История Лю и Ли: откуда взялись цыгане и чем они живут сегодня. Фотоистория.

Фотограф Тимур Карпов съездил в цыганское поселение в Узбекистане и посмотрел на традиционное цыганское празднование Суннат-Той (обряд обрезания). О происхождении и жизни среднеазиатских цыган рассказывает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела этнографии Средней Азии Института этнологии и антропологии РАН Сергей Абашин.

Притча о Лю и Ли

Жили-были бедные родители, они имели сына Лю и дочь Ли. Однажды в страну пришел завоеватель, родители бежали и в суматохе потеряли детей. Осиротевшие Лю и Ли пошли искать их — каждый выбрал свою дорогу. Через несколько лет они встретились и, не узнав друг друга, поженились. Когда правда открылась, мулла проклял их, и с тех пор это проклятие преследует их потомков, которые зовутся «люли». Это одна из легенд, которые можно услышать от нынешних стариков из числа необычной группы «люли», живущей в Средней Азии. В ней попытка объяснить не только происхождение самого слова «люли», не имеющего перевода ни с одного языка, но и подчеркнуть замкнутость группы, презираемую окружающим населением.

История с печальным концом, конечно, сказочная. Российские путешественники и ученые, проводившие исследования в Средней Азии и нашедшие поразительное сходство люли с европейскими цыганами, предложили более научную гипотезу. Среднеазиатские цыгане (как и цыгане вообще) — выходцы из Индии, которые когда-то принадлежали к одной из низших каст индусского общества. Специалисты, в частности, обратили внимание, что в «Шахнаме» средневекового персидского писателя Фирдоуси в одной из легенд говорится о переселении из Индии в Персию 12 тысяч артистов «лури», присланных в дар персидскому правителю из рода Сасанидов Бахраму Гуру в V в. н. э.

Ученые высказали гипотезу, что название «лури» (или «люли»), связано с названием города Arur, или Al-rur, — столицей древних раджей Синда, одной из областей северо-западной Индии. Группа артистов прижилась на новом месте и, сохранив свою замкнутость и профессиональную специализацию, из касты превратилась в своеобразную этническую группу цыган. Потомками выходцев из Синда стали люли Персии и Средней Азии. В персидском словаре слово «люли» до сих пор означает «люди, занимающиеся плясками и песнями».

Дети, гости мероприятия у памятника жертв второй мировой войны. Фото: Тимур Карпов

Впрочем, и эта научная гипотеза выглядит слишком прямолинейной и упрощенной. Конечно, скорее всего, современные цыгане, в том числе люли, по своему самому древнему корню являются выходцами из Индии. На это указывает множество разных косвенных свидетельств, например, более темный цвет кожи и дравидоидные черты лица (дравиды — древнее, доарийское население Индии). Замкнутость, приверженность профессиям или занятиям, которые презираются остальными, напоминают черты индийских каст. Некоторые ученые обратили также внимание на обычай делать татуировку на лбу, щеках и кистях рук, который долгое время сохранялся у цыган, живущих в окрестностях города Карши в Средней Азии.

Конечно, группа среднеазиатских цыган на протяжении всей истории не была совершенно изолированной и продолжала пополняться новыми выходцами из Индии. Так, многие предания люли связаны с эпохой среднеазиатского правителя Тимура (XIV в.), или Тамерлана, который совершал походы на Индию. Возможно, часть цыган оказалась в Средней Азии в результате этих походов. С этого времени они часто упоминаются в письменных источниках. Персидский поэт Хафиз Шерози в одном из стихотворений говорил о люли как о веселых и обаятельных людях. Потомок Тимура и основатель империи Великих моголов Бабур, сам выходец из Средней Азии, перечисляя имена своих музыкантов, играющих на веселых пьяных пирушках, упоминал среди них люли по имени Рамазан.

Для организации мероприятия привлекаются все родственники и друзья, так как самостоятельно накормить и напоить более 200 гостей невозможно. Фото: Тимур Карпов

При своем ремесле

В число цыган могли входить также новые члены из числа местного населения, схожего с цыганами образом жизни и профессией. В отличие от кастового индийского общества средневековое мусульманское общество было организовано по ремесленно-цеховому принципу. Цеха были очень похожи на касты, они имели свое самоуправление, свой устав, свои ритуалы и строго придерживались эндогамии, т. е. браки заключались только внутри своего сообщества. Источники свидетельствуют, что цыгане входили в цех «бану сасан», в котором числились фокусники, факиры, дрессировщики животных, нищие, которые представлялись калеками, канатоходцы и др. Этот цех был известен по всему Среднему и Ближнему Востоку.

В этой связи интересна еще одна деталь, которая сближала цыган с другими маргинальными группами. У цыган был и кое-где продолжает сохраняться свой «тайный» язык-арго — «лавзи мугат» или «арабча», т. е. «по-арабски» (сами цыгане в своих легендах нередко называют себя родственниками, а точнее двоюродными братьями арабов, на которых похожи своим внешним видом и кочевым образом жизни). Точнее сказать, это не столько «тайный» язык, сколько «тайный» словарь, т. е. заимствованная из других языков и видоизмененная лексика, которая обозначает некоторые предметы, понятия и действия. Большинство люли до сих пор двуязычны, говорят на иранском (таджикском) и тюркском (узбекском) языках. Обиходным является таджикский язык, хотя сегодня некоторые группы цыган в Узбекистане говорят преимущественно на узбекском. Цыгане используют «тайные» слова в своей речи вместо общеупотребительных таджикских и тюркских слов, так, чтобы окружающие не могли понять, о чем идет речь. Цыганский арго наполовину состоит из той же лексики, которая имелась в «тайном языке» (абдол-тили) среднеазиатского цеха маддахов и каландаров, т. е. странствующих и нищенствующихдервишей-суфиев и профессиональных рассказчиков разного рода историй.

Родственники хозяев прибывают на празднование. Фото: Тимур Карпов

Люли, таким образом, всегда существовали внутри более широкого круга людей, которые занимались схожим ремеслом, перенимая у них и передавая им многие элементы культуры. Другими словами, всегда существовала цыганская и «цыганоподобная» среда, в которой выделить собственно «цыган» сложно. Отличительной чертой этой среды была не какая-то определённая «цыганскость», а маргинальность, отчужденность от основной массы окружающего населения в силу особого вида занятия, образа жизни, внешнего вида и т. д. Как писал в 1879 году один из первых исследователей среднеазиатских цыган Александр Вилькинс, «…люли не имеет ничего позади себя; он везде чужой». Среднеазиатское население, имея в виду именно эти маргинальные черты, объединяло такие группы чаще всего под одним названием «люли». Европейский же (или русский) взгляд, привыкший к «своим» цыганам, попытался в этой среде увидеть «настоящих» цыган и «ненастоящих». В любом случае, если и можно говорить о среднеазиатскихцыганах-люли как о единой группе, то ее объединяли и объединяют только присущие в данный исторический момент данному обществу интерпретации маргинальности.

Фасад дома на который в день праздника были повешены портреты умерших родственников хозяев дома, чтобы почтить их память. Фото: Тимур Карпов

 «Люли» бывают разные

Более детальное знакомство со среднеазиатскими цыганами показывает, что эта группа, которую обычно рассматривают как единую и без разбора именуют «люли», на самом деле состоит из нескольких разных групп. Они отличаются названиями, образом жизни и, что важнее всего, сами противопоставляют себя друг другу.

Наиболее многочисленная из этих групп — местные цыгане, которые живут в Средней Азии издавна. Сами себя они называют «мугат» (араб. мн. ч. от «муг» — огнепоклонник, язычник), иногда «гурбат» (в переводе с арабского — «чужестранность, одиночество, безродность»). Окружающее население, если это узбеки, зовет их «люли», если это таджики (особенно в южных районах Средней Азии, где слово «люли» не употребляют) — «джуги» (в некоторых индийских языках — «нищий, отшельник»). В некоторых районах группы бродячих цыган именуют «мултони» (видимо, по названию синдского города Мультан), оседлых — «косиб», т. е. ремесленник.

Сестры-близнецы во время празднования. Фото: Тимур Карпов

Именно люли-джуги больше всего похожи на тех цыган, которые хорошо знакомы жителям Европы и России. Традиционно они вели бродячий образ жизни, кочуя таборами (туп, тупар) от 5-6 до 10-20шатров, останавливаясь близ деревень и живя в одном месте 3-5 дней. Летний шатер представлял собой обычный навес для тени, который держался на одном шесте. Зимний шатер (чадыр) состоял из бязевого полотнища, накинутого на 2-3 вертикальных шеста, края полотнища укреплялись на земле колышками. Для обогрева служил костер, раскладываемый в шатре в небольшом углублении ближе к выходу. Пищу готовили в котле вне шатра, питались в основном похлебкой из сорго, которую варили с костями или кусочками мяса, и лепешками. Предметы обихода — кошмы, одеяла, деревянная посуда — были приспособлены к перекочевкам. У каждой семьи была лошадь.

Гости во время празднования. Фото: Тимур Карпов

Зимой эти «истинные дети природы», как выражались в XIX веке, нередко арендовали дома или хозяйственные постройки у жителей какого-нибудь кишлака. Во многих среднеазиатских городах были целые кварталы или пригородные поселки, которые образовались из таких зимовок. Были также селения — например, Мультани-кишлак в окрестностях Самарканда, где на зиму собиралось до 200 цыганских семей. Постепенно они превратились для многих люли-джуги в места постоянного проживания.

Основным занятием цыган-мужчин в северных районах Средней Азии было разведение и торговля лошадьми, они также делали разные изделия из конского волоса, в первую очередь чачван (сетки, которыми закрывались лица среднеазиатских мусульманок). Кое-где держали борзых собак и торговали их щенками. Кроме того, люли-джуги специализировались в деревообрабатывающих ремеслах — изготовлении деревянных ложек, чашек, другой мелкой хозяйственной утвари. Когда-то в прошлом цыгане занимались также продажей рабов и изготовлением местной водки-бузы, что составляло немаловажную статью дохода. В южных районах Средней Азии мужчины были ювелирами, мастерили браслеты, колечки, сережки и прочее, иногда ремонтировали металлическую и деревянную посуду.

Мужчина раскладывает еду для гостей по тарелкам. Фото: Тимур Карпов

Женщины-цыганки занимались мелкой бакалейной торговлей — продавали парфюмерию, нитки, иголки, а также ремесленные изделия своих мужей. Некоторые из них занимались гаданием на зеркале и чашке с водой, ворожбой — предсказывали будущее, определяли место, где могут находиться потерянные вещи. Среди них были те, кто занимались врачеванием (в частности кровопусканием), и население охотно шло к ним лечиться. Традиционными для среднеазиатских женщин занятиями цыганки не занимались — не ткали, не пряли, не пекли хлеб. В некоторых таборах женщины шили тюбетейки и пояса. Основным же их занятием было профессиональное нищенство. У люли-джуги существовал даже обычай «торба» ( или «хурджин», т. е. сума), когда во время свадьбы на плечо невесте старуха клала переметную суму и невеста давала клятву содержать своего мужа сбором подаяний. Летом и особенно зимой, взяв с собой детей, женщины ходили, собирая милостыню, с хурджинами и длинными посохами (асо), которыми отгоняли собак. Цыганки «славились» также мелким воровством. Профессиональным нищенством и врачеванием занимались и некоторые мужчины.

Девочка у тарелок с сырым мясом. Фото: Тимур Карпов

Попрошайничество, которое выделяло люли, было профессией и вовсе не говорило о материальном достатке. В целом цыгане жили бедно, не имели жилья, питались скудно, одежду меняли редко (кстати, одежда цыганок по типу была среднеазиатской, но отличалась более яркой и необычной расцветкой, наличием большого числа украшений). Тем не менее, и среди них были зажиточные семьи. Сохранились воспоминания о братьях Суяре и Суюне Миршакаровых, которые жили в кишлаке Бурганлы около Самарканда в начале XIX века, у которых было много земли и скота.

Табор обычно состоял из родственных семей. Возглавлялся он советом стариков и избираемымстаршиной-аксакалом из числа авторитетных и состоятельных, не обязательно самых старших, лиц. Совет решал вопросы о ссоре и мире, о перекочевках, о помощи членам табора и т. д. Старшина, чье имя обычно носил табор, получал от официальных властей грамоту-ярлык и отвечал за сбор налогов. Все члены табора вместе проводили разные празднества и ритуалы, помогали друг другу в случае необходимости, женщины сообща шили новые шатры.

Дети, как могут помогают взрослым в обслуживании гостей. Фото: Тимур Карпов

Люли-джуги считаются мусульманами-суннитами, они совершают все необходимые ритуалы (на которые в прошлом приглашались все цыгане округи) — обрезание, мусульманские похороны, чтениемолитву-никох на свадьбах. Более религиозными были оседлые цыгане, менее религиозными — бродячие. Однако приверженность цыган исламу являлась всегда довольно поверхностной, а окружающее население и вовсе не считало их мусульманами, рассказывая о них всякие небылицы. Уже в XIX веке люли-джуги просили милостыню у русских, осеняя себя крестным знамением и повторяя «Христа ради!»

Браки заключались, как правило, внутри табора, на сторону девушку отдавали редко. Выходили замуж рано — в 12-15 лет. У люли-джуги было распространено многоженство. Женщины, по сравнению с окружающими мусульманками, были более свободны, не носили паранджу и чачван, нередко сбегали из своих семей. На пирушках мужчины и женщины праздновали вместе, женщины не стеснялись посторонних мужчин, не прятались от них, свободно включались в мужской разговор, что среднеазиатский этикет категорически запрещает. В семьях было много детей, но детская смертность была высокой. С детства мальчиков и девочек приучали к цыганской кочевой и попрошайнической жизни.

Один из гостей во время празднования. Фото: Тимур Карпов

Главное, что отличало среднеазиатских люли-джуги от европейских цыган, — отсутствие наследственного ремесла артистов. Профессионально цыгане в XIX-XX веках не занимались ни ходулеходством, ни публичными танцами и песнями, не были ни артистами, ни акробатами, хотя певцы, музыканты и танцоры (мужчины и мальчики) среди них встречались нередко. В более отдаленном прошлом среднеазиатские цыгане, видимо, были профессиональными артистами, о чем говорят многие письменные источники. Именно эти занятия сохранились у цыган Персии, Закавказья, Малой Азии. Возможно, к утере таких профессий у среднеазиатских люли-джуги привели гонения на эти ремесла со стороны мусульманских ортодоксов в Средней Азии в XVIII-XIX веках. Впрочем, это по-прежнемуостается загадкой и может быть связано с происхождением среднеазиатских цыган: не исключено, что какая-то их часть происходит от низших индийских каст, которые не практиковали профессию певцов и танцоров, а занимались исключительно попрошайничеством, мелкой торговлей и ремеслами.

Люли-джуги различались по месту проживания: бухарские, самаркандские, кокандские, ташкентские, гиссарские и т. д. Каждая такая группа имела свои локальные особенности, иногда очень существенные, и не смешивалась с другими.

Одна из комнат дома, в которой женщины раскладывают закуски и фрукты по тарелкам. Фото: Тимур Карпов

 «Цыганоподобные»

Кроме собственно «цыган», т. е. люли-джуги, в Средней Азии жили несколько «цыганоподобных» групп. Хотя сами они всячески отрицают свое родство с люли-джуги и не поддерживают с ними никаких, в том числе брачных, отношений (как и прочие, они презрительно относятся к люли-джуги), местное население, а вслед за ним и европейцы, путают их с люли-джуги из-за большого сходства в образе жизни и внешности.

Одна из таких «цыганоподобных» групп — «тавоктарош». Название это переводится как «мастера по изготовлению посуды» (в южных районах Средней Азии эту группу называют «согутарош» — мастера по изготовлению мисок). Они в прошлом вели полуоседлый образ жизни, что было связано с их основным занятием — деревообрабатывающим ремеслом, в котором участвовали как мужчины, так и женщины. Летом тавоктароши переселялись ближе к рекам, где растет ива, которая служила им сырьем для изготовления посуды и ложек. Зимой они перебирались ближе к кишлакам, где были базары, селились в свободных домах. Как правило, несколько родственных семей кочевали вместе и имели определенные места стоянок и традиционные связи с местными жителями.

Гостям раздается сырое мясо, которое они забирают с собой. Фото: Тимур Карпов

К тавоктарошам близка жившая в Синьцзяне и Ферганской долине группа кашгарских цыган, которых называли «ага». Они в свою очередь делились на «повон» и «аякчи». Первые занимались ювелирным ремеслом по меди — изготовляли кольца, серьги, браслеты, а также мелкой торговлей нитками, иголками, зеркалами и т. д. Женщины торговали леденцами и жевательной смолой, но не на базарах, а вразнос. Вторые были специалистами по выделыванию деревянной посуды: мужчины из ореховой древесины делали чашки, черенки для лопат и ленчики для седел, деревянные калоши на трех ножках, шили хомуты и другие предметы конской сбруи из кожи; женщины из этого рода плели из ветвей ивы и турангула корзины и кузова для арб. Их образ жизни был полуоседлый, жили в шалашах, но имели и стационарное глинобитное жилье. Женщины паранджу не носили. В браки вступали только внутри своей группы, предпочитали кузенные браки, вступление в браки между повонами и аякчи категорически запрещалось. Приписываемое им родство с люли они, как и тавоктароши, отрицали.

Еще одна «цыганоподобная» группа — «мазанг» (по одной версии, это слово означает с таджикского диалекта «черные, темнолицые», по другой — «аскет, дервиш»). В отличие от всех остальных цыган мазанг вели оседлый образ жизни, занимались сельским хозяйством и мелкой торговлей, не знали никаких ремесел. Что их объединяло в глазах местного населения с люли-джуги, это традиция женской бакалейной торговли вразнос, когда женщины (часто немолодые) ходили из дома в дом по широкой округе (даже в горы) и предлагали свой товар — краски, текстиль, парфюмерию, посуду и пр. Это обусловило еще одну их особенность — некоторую свободу женщин, которые при чужих людях не закрывали свои лица и пользовались «нехорошей» репутацией. При этом женщины не попрошайничали и не гадали. Группа придерживалась строгой эндогамии и не вступала в браки с люли-джуги. Жили мазанг преимущественно в Самаркандской области и в самом Самарканде.

Танцующим во время празднования обязательно подкладывают деньги под тюбитейку или в карман. Фото: Тимур Карпов

Наконец, на юге Средней Азии проживает целый ряд различных групп, которые окружающим населением также воспринимаются как цыгане. Их называют иногда «черные люли» (кара-люли), «обезьяньи люли» (маймуны-люли), афганскими или индийскими люли-джуги («ауган-люли-джуги», «индустонилюли-джуги»). Многие из них появились в Средней Азии лишь в XVIII-XIX веках и пришли из Афганистана или Индии.

Таких групп очень много: ученые называют «чистони», «каволи», «парья», «белуджи» и др. Все они говорят на таджикском языке, группа парья — на одном из индоарийских диалектов. Каждая из них имела свою специфику в образе жизни и профессиональной специализации, многие кочевали, жили в шалашах, занимались мелкой торговлей и не отказывались от милостыни, славились вороватостью. «Белуджи», например, в XIX веке кочевали по всей Средней Азии: мужчины выступали с дрессированными медведями, обезьянами, козлами; женщины нищенствовали и торговали косметикой, в том числе пахучим мылом собственного изготовления. Женщины славились также умением изготовлять из толченых жуков и цветов снадобье, употребление которого беременными женщинами будто бы помогало сформировать пол будущего ребенка.

Афганские и индийские люли отрицают свое родство друг с другом и даже нередко скрывают свое происхождение, боясь насмешек и изоляции. Внешне они гораздо смуглее своих среднеазиатских настоящих или мнимых «собратьев». Впрочем, как пишет известный лингвист Иосиф Оранский, «правомерность объединения всех таких групп, часто не имеющих между собой ничего общего ни по происхождению, ни по языку, под единым термином, равно как и правомерность употребления самого термина «среднеазиатские цыгане», отнюдь не может считаться доказанной…»

Виновник торжества во время групповой фотосессии. Фото: Тимур Карпов

Как «привязать» кочевников

Замкнутость и профессиональная специализация всех перечисленных групп цыган и «цыганоподобных» общин устойчиво сохранялись на протяжении длительного исторического времени. Только в XX веке была предпринята попытка разрушить сложившиеся культурные барьеры и стереотипы, интегрировать маргинальные сообщества в основную массу среднеазиатского населения. Попытка эта удалась лишь отчасти.

В советское время власть предпринимала разные меры, чтобы привязать цыган к постоянному месту жительства, найти им работу, устроить детей в школу, создать прослойку интеллигенции из числа цыган. В 1925 году был создан Всероссийский союз цыган, в который вошли и среднеазиатские цыгане. Коммунист из цыган Мизраб Махмудов был избран членом ЦИК Узбекской ССР. В период «культурной революции», когда среднеазиатских женщин призывали сбросить паранджу, был выдвинут лозунг «снятия тюрбана» женщинами-цыганками. Однако, как писали в то время, «мало было снять с цыганки тюрбан, необходимо было дать ей возможность добывать средства честным трудом».

Гости дарят подарки. Чаще всего принято дарить деньги и ведущий церемонии объявляет имя каждого кто сделал подарок. Фото: Тимур Карпов

В 1920-30-е годы в Средней Азии создавались цыганские колхозы и артели. В 1929 году в Узбекистане была создана первая цыганская сельскохозяйственная артель. В период коллективизации появились первые цыганские колхозы — «Имени Махмудова» (в Фергане) и «Янги турмуш» (в Ташкентской области). К концу1930-х, не без административного принуждения, было создано уже 13 колхозов, члены которых были по преимуществу цыганами. Правда, в 1938 году, когда национальная политика поддержки меньшинств была свернута, многие из этих колхозов распались.

Цыган организовывали также в кустарно-промысловые артели, привлекали для работы на фабрики и заводы. В 1928 году в Самарканде была создана первая цыганская артель по сбору утиля, носившая название «Мехнаткаш люли» (Трудовые цыгане), в которой трудился 61 цыган. Их руководителем был Мирзоназар Махманазаров. Артели деревообработчиков существовали в Коканде, в Бухаре, артель по изготовлению игрушек — в Ташкенте. Цыганские колхозы и ремесленные артели существовали и в Таджикистане. В колхозах открывались школы, несколько цыган получили высшее образование.

Мальчик пролезает под заграждением из ковров. Фото: Тимур Карпов

В тяжелые годы войны многие цыганские семьи вернулись к полукочевому образу жизни и попрошайничеству. Но после указа 1956 года об оседлости цыган процесс «прикрепления» их к земле вновь усилился. Тогда же при получении паспортов их повсеместно стали записывать узбеками и таджиками. Многие из них имеют двойственное самосознание: считают себя таджиками или — реже — узбеками, но помнят о цыганском происхождении. Некоторые группы цыган называют себя «кашгарцами» (уйгурами) или арабами. Особенно быстро ассимилировались «цыганоподобные» группы тавоктарошей и мазанг. Многие цыганские сообщества стали «незаметны»: так, при Андижанской фабрике художественных изделий была создана цыганская бригада по плетению корзин, продукция которой демонстрировалась на выставках, правда, как «узбекское» традиционное ремесло.

Несмотря на все изменения, значительная часть цыган, тем не менее, по-прежнему передвигалась, жила в шатрах, правда, подолгу задерживаясь в одном месте, где-нибудь на окраине селения. Даже оседлые и ассимилированные цыгане обычно живут отдельно от остального населения и работают в отдельных бригадах. После распада СССР в 1991 году и образования независимых государств, что сопровождалось резким ухудшением социально-экономической ситуации, процесс возвращения цыган к прежнему, традиционному образу жизни усилился. Особенно это было заметно в Таджикистане, где в 1992-1997годах бушевала гражданская война. Она заставила многих цыган, как и многих таджиков и узбеков, покинуть родину и уехать в Россию.

Парковка рядом с местом проведения торжества. Фото: Тимур Карпов

Численность цыган в Средней Азии никто никогда точно не подсчитывал, да ее и невозможно подсчитать, поскольку многие цыгане выдают себя за представителей других национальностей. По переписи 1926 года в Узбекистане их насчитывалось 3710 человек, несколько меньше — в Таджикистане. По данным переписи 1989 года, среднеазиатских цыган было около 25 тысяч человек. Реальная их численность всегда была больше как минимум в два раза.

Сказанное о среднеазиатских цыганах нельзя считать исчерпывающей или достаточно полной информацией об этой группе. Не все в истории среднеазиатских цыган, а также в их культуре, быту, взаимоотношениях известно специалистам. Сохраняющаяся замкнутость их образа жизни не позволяет исследователям глубоко проникнуть во многие сферы их жизни, правильно понять отличия разных цыганских и «цыганоподобных» групп друг от друга. Как писала этнограф Балкис Кармышева, «вопросы их происхождения, родства их между собой нельзя считать решёнными».