. Они как у себя на родине, хотя на самом деле — в гостях. Вот у нас спортивную площадку с турниками построили: приходишь и видишь, как они вешают там полотенца свои на эти турники, всякие тряпки. Неуважение просто к нам. В ГУАПе если раньше почти 100 % русских училось, сейчас только 30 %, остальные — приезжие (есть и эстонцы, но их мало). Очень часто жалуются девчонки, кто там учатся, что приезжие постоянно пристают к ним. Благо еще изнасилований не было. На Парусинке пару лет назад битва была: что-то не поделили с парнями нашими, и нашим прилетело — они-то толпой ходят. А около трех лет назад пырнули ножом нашего парнишу — у нас народ собирался, около 50 человек, хотели идти на Парусинку бить морду гостям. Благо полиция подоспела. Но сейчас все более-менее устаканилось.

Школа, в которой я работаю, сейчас заполнена, так как демография в городе повысилась — я постоянно вижу коляски, детей. У нас первые классы до 30 человек забиты, а через четыре-пять лет будет не четыре первых класса, а пять или шесть. Думаю, во многом потому, что здесь спокойно.

После окончания школы выпускники в основном уезжают в Питер, кто-то — в Кингисепп, некоторые в Нарву уходят. Ну а я здесь по своей профессии работаю, мне нравится, и уезжать не собираюсь. Тем более у меня тут родственники все — отец, мать. Семья нам помогает.

Нарва

Деталь одной из бывших рабочих казарм Кренгольмской мануфактуры со следами боев Второй мировой войны.

На эстонской стороне — как и «Пауль», прямо у границы — находится арт-клубRo-Ro. Такой формат интеллигентных заведений с живой музыкой был популярен в Петербурге в 2000-е, но сейчас его вытеснили крафтовые бары.

Если в Ивангороде всего два бара, в Нарве есть из чего выбрать: местные хвалят, например, клуб Geneva и паб Modern — именно его совладелец Роман Бойко открыл Ro-Ro десять лет назад. Примерно тогда же ивангородский предприниматель Павел Капустин на противоположном берегу выкупил «Пятеру».

Недалеко от Ro-Ro, в Усть-Нарве, — что-то вроде Курортного района Петербурга в миниатюре — клуб Classic Riders регулярно проводит мотофестивали. Раньше, говорит президент мотоклуба Павел Петраш, это были большие события — теперь же из России не особо едут, дорого. Из самой Эстонии — тоже: «Они стараются держаться от русских стороной».

Classic Riders некогда основали энтузиасты, занимающиеся реставрацией исторической мототехники. В гараже Павел демонстрирует советский тяжелый мотоцикл М-72: «На таких наша армия дошла до Берлина». И добавляет: «Мы эстонские национальные праздники не отмечаем. Наш праздник — 9 мая». Сам же Петраш — гражданин США. 

Анна Калинина

управляющая арт-клубом Ro-Ro

 Я НАЧАЛА РАБОТАТЬ В КЛУБЕ ДЕВЯТЬ ЛЕТ НАЗАД. Пришла еще школьницей, три года была официанткой, потом стала барменом, на кухне немного поработала. Сейчас параллельно работаю барменом, арт-директором и управляющей. Моя карьера — исключение для Нарвы. В любом другом заведении официант не поднимается выше статуса бармена.

В пятницу и субботу тут всегда живая музыка. Группы из Петербурга и Москвы сами мне пишут, я выбирают по звучанию. Из Петербурга у нас выступают «Рашн Колбашн», «Алтависта», «Торба-на-Круче», StormLand. Захар Май тут практически живет. Эстонские команды приезжают гораздо реже. Мне кажется, они боятся стереотипов: мол, приезжая в Нарву, эстонцы получают по лицу. Хотя это странное предубеждение: ни одной драки на межнациональной почве я не припомню.

В Ro-Ro есть костяк посетителей: работники северного двора в замке, ребята из Тартусского колледжа, ну и наши друзья, которые любят неформальную музыку. Из Ивангорода приходила недавно парочка металлового вида. Все жаловались, что они гуляют по берегу и слышат музыку — то ли из замка, то ли от нас. Вот пришли узнать, когда у нас будут концерты.

Единственное, почему здесь может быть трудно работать, — из-за конкуренции: в Нарве каждый месяц что-то открывают. Но появление конкурента только заводит, дает движение вперед. Бывают и проблемы: Ro-Ro — на приграничной территории, она интересна горуправе. Было много попыток нас закрыть, повод — рядом клуб молодых моряков, в котором занимаются дети. Причем мы же дружим: дети приходят к нам за водичкой. Слава богу, пока живем.

Многие мои знакомые уезжают из Нарвы. В то же время многие вернулись обратно. Например, один уехал в Германию — говорил, что там здорово, а потом решил, что там та же грязь, только здесь она родная. Мне кажется, за границу есть смысл ехать за работой, чтобы потом вернуться сюда и что-то сделать: открыть свое, вложиться в интересный проект.

От знакомых, которые работают в нарвских отелях, я знаю, что за последние пару лет резко сократилось количество броней из России. Но отношение к туристам в городе вообще не поменялось.

Павел Петраш

президент клуба Classic Riders

 У МЕНЯ АМЕРИКАНСКОЕ ГРАЖДАНСТВО: В 1995 ГОДУ Я УЕХАЛ ИЗ ЭСТОНИИ В ЧИКАГО. Тут мне не давали гражданство, вдобавок расцвел бандитизм. Ну, приехал. Я бы через месяц обратно вернулся — мне в США сразу не понравилось. Но уехал-то я с советским паспортом: в Эстонии нам никакие не выдавали, даже серых еще не было (серый — паспорт иностранца, фактически негражданина Эстонии, для лиц, не имеющих гражданства страны; к настоящему моменту большинство изначальных неграждан стали гражданами Эстонии. — Прим. ред.). Паспорт стал заканчиваться — я обратился в российское посольство в Вашингтоне. Мне прислали письмо, суть примерно такая: поезд ушел, вы никто. В итоге я получил американский паспорт.

И мне какое-то время было не вернуться в Эстонию. Мать присылает приглашение для визы, я отправляю его в эстонское посольство. Звоню, а они мне: «Мы только по-английски говорим. Или по-эстонски». Хотя все по-русски говорят! Маразм. Требовали, чтобы кто-то другой прислал приглашение: мол, у вашей мамы маленькая пенсия, она не сможет вас содержать.

Я и сейчас езжу в США: у меня там до сих пор временный вид на жительство. Занимаюсь тракингом (грузоперевозками. — Прим. ред.). Поначалу было несколько грузовиков, потом бросил: если так продолжать, деньги будут, а вот жизни не будет — этот бизнес ни на час нельзя оставить. Сейчас я беру в ренту грузовик, съезжу в Америку, поработаю там два месяца и возвращаюсь сюда.

Переехать в Россию? А как? И Россия тоже нам чужая. Другой менталитет. Я тут вырос — езжу в Россию, все классно. Но жить…

Заброшенный магазин со старой советской вывеской в центре города.

Новое здание Нарвского колледжа Тартуского университета. Фасад зеркально воспроизводит фасад старой биржи, стоявшей на этом месте до Второй мировой войны. Проект таллинского архитектурного бюро Kavakava реализован в 2012 году

Нарвский замок, на заднем плане Ивангородская крепость

Высотная доминанта советской Нарвы — жилой дом с резервуаром для воды на крыше (1969) и дома старого города на переднем плане

Ратушная площадь. В центре — здание ратуши, одно из трех уцелевших после Второй мировой войны в историческом центре города. Справа — новое здание Нарвского колледжа Тартуского университета

Ратушная площадь. Исторический центр Нарвы был почти полностью разрушен в 1944 году в результате наступления Красной армии и действий отступавших немцев. После войны восстановлено было только три здания, вместо остальных с сохранением старой сетки улиц построены жилые трех-, четырехэтажки

Памятник в честь 100-летия Кренгольмской стачки — одной из первых в России

Фотография советского времени в здании бывшей библиотеки Кренгольмской мануфактуры. Здание построено в 1893 году для технического директора Кренгольмской мануфактуры, в 1917 году здесь был штаб Красной гвардии, потом детский клуб. Сейчас перестраивается под арт-резиденцию компанией Narva Gate — владельцем всей бывшей мануфактурной недвижимости

Возрождение

В последние годы в Ивангороде и Нарве параллельно развиваются проекты развития территорий — в центре внимания все те же приграничные районы Парусинка и Кренгольм.

Восемь лет назад потомки барона Штиглица — крупнейшего российского промышленника и благотворителя XIX века — начали работать над концепцией восстановления разобранной еще в 60-е усадьбы в Парусинке. В прошлом году создали фонд «Наследие барона Штиглица». Недавно подали документы на выделение средств по федеральной целевой программе. Концепция восстановления рассчитана до 2025 года. Планируют благоустроить парк, отстроить новую усадьбу на сохранившемся фундаменте, открыть музейные зоны, организовать ремесленные мастерские в бывших помещениях мануфактур. Как рассказала представитель фонда Елена Штиглиц, осенью состоится большой волонтерский выезд в парк.

Напротив Парусинки, на другом берегу Нарвы, происходит симметричная история, но в роли агента преобразований здесь выступают не волонтеры-сподвижники, а коммерческая структура Narva Gate. Компания занимается редевелопментом участка текстильного предприятия Кренгольмской мануфактуры. В концепции записано, что район в течение ближайших 20 лет планируют превратить «в один из крупнейших в Нарве центров, в котором будут объединены жилые здания, различные развлекательные и культурные учреждения (художественная галерея, концертный и конференц-центр и так далее), научный парк, торговые площади».

Кренгольмская мануфактура, в целом проработавшая 150 лет, начала постепенно загибаться с распадом Союза; окончательно она закрылась в 2008 году. В новейшее время эстонский текстиль оказался не очень востребованным ни в России, ни на Западе.

В июле в одном из зданий на Йоала, близ мануфактуры, все та же Narva Gate совместно с городом открыла арт-резиденцию. Первый резидент — фотограф и художница Мария Капаева, родившаяся в Нарве, но уже десять лет как живущая и работающая в Лондоне, — исследует социальное наследие Кренгольма. По итогам исследования через год пройдет выставка.

«Я бывала в Кренгольме и раньше, на отделочной фабрике — это здание построили позже остальных, в конце 60-х. Оба моих родителя работали там и периодически меня туда приводили. Кренгольм был большой гордостью города, — рассказывает Мария. — Закрытие Кренгольмской мануфактуры плохо сказалось на городе. Я интервьюировала людей, и они говорили, что программа по переквалификации кренгольмских работников была запущена только в середине 2000-х, — десять лет о них никто не заботился. За это время много людей потеряло веру в себя. Опыт Нарвы полезен на будущее: когда случаются такие вещи, нужна серьезная программа поддержки.

Я ходила в художественную школу в Ивангороде, когда была подростком. Не закончила ее, потому что появилась граница, — добавляет художница. — Мне кажется, людей с обеих сторон объединяет самосознание человека, живущего на границе. Жители Нарвы и Ивангорода не мыслят в контексте только России или Эстонии — они мыслят в контексте нахождения на границе. И я думаю, это сильный объединяющий момент».

Корпуса бывшей Кренгольмской мануфактуры

Недействующий пограничный пешеходный мост через старое русло реки Нарвы, вид на эстонский берег

Железнодорожная станция Нарвы, Воскресенский собор Эстонской православной церкви Московского патриархата (построен в 1890–1896 годах для сотрудников Кренгольмской мануфактуры)

Цирк-шапито в центре города, слева видна лютеранская церковь имени императора Александра II