"Убить Человека" (док. фильм)

2002 / Россия / Режиссер: Тофик Шахвердиев

В Новооскольской воспитательной колонии после амнистии легкостатейных преступниц осталось 200 человек. 70 процентов из них - убийцы. Милые девочки школьного возраста. Любая тюрьма способна выстроить такой ряд жестоких и страшных историй. Но особенно жутким кажется тон “девичьих рассказов”.

Автор о фильме: Девочки-убийцы в колонии - наиболее уважаемые люди. Не в том привычном смысле, в котором мы можем это представить по криминальной литературе, по рассказам о жестоких и бездушных “авторитетах”. Ни мата, ни папирос, ни фиксы золотой, ни фингала под глазом. Самые обычные девочки школьного возраста, причесанные, опрятные, вежливые, без наколок и вульгарных манер.

Девочки поразили меня и конечно же поразят телезрителей своими злодейскими преступлениями и тем спокойствием, с которым они говорят о содеянном. Хотя прирожденными убийцами их назвать никак нельзя. Начальник колонии полковник Надежда Ивановна Федоренко считает, что зло злом не исправишь. На территории порядок, чистота, цветы. Надзиратели (воспитатели) приветливые, хорошие люди. Осужденные (воспитанницы) получают все необходимое: еду, одежду, чистую постель, среднее образование, рабочую профессию, небольшой заработок, а иногда и мороженое.

А потом девочки выйдут на волю... Без денег, без жилья...

Леонид ЖУХОВИЦКИЙ, писатель: Жестокая правда - это товар

Лет 30 назад, как Шахвердиев в Новый Оскол, я поехал в Покров и провел  несколько недель в колонии для девчонок от 13 до 18. Там было немало  убийц, и в их историях хватало жестокости. Только тогда на вопрос: “Что  ты натворила?” - опускали глаза и отвечали: “Плохо себя вела”. А “плохое  поведение” заключалось, например, в том, что поймали беременную  учительницу, раздели догола, мальчишки изнасиловали, а девчонки потом  били ее по животу, пока не случился выкидыш.

Но я не мог рассказать эту  страшную историю и диагностировать нарастание жестокости, тогда нельзя  было об этом написать и тем более показать, это бросало тень на  социализм.  Я бы не стал говорить о нарастании жестокости в сегодняшние дни. Такие  страшные ряды преступлений существовали всегда. Но только  они или прятались в ложной статистике, или замалчивались.

Я не очень верю кино, хотя Шахвердиев - человек талантливый. Но, как  всякий художник, он органически субъективен. Я ту же самую реальность  вижу другими глазами.  Мне кажется, герои фильма и творцы собственного преступления врут. Они  нутром чувствуют, что “кровь” дороже сахара, что “жестокая правда” есть  товар, и обслуживают коммерческую жажду зрителя видеть страшное.  Угадывают тайное желание режиссера нас потрясти. А почувствовали бы в  режиссере и зрителе ожидание сантимента, выдали бы еще какой сантимент.

Кроме того, в страшно спокойном тоне их рассказов мне видится момент  защиты - никому не хочется говорить: “Я подлец”. Лучше сказать: “Мир  таков, поэтому я таков”. Тюрьма - это диктатура определенного мнения.  Идти против него трудно, а показать себя человеком, которому  небезразличны евангельские истины, может быть, и опасно. 

Елена ГОРДЕЕВА, посетитель тюрем:  “В тюрьме человек один, как в космосе”

Я шесть раз посещала Новооскольскую воспитательную колонию. Каждый раз  беседовала с 15-20 девочками. Примерно с десятью из них у меня  завязывалась переписка. Моя цель - помочь девочкам адаптироваться на  свободе. Чтобы у них был какой-то другой запас мыслей и чувств, кроме  озлобленности и ожесточенности.  Их судьбы очень трудны. Одну мою знакомую “арестантку” из Челябинской  области (через год ей предстоит условно-досрочное освобождение) отец  выгнал с матерью из квартиры, и они несколько лет жили в дачном домике. У  17-летней девочки три класса образования. “Я не могла учиться в школе, -  объясняет она, - у нас буржуйка, зимой ее надо постоянно топить, я  целыми днями хворост собирала”.

Я спрашиваю: может, тебе лучше в колонии  остаться, не стремиться освободиться раньше, ты хоть здесь пятый и  шестой классы закончишь. Нет, отвечает она, у матери туберкулез, надо ее  лечить. Девочка сидит за то, что воровала, продавала вещи, покупала еду  себе и больной матери. Зарплата у родителей таких детей часто не больше  300 рублей. Другую девочку мать-алкоголичка привязывала цепью к  кровати. “И я сижу так всю ночь”. - “А почему сидишь?” - “Лечь нельзя,  она же меня за голову привязывала”.

Поэтому каждую услышанную историю преступления я обязательно погружаю в  контекст жизни ребенка. И когда слышу, как они смело защищают себя и  свое право на убийство, понимаю: это просто оправдательный штамп.  Да, в колонии сидят, как правило, дети, чей уровень развития оставляет  желать лучшего, они не могут осознать тяжесть своего преступления, но на  то они и дети.

Три года назад я разговаривала с мальчиком-убийцей, он  рассказывал о содеянном легко и просто: ну взял и убил. Недавно - уже из  взрослой колонии - он прислал письмо: “Я понял! Я почувствовал! Как мне  жить дальше?” Он переживает невероятное внутреннее смятение. И кто ему  поможет?

С заключенными не ведется психологическая работа. Штатные  психологи в колониях, конечно, есть, но они работают на оперативную  часть: выявляют “склонников” к побегам, нетрадиционным сексуальным  отношениям, наркомании. В колонии человек одинок, как в космосе. Помощи  нет ниоткуда.  Со временем я поняла, как им важно получать мои письма: я перевожу их  отрицательные эмоции в положительные. И стараюсь хоть в мелочах  поддержать материально, посылаю им какие-то бандерольки: носки, кусочек  мыла, шампунь, обязательно пачку печенья. Три человека уже написали:  “Можно, я буду называть вас мамой?”  В Новооскольской колонии очень доброжелательный персонал. Девчонки могут  прижаться к руке воспитательницы, они раскованны, не зажаты. Колония  открыта для людей с воли. Мы привезли ВИЧ-инструктора - хорошо, ответили  нам, пусть работает и с ВИЧ-инфицированными, и с персоналом. Юриста?  Пожалуйста, можно снять девочек с производства. Приехали барды? Работа и  учеба откладываются ради концерта. Приехали Улицкая с Калединым? Будем  слушать рассказы.  Но даже в такой хорошей, по сравнению с другими, колонии не очень- то могут помочь человеку измениться внутренне. 

Кстати

По оценкам Института социальной и судебной психиатрии им. Сербского, в  колониях Российской Федерации находится до 20 000 осужденных подростков в  возрасте до 18 лет. Главное различие между европейским и российским  опытом работы с осужденными состоит в ориентации Европы на  восстановительную юстицию, а России - на наказательную. В России в  отношении подростков применяются примерно те же процедуры, что и в  отношении к взрослым.

На Западе действуют принципы “ювенальной юстиции”  (успешно развивавшейся в России до 1917 года), направленные на скорейшую  интеграцию подростка обратно в социум.

Среди девочек, находящихся в воспитательных колониях, особо тяжкие  преступления совершили 13,6 процента, среди мальчиков - 4,9 процента.  Но, по мнению экспертов, разница вызвана тем, что девочек реже сажают за  легкие преступления. Более половины всех совершаемых подростками  преступлений совершается под влиянием “старших товарищей”.

И не совсем по теме, но весьма познавательно: В 2005 годe телеканал «National Geographic» показал многосерийный документальный фильм о способностях человека убивать человека.

В 1947 году американский генерал Маршалл организовал опрос ветеранов Второй мировой войны из БОЕВЫХ пехотных частей с целью определить поведение солдата и офицера в реальных боевых действиях. Результаты оказались неожиданными. Менее 25% солдат и офицеров боевых пехотных частей армии США во время боя стреляли в сторону противника. И только 2% сознательно целились во врага.

Аналогичная картина была и в ВВС: более 50% сбитых американскими летчиками самолетов противника приходилось на 1% летчиков.
Выяснилось, что в тех видах боев, где противник воспринимается как человек и личность (это пехотные бои, авиационные дуэли истребителей и пр.), - армия неэффективна, и практически весь урон, причиняемый противнику, создается только 2% личного состава, а 98% не способны убивать.

Совсем иная картина там, где военные не видят противника в лицо. Эффективность танков и артиллерии тут на порядок выше, а максимум эффективности у бомбардировочной авиации. Что касается боевых схваток пехоты «лицо в лицо», то их эффективность - самая низкая среди других родов войск. Причина - солдаты не могут убивать.

Поскольку это - серьезнейший вопрос эффективности вооруженных сил, Пентагон подключил к исследованиям группу военных психологов. Выяснились поразительные вещи.

Оказалось, что 25% солдат и офицеров перед каждым боем мочатся или испражняются от страха. В качестве примера «National Geographic» приводит воспоминания ветерана Второй мировой войны. Солдат-ветеран рассказывает, что перед первым боем в Германии обмочился, но его командир показал на себя, тоже обмоченного, и сказал, что это нормальное явление перед каждым боем: «Как только обмочусь, страх пропадает, и могу себя контролировать». Опросы показали, что это - массовое явление в армии, и даже в войне с Ираком около 25% солдат и офицеров США перед каждым боем мочились или испражнялись от страха.

Примерно у 25% солдат и офицеров наступал временный паралич или руки, или указательного пальца. Причем, если он левша и должен стрелять левой рукой - то паралич касался левой руки. То есть, именно той руки и того пальца, которые нужны для стрельбы. После поражения фашистской Германии архивы Рейха показали, что эта же напасть преследовала и немецких солдат. На восточном фронте там была постоянная эпидемия «обморожения» руки или пальца, которыми надо было стрелять. Тоже около 25% состава.

Американские психологи Свенг и Маршан, работавшие по заказу Пентагона, выяснили, что если боевое подразделение ведет непрерывно боевые действия в течение 60 дней, то 98% личного состава сходят с ума. Кем же являются оставшиеся 2%, которые в ходе боевых столкновений и есть главная боевая сила подразделения, ее герои? Психологи четко и аргументировано показывают, что эти 2% - психопаты. У этих 2% и до призыва в армию были серьезные проблемы с психикой.

Суть американских исследований человека в том, что сама биология, сами инстинкты запрещают человеку убивать человека. И это было, вообще-то, известно давно. Например, в Речи Посполитой в XVII веке проводили подобные исследования. Полк солдат на стрельбище поразил в ходе проверки 500 мишеней. А потом в бою через несколько дней вся стрельба сего полка поразила только трех солдат противника.

Человек биологически не может убивать человека. А психопаты, которые в войну составляют 2%, но являются 100% всей ударной силы армии в тесных боях, как сообщают психологи США, в гражданской жизни являются убийцами и, как правило, сидят в тюрьмах.

Ветераны США Второй мировой и Вьетнама, Ирака, и российские ветераны войн в Афганистане и Чечне - все сходятся в одном мнении: если во взводе или в роте оказывался хоть один такой психопат - значит подразделение выживало. Если его не было - подразделение погибало. Такой психопат решал почти всегда боевую задачу всего подразделения. Например, один из ветеранов американской высадки во Франции рассказал, что один-единственный солдат решил весь успех боя: пока все прятались в укрытии на побережье, он забрался к доту фашистов, выпустил в его амбразуру рожок автомата, а потом забросал его гранатами, убив там всех. Затем перебежал ко второму доту, где, боясь смерти, ему - ОДНОМУ! - сдались все тридцать немецких солдат дота. Потом взял в одиночку третий дот…

Ветеран вспоминает: «С виду это нормальный человек, и в общении он кажется вполне нормальным, но те, кто с ним тесно жил, в том числе - я, знают, что это психически больной человек, полный псих».