Краткая история мухомора в российской культуре: От советских букварей и Курехина до Ромы Зверя и Пепперштейна

Журнал "The Village" продолжает летнюю серию материалов о грибничестве — по просьбе редакции кинокритик и грибной журналист Артем Макарский рассказывает о краткой истории мухомора в российской и советской культуре, а также о том, как грибу одновременно удается быть одним из обожаемых и отторгающих символов страны. Сразу отметим, что статья лишь вскользь касается эффектов принятия в пищу реального мухомора — это, пожалуй, тянет на отдельную статью (которая у них, к слову, уже вышла).

Родом из детства

«Мама, мухомор. Рома, мусор» — эти фразы, выстраивающиеся в простенький, но понятный диалог о вреде красного гриба, встречаются в современном букваре Надежды Жуковой. В советских букварях 60–70-х годов эти грибы тоже попадались. Там обсуждение мухоморов было более галантным. На букву Х советских школьников ждал верлибр: «У осины мох. Сыро. / У осины рос мухомор. / Ахнул Шура. / — Рома, Марина! / Ну и мухомор! / Хороши наши грибы! / А мухомор?» В букваре на этот вопрос нет ответа. Мы все еще задаемся вопросом: «А мухомор? Что мухомор-то?»

Мухомор постоянно окружает россиян — с самого детства. Мухоморы строят на детских площадках, ими наряжаются в школах и садах, наконец, из самого телевизора к нам тоже обращается Мухомор — ответственный за улицы разбитых фонарей, он же подполковник Юрий Петренко, начальник РУВД Петроградского района.

Иначе говоря, если гриб, то сразу мухомор. Все из-за красной шляпки, привлекающей внимание. Лисички, шампиньоны, белые — все они узнаваемы, но нет в них кричащих красок мухомора. «Важный гриб», так его аттестуют в дореволюционной книге сказок Евгения Шведера — только, конечно же, в глубоко ироничном ключе. Мухомор бахвалится перед остальными грибами, что в них ни красоты, ни представительности, а не трогают его, потому что боятся — так и живет с этой уверенностью в лесу. Много лет спустя поэт-песенник и драматург Михаил Пляцковский повторил этот сюжет в зарисовке «Мухомор», в которой Александр Ширвиндт в роли слабоядовитого гриба буквально смеется над другими грибами.

Детям небезосновательно дают понять, что мухомор лучше обойти стороной, объясняя, что внешность обманчива. Однако попутно у мухомора вырисовываются совсем уж некрасивые, не присущие ему в реальности черты. Грибники считают: где мухомор, там и другие грибы — условия для его существования годятся и многим другим, более пригодным в пищу.

Воспоминания о шаманах

В российской поп-музыке главное упоминание мухомора — в динамичном одноименном треке группы «На-На». Там тоже педалируется тема того, что бывают такие люди, что похожи на мухоморы — красивые на вид, а внутри совершенно гнилые. Похожим образом поступила группа «Бутырка», проведя изящную параллель между «красной» зоной ФСИН и цветом шляпки мухомора: «А на зоне тоже красноты, / Развелись козлы, как мухоморы».

 В канонической христианской традиции мухомор практически не встречается — попытка этномиколога Джона Марко Аллегро связать мухомор с авраамическими религиями была разбита в пух и прах его противниками

Однако в первую очередь мухомор упоминается в современных текстах, конечно, за свои качества, приводящие к измененному состоянию сознания. «Мухоморы, конечно, круто, но тоже вряд ли», — поет Рома Зверь в песне «До скорой встречи», предпочитая провести свидание без дополнительных эффектов. ATL в «Шамане» хлестко бросает кому-то: «Тебя манят в лес лишь мухоморы», в качестве эдлиба добавляя ироничное «Что?», — с ним будто вступает в запоздалый диалог May Wave$, когда в треке «А у нас» поет: «А у нас в баночке мухоморы». Не отстает и старая школа: на позднем альбоме Bad Balance «Северная мистика» Шеff читает о мухоморах как о важной части русского колдовства. «Звери притаились в норах, закружились горы. / Я в котле кручу по кругу, как планеты, мухоморы» и «Подышав наваром, любовь призвать обратно. / Съесть два мухомора, приправленные слезой жабы» — вот его представления о магической принадлежности мухоморов.

Необходимо здесь сделать лирическое отступление и обратиться к существованию реальных шаманских практик, в ходе которых используются мухоморы — поскольку к ним, как мы видим, обращаются и в культуре. В предисловии-интервью к четвертому изданию книги Оларда Диксона «Мистерии мухомора» автор говорит: несмотря на то что существуют шаманы, считающие мухомор духом-помощником, сопутствующие этому ритуалы уже не похожи на церемонии прошлого. Диксон говорит о товаризации мухомора, предупреждая, что «популярность не есть знание», а его книга не руководство к действию. Действительно, на том же Ozon можно найти сушеные мухоморы в большом количестве и вариантах фасовки: иронично, что для подстраховки отметкой «18+» сопровождается только книга самого Диксона.

Миф о мухоморе

Ритуалы, по словам исследователя, заключались не только в употреблении мухоморов, но и в тщательной их обработке и приготовлении. При этом мухомор был важной частью мифологии северных народов. Например, у коряков, коренных жителей Камчатки, Куйкынняку, творец вселенной, создал мухомор последним — как отмечает в своей книге «Его Величество мухомор» Михаил Вишневский, «чтобы людям было весело». В их мифологии мухомор означал сразу два начала, мужское и женское — однако именно у коряков были поверья о девушках, которые на самом деле были мухоморами. На Чукотке при этом среди пегтымельских петроглифов можно было найти изображение людей-мухоморов — по некоторым данным, так изображали духов мухомора, которые присоединялись к людям в ритуальном танце.

 «Я люблю собирать грибы, люблю их чистить, люблю готовить и люблю есть»

В канонической христианской традиции мухомор практически не встречается — попытка этномиколога Джона Марко Аллегро связать мухомор с авраамическими религиями была разбита в пух и прах его противниками. Многие пытаются найти след мухомора в любой одежде красного и белого цветов, например в рубашках с красной вышивкой, но в этой статье все же хотелось бы ограничиться достоверными связями с мухоморами.

Спустя 25 лет после заявления Курехина Ленин, к слову, снова стал грибом, точнее, мухомором — на этот раз уже в виде работы художницы Маяны Насыбулловой, сделанной в рамках проекта «Ленин для души», в котором она переделывала классические бюсты вождя в манере поп-арта. Владимир Ильич в ее руках становился Буддой, Пикачу, Ван Гогом и многими другими поп-культурными символами.

Красно-белые 90-е

Вообще, в 90-х русские художники довольно часто обращались к мухомору как к символу — продолжая в этом, например, мысли Билибина, у которого он был прозван «старичок — красный колпачок». Например, Андрей Хлобыстин в это время предлагал поменять флаг России на трапецию с белым горошком на красном фоне: впервые эскиз был опубликован в 1997 году в газете «Художественная воля», в 1999-м в галерее берлинского института IFA была проведена выставка, посвященная этому проекту. Уже ближе к нашему времени флаг в виде мухомора стал символом надежд прошлого, украсив собой обложку книги Хлобыстина «Шизореволюция», посвященной неофициальному искусству Петербурга 80–90-х. Художник этот паттерн описывал как «оптимистичный и яркий символ», в очередной раз показывая противоречивую природу гриба.

 Мухомор амбивалентен — притягивает к себе другие грибы, но в культуре его считают противником остальных собратьев

С начала 90-х мухомор интересует участника группы «Инспекция „Медицинская герменевтика“» Павла Пепперштейна — не в последнюю очередь как символ детства. Отец художника Виктор Пивоваров был автором знаменитого логотипа журнала «Веселые картинки» — именно такой подзаголовок носит работа Пепперштейна 1991 года, на которой можно найти мухомор, один из многих в его творчестве. В какой-то момент для художника мухомор стал частью паблик-арта: для детского «Архстояния» он создал целую грибницу, которая стала ультимативной детской площадкой, состоящей только из грибов. Теперь эту работу можно найти в жилом комплексе «Южная долина». Также стоит дополнить, что вместе со своим коллегой по «Герменевтике» Сергеем Ануфриевым Пепперштейн написал «Мифогенную любовь каст», огромную повесть о Великой Отечественной, в которой против немцев воюют сказочные персонажи во главе с парторгом Владимиром Дунаевым. Сюжет, правда, уходит с рельсов реализма вовсе не благодаря мухоморам, а запрещенной в России псилоцибе.

Мухоморы, впрочем, дали творческий толчок другому культовому герою литературы 90-х — главному герою «Generation „П“» Виктора Пелевина. Рекламному работнику, или, как это броско называется в самой книге, криэйтору, Вавилену Татарскому мухоморы, связанные с шумерской мифологией, дают максимальный приток творческих сил. Что характерно, исполнитель роли Татарского в экранизации Виктора Гинзбурга Владимир Епифанцев некоторое время назад стал одним из главных евангелистов употребления мухоморов в качестве микродозинга.

Мухомор как прикол

Наконец, рассказ о мухоморе в российской и советской культуре, пусть и краткий, был бы неполным без упоминания московской арт-группы «Мухоморы», оставившей за шесть лет своего существования сильный след в советском искусстве. Константин Звездочетов, Свен Гундлах, братья Владимир и Сергей Мироненко, а также Алексей Каменский предлагали новый взгляд на коллективный опыт, стараясь все делать вместе. Главная работа «Мухоморов» была далека от живописи — ей стал музыкальный альбом «Золотой диск», на котором под пластинки из коллекции Каменского участники читали свои стихи, причем их обязан был декламировать не их автор для достижения совместного опыта. «Мухоморы» попали сразу в несколько списков подозрительных музыкантов, неправильно описывающих советскую действительность, и благодаря своим неформальным текстам и подходу к чужой музыке повлияли на главных постмодернистов советской музыки — в первую очередь это были «ДК», «Коммунизм» и Александр Лаэртский.

«Ты нужен миру, Мухомор!»

Любовь «Мухоморов» к The Beatles и дурашливое сочетание звуков «Абдю-бдя бдю-бдя» стало лейтмотивом вышедшего не так давно посвящения арт-группе, сделанного участником группы «Ленина пакет» Иваном Серебряковым и барабанщиком Петром Отоцким. Примечательно, что десять лет назад «Ленина пакет» семплировал видео «Банда мухоморов», пожалуй, главное присутствие гриба в культуре мемов, давшее впоследствии название современной московско-петербургской арт-группировке. Однако вернемся к «Mukhomor Beatles»: в отличие от оригинальных записей «Мухоморов» эта, скорее, пытается быть необязательной и легкой — есть в ней какая-то претензия. В музыке «Мухоморов» главную роль играл импульс, мимолетное желание, в то время как за посвящением им уже стоит целая концепция. То же можно сказать и про попытки современного взгляда на мухомор — он уже больше чем просто красивый гриб: он символ, он концепт, он вбирает в себя слишком многое, что происходило с ним до него.

Однако с мухомором все еще можно — и нужно — работать, как доказывает петербургская художница с чувашскими корнями Полина Осипова, часто обращающаяся в своем творчестве к образу этого гриба: она то сама становится мухомором, то использует его в качестве деталей своих работ. В Чувашии, к слову, в Государственном театре кукол можно увидеть детский спектакль о мухоморе (который так и называется) — в нем гриб собирается стать хозяином леса и хочет избавиться от всех остальных грибов. Это опять приводит нас к тому, что мухомор амбивалентен. Он притягивает к себе другие грибы, но в культуре его считают, наоборот, противником остальных собратьев. Он ярок и красив, но опасен для человека. Он знаком нам с детства, но все, что мы о нем знаем, тянет на отдельную книгу. Состоявшийся это символ России или нет? Так с ходу и не скажешь — как и не ответишь толком на вопрос «А мухомор?». А что мухомор? Вот он — в лесу, в кино, в песне, на картине, на детской площадке, в книге, на открытке, в одежде, далее — везде.

У «Мухоморов» была картина, на которой на небольшом бумажном листе, помещавшемся в чемодан, было написано «Ты нужен миру, Мухомор!». Чистая правда — необходимость мухомора как символа неоспорима. Нет, мама. Это не мусор. Это абдю-бдя бдю-бдя бдю-бдя бдя.

Источник