О хлебе насущном, или приключения немецкого гастарбайтера в России

Есть у нас подруга Наташа. Из Индонезии. Милая девушка, умница, юрист. Муж - немец, зовут Саша. Но рассказ не про причуды ономастики.
Однажды Наташа угощала нас с Машей чаем. Обычно в таких случаях она расширяет наш кругозор, знакомя с какими-то своими индонезийскими сластями. Приготовит банановый кекс, например, засахаренные бананы или бананы вяленые. Ну или чипсы. Банановые, естественно. Индонезийцы по части этого фрукта зело изобретательны.

Но в этот раз Наташа ставит перед нами тарелку с детсадовскими печенюшками в виде букв. И смотрит на нас как-то странно: пристально и немного торжественно. Ну а мы чего? Попробовали - так себе печенье, сухое, с корицей и на удивление совершенно небанановое.

Похвалили, конечно, из вежливости и дальше сидим, чай пьём. Однако же видим, что подруга наша несколько расстроилась. Спрашиваем аккуратно, в чём дело. А она разговор вдруг куда-то совсем не в ту сторону уводит. Говорит, вы, наверное, русский хлеб не любите? - Да нет, возражаем, отчего же. Очень даже уважаем. Прямо-таки испытываем душевные страдания по причине того, что лишены на чужбине родной ржаной краюхи. В этом месте Наташа ещё сильнее смущается, больше того, смотрит на нас, как на идиотов. Потом выходит из-за стола и приносит нам упаковку от печенья.

А там черным по белому написано - Russisch Brot. Русский хлеб, то бишь.

Выяснилось, что Наташа возжелала сделать нам приятное, и решила угостить чем-то родным и близким. Посоветовалась с продавцами в супермаркете, те предложили ей на выбор водку или это самое печенье.

Оказывается, бюргеры стряпают «Руссиш брот» уже почти два века. Примерно в те годы, когда в Петербурге другой Саша из-за другой Наташи крайне неудачно подставился под пулю, там трудился немецкий гастарбайтер по фамилии Ханке. Несколько лет проработал пекарем, деньжат поднакопил, опыта набрался. А по возвращению открыл у себя в Дрездене «Немецко-русскую булочную» и начал поражать соплеменников чудесами загадочной русской кулинарии. Вопрос, где он в России насмотрелся на печенье из латинских букв, конечно, остаётся открытым, но факт налицо - немцам русский хлеб понравился. А поскольку в те смутные времена на авторские права, к счастью, плевали с высокой колокольни, такое печенье стали стряпать все, кому не лень. Естественно, называя его русским хлебом.

Вот производство печенья русиш брот в Дрездене, 1990 год:

Впрочем, что-то русское в этом печенье, при правильном подходе, определённо можно найти:

Правильно всё-таки говаривал Костя Федотов по прозвищу Мамочка: по-немецки цацки-пецки, а по-русски бутерброд.