Обсуждается расформирование одной из школ в Кренгольмском районе

ХРОНИКА ПАДЕНИЯ. (Часть I. Предыстория)
В приснопамятные времена работала в Доме пионеров агитбригада массовиц – затейниц. Когда наступила смута, как по мановению волшебной палочки весь состав бригады сняв пионерские галстуки, уселся на свалившиеся невесть откуда им под зад кресла директоров школ. Вроде бы как особых заслуг не было, но дело было сделано. Все бы ничего, так как в прежние времена мало кто стремился занять директорское кресло - ответственность огромная и постоянно быть под микроскопом не только на работе, но и в быту как-то не совсем камильфо. Если вдруг, какая тень падала на директора, слетали со дня за самый незначительный и смехотворный по меркам сегодняшнего дня проступок. По-человечески такого директора было искренне жаль. Бывали случаи, когда коллектив горой вставал на защиту своего директора, и никто не смел идти против коллектива. С мнением пед. коллектива тогда считались, учитель была персона уважаемая. Но времена поменялись. Так вот, со стороны тех школ, куда попали «по комсомольскому распределению» массовицы-затейницы подул ветер недобрых перемен, принесший развал тех устоев и той преемственности в школьной жизни, которыми всегда гордилась наша маленькая Нарва. В этих школах начались тасоваться коллективы, внедрялся авторитарный стиль правления. Психологическое давление на коллектив в целом и на непонравившихся в особенности, стало неотъемлемой составляющей стиля руководства. Многие не выдерживали, уходили в другие школы. Их место занимали проверенные в совместных интригах подружки, просто подобострастные и беспринципные люди. «Старую гвардию», у которой язык был подвешен и которая знала подноготную массовиц-затейниц трогать боялись, но при первом же удобном случае старались избавиться от слишком много знающих и слишком «умных», что собственно говоря, на сегодняшний день с успехом осуществлено.
Расчистив площадку, «новые директора» почувствовали себя хозяйками Медной горы. Просто так по-дружески, по-товарищески к ним было уже не подкатить. Вводились новые порядки, новые правила, о которых все знают и так много говорят. Снобизм и апломб - вот визитная карточка директоров новой формации. Учителя для них - некая безмолвная серая масса, которая должна терпеть все унижения и оскорбления, которые руководители определенного стиля правления, нисколько не стесняясь, могли отпускать в адрес учителей, даже не задумываясь о каких-либо приличиях. Тем, кто как-то пытался отстоять свое достоинство «давали по мозгам» так, что мало не казалось, а особо строптивых с работы увольняли на счет «раз». Остальным оставалось только терпеть, так как с работой в нашем маленьком городе особо не разбежишься. Обращаться в комиссию по трудовым спорам дело совершенно безнадежное, но это совсем другая история, требующая пристального внимания.
Самое странное, что все это время какая-то неведомая сила покровительствовала «дворцовой мафии». Некоторым затейницам удача улыбнулась еще шире. Они заняли кресла в горуправе и горсобрании. С этого момента на небосклоне нарвской политики зажглись мегазведы, любое слово которых не могло быть неверным. Народу методично внушалось о том, что только «звезды» могут заведовать кухней под названием нарвская система образования и каждое их слово – золото. Расставлялись по своим местам новые «правильные» руководители. Не последнюю роль в распределении постов играл «дворцовый отдел кадров». Оставалось только удивляться, откуда при таком квалифицированном руководстве возникали громкие скандалы в «очень правильной» системе управления городским образованием? При этом не припоминается ни одного случая, чтобы кто-то и учителей оказался прав в конфликте с руководящим составом. Запомнилась только жестокость и изощренность, с которой расправлялись с неугодными.
Как стало возможным подавить волю такой большой социальной прослойке как учителям, исконно отличавшимся принципиальностью и в хорошем смысле этого слова амбициозностью? Перво-наперво людей стали разъединять. Запретили в школах совместно проводить торжества, чаепития, что всегда было в традициях школы. Перестали чествовать юбиляров, так как при этом усиливался авторитет педагогов отдавших большую часть своей жизни школе. Принизилась роль педсоветов. Педсоветы заменили «летучками», где звучали лишь монологи директрис, без какого-либо обсуждения вопросов педсоставом. Директор сказал – всем выполнять. Учителям запретили говорить свои мысли вслух, а то, как же, вдруг мысли эти окажутся умнее мыслей директора? Учителям просто заткнули рот. Годами формировавшиеся коллективы искусственно дробились. Среди хозяек Медной горы модным стало выражение – я работодатель, я буду работать с теми, с кем захочу. Если что не так, вы в городе нигде работы не найдете! Приходили новые люди, у которых даже не было возможности знакомиться друг с другом. Решая общую задачу, учителя перестали друг друга знать. В свободное от уроков время втихаря собирались для общения по 2-3 человека, что никак не вписывалось в распорядок трудового дня. Завидев кого из администрации, пулей разбегались в противоположные стороны. Вследствие такой административной политики в школе создавались свои учительские кланы, которыми директорам новой формации было легко манипулировать. Мощным оружием для удержания на коротком поводке учителей всегда было распределение учебной нагрузки. Здесь-то было проще всего вбить клин в отношения учителей. Казалось бы, распредели поровну, как было всегда, и никто друг на друга не будет коситься, ан, нет, директор даст всегда большую нагрузку тем, у кого лучшие результаты. А кто определяет лучшие результаты, и по каким критериям догадаться несложно. Некоторые учителя, случайно обронив в адрес директора не тот взгляд или не то слово, проработав в школе не один десяток лет, чувствовали себя изгоями, так как у них была совершенно смехотворная нагрузка. Зато у приближенных к царственной особе нагрузка зашкалива, и не понятно, как учитель мог в таком ритме качественно работать. Получалось так, что учитель без нагрузки просиживал в помещении школы, имитируя деятельность, так как выход за пределы был запрещен категорически – новое веяние, соблюдение трудовой дисциплины. На почве разной оплаты труда люди стали друг другу завидовать, стремиться на следующий учебный год урвать себе большую нагрузку, а для этого нужно было задобрить директора. Сделать для него что-нибудь приятное и полезное. Тем самым поднимался статус директора, поднималась его значимость, директор сам надувался своей значимостью, как свежеезамешанная опара.
Почему у «дворцовой мафии» на протяжении стольких лет все было «в елочку»? Дело в том, что как уже говорилось, ей изначально покровительствовала некая таинственная сила. Помимо этого затейницы поднаторели в интригах и технологиях «разводок». Дорвавшись до власти они старались никогда не подставляться. Роль громоотводов отводилась профанам. Таким профанам внушалось, что став начальником им ничто не грозит, от них лишь требовалась организация мероприятий, связанных со сбором голосов избирателей. А вы думали отчего «новые директора» так нагло себя ведут? Круговая порука – вот успех «дворцового переворота». Если недовольные притеснениями со стороны руководства обращались к тем, кто такие вопросы должен был решать на вполне законных основаниях, тут же факт обращения доводился до руководства жалобщиков. Самая распространенной фишкой был вопрос: а почему вы ходите жаловаться в рабочее время? А когда же еще ходить, если в нерабочее время учителей те, кто по долгу своей работы должен принимать жалобы, сам не работает? Видать поэтому учителям закрутили гайки и запретили покидать школы до окончания их формального рабочего времени. Сначала вообще доходило до абсурда, обратившемуся с просьбой рассмотреть вопрос о неподобающем поведении руководителя с порога давали от ворот поворот, даже не заслушав суть вопроса. Но вера в доброго царя в наших генах засела крепко, поэтому люди шли и шли. Менялась и чиновничья тактика. Слушали с улыбкой, кивали, обещали уладить вопрос. Но всегда, по странному стечению обстоятельств, обратившемуся с жалобой, становилось, только хуже. Телефонное право работало безотказно. Кашмарили встрявшего по-черному, по-иезуитски. Кто так просто не сдавался и мог дать хоть какой-то отпор самодурству просто увольняли. Тогда уже административная машина наваливалась всей своей мощью на оставшегося один на один со своими и чужими проблемами непокладистого учителя. Деньги на суды и адвокатов не считались, благо у учреждений были свои бюджеты. Для адвокатов представляющих интересы города в данных процессах такие дела были «золотой жилой». После громких скандалов делались некие оргвыводы типа изысканием крайних, временно все затихало, но ненадолго. Спесь и апломб «новых директоров» не давал им спокойно сидеть без «дела». Им просто становилось скучно. Для них всегда должен быть кто-то под ногой, кому при плохом настроении можно было бы поддать с носка. Для таких управленцев, это очень сладкие ощущения. Главное, чтобы было больно, главное, чтобы другим было неповадно. Но время – река. Возраст массовиц-затейниц уже не тот, да и силы не те. Некоторые уже ушли со сцены, у некоторых подходит срок. Кто придет на смену Дракону, и насколько ядовиты будут зубы детей этого дракона, поживем, увидим. To be, or not to be: that is the question.
Часть II Зубы Дракона следует…

А давайте лучше расформируем городской отдел культуры за глупые и непопулярные у горожан решения !