"Накануне Холокоста" - отрывки из книги

Главная суть книги историка Александра Дюкова «Накануне Холокоста. Фронт литовских активистов и советские репрессии в Литве, 1940—1941 гг.», только недавно вышедшей из печати: на основе реальных архивных документов показать, что депортации 1941 года были реакцией советских властей на деятельность литовского националистического подполья, а не наоборот, как сейчас принято толковать в Прибалтийских республиках. И что массовое уничтожение евреев в Литве — Холокост планировался литовскими националистами задолго до того, как советские власти приняли решение о депортации. Название книги «Накануне Холокоста» как нельзя точно дает установку – разобраться, с чего началась кровавая бойня в Литве. И КТО ее начал.

И еще — что депортации в Латвии были проведены заодно с литовскими. Что изначально их вообще не планировали, и только в последний момент Латвия и Эстония были внесены в проект постановления. То есть латышам и эстонцам за депортацию 1941 года следует благодарить литовских националистов-подпольщиков…

Книга сенсационна. Можно только сожалеть, что она появилась не 20 лет назад, когда творилась современная прибалтийская «история». Надеемся, что эта книга в ближайшее время станет доступной в интернете. А пока с любезного разрешения автора публикуется несколько материалов из нее:

Введение

22 июня 1941 г., сразу же после нападения нацистской Германии на Советский Союз, на территории Литвы начали действовать вооруженные формирования Фронта литовских активистов (Lietuvos Aktyvistų Frontas, ЛАФ) – подпольной националистической организации, созданной осенью 1940 г. и тесно связанной с германскими разведслужбами.

В литовской историографии эти события получили название «Июньского восстания». Отряды литовских активистов или, как их называют в современной Литве, «национальных партизан», совершали диверсии в тылу советских войск, нападали на мелкие подразделения Красной Армии и государственные учреждения, устраивали массовые расплавы над коммунистами, просоветски настроенными литовцами и в первую очередь над евреями.

Идея «восстановления» государственной независимости Литвы была дискредитирована сотрудничеством с нацистами. Постановлением сформированного Фронтом литовских активистов т.н. «Временного правительства Литвы» был создан первый концлагерь для евреев, а «национальные партизаны» деятельно участвовали в «работе» айнзацгруппы «А».

В том же июне 1941 г., за неделю до нацистского вторжения, советскими властями была проведена массовая депортация «антисоветского элемента» с территории Литвы. 14 июня органами НКГБ-НКВД было «изъято» около 17,5 тысяч человек. Примерно 5 тысяч из них были арестованы и направлены в лагеря ГУЛАГа, около 12,5 тысяч (в том числе много женщин и детей) – высланы на поселение в отдаленные районы СССР.

Депортация 14 июня 1941 г. стала самой массовой репрессивной акцией советских властей в предвоенной Литве; во внутренних документах советских органов госбезопасности в качестве причины массовой депортации называлась необходимость борьбы с прогерманским националистическим подпольем – тем самым, объединенным Фронтом литовских активистов.

Даже предельно сжатое описание «Июньского восстания» и июньской депортации 1941 г. порождает целый ряд вопросов. Как связаны между собой деятельность Фронта литовских активистов и советская депортация 14 июня 1941 г.? Действительно ли депортация стала ответом советских властей на подрывную деятельность пронацистского литовского националистического подполья? Или, может быть, депортация, планировалась советскими властями заранее и была бы проведена вне зависимости от подпольной деятельности ЛАФ? Справедливо ли утверждение, что «Июньское восстание» стало ответом литовцев на массовое выселение соотечественников – или, может быть, это выступление было подготовлено задолго до депортации и не имело к ней прямого отношения? И чем же были массовые убийства евреев литовскими «национальными партизанами» летом 1941 г. — жестокой реакцией на жестокую депортацию, или заблаговременно спланированным преступлением, не имевшем прямого отношения к депортации?

Эти вопросы привлекают заметное общественное внимание – ведь от ответов на них зависят оценки событий лета 1941 г. в Литве и их акторов. Неудивительно, что ответы сильно зависят от политических убеждений участников дискуссии и зачастую носят спекулятивный характер. Так, например, репрессивная деятельность советских органов внутренних дел и государственной безопасности в Литве в 1940 — 1941 гг. на первый взгляд может показаться хорошо исследованной историками.

За последние двадцать лет в Литве были выпущены десятки, если не сотни, работ, в той или иной степени затрагивающие тему репрессий «первого года» советской власти, составлены многотомные списки жертв советских репрессий [1]. Эта достойная похвалы исследовательская активность кажется особо впечатляющей на фоне невнимания к данной теме российских и западноевропейских исследователей [2]. Однако отдавая должное интенсивности работы литовских историков, невозможно не заметить, что во многом литовская историография советских репрессий «первого года» остается весьма шаблонной, односторонней и несвободной от фактических ошибок. Загнанная в прокрустово ложе официально утвержденной историко-политической доктрины [3], литовская историография просто не рассматривает таких вопросов, как, например, мотивация репрессивной деятельности советских властей [4]. Не менее печальны не выдерживающие критики, но весьма настойчивые попытки ряда литовских историков отождествить советские репрессии с геноцидом — попытки, на наш взгляд, имеющие скорее политический, чем научный характер [5]. Подобная практика принимает вызывающие беспокойство масштабы; известный литовский историк А. Каспарявичюс отмечает, что «ряд авторов, ниспровергая старые советские мифы, внедряют новые, используют неадекватные понятия, преувеличения и умозрительные заключения. Так, даже один из крупнейших исследователь советского периода истории Литвы А. Анушаускас сводит все проявления репрессий к сознательному истреблению – геноциду литовского народа» [6].

Политической (само)цензурой литовских исследователей, по всей видимости, объясняется и тот факт, что репрессивная деятельность советских властей, как правило, рассматривается без учета общего контекста; в некоторых работах о репрессиях советских властей даже не упоминается о том, что у советских органов госбезопасности в Литве существовал реальный противник – сотрудничавшее с нацистскими спецслужбами подполье Фронта литовских активистов [7]. Советские репрессии рассматриваются как нечто изначально запрограммированное, неизбежное следствие присоединения Литвы к Советскому Союзу. К сожалению, какой-либо серьезной аргументации правильности подобного подхода в работах литовских историков мы не находим.

Гораздо лучше обстоят дела в области изучения деятельности Фронта литовских активистов; историками опубликован целый ряд глубоких исследований, посвященных различным аспектам деятельности ЛАФ, в том числе – ее антисемитской идеологии и практике [8]. Несмотря на это, репрезентация руководства и боевиков ЛАФ как героев в белых (или почти что белых) одеждах по-прежнему остается весьма популярной не только у политиков, но и в академической среде. Помимо попыток преуменьшить ответственность ЛАФ за убийства евреев, важным аргументом для оправдания «национальных партизан» становится постулируемая жестокость репрессивной политики «первого года» советской власти в Литве. Однако, как уже указывалось выше, подобная аргументация требует фактических доказательств.

По нашему убеждению, при обсуждении дискуссионных и болезненных для общества вопросов истории крайне полезным является максимально широкое привлечение документальных источников. Введение в научный оборот новых документов позволяет тщательно аргументировать свою позицию; однако гораздо более важным следствием расширения источниковой базы становится возможность сужения круга возможных интерпретаций за счет «отсечения» тех из них, которые находятся в прямом противоречии с выявленными источниками и, следовательно, носят явно спекулятивный характер.

Книга, которую Вы держите в руках, — попытка сделать новый шаг (или даже несколько) в научном осмыслении трагических событий лета 1941 г. в Литве. Вниманию читателя предлагается комплекс документов, позволяющий, во-первых, составить представление об идеологии, планах и конкретной деятельности Фронта литовских активистов, и, во-вторых, прояснить масштабы и динамику репрессивной деятельности советских органов госбезопасности в Литве, ее мотивы, процесс подготовки и проведения конкретных репрессивных акций (в первую очередь – депортации июня 1941 г.), роль союзных и республиканских органов НКВД-НКГБ в осуществлении репрессивной деятельности.

Настоящий сборник — наиболее полное к настоящему времени собрание документов о репрессивной деятельности советских властей в Литве в 1940 – 1941 гг.; в него включены документы как союзных, так и территориальных органов НКВД-НКГБ, большинство из которых публикуется впервые. Вошедшие в сборник документы Фронта литовских активистов в подавляющем большинстве уже были ранее опубликованы на литовском языке [9], однако из-за языкового барьера они остаются практически неизвестными российским и западноевропейским исследователям. Специально для этого сборника наиболее важные документы ЛАФ были переведены на русский язык. В сборник также включены документы созданного в июне 1941 г. «Временного правительства Литвы» и нацистских спецслужб, отражающие процесс реализации планов ЛАФ летом 1941 г. По нашему убеждению, вошедшие в сборник документы позволяют по-новому взглянуть не только на историю репрессивной деятельности советских властей в Литве 1940 – 1941 гг., но и на первый этап трагедии Холокоста в оккупированной нацистами республике.

Публикуемые в сборнике документы показывают, что традиционное представление об изначальном наличии у советских властей планов по проведению массовых репрессий в присоединенной к СССР республике основано не на фактах, а на затянувшемся историографическом недоразумении.

Достаточно долгое время в качестве «доказательства» существования подобных планов назывался приказ НКВД СССР № 001223 от 11 октября 1939 г. [10]. Эмигрантские прибалтийские историки (а вслед за ними и другие [11]) утверждали, что именно на основе этого приказа осуществлялась депортация 14 июня 1941 г. Получалось, что подготовка советских властей к проведению массового выселения «антисоветского элемента» из Литвы началась еще в осенью 1939 г., до вхождения республики в Советский Союз.

Однако это утверждение было построено на неверной атрибутации документа; за реально существовавший приказ НКВД СССР № 001223 от 11 октября 1939 г. ошибочно принималась опубликованная немецкими пропагандистами еще в 1941 году инструкция о проведении депортации из республик Прибалтики за подписью заместителя наркома госбезопасности СССР И. Серова, датируемая началом июня 1941 г. (документ № 74). Впервые на ошибочность отождествления «инструкции Серова» с приказом № 001223 указал еще в 70-х годах ХХ века финский историк С. Маллюниеми [12]; после того, как историкам стали доступны документы советских спецслужб, ошибочность подобной атрибутации была признана и рядом прибалтийских историков [13].

Однако признание этой ошибки не привело к отказу от концепции о заблаговременной подготовке советскими властями массовых репрессий и депортаций в республиках Прибалтики и конкретно в Литве. Из многочисленных сохранившихся документов республиканских НКВД – НКГБ следовало, что в соответствии с приказом № 001223 осуществлялся оперативный учет «антисоветского элемента»; соответственно было высказано предположение, что речь шла об учете тех, кто намечался к аресту или депортации. Ссылаясь на адаптировавший приказ № 001223 к местным условиям приказ НКВД Литовской ССР № 0054 от 28 ноября 1940 г. (Приложение II, документ № 1), уже упоминавшийся историк А. Анушаускас утверждает, что подлежавшие постановке на оперативный учет лица включались в списки на арест [14].

Подобное предположение, разумеется, имеет право на существование – до тех пор, пока о содержании приказа № 001223 было известно лишь по косвенным данным. Впервые этот документ публикуется в настоящем сборнике (Приложение I, документ № 1). Читатель может убедиться, что приказ № 001223 и введенная им в действие инструкция об осуществлении оперативного учета не предусматривали автоматической подготовки к осуществлению репрессий в отношении поставленных на учет «антисоветских элементов». Речь шла не более чем о создании базы данных на лиц, которые потенциально могли быть использованы «иностранными разведками и контрреволюционными центрами в антисоветских целях» и потому должны были находиться в сфере внимания органов госбезопасности.

Подобная информационная работа была характерна для всех полицейских органов ХХ века, независимо от формы правящих режимов. Так, например, созданное в 1919 г. в США Отделение общей разведки (General Intelligence Division) в короткое время собрало досье на 200 тысяч «нелояльных» [15], а к 1960 г. Федеральным бюро расследований велось около 432 тысяч дел на «подрывные» организации или лица [16]. Все это – не более чем одна из повсеместно распространенных практик описанной П. Холквистом модерной «политики населения» [17]; сама по себе организация оперативного учета потенциально нелояльных граждан еще не означает, что все они неизбежно подвергнутся каким-либо репрессиям. Таким образом, ни приказ НКВД СССР № 001223, ни адаптировавший его к местным условиям приказ НКВД ЛССР № 0054 не могут служить доказательством подготовки к массовым репрессиям.

Другой вопрос – были ли использованы материалы осуществлявшегося в соответствии с приказом № 001223 оперативного учета при подготовке массовых репрессий в Литве и, в частности, депортации июня 1941 г.? Публикуемые в сборнике документы дают неожиданный ответ на этот вопрос. Оказывается, по состоянию на вторую декаду мая 1941 г. оперативный учет органами НКГБ ЛССР практически не велся (документы № 61, 62). Реальная подготовка же списков подлежащих депортации «антисоветских элементов» началась в Литве только после специального указания наркома государственной безопасности СССР В. Меркулова от 19 мая 1941 г. (документ № 60); это была целевая акция, не имеющая отношения к оперативному учету «антисоветского элемента» в том виде, в котором он предусматривался приказом № 001223.

Существуют ли другие документы, из которых можно сделать вывод о наличии у советских властей непосредственно после присоединения Литвы к СССР каких-либо планов массовых репрессий в республике? Литовские историки часто указывают, что еще до официального присоединения Литвы к СССР силами Департамента государственной безопасности Литовской республики с явной подачи советской стороны были проведены довольно масштабные аресты руководителей «антигосударственных» (то есть враждебных новой власти) партий (документ № 1).

Однако эта операция носила ограниченный характер [18] и (как по масштабам, так и по сути) была схожа с арестами, сопровождавшим ранее происходившие в прибалтийских странах государственные перевороты [19]. В этой операции можно обнаружить советскую специфику (например, в сведениях на подлежащих аресту следовало указывать уровень материального состояния), однако стремления к развертыванию массовых репрессий в ней не прослеживается.

Не находим никаких признаков подготовки к массовым репрессивным акциям мы и в документах созданного в сентябре 1940 г. НКВД ЛССР. Один из первых приказов наркома внутренних дел Литвы А. Гузявичюса «О порядке выполнения обысков и арестов» (документ № 2) весьма сдержан: для ареста необходима санкция главы НКВД республики или его заместителя, а уездные отделы лишены права самостоятельно поводить аресты. Весьма симптоматичной выглядит содержащаяся в приказе ссылка на постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об аресте, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 г., ознаменовавшее собой конец массовых операций периода «Большого террора» 1937 – 1938 гг.

Судя по выявленным документам, деятельность НКВД Литвы в значительной степени носила реактивный характер и сводилась главным образом к вербовке агентуры, противодействию выступлениям «антисоветского элемента» по круглым датам (документы № 5, 6, 14), а также к борьбе с деятельностью германской разведки, на что руководство НКВД ЛССР ориентировала Москва (документы № 3, 15). При этом уже в ноябре 1940 г. выяснилось, что штаты республиканского НКВД недостаточны даже для весьма скромных масштабов оперативно-следственной работы (документы № 7, 9). Это – еще один существенный аргумент в пользу того, что никаких массовых репрессивных операций в Литве советскими властями в то время не планировалось; ведь в противном случае штаты наркомата внутренних дел были бы заметно больше.

Обстановка в республике, судя по документам НКВД, была достаточно напряженной. Радикальные преобразования новых властей (национализация, отделение церкви от государства, преобразования в сельском хозяйстве) вызывали недовольство у ущемленных переменами слоев населения; в недавно присоединенном к Литве Виленском крае действовали подпольные польские организации (документ № 6). Шло образование новых подпольных организаций из числа наиболее активных представителей бывшего государственного аппарата Литвы, причем – не без поддержки германских спецслужб (документ № 8).

В ноябре 1940 г. в Берлине бывшим послом Литвы К. Шкирпой был организован Фронт литовских националистов – организация, исповедовавшая откровенно фашистскую идеологию и ориентировавшаяся в своей деятельности на нацистскую Германию (документы № 13, 26, 50). О существовании этой организации, вскоре ставшей главной проблемой для органов госбезопасности в Литве, в НКВД ЛССР узнали уже в середине ноября 1940 г. (документ № 8), однако масштабы ее деятельности были осознаны гораздо позже.

В соответствии с указаниями Москвы большое внимание республиканских органов госбезопасности оказалось сосредоточено на находившихся в Литве беженцах из оккупированной нацистами Польши. В конце ноября 1940 г. глава НКВД ЛССР А. Гузявичюс направил в Москву спецсообщение, в котором констатировал, что среди беженцев из Польши есть более четырех тысяч человек, намеревающихся выехать за границу и уже имеющих либо иностранные визы, либо заверительные письма из соответствующих посольств. Гузявичуюс предлагал разрешить этим людям выехать из Литвы (документ № 10).

В Москве согласились с этим предложением, однако не ограничились им. 12 декабря 1940 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление, касавшееся беженцев в Литве. Проблему планировалось решить следующим образом: разрешить выезд за границу тем, кто имел иностранные визы; принять в советское гражданство тех беженцев, кто изъявит такое желание; выслать в Казахстан и Коми АССР сроком на 3–5 лет «помещиков, фабрикантов, офицеров и полицейских» из числа беженцев, а так же отказавшихся принимать советское гражданство (документ № 11).

В результате решения Москвы НКВД ЛССР было поставлено перед необходимостью проведения достаточно масштабной операции по выявлению и выселению из республики «контрреволюционного элемента» беженцев. Однако с выполнением этой задачи органы внутренних дел Литвы попросту не справились.

В январе 1941 г., в соответствии с упомянутым постановлением, началась «регистрация и прием заявлений по оформлению в гражданство СССР от беженцев из бывшей Польши». Чуть позже, в феврале 1941 г. (процесс регистрации беженцев на оформление гражданства СССР еще продолжался), началась подготовка выселения тех, кто от советского гражданства отказывался. «Разрабатывается оперативный план по изъятию контрреволюционного элемента, который вышлем 20 февраля 1941 г.», — говорилось в датированном 6 февраля спецсообщении НКВД Литовской ССР (документ № 19).

Готовившаяся акция в какой-то степени носила преемственный характер по отношению к действиям прежних литовских властей в отношении беженцев [20]; однако если репрессивные действия литовских властей носили отчетливый национальный (антипольский) оттенок, то под ударом советских органов безопасности оказывались «нелояльные» вне зависимости от национальности.

К 20 февраля оперативный план так и не был разработан; этому помешало разделение НКВД на наркоматы внутренних дел и госбезопасности [21]. Только 14 марта 1941 г. (через три месяца после выхода постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б)) нарком государственной безопасности Литвы П. Гладков направил в Москву предложение об аресте выявленного среди беженцев «контрреволюционного элемента» общим числом 975 человек. Глава литовского НКГБ также просил у Центра указаний: как поступать с теми из беженцев, которые хотят выехать из СССР (документ № 24).

Судя по всему, согласие НКГБ СССР на депортацию «контрреволюционного элемента» из числа беженцев было получено незамедлительно. 26 марта 1941 г. были подписаны два нормативных документа: инструкция о порядке оформления дел на лиц, выселяемых с территории Литовской ССР и инструкция для ответственных за погрузку в эшелоны арестованного и выселяемого контрреволюционного элемента из Литовской ССР (документы № 27, 28).

Однако даже после этого провести выселение «контрреволюционных» категорий беженцев органы госбезопасности Литвы не смогли. Только спустя месяц, 23 апреля 1941 г. нарком госбезопасности Литовской ССР направил в Москву телеграмму о готовности провести операцию по изъятию «контрреволюционного элемента» из числа беженцев. Планировалось изъять 2250 человек «контрреволюционного элемента» и 880 членов их семей (документ № 39).

Интересно, что глава НКГБ Литовской ССР намеревался подлежащие изъятию контингенты не высылать, как следовало делать в соответствии с инструкциями 26 марта, а арестовывать и судить. Он даже сделал раскладку, в каких тюрьмах сколько человек можно содержать во время следствия.

Не позднее 26 апреля из Москвы пришла совместная директива НКГБ и НКВД СССР, предписывающая провести, наконец, депортацию «контрреволюционного элемента» из числа беженцев (документ № 41). Однако ко второй декаде мая 1941 г. операция по изъятию «контрреволюционного элемента» из числа беженцев так и не была проведена и ее пришлось впоследствии «совмещать» с депортацией 14 июня 1941 г.

Растянувшаяся на много месяцев история с несостоявшейся депортацией из Литвы «контрреволюционного элемента» беженцев наглядно свидетельствует о том, что республиканские органы НКВД-НКГБ в конце 1940 – первой трети 1941 гг. были просто не способны проводить массовые репрессивные операции – даже при наличии специального постановления Москвы.

Причины подобного положения вещей носили как субъективный, так и объективный характер. С одной стороны, постановка работы подразделений НКВД-НКГБ оставляла желать много лучшего. Материалы проведенной второй декаде мая 1941 г. проверки деятельности республиканских органов госбезопасности рисуют ужасающую для любого начальства картину; так, например, во многих региональных подразделениях НКГБ ЛССР оперативный учет практически не велся, а на запросы из Каунаса часто просто не отвечали (документы № 61, 62).

С другой стороны, с начала 1941 г. значительная доля внимания органов госбезопасности Литвы была отвлечена на деятельность расширяющегося подполья Фронта литовских активистов, польских нелегальных организаций (документ № 29) и немецких спецслужб.

1941 г. начался в Литве с предвыборной кампании в Верховный Совет СССР. Официальная агитация столкнулась с пропагандой недовольных советской властью; органы НКВД фиксировали появления большого количества антисоветских и антисемитских листовок (документы № 14, 16). Выявление авторов листовок занимало немало времени; характерно, что в случае, если листовки распространяли несовершеннолетние, органы НКВД не заводили дела, ограничиваясь внушением и вызовом родителей (напр., документ № 18).

Заметное увеличение количества антисоветских листовок не носило случайного характера; оно являлось прямым последствием расширения деятельности подпольных групп Фронта литовских активистов (документ № 17, 23). Одновременно, благодаря использованию литовских эмигрантов из числа бывших работников полиции и спецслужб, а так же возможностей подполья ЛАФ, германским разведорганам удалось заметно интенсифицировать свою работу в республике; констатация этого факта в документах НКВД ЛССР выглядит довольно безрадостно. «Бежавшие нелегально через границу чиновники политической уголовной полиции, а также бывшие офицеры литовской армии, используются в разведывательных целях немецкими разведывательными органами. Эта категория лиц вербует на территории Литовской ССР оставшихся родственников, сослуживцев и знакомых, а также принимает меры к установлению связи с находящейся у них агентуры, завербованной ими в период работы в политической полиции и военной разведки», — констатировал в конце марта 1941 г. глава НКГБ Литвы П. Гладков в донесении в Москву.

Нарком госбезопасности Литвы имел все основания для беспокойства. Кропотливая разработка связей германской разведки дала неожиданный результат: во второй декаде марта на перевербованного советскими контрразведчиками агента гестапо «Балтийскую» вышел представитель Фронта литовских активистов и передал ей для передачи в подполье листовку «Литовского информационного бюро в Берлине» (структуры, тесно связанной с ЛАФ). Из листовки следовало, что ЛАФ в преддверии нападения Германии на СССР готовит масштабное вооруженное выступление в Литве. Получив эту информацию, Гладков ориентировал своих подчиненных сосредоточить внимание на разработке «контрреволюционных повстанческих Решение Гладкова оказалось очень своевременным: как раз за несколько дней до этого руководством Фронта литовских активистов в Берлине была подготовлена обширная инструкция «Указания по освобождению Литвы» (документ № 26). Содержание инструкции свидетельствует, что ее авторы принадлежали к высшему руководству ЛАФ и имели плотные контакты, выражаясь языком документа, с «ответственными немецкими чиновниками». По всей видимости, речь идет о представителях германской военной разведки (абвера), гестапо и ведомства А. Розенберга. Из документа видно, что эти контакты носили достаточно доверительный характер: хотя руководство ЛАФ и не располагало информацией о точной дате нападения Германии на Советский Союз, о самом факте этой подготовки оно было прекрасно осведомлено.

Содержащиеся в «Указаниях» практические инструкции по организации подпольной и боевой деятельности носили несомненно антисемитский характер. Среди задач готовящегося восстания – освобождение «от советского коммунистического террора и еврейской эксплуатации», для «идейного созревания литовского народа необходимо усилить антикоммунистические и антиеврейские акции», при приходе немецких войск необходимо «избавится от евреев». В инструкции отмечалось, что боевикам ЛАФ «следует создать в стране такую тяжелую атмосферу против евреев, чтобы ни один еврей не мог осмелиться допустить и мысли, что в новой Литве он сможет еще иметь какие-либо права и вообще возможность жить. Цель – заставить всех евреев бежать из Литвы вместе с красными русскими».

Весьма показательна была содержащаяся в «Указаниях» постановка задач по обеспечению продвижения немецких войск. Внимание боевиков ЛАФ обращается на следующий важный момент: «Создавая препятствия отступлению русской красной армии и транспорту, нужно избегать больших взрывов, особенно не уничтожать мосты. Наоборот, прилагать усилия для их защиты, чтобы их не уничтожили красные, потому что они будут очень нужны идущему вперед немецкому войску, особенно их моторизованным частям, чтобы им не нужно было тратить время на переправы через реки». Как видно из послевоенных показаний заместителя начальника диверсионного отдела абвера полковника Э. Штольце, о выполнении этих заданий литовским националистам пришлось впоследствии отчитываться пред абвером (Приложение I, документ № 4). Вышеизложенное заставляет с доверием отнестись к встречающемуся в популярной литературе утверждению, что германские военные принимали непосредственное участие в подготовке военной части инструкции [22].

Инструкция ЛАФ по подготовке к вооруженным выступлениям появилась на свет практически одновременно с указанием наркома госбезопасности ЛССР П. Гладкова об усилении работы против литовского националистического подполья; в условиях приближающейся войны противоборство НКГБ и ЛАФ резко усилилось.

За апрель – начало мая 1941 г. органам НКГБ удалось выявить и ликвидировать ряд связанных с ЛАФ подпольных организаций (документы № 34, 40, 42, 49). Однако вскрыть всю сеть националистического подполья не удавалось: инструкции ЛАФ предусматривали создание хорошо разветвленной и децентрализованной системы подпольных организаций, малоуязвимой для советской контрразведки. А вот в органах НКВД, как выяснилось, творились странные вещи: табельное оружие было практически бесхозным и дело дошло даже до кражи 500 гранат из Вильнюсского управления милиции (документы № 37, 38, 49). В начале мая была зафиксирована интенсификация деятельности германской разведки (документы № 47, 48); одновременно органами НКГБ был захвачен новый инструктивный документ подполья, содержащий план диверсионной деятельности на территории ЛССР (документ № 54; по всей видимости, это был какой-то извод инструкции «Указания по освобождению Литвы»).

В короткие сроки справиться с подпольем ЛАФ обычными оперативными мерами не получалось – а, меж тем, имеющаяся информация свидетельствовала о приближении войны с Германией. И тогда гордиев узел решили разрубить.

12 мая 1941 г. НКГБ Литвы выступил с предложением провести большую депортацию «антисоветского элемента» из республики. Операцию нарком госбезопасности Литвы предлагал провести очень масштабную; по его предварительным наметкам к аресту предназначались 19.610 человек (в т.ч. 1000 чел. уголовного и бандитского элемента [23]), еще 2.954 чел. намечались к выселению. НКГБ Литвы замахивалось очень широко: предполагалось так или иначе репрессировать большинство «бывших», занимавших в независимой Литве высокое должностное или общественное положение.

Судя по имеющимся документам, Гладков добивался принятия своей инициативы очень активно. Не ограничившись докладной запиской от 12 мая 1941 г., он 13 мая продублировал ее телеграммой на имя наркома госбезопасности СССР Меркулова (документы № 52 – 53).

Предложение Гладкова встретило поддержу в Москве; уже через несколько дней, 16 мая 1941 г. в НКВД СССР был подготовлен проект совместного постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О мероприятиях по очистке Литовской ССР от антисоветского, уголовного и социально-опасного элемента» (документ № 57).

Сравнение проекта постановления о депортации с предложениями наркома госбезопасности Литвы Гладкова позволяет выявить весьма любопытный момент. Москва согласилась с необходимостью проведения акции по изъятию «контрреволюционного элемента», однако серьезно ограничила подлежащие изъятию контингенты [24]. НКГБ Литвы предлагало зачистить республику от всех «бывших», однако в Москве на это не согласились. Под депортацию должна была попасть «база» националистического подполья. «Бывших» (за исключением крупных предпринимателей и чиновников) следовало репрессировать только при наличии на них компрометирующих материалов. Эта поправка серьезно снизила количество депортируемых; если 12 мая НКГБ Литвы предлагало арестовать 19.610 человек (предупреждая, что эта цифра впоследствии возрастет), то в итоге при депортации из республики было арестовано почти вчетверо меньше — 5664 чел. В состав подлежавших депортации были включены и «контрреволюционные элементы» из числа польских беженцев, указание о выселении которых было дано еще в декабре 1940 г.

Проект постановления лег на стол руководству страны и тут в него были внесены новые принципиальные коррективы. В проекте предлагалось провести депортацию лишь с территории Литвы, однако в Кремле решили распространить действие постановления и на остальные прибалтийские республики. В самый последний момент в проект постановления были добавлены Латвия и Эстония. Документ даже не успели перепечатать – слова «Латвийская и Эстонская ССР» вписаны в него от руки.

Следует обратить внимание, что практически одновременно с решением об организации депортаций с территории прибалтийских республик Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР санкционировали депортацию членов контрреволюционных организаций из Западной Украины [25]. Депортационная операция на Западной Украине была напрямую связана с полученной органами НКВД – НКГБ информацией о подготовке сотрудничавшей с нацистскими спецслужбами Организацией украинских националистов вооруженного восстания [26]. В Литве мотивация депортационной акции была абсолютно аналогичной: как раз в это время Фронт литовских активистов при поддержке нацистских спецслужб готовился к нападению Германии на Советский Союз.

19 мая 1941 г. нарком государственной безопасности СССР В. Меркулов направил П. Гладкову указание о практических мерах по подготовке депортации «антисоветского элемента» (документ № 60). Показательно, что Меркулов, памятуя историю с несостоявшейся высылкой «контрреволюционного элемента» беженцев, не стал ставить конкретные сроки проведения операции: НКГБ Литвы предписывалось сообщить, в какой минимальный срок подготовки операции он сможет уложиться.

Ход дальнейшей подготовки и проведения депортации можно без труда проследить по публикуемым в сборнике документам. Эти документы свидетельствуют о том, что произвольного расширения подлежащих высылке категорий не происходило; общее число подлежащих депортации из Литвы постоянно уточнялось, однако никогда заметно не превышало 20 тысяч человек. Окончательное решение о масштабах и дате проведения депортации было принято в Москве 10 июня 1941 г. Интересная подробность: изначально депортация намечалась на 12 июня, однако этот день в Литве проводился большой церковный праздник. Совмещать праздник с репрессиями органы госбезопасности не решились, и потому проведение массовой операции было перенесено на 14 июня (документ № 84).

Одновременно с подготовкой массовой операции по выселению, органы НКГБ ЛССР продолжали работу по выявлению и ликвидации подпольных ячеек ЛАФ (документы № 64, 65, 70). Главной удачей советских контрразведчиков стал захват в начале июня 1941 г. полного текста мартовской инструкции ЛАФ «Указания по освобождению Литвы», а так же ряда других важных документов националистического подполья (см. документы № 85, 86). Благодаря содержащейся в этих документах информации было вскрыто несколько подпольных центров ЛАФ, в том числе в Вильнюсе и в литовском территориальном корпусе РККА.

Их ликвидация по времени совпала с депортацией 14 июня 1941 г., однако это была отдельная репрессивная акция (документ № 91), целью которой было не желание уничтожить военную элиту, как утверждают некоторые литовские историки, а вполне обоснованное стремление предотвратить измену во время приближающейся войны. «Действовавшие в подполье организаторы восстания в Вильнюсе понесли тяжёлые потери. Накануне НКВД арестовало ключевых командиров и около 300 офицеров. Стало невозможным осуществить первоначальный план – объявить, как предполагалось, независимость в Вильнюсе», — вспоминал о тех событиях один из видных участников националистического подполья ЛАФ В. Дамбрава [27].

Гораздо меньший вклад в пресечение деятельности подполья ЛАФ внесла июньская депортация 1941 г. В какой-то степени эта репрессивная операция действительно ударила по связанному с нацистскими разведслужбами подполью – впоследствии лидеры ЛАФ признавали, что «14 и 15 июня очень много активистов было увезено большевиками» (документ № 112). Однако основными жертвами депортации стали люди, непричастные к ЛАФ, в том числе женщины и дети.

Уже неделю спустя поле депортации, сразу же после нападения Германии на Советский Союз, формирования ЛАФ развернули борьбу в тылу советских войск. Стремительное наступление немецкой армии позволило ЛАФ приступить к реализации своих планов, включавших не только «возрождение» литовской государственности под протекторатом нацистской Германии, но и массовое преследование «враждебных» категорий населения, в первую очередь – евреев (документы № 13, 26, 33, 45). Начавшись как самостоятельное предприятие, эти убийства впоследствии продолжились во взаимодействии с айнзатцгруппой «А» (документы № 102, 103, 107).

Решением «Временного правительства Литвы» под руководством Ю. Амбразявичюса был создан первый на оккупированной нацистами территории СССР концлагерь для евреев (документ № 101), а вклад литовских «национальных партизан» в Холокост был высоко оценен штандартенфюрером СС К. Егером (документ № 114).

Опубликованные в настоящем сборнике инструктивные и агитационные документы Фронта литовских активистов показывают, что преследование евреев было акцией, спланированной ЛАФ задолго до июньской депортации. Это была не реакция на жестокость советских репрессий – это было заранее спланированное преступление.

Даже весьма беглый обзор публикуемых в сборнике документов позволяет существенно скорректировать картину советских репрессий «первого года» в Литве. Восприятие органов госбезопасности ЛССР как высокоэффективной машины террора, в соответствии с заранее разработанными планами проводящей репрессии против населения республики, оказывается ошибочным. Вместо этого мы видим отсутствие рабочей дисциплины, серьезные недостатки в оперативной и следственной деятельности, систематические проблемы со штатным составом. Все это в конечном итоге не позволило органам госбезопасности обычными оперативно-следственными методами справиться с вызовами, брошенными ЛАФ и немецкой разведкой. И тогда вместо операционного скальпеля в ход пошла дубина — жестокая массовая депортация, так, впрочем, и не решившая проблем, связанных с подрывной деятельностью пронацистского подполья.

Затронувшая огромное количество невинных людей депортация июня 1941 г. задает восприятие всей репрессивной деятельности «первого года» советской власти в Литве, также рассматривающихся как массовые и необоснованные. Однако вплоть до конца мая 1941 г. советские репрессии в Литве невозможно назвать поражающими воображение. По данным литовских историков, в период с августа 1940 по май 1941 гг. арестам в республике было подвергнуто не более 4 тысяч человек [28], причем в это число входили преследуемые не только по политическим, но и по уголовным мотивам. Эти данные подтверждаются публикуемыми в сборнике документами (№ 63, 96). Не вызывает сомнения, что среди репрессированных в августе 1940 – мае 1941 гг. были невинные люди, преследовавшиеся исключительно из-за своего «неправильного» социального происхождения и несправедливо обвиненные. Однако сравнение общей численности арестованных с данными публикуемых спецсообщений по конкретными делам дает основание говорить о том, что значительная часть репрессий все-таки носила «прицельный» характер и была направлена против людей, осуществлявших реальную антигосударственную деятельность в отношении СССР и ЛССР.

События 1940 – 1941 гг. в Литве очень сложны. Они не вписываются в примитивные пропагандистские шаблоны борьбы «хороших парней» с «плохими».

Парадоксальным образом в Литве деятельность советских органов госбезопасности (еще несколько лет назад осуществлявших преступные массовые операции 1937 – 1938 гг.) вплоть до мая 1941 г. носила в целом обоснованный характер и, как правило, не была направлена на преследование каких-либо национальных или социальных категорий населения. А вот ставивший своей целью воссоздание «государственной независимости» республики Фронт литовских активистов планировал и, впоследствии, осуществлял масштабные преступления против человечности. Надеемся, что настоящий сборник поможет читателям приблизиться к пониманию причудливой и сложной картины причинно-следственных связей, делавших неизбежными приводящие к человеческим трагедиям события, а также понять меру исторической ответственности участников событий.

Сноски

[1] Наиболее известными являются работы, подготовленные в рамках деятельности «Международной комиссии по оценке преступлений нацистского и советского оккупационных режимов в Литве»: Anušauskas A. Pirmoji sovietinė okupacija. Teroras ir nusikaltimai žmoniškumui = The First Soviet Occupation. Terror and Crimes against Humanity. Vilnius, 2006; Maslauskienė N., Petravičiūtė I. Okupantai ir kolaborantai: Pirmoji sovietinė okupacija (1940 – 1941) = Occupants and Collaborators: The First Soviet Occupation (1940 – 1941). Vilnius, 2007.

[2] Как правило, тема советских репрессий в Литве не рассматривается как отдельная тема; дело ограничивается упоминанием депортации 14 июня 1941 г. в общем контексте советских предвоенных депортаций мая – июня 1941 г. и изучением судеб депортированных. См.: Гурьянов А.Э. Масштабы депортации населения вглубь СССР в мае – июне 1941 г. // Репрессии против поляков и польских граждан. М.: Звенья, 1997. Вып. 1; Полян П.М. Не по своей воле… История и география принудительных миграций в СССР. М., 2001; Сталинские депортации 1928 – 1953: Документы / Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян. М., 2005.

[3] Наличие официальной закрепленной историко-политической доктрины в настоящее время характерно для всех стран Прибалтики. См., напр.: Дюков А.Р., Симиндей В.В. В плену у этнократии: О политической ангажированности латвийской официальной историографии // Свободная мысль. 2012. № 1 — 2. С. 188 — 204.

[4] Лишь недавно отдельные историки стали признавать правомерность постановки вопроса о связи решения о проведении депортации 14 июня 1941 г. со стремлением советских властей предотвратить расширение деятельности нацистских спецслужб в прибалтийских республиках в условиях приближающейся войны. См.: Jansons R. Tariamų ir tikrų Vokietijos šnipų veikla Latvijoje 1941 m. birželio–liepos mėnesiais // Tarptautinė konferencija „SSRS ir Vokietijos karo pradžia Baltijos šalyse 1941 metais“. 2011 m. birželio 29 d. URL: http://www3.lrs.lt/docs2/SAWOGISF.PDF (дата обращения — 10.11.2011).

[5] Эта практика была подробно рассмотрена нами на примере официальной эстонской историографии советских репрессий: Дюков А.Р. Миф о геноциде. Репрессии советских властей в Эстонии, 1940 – 1953. М., 2007.

[6] Каспарявичюс А. Проблемы истории Литвы советского периода в литовской историографии после 1990 г. // XXI век. Актуальные проблемы исторической науки: Материалы международной научной конференции. Минск, 2004. С. 151.

[7] Наиболее показательный пример подобного рода: Anušauskas A. Pirmoji sovietinė okupacija. Teroras ir nusikaltimai žmoniškumui = The First Soviet Occupation. Terror and Crimes against Humanity. Vilnius, 2006.

[8] Kwiet K. Rehearsing for Murder: The Beginning of the Final Solution in Lithuania in June 1941 // Holocaust and Genocide Studies. 1998. Vol. 12. № 1; Truska L. Contemporary attitudes toward the Holocaust in Lithuania // Jews in Eastern Europe. 2001. № 2; Truska L. The Crisis of Lithuanian and Jewish Relations (June 1940 – June 1941) // Holokausto prielaidos. Antisemitizmas Lietuvoje XIX a. antroji pusė – 1941 m. birželis = The Preconditions for the Holocaust. Anti-semitism in Lithuania (Second Half of the 19th century – June 1941). Vilnius, 2004; Труска Л. Литовцы и евреи накануне холокоста (1940-1941 гг.) // Диаспоры. 2005. №3. С.197-231; Dieckmann C., Sužiedėlis S. Lietuvos žydų persekiojimas ir masinės žudynės 1941 m. vasarą ir rudenį = The Persecution and Mass Murder of Lithuanian Jews during Summer and Fall of 1941. Vilnius, 2006; Dieckmann C. Lithuania in Summer 1941: The German Invasion and the Kaunas Pogrom // Shared History — Divided Memory. Jews and Others in Soviet-Occupied Poland, 1939-1941 / Ed. by E. Barkan, E. Cole, K. Struve. Leipzig, 2007, и др.

[9] Напр.: 1941 m. Birželio sukilimas: dokumentų rinkinys / Parengė V. Brandišauskas. Vilnius, 2000; Lietuvos laikinoji vyriausybė: posėdžių protokolai / Parengė A. Anušauskas. Vilnius, 2001. См. также факсимильное воспроизведение документов в приложениях: Truska L., Vareikis V. Holokausto prielaidos. Antisemitizmas Lietuvoje XIX a. antroji pusė – 1941 m. birželis = The Preconditions for the Holocaust. Anti-semitism in Lithuania (Second Half of the 19th century – June 1941). Vilnius, 2004; Dieckmann C., Sužiedėlis S. Lietuvos žydų persekiojimas ir masinės žudynės 1941 m. vasarą ir rudenį = The Persecution and Mass Murder of Lithuanian Jews during Summer and Fall of 1941. Vilnius, 2006. Одно из немногих переводов документов ЛАФ на общедоступные языки: The LAF and the First Acts of the Provisional Government // The Shoah (Holocaust) in Lithuania / Ed. by J. Levinson. Vlnius, 2006.

[10] См., напр.: These names accuse: Nominal list of Latvians deported to Soviet Russia in 1940–41. Stockholm, 1951; The Baltic States 1940-1972: Documentary background and survey of developments presented to the European Security and Cooperation Conferenсе. Stockholm, 1972.P. 49 – 50; Штромас А. Прибалтийские государства // Проблемы национальных отношений в СССР (по материалам западной печати). М., 1989. C. 99.

[11] Не удержались от воспроизведения этой ошибки и российские историки: Зубкова Е.Ю. Прибалтика и Кремль, 1940 – 1953. М., 2008. С. 126; Кантор Ю.З. Прибалтика: война без правил (1939 – 1945): Фрагменты из книги // Звезда. 2011. № 5.

[12] Myllyniemi S. Die baltische Krise 1938 — 1941.Stuttgart, 1979. S. 80 — 81. Благодарю М.И. Мельтюхова за указание на эту работу.

[13] Белая книга о потерях, причиненных народу Эстонии оккупациями, 1940 – 1991 / Пер. с эстонск. А. Бабаджана, Т. Верхнеустинской, Э. Вяри. Таллинн, 2005. С. 14; Anušauskas A. Pirmoji sovietinė okupacija. Teroras ir nusikaltimai žmoniškumui. P. 66.
См. так же весьма ценные замечания П.М. Поляна: Сталинские депортации. С. 780.

[14] Anušauskas A. Pirmoji sovietinė okupacija. Teroras ir nusikaltimai žmoniškumui. P. 72.

[15] Федеральное бюро расследований. Путеводитель по спецслужбе США / Т. Повида, Р. Пауэрс, С. Розенфелд, Э. Тэохарис; Пер. с англ. И.Б. Борисова. М., 2006. С. 32.

[16] Там же. С. 520.

[17] Холквист П. «Осведомление – это Альфа и Омега нашей работы». Надзор за настроениями населения в годы большевистского режима и его общеевропейский контекст // Американская русистика. Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология. Самара, 2001. См. также: Hoffmann D. Cultivating the Masses: Modern State Practices and Soviet Socialism, 1914 – 1939. Ithaca; London, 2011.

[18] Общее число арестованных в июне – июле 1940 г. составило 856 человек (Anušauskas A. Pirmoji sovietinė okupacija. Teroras ir nusikaltimai žmoniškumui. P. 75).

[19] Так, например, в ходе переворота К. Пятса в Эстонии было арестовано 886 человек, а после переворота К. Ульманиса в Латвии – около 2000 человек (Ильмярв М. Безмолвная капитуляция: Внешняя политика Эстонии, Латвии и Литвы между двумя войнами и утрата независимости (с середины 1920-х годов до аннексии в 1940). М., 2012. С. 105 – 106).

[20] См.: Лауринавичус Ч. Вильнюс во власти Литвы 1939 — 1940 гг.: внутренние и внешние аспекты // Международный кризис 1939 — 1941 гг.: От советско-германских договоров 1939 г. до нападения Германии на СССР. М., 2006. С. 231; Dyukov A. From Ethnic Eviction to Deportation of the “Dangerous Elements”: Lithuanian and Soviet Deportations in Lithuania, 1939-1941 // Divided Eastern Europe: Borders and Population Transfer, 1938-1947. Cambridge, 2012. P. 147 – 157.

[21] Подробнее см.: Лубянка. ВЧК — ОГПУ — НКВД — НКГБ — МГБ — МВД – КГБ, 1917- 1960: Справочник. М., 1997.

[22] Буткус Ж. Окровавленная Литва. Националистический террор и его причины. URL: http://left.ru/2009/7/butkus189_2.phtml (дата обращения — 06.12.2011). Со ссылкой на: Brandišauskas V. Siekiai atkurti Lietuvos valstybingumą (1940.06 — 1941.09). Vilnius, 1996. Р. 41.

[23] Об эволюции подходов политики советской власти по отношению к уголовникам см.: Юнге М., Бриннер Р. От «социально близкого» до «социально опасного» элемента: преступники и социальная чистка советского общества, 1918 – 1938 гг. // Сталинизм в советской провинции: 1937 – 1938 гг. Массовая операция на основе приказа № 00447. М., 2009. С. 459 – 518.

[24] Интересно, что аналогичным образом – ограничивая численность подлежащих репрессиям – советское руководство действовало при подготовке знаменитого приказа НКВД СССР № 00447. По сравнению с «заявками» региональных органов внутренних дел, численность репрессируемых в этом приказе была сокращена на 29.331 человек. См.: Великий терор в Українi: «Куркульська операцiя» 1937 – 1938 рр. / Упор. С. Кокiн, М. Юнге. Киïв, 2010. Ч. 1. С. 27 – 28.

[25] Сталинские депортации. С. 193 – 194.

[26] См., напр.: Роман Шухевич у документах радянських органiв державноï безпеки (1940 – 1950) / Iнститут нацiонального джерелознавства; Упор. В. Сергiйчук, С. Кокiн, Н. Сердюк, С. Сердюк; Передмова В. Сергiйчук. Киïв, 2007. Т. 1. С. 190 – 194; ГДА СБУ. Ф. 9. Д. 43. Т. 1. Л. 54 – 58; Ф. 16. Оп. 34 (1951). Д. 10. Л. 10.

[27] Об оккупации, евреях и восстании // ИноСМИ.ру, 06.07.2011. URL: http://inosmi.ru/baltic/20110706/171671054.html?id= (дата обращения – 12.06.2012).

[28] Аnušauskas A. Pirmoji sovietinė okupacija. Teroras ir nusikaltimai žmoniškumui. P. 75-76.формирований» (документ № 30).

ВАЖНО: Содержание этой инструкции передается центрам восстания только на словах и через полностью проверенных связников, которые своей головой отвечают за выдачу тайны

ФРОНТ ЛИТОВСКИХ АКТИВИСТОВ
УКАЗАНИЯ ПО ОСВОБОЖДЕНИЮ ЛИТВЫ

1. Об общем положении

Все симптомы показывают, что заявление Гитлера о том, что этот год будет решающим, непустые слова. Действительно, идет скорая подготовка к каким-то крупным действиям. К сожалению, никто, кроме самого германского военного руководства, не знает, в каком направлении будет нанесен решающий удар.

То, что произошло этой зимой и всё еще происходит на разных фронтах, является лишь второстепенными событиями. Они не связывают рук германскому военному руководству. Наоборот, они вписываются в общую ситуацию и способствуют выявлению взаимной несогласованности врагов Германии. После появления немецких военных частей в северной Африке наступление англичан в Ливии замерло.

Введение немецких войск в Италию гарантирует, что поведение Италии не изменится. Размещение немецких войск в Румынии обеспечивает Германии источники румынской нефти и закрывает путь Советской России к вторжению на Балканы. Размещение войск в Болгарии показывает, что Советская Россия боится Рейха, и что Турция всё еще беспокоится только о себе. Это, в свою очередь, дает немцам возможность заставить Грецию закончить войну с Италией и дает свободу оси Берлин – Рим для стабилизации положения на Балканах по своему вкусу.

Немецкая пропаганда все еще распространяет мнение, что идет подготовка к решающему удару по Англии. Но есть серьезные данные о том, что события могут повернуться совсем в другом направлении и что высказываемое мнение является всего лишь простым пропагандистским трюком, чтобы ввести в заблуждение врагов Германии о настоящих немецких планах…

Как поступят на самом деле, покажет только будущее. Но очень бросается в глаза тот факт, что десант, которым немецкая пропаганда запугивает Британские острова еще с осени прошлого года, до сих пор не совершен. Вместо этого немцы стали интенсивно строить подводные лодки. Якобы запланировано построить их аж несколько тысяч. Немалое их число было построено этой зимой и используется в боевых операциях. В результате уже сейчас выросло число потопленных английских кораблей.

Возникает законный вопрос, а не отказались ли немцы от такого замысла, считая, что десант с открытого моря на Британские острова, защищаемые большими английскими силами, был бы слишком рискованной операцией, — и стараются мучить англичан лишь техническими средствами: с воздуха – при помощи авиационных бомб, чтобы парализовать английскую военную промышленность и терроризуя города, и на море – при помощи торпед и мин подводных лодок, чтобы нарушить морскую связь Британских островов с заморьем и тем самым сделать невозможным снабжение островов питанием и оружием издалека.

Если этот диагноз правилен, то война с Англией может затянуться. Этому в значительной степени может способствовать решимость Америки поставлять Англии вооружение, амуницию, авиацию и даже военные корабли. При таких условиях война может продолжаться даже несколько лет…

Неизбежная затяжка войны заставляет Германию, не ожидая конца войны [с Великобританией], приняться за преобразование европейского континента (большая часть которого и сейчас под контролем немцев) чтобы быстрее стабилизировать положение и восстановить всюду производство, необходимое как для жителей самой Германии, так и занятых ею стран.

О том, что политика немцев повернулась в этом направлении, свидетельствуют всё чаще повторяемые заявления ответственных членов правительства Рейха, что в руководимой Германией Новой Европе всем народам будет предоставлено право управляться самостоятельно, но в экономическом сотрудничестве с другими странами под покровительством Германии.

Но преобразование Европы не было бы преобразованием, если бы Советская Россия была оставлена в стороне. Так что планы преобразовать Европу, без сомнения, коснуться и Советского Союза – может даже в первую очередь. [Это произойдет] по следующим причинам:

— во-первых, потому, что Советская Россия обладает большими площадями плодородных земель и многими полезными ископаемыми, но по причине своего теперешнего коммунистического строя неспособна развить в стране производство и снабдить западную Европу таким количеством товаров, особенно продуктов питания и сырья для промышленности, сколько в действительности могла бы;

— во вторых, потому, что Советская Россия, как источник коммунистической отравы, может своими действиями исподтишка со временем стать опасной для теперешнего режима Германии, особенно опасной в оккупированных немцами странах, где давление материальной нищеты и гнет оккупантов будет толкать жителей к коммунизму;

— в-третьих, уничтожение Советской России выбьет какую-либо надежду из голов тех, кто надеется на спасение или помощь от России в войне против Германии; в-четвертых, раздробление Советской России на ряд государств устранит опасность для Германии со стороны славянской восточной Европы не только сегодня, но и в будущем.

Преобразование Советской России и её включение в общее хозяйственное производство Европы необходимо ещё и потому, что из-за английской блокады европейский континент не сможет получать товары из-за моря и даже из африканских колоний. Своих же собственных запасов ему недостаточно, если Россия не сумеет восстановить роль, какую она играла для западной Европы в вопросе обеспечения продуктами питания и сырья до войны 1914 – 1918 гг.

Самым важным показателем того, что Германия поставила себе целью свести основные счеты в этом году со своими врагами, показывает тот факт, что всю эту зиму численность войск постоянно росла. Сколько солдат к этому времени призвали в армию – тайна немецкого штаба. Теоретически можно оценить, что могло быть призвано около 10 – 12 миллионов человек. Показательно и то, что мобилизация продолжается. Совершенно естественно возникает вопрос, для какой цели отмобилизовано столько войск. Даже невоенному ясно, что для десанта на британские острова такого количества сухопутных сил не нужно.

Вывод очевиден: готовятся к любой возможной ситуации. Имеющихся военных сил, как видно, полностью хватило бы для решительных действий не на одном направлении, а по нескольким, например, для десанта против англичан, удара на восток, вспомогательных операций на Балканах (если бы такая необходимость возникла), для действий в Африке и оккупации занятых областей…

2. Путь восстановления Литвы

При теперешних обстоятельствах восстановление Литвы исключительно собственными силами было бы безнадежным делом. Приходится искать помощи где-нибудь, или ждать, пока теперешние условия изменятся, и восстановление станет посильным для сил литовского народа.

С точки зрения восстановления Литвы для нас в настоящий момент не столько важно знать, какая из воюющих сторон окончательно победит в этой войне, а:

1) кто бы мог в ближайшее время выгнать русскую красную армию из нашей несчастной страны и

2) у кого был бы реальный интерес, чтоб Литва снова стала независимым государством.

На первый вопрос ответ дать легко: быстро выгнать русских из Литвы могла бы только одна Германия, как непосредственный сосед нашей страны, с военной точки зрения полностью к этому подготовленный. Кроме того, её режим является антиподом коммунизма.

На второй вопрос ответ найти труднее. Одна и другая воюющие стороны публично провозглашают, что признают принцип свободы народов и право на государственность. Германия представляет это в рамках Новой Европы, руководимой Германией. Англия же со своими сторонниками провозглашает принцип свободы народов без каких-либо условий. Кому верить?

Поверить на слово, каким бы красивым оно ни было, было бы неосторожно. Надо свою точку зрения основывать на жизненных фактах и правильном понимании и толковании интересов других государств по отношению к Литве.

Возьмем сначала Германию, она, кажется, смотря на вещи объективно и имеет серьезный интерес, чтобы Литва снова стала независимым государством по следующим мотивам: во-первых, Германия заинтересована получать из Литвы продукты питания и в ее рынке; во-вторых, Литва является заслоном для восточной Пруссии; в-третьих, литовский народ настроен антипольски, и в-четвертых, Литва, будучи независимой, доказала, что смогла жить как самостоятельное государство и развивать всяческое творчество, то есть показала, что могла бы и в Новой Европе стать её полноправным членом.

Чтобы Англия могла и имела какой-либо интерес помочь Литве вновь стать на ноги, следует сильно сомневаться, несмотря на красивые заявления английских государственных деятелей о свободе народов.

Во-первых, Англия географически находится далековато от Литвы.

Во-вторых, помощь англичан, стала бы возможной тогда, когда Англия выиграла бы эту войну, чего заранее отгадать никто не может. Кроме того, следовало бы ждать до конца войны, что невозможно, так как большевики в Литве всё рушат самым жестоким образом и без всякой оглядки и убивают людей.

В-третьих, выиграв войну, Англия сама была бы истощена, ей было бы трудно стабилизировать положение в западной Европе. В таких условиях она вряд ли имела желание и силы браться за новую задачу, т.е. заставить красных русских уйти из Прибалтики, что означало бы войну с Советской Россией. Тем более это выглядит невозможным, так как сама Англия сейчас стремится склонить Советскую Россию на свою сторону, пообещала признать включение прибалтийских государств в Советскую Россию и заранее гарантирует ей равное с другими государствами место в будущем конгрессе о мире.

Кроме того, можно даже предвидеть, что в случае победы англичан для нас может снова появиться опасность с стороны поляков. Англия считала бы своей обязанностью помочь Польше воскреснуть из мертвых, а воскресшая Польша снова стала бы неуправляемой, несговорчивой и вновь стремилась бы присоединить Литву или, как минимум, Вильнюсский край.

Имея всё это в виду, приходим к выводу, что восстановление Литовского государства было бы практически достижимо при использовании помощи Германии, конкретно говоря, при изменении текущих русско-германских отношений и возникновении военного конфликта между Германией и Советской Россией. Поэтому решено стремиться завязать с Германией политические связи и, когда созреет момент, браться самим за оружие для освобождения Литвы из большевистского рабства, когда немецкая армия нанесет сокрушающий удар русской красной армии.

3. О русско-германских отношениях

Русско-германские отношения основываются не на взаимной любви, а на временном совпадении интересов. Немцам было важно в прошлом и позапрошлом годах избежать войны на два фронта, когда на западе Европы все еще стояли крупные англо-французские военные силы. А Советская Россия стремиться избежать столкновения с немецким военным колоссом, опасаясь его. Она хотела бы подождать, пока Германия и её враги в междоусобной борьбе прольют больше крови своих солдат и подустанут.

В надежде, что тогда русская красная армия в общем соотношении сил в Европе получит больший вес и при затянувшейся войне могут создаться благоприятные условия для распространения коммунизма во всей Европе, а может и во всем мире. Эту мечту Советов немцы хорошо просматривали. Поэтому русско-германские отношения не являются и не могут быть устойчивыми. Каждый нацист понимает, что ему грозит, если в Германии (затянись война слишком надолго) возникнет коммунизм. Но сейчас такой опасности нет и пока еще даже слишком рано говорить о подобном исходе, поскольку внутреннее положение Германии совершенно прочно.

Русско-германские отношения можно сравнить с отношениями кошки с собакой. Советы стараются использовать в своих целях каждый случай, когда немецкие военные силы задействованы где-то в другом месте. Когда по окончании польско-германской войны немцам было жизненно важно освободить свои силы в Польше и скорее перебросить их на западный фронт, Советская Россия набросила на шею прибалтийских стран пакты о «взаимной помощи» и пыталась уничтожить Финляндию. Когда в прошлом году немецкие войска были глубоко задействованы во Франции, Советская Россия оторвала от Румынии Бессарабию и Буковину и оккупировала прибалтийские государства. Это очень возмутило немцев, хотя явно это и не было показано.

С осени прошлого года, кажется, страница перевернулась: уже не Советская Россия, а Германия начала диктовать Советской России. В июле прошлого года, когда немцы, разгромив Францию, перебросили в целях безопасности часть своих сил на восток, русско-германские отношения повисли на волоске. Уже не Риббентроп летел в Москву, а Молотов был вызван в Берлин. Во второй раз русско-германские отношения повисли на волоске в декабре прошлого года, когда сорвались переговоры о продлении договора о торговле.

Этот договор был продлен только тогда, когда немцы пригрозили советам силой, внезапно придвинув свои войска в польской губернии к границе зоны русско-германских интересов. Тогда московским палачам стало так жарко, что они решили отодвинуть значительную часть красной армии от этой границы (и частично из Литвы) и эшелонировать ее вглубь по всему фронту от Балтийского до Черного моря, чтобы избежать опасности потерять в первых же боях все свои силы, которые оценивались примерно в120 дивизий или 4 миллиона человек.

Эта стратегическая перегруппировка красной армии явно показывает, как Советская Россия боялась немцев и что она решила придерживаться обороны по рецепту Кутузова. Агрессивная пропаганда против немцев, проводимая среди красноармейцев и распространяемые слухи среди жителей о том, что Красная Армия готова дать отпор немцам, это обычный прием замаскировать свою слабость или, может, злостная провокация со стороны ГПУ для разоблачения среди красной армии и населения антисоветских элементов. Свою слабость Советская Россия показала, когда послала Болгарии ругательскую ноту вместо ультиматума Германии по поводу введения в Болгарию немецких войск.

Сейчас советско-германские отношения, кажется, начинают совсем разваливаться. Ответственные немецкие чиновники, ориентированные в германской политике, уже больше не скрывают своего остервенения по отношению к Советской России и в частных разговорах с нами выражали мнение, что столкновение с Советской Россией действительно зреет. Увы, никто не осмеливается сказать, когда. Этого, несомненно, они даже не знают, так как это глубочайшая тайна немецкого военного руководства. Одни выражают мнение, что русско-германская война начнется этой весной, другие считают, что это случится ближе к осени, некоторые говорят, что война может разразиться неожиданно, если только Советская Россия совершит какой-нибудь акт, который немцам покажется слишком горьким.

Самым верным показателем того, что русско-германский вооруженный конфликт назревает, является переброска войск в крупных масштабах со всех сторон на восток: в Восточней Пруссию, польскую губернию и в Румынию. Сколько их уже переброшено в эти районы – знает только само немецкое военное руководство. Кроме того, эта переброска постоянно происходит всё время, во многих местах за счет приостановки гражданского железнодорожного сообщения. Следует заметить, что войска выводятся из Франции и даже из областей, где происходила подготовка десанта на Британские острова. Является ли это подтверждением того, что от десанта вообще отказались или это простая перегруппировка сил?

Параллельно чрезвычайно повысилась активность скрытого наблюдения с немецкой стороны за красной армией. Похоже, что немецкие штабы спешно готовятся к действиям на востоке.

Вообще говоря, кажется, что упомянутые военные приготовления немцев не являются мерой простой безопасности против Советской России в предвидении решающих действий где-нибудь в другом месте. Наоборот, есть серьезная информация о том, что, возможно, на этот раз готовится решающий удар по самой Советской России. Как бы то ни было, в виду всего того, что происходит, нельзя считать, что немецкие приготовления на востоке делаются лишь для устрашения Советской России. Кстати, в последнее время замечено, что Советская Россия укрепляет свои силы против Германии. Такие сведения получены от литовских беженцев.

Вывод – следует очень серьезно рассматривать возможность русско-германского вооруженного конфликта и готовится к нему заранее.

4. О положении в Литве

С точки зрения международного права положение Литвы нельзя считать окончательным. Советизация Литвы и ее включение в Советскую Россию совершилось против воли литовского народа. Оно было навязано Литве путем насилия, Советская Россия применила против нашей страны свою Красную Армию и в одностороннем порядке нарушила подписанные с Литвой договоры. Литва через своих дипломатических представителей за границей против всего этого энергично протестовала. Ни одно государство мира не одобрило применения против Литвы насилия и до сих пор не признало включения Литвы в Советскую Россию. Этого не сделала и Германия, хотя и подписала договор с Советской Россией о проведении границы через Литву до Балтийского моря. Поэтому теперешнее положение нельзя считать ничем другим, кроме как простой оккупацией, которая может быть только временной.

Наша цель – освободить Литву – не является намерением создать какое-то новое государство, а только восстановить государство, которое еще совсем недавно существовало, было совершенно независимым и признанным всеми государствами как полноправный член семьи государств мира, с которыми Литва поддерживала нормальные отношения и подписала много договоров международного значения, которые действуют дальше, только, к сожалению, временно не исполняются. Они не исполняются потому, что одно из государств, именно, Сов. Россия нарушила суверенитет Литвы. После его восстановления Литва автоматически стала бы снова суверенным государством, полноправным по отношению к другим государствам.

При плетении политических связей с Германией в соответствии с концепцией п. 2 выяснились факты и данные, которые дают твердое основание считать, что Германия в отношении восстановления Литвы настроена положительно, исходя из своих интересов и считаясь с международным правовым положением Литвы и обстоятельствами войны. Похоже, что когда наступит решающий момент, Германия поддержит наше дело, что она уже теперь наглядно демонстрирует, хотя из-за ее отношений с Советской Россией публично этого не раскрывает.

Будет ли возможным сразу восстановить независимость Литвы или в военных условиях [мы] будем вынуждены временно удовлетвориться урезанной государственной свободой, покажет только будущее. В значительной степени это зависит от нас самих, от того, насколько покажем способность, решимость и стойкость в борьбе за свои идеалы: как в дипломатической борьбе, так и в борьбе с оружием в руках, когда пробьет решающий час.

В геополитическом отношении Литва находится в таком месте, что стратегия немцев в русско-германском вооруженном конфликте не обойдет нашей страны; наоборот, территория Литвы будет первым полем схватки между немецкими и русскими войсками. Но учитывая, с одной стороны – плохую организованность красной армии, с другой стороны – хорошую военную подготовку немцев и их живой стратегический интерес действовать с молниеносной быстротой (к чему и готовятся), можно без малейшего сомнения предвидеть, что военные действия в Литве надолго не затянутся.

Из этого можно сделать вывод, что военный пожар не нанесет нашей стране большого материального урона и не очень ее разорит. Нужно только очень позаботиться, чтоб нашу страну не очень разорили русские, когда будут вынуждены отступать из Литвы, т.е. чтобы не совершали массовых поджогов и не нанесли других материальных потерь из мести или нежелания оставить имущество немцам.

После вытеснения немцами красной армии из Литвы или ее пленения война на этой части Европы не закончится. Когда немецкая армия продвинется дальше вглубь Советской России, наша страна для немецкой армии станет транзитной областью. Это, хочешь, не хочешь, навлечет на нашу страну разные ограничения и обязанности. Но избежать их будет невозможно по чисто материальным соображениям. Можно и нужно только приложить усилия для их большего смягчения. Это будет возможно, только если наш народ и борцы за его освобождение смогут проявить необходимую дисциплину и смогут обеспечить в тылу немецких войск спокойствие, абсолютную безопасность на путях снабжения немцев и умение дружески уживаться с немцами.

От ограничений на путях снабжения можно будет освободиться только в конце войны. Это реальность, которую следует предусмотреть заранее и с ней тонко считаться.

5. Как добиться цели

Свободу народам даром никто не дает. Народы за нее борются, невзирая ни на какие жертвы. Хотя не всегда побеждают, но от своих идеалов не отказываются, несмотря на то, сколь долга будет та борьба и какие придется перенести удары на пути к освобождению.

Литовский народ потерял государственную свободу, но никто не может оспорить его право вернуть свободу и бороться за ее возвращение.

Оставшаяся за границей дипломатия Литвы и заграничные организации литовцев прилагают и будут прилагать в будущем все усилия для постоянной поддержки идеи восстановления Литвы всюду, где только возможно.

Но дипломатических усилий мало. Больше того, они являются лишь вспомогательными. Если сам народ не будет бороться за свою свободу, ее не будет. Решающим фактором в освобождении Литвы следует считать боевой фронт на родине.

Второе. Было бы также ошибочно считать, что свое государство можно восстановить лишь с чужой помощью и поэтому не имеет смысла жертвовать жизни лучших сыновей нашего народа в неравной борьбе с более могущественным врагом. Такой образ мышления является особенностью салонных политиков, которые никогда не могут решиться. Литва, восстановленная чужими руками, была бы нам не мила. Кроме того, ее нам никто не восстановит, если сами не возьмемся за ее восстановление. Помощь нам, маленькому народу, нужна и необходима, но только как помощь. Всю же ношу борьбы должны принять на свои плечи.

Чем больше сможем ее вынести, тем больший вес приобретем в отношении нашей цели и помощью, которой хотим воспользоваться. Эта помощь, благодаря складывающимся на востоке Европы обстоятельствам, приходит к нам совершенно естественно, только нужно суметь ею рационально воспользоваться в своих интересах. При складывающихся условиях ею лучше всего воспользоваться, если, когда придет решающий момент, сами возьмемся за оружие и сами возьмем власть в стране, а не будем ждать, пока кто-нибудь со стороны окажет нам такую милость…

Итак, активность, готовность к любым жертвам и стремление к вооруженной борьбе с врагом есть тот путь, на который следует повернуть, чтобы Литва снова получила государственную самостоятельность и свободу.

Обстоятельства, в которых нам придется идти по упомянутому пути, хотя и печальны, но политически в психологическом отношении благоприятны. Мучения, которые сейчас терпит наш народ и вся страна от большевистского террора, убеждают всех, что без борьбы от чужеземного рабства не освободимся. Все начинают все больше понимать, что легче бороться и, если суждено, умереть смертью героя от пули врага, чем быть замученным палачами Сталина в тюрьме или умереть от голода где-нибудь в русских далях…

Вооруженное столкновение между Германией и Советской Россией, как уже указывалось в п. 3, быстро зреет и становится неизбежным. Имеются очень серьезные данные, что оно может даже произойти в ближайшем будущем. Это означает, что приближается и для нас чрезвычайный случай освободиться от советской оккупации. К этому готовятся все народы, порабощенные русским красным империализмом, как, например, украинцы, белорусы, народы Кавказа и наши друзья по судьбе – латыши и эстонцы.

Германия, насколько известно, готовится представить себя на востоке Европы в качестве освободителя этих народов, т.е. поставила себе целью раздробить Советскую Россию на ряд государств под протекторатом Германии. Для народов, которые согласны на это, открываются перспективы создать себе лучшее будущее. А тем, которые вздумают сопротивляться, грозит немецкий меч. При таких условиях у всех упомянутых народов не будет другого выбора как идти по пути, который диктуют обстоятельства момента…

В отношении восстановления Литвы следует руководствоваться следующим возможностями:

1. Удается заранее договориться с Германией об образовании правительства Литвы и тем самым о хотя бы формальном восстановлении суверенитета Литвы;

2. Об образовании правительства договориться не удается, но удается захватить управление страной, точнее говоря, аппарат управления, воспользовавшись моментом безвластия, который на короткое время образуется в Литве, когда немецкие войска пойдут вперед, а Красная Армия будет отступать;

3. Правительство Литвы провозглашается революционным путем в результате происшедшего восстания;

4. Правительство Литвы образуется постфактум, договорившись с немцами, когда страна будет занята немецкими войсками и освобождена от большевиков.

Для осуществления первого варианта, для нас самого благоприятного, делается все, что только возможно. Есть основание надеяться, что может удастся договориться с определяющими немецкую политику лицами. Пока же этого гарантировать невозможно, так как немцы ведут себя очень осторожно. Разрешат ли нам, как нам было бы желательно, образовать правительство заранее, прояснится, скорее всего, в последний момент, т.е. перед самым наступлением немецких войск на Красную Армию или после его фактического начала.

Второй вариант уже прояснился и уже настолько, что можно утверждать, что сможем создать аппарат военного управления из своих людей. Даже сами немцы этого желают и не собираются препятствовать, чтобы мы сами, пользуясь переходным моментом безвластия, заняли все учреждения, предприятия и т.д., устранив из них советских чиновников и комиссаров.

Третий вариант появится, если только не удастся заранее договориться с немцами о создании правительства или если события застанут нас врасплох. Провозгласить создание революционным путем правительства, например, в Вильнюсе, не представляло бы особой опасности, имея в виду второй вариант, когда немцы согласны и одобряют наш замысел захватить аппарат управления страной в период безвластия. Провозглашение правительства, таким образом, вынудило бы немцев считаться с происшедшим фактом и это облегчило бы легализацию правительства.

Четвертый вариант для нас был бы наименее благоприятным. Заняв наше страну, немцы чувствовали бы себя в ней хозяевами и могли нам ставить разные условия по формированию правительства, если бы вообще разрешило его образовать. Кроме того, его образование могло бы затянуться и тем самым испортить общее настроение в стране. О создании правительства постфактум с немцами пока не говорили, поскольку все усилия направлены на то, чтобы договориться с немцами об образовании правительства заранее.

Как бы там ни было с образованием правительства, самой главной задачей, возникающей перед немцами при их продвижении вперед, является захват аппарата управления страной. Этот захват был бы первым реальным шагом к восстановлению суверенитета Литвы. Поэтому надо прилагать в Литве все усилия так скрытно сорганизоваться, чтобы после начала наступления немецких войск против красной армии по всей стране спонтанно вспыхнуло всеобщее восстание. Его цель взять аппарат управления страной в свои руки и поставить немцев перед свершившимся фактом, с которым они намеревались и должны будут позднее считаться.

Кроме того, энергичные действия, при любых жертвах, имели бы не только фактическое, но и морально политическое значение: Литва тем самым укрепила бы свое право требовать от немцев не препятствовать восстановлению Литовского государства до окончания войны.

Наконец, это имело бы большое международное значение, так как тогда весь мир убедился бы, что литовский народ действительно решительно настроен возвратить себе свободу, что дало бы нашей дипломатии очень веский аргумент всюду, где только можно представить, в защиту дела восстановления Литвы.

6. Вехи на пути к подготовке восстания

Вся подготовка ведется от имени движения литовских активистов, которое объединяет все наиболее деятельные элементы нашего народа, идейно нивелируя все бывшие наши партии.

Его основные цели: восстановить независимое государство Литва и построить его на новой основе, обеспечивающей возможность сохранения в народе реального единства, укрепления в народе национальной стойкости, рост моральной силы народа в соответствии с христианскими принципами морали, развитие хозяйства и культуры страны, постоянную работу и социальную справедливость для всех, которое с корнями вырвало бы любую халатность, коррупцию, беззаконие, коммунистическое вырождение и еврейскую эксплуатацию.

Немцы считаются с движением литовских активистов как с политическим фактором и опираются на него в установлении с Литвой политических связей.

При приближении часа освобождения от советского коммунистического террора и еврейской эксплуатации, надо всеми возможными средствами активизировать деятельность движения активистов в Литве, чтобы идейно и организационно подготовить литовский народ к решающему акту, от которого будет зависеть будущее Литвы.

Для идейного созревания литовского народа необходимо усилить антикоммунистические и антиеврейские акции и распространять мысль о неизбежности русско-германского военного столкновения, что красная русская армия скоро будет выгнана из Литвы и что Литва снова станет свободным независимым государством.

Очень важно по случаю избавиться и от евреев. Поэтому следует создать в стране такую тяжелую атмосферу против евреев, чтобы ни один еврей не мог осмелиться допустить и мысли, что в новой Литве он сможет еще иметь какие-либо права и вообще возможность жить. Цель – заставить всех евреев бежать из Литвы вместе с красными русскими. Чем больше их по этому случаю исчезнет из Литвы, тем легче после будет совсем от них избавиться. В свое время предоставленное Витаутасом Великим гостеприимство евреям в Литве отменяется навсегда за их постоянно повторяющиеся предательства литовского народа его угнетателям.

С точки зрения организации следует сделать следующее: в рамках движения активистов, как выразителя и исполнителя политической воли литовского народа, следует создать Национальную трудовую охрану как боевой орган этого движения. Она создается из совершенно верных людей, умеющих владеть оружием и готовых, в случае необходимости пожертвовать своей жизнью за литовские идеалы движения активистов.

Ячейки НТО следует создавать всюду, где только найдутся такие решительные люди: в национальных объединениях, в учреждениях среди чиновников, на предприятиях среди служащих и рабочих, среди студентов, в школах, среди сельской молодежи, крестьян и т.д. Особенно стараться завербовать офицеров и унтер-офицеров запаса, бывших добровольцев, бывших шаулистов.

Поскольку общее настроение жителей является резко антикоммунистическим и антиеврейским и поскольку советский террор сам просто толкает людей к применению оружия, то, кажется, нет необходимости иметь в боевых подразделениях много людей. Главное – иметь хорошую сеть организаций, которая охватила бы всю нашу страну, ветви которой достигали бы каждого уголка, т.е. не только города, но и деревни. В решающий момент эта сеть, если только она будет состоять из действительно решительных людей, сумеет спонтанно привлечь к себе все другие более активные элементы нашего народа, сначала не вовлеченные в организацию, но намеченные к вовлечению сразу, как только подойдет решающий час.

Чтобы лучше замаскировать организацию НТО от большевиков и выродков нашего народа, продавшихся оккупантам, следует рекомендовать назвать ее подразделения самыми различными, насколько хватит фантазии местных деятелей, именами. Таким образом, можно создать впечатление, что существует не одна организация, а несколько различных. Кроме того, это очень осложнило бы скрытую слежку за ними со стороны врага.

Другой необходимый совет – подготовка руководства восстанием. Это дело очень актуально, так как теперешняя схема, кажется, не очень спланирована и не согласована с окончательным ходом военных событий в Литве.

Чтобы понять, что в этом отношении следует поправить, надо выяснить, как будут развиваться русско-германские военные операции на нашей территории.

Что касается немецкой стороны, то, как уже упоминалось, следует ожидать, что наступление будет происходить молниеносно, с выбрасываем вперед и в тыл врага бронетанковых войск, задача которых будет немедленное подавление со стороны русских какое-либо планового сопротивления или методического отступления. По каким направлениям будут нанесены главные удары – тайна немецкого военного руководства. Об этом можно гадать лишь теоретически.

Можно допустить, что удары будут нанесены по следующим направлениям: первое – из Сувалкского треугольника с форсированием Немана с целью окружить Вильнюсский узел с юго-запада; второе – в направлении Тильзит – Шяуляй с целью обойти Неман и Каунасские укрепления с севера и устремиться к Латвии; между этими основными направлениями следует ожидать действий одной или нескольких колонн, например, в направлении Каунас-Алитус. После подавления обороны красной армии в треугольнике Каунас – Вильнюс – Гродно можно предположить, что операции разовьются одна в направлении Минска, другая – в направлении Даугавпилса.

Что касается сопротивления русских, то кажется, что более серьезного сопротивления следует ожидать на линии Дубиса – Неман, где строятся укрепления. Кроме того, кажется (но это надо бы проверить), русские предусматривают еще промежуточную позицию на линии Муша – Левуо – Аникшчяй. Предполагается, что это будет позиция для прикрытия отступления на линию Даугавы.

Направления немецкого наступления и линии русского сопротивления раскалывают территорию Литвы на следующие стратегические области:

1) Участок в Неманском углу, охватывающий нашу Сувалькию;

2) Участок между Дубисой и Клайпедской областью, охватывающий Жемайтию;

3) Участок севернее Дубисы, который примыкает к Жемайтии и достигает промежуточную позицию русских.

4) Участок между Неманом и Нерисом, на котором русская красная армия, окружаемая с юга и севера, должна будет сложить оружие.

5) Вильнюсский узел, если он не будет окружен заодно с Неманской позицией.6) Участок на северо-востоке Литвы как подход к Даугавской позиции.

Первый и второй участки русские, похоже, не будут стараться защищать серьезно и будут отступать с них под прикрытием пограничной охраны. Более серьезное сопротивление попытаются оказать на линии Дубиса – Неман. После прорыва немцами этой линии решится судьба центра Каунаса. Силы красных будут отходить на промежуточную позицию Муша – Аникщчяй и Нерис. После скорого пересечения и этой линии Вильнюсский узел будет окружен, а силы красных, оставшиеся на северо-востоке Литвы, будут спешить отступить на позицию Даугавы. Такое видение стратегического раскола территории Литвы совершенно естественно побуждает приспособить к нему и скелет руководства восстанием. Кажется, что в этом отношении было бы целесообразно руководство поделить на следующие эшелоны.

От двойной сети следует отказаться, поскольку в решающий момент, когда поддержание связи станет невозможным, она может повредить проведению восстания;

Высшие органы проведения восстания, конкретно Вильнюсский и Каунасский центры, подчинить один другому, считая Вильнюсский центр высшим. Субординация должна быть такой, что при невозможности действовать одному, руководство мог бы перенять второй центр.

Каждый из указанных центров самостоятельно создает свою сеть и подчиняющиеся ему боевые подразделения в провинции, именно:

а) Вильнюсский центр – в восточной стороне Литвы;
б) Каунасский центр – в Сувалькие, Жемайтие и Аукштайтие.

Поскольку большая централизация вела бы к дешифровке деятельности, то необходимо безотлагательно создать еще следующие промежуточные центры в провинции:

а) Подчиненные Каунасскому центру:

1. Центр Каунасского района в самом Каунасе плюс Каунасский уезд;

2. Сувалькийский центр, например, в Мариамполе, которому подчинить следующие уезды: Мариямпольский, Алитусский, Сейнайский, Вилкавишкский и Шакяйский.

3. Жемайтийский центр, например, в Шяуляе, которому подчинить Шяуляйский, Тельшяйский, Мажейкяйский, Кретингский, Таурагский и Расейняйский уезды;

4. Аукштайтийский центр, например, в Паневежисе, с уездами Паневежским, Биржайским, Рокишкским и Кедайняйским;

б) Подчиненные Вильнюсскому центру:

1. Центр Вильнюсского района в самом Вильнюсе, которому подчинить Вильнюсский,Тракайский и Укмергский уезды;

2. Северо-восточный центр, например, в Швенченисе и Утене, с уездами Швенчениским, Утенским и Зарасайским.

3. Центр литовского национального корпуса.

Состав промежуточных центров определяют Вильнюсский и Каунасский центры каждый в своем районе примерно из 3 – 5 решительных людей, проживающих там, где создается центр. Таким образом, созданные центры в свою очередь определяет состав уездного центра приблизительно из 2 -3 лиц. Эти же последние назначают своих доверенных в волостях, городках, школах, предприятиях и т.д. Таким образом, создастся сеть руководства, которая придаст подготовке восстания больше плановости и на которую можно будет опереться в решающий момент.

Членами центров и доверенными на периферии должны подбираться, не столько учитывая, кто кем был раньше или какое у него образование, а какой у человека характер: твердость воли, решительность в принятии решений, наличие инициативы, способность руководить другими и пригодность к конспиративной работе.

Важнейшей задачей в этот подготовительный период является образование возможно большего числа боевых подразделений движения активистов Литвы. Было бы идеально, если бы удалось достичь такого положения, чтоб такие подразделения были образованы не только в центрах и городах, где больше нашей интеллигенции и патриотично настроенных учащихся, но и всюду в провинции: в городках и деревнях, не важно, будет ли у них оружие или нет, так как есть надежда, что оружие найдется для всех.

Каждому вновь созданному подразделению следует сразу поставить задачу, которую оно должно будет выполнить, когда придет час восстания. Например, занять электроцентраль или отключить электрические провода, создать где-нибудь панику путем взрыва бомбы, занять центральную почту, оборвать телеграфные, телефонные провода на участке Х, разобрать рельсы в районе Х, занять волостное управление, освободить политических заключенных из тюрьмы Х, арестовать правление организации коммунистов, обезоружить красных милиционеров Х отделения, собраться и быть в распоряжении командира Х и т.д.

Поскольку восстание должно произойти в момент наступления немецких войск, направлений и задач которого немцы нам заранее не раскроют, то невозможно предусмотреть общего для всей Литвы плана восстания. Поэтому каждое подразделение, получив задание, готовит для себя свой план: как лучше его выполнить, когда будет дан сигнал к восстанию. Главные центры готовят планы для достижения важнейших целей восстания. То же делают и промежуточные центры, каждый в своем районе, придерживаясь общих указаний, данных сверху. Вообще же вся подготовка происходит на основе широкой децентрализации, доверия инициативе и умению местных руководителей. Здесь отметим только самые общие задачи:

1) Разоружить по всей стране красную милицию и агентов ГПУ, арестовать их и ликвидировать, если кто осмелиться сопротивляться.

2) Арестовать всех комиссаров, политруков и других помощников советского режима.

3) Уничтожить центр коммунистической партии и отделы; кроме того схватить всех более или менее активных членов той партии и ее подразделений.

4) Вынудить евреев бежать из Литвы.

5) Освободить из тюрем политических заключенных и позаботиться, чтобы русские или наши коммунисты их не убили или не вывезли в Советскую Россию.

6) Занять важнейшие учреждения в центрах и провинции, предприятия, железнодорожные станции центральную почту и телеграф, наиболее крупные склады продовольствия и товаров и т.д.

7) Принять меры, чтобы большевики при отступлении из Литвы не уничтожали имущество или кто другой его не разграбил, особенно предусмотреть меры против поджогов и для гашения пожаров.

8) Разрушить имеющиеся в разных местах железнодорожные линии военного значения, оборвать телефонные, телеграфные, а также электрические провода в более важных пунктах, но не спиливать столбов.

9) Создавать все возможные препятствия для отступающих частей красной армии, обозами транспорту. Постараться эти подразделения разоружить или нападать на них из засад по-партизански.

10) Если соотношение сил позволит, попытаться при помощи литовского национального корпуса разоружить силы русской красной армии, если в них возникнет паника.

Создавая препятствия отступлению русской красной армии и транспорту, нужно избегать больших взрывов, особенно не уничтожать мосты. Наоборот, прилагать усилия для их защиты, чтобы их не уничтожили красные, потому что они будут очень нужны идущему вперед немецкому войску, особенно их моторизованным частям, чтобы они не нужно было тратить время на переправы через реки.

Связь с высшем руководством Фронта литовских активистов поддерживать через его связных в пограничье. Для этой цели в центрах пограничных уездов сейчас же войти в контакт с этими связными и связными с той стороны границы, чтобы не нужно было посылать агента далеко в глубину Литвы, что связано с большой опасностью агентам попасть в когти ГПУ.

7. Восстание

Сигналом к восстанию следует считать момент, когда немецкие войска перейдут границу и начнут нападение на русских.

Если руководству Фронта активистов удастся узнать об этом моменте хоть сколько-нибудь заранее, то оно немедленно постарается дать об этом знать через тайных агентов и связных по обе стороны границы, чтобы срочно передали дальше через промежуточные центры в Каунас и Вильнюс.

Кроме того, готовятся, в последний момент или когда наступление уже начнется, выбросить с самолетов парашютистов, которые передадут последние инструкции.

Но как бы там ни было, настоящим сигналом к восстанию нужно считать переход немцами границы Литвы. Пока это не произошло, не следует верить никаким кем-либо указанным срокам, чтобы не поддаться на провокацию.

Поскольку при спешном продвижении немцев плановое руководство восстанием невозможно, так как все связи между центрами и периферией прервутся, то нельзя надеяться ни на какие указания сверху. Восстание при таких условиях должно произойти автоматически и спонтанно по всей стране. Поэтому каждое подразделение должно ловить радиоинформацию или другим образом проследить, что немцы перешли границу.

Получив такую информацию и сообщив об этом соседним своим подразделениям и вышестоящему командиру и тем самым проверив информацию, следует тотчас браться за последние приготовления. Убедившись, что полученная информация правильная, а не запущена кем-нибудь в провокационных целях, принимают решение выполнять данное раньше задание.

Если удастся договориться с немцами заранее о создании правительства Литвы, то предусматривается в то время, когда немецкие войска пересекут границу и начнут наступление, распространить в Литве с самолетов публичное воззвание-листовку этого правительства к народу с подписями всех членов кабинета министров с призывом ко всем, кто только может, взяться за оружие и выгнать русских оккупантов вон из Литвы. Это воззвание было бы официальным и обязательным к выполнению для всех жителей страны.

В то же время вновь созданное правительство и руководство Фронта активистов, организовав соответствующее ударное вооруженное подразделение из находящихся в Германии литовцев и беженцев, постарались бы силой захватить в приграничье какой-нибудь пункт на литовской стороне и отсюда осуществляла общее руководство восстанием и согласовывало действия с продвижением немецких войск вперед.

Параллельно с самолетов был бы распространен по всей Литве призыв к восстанию от имени Фронта литовских активистов: к литовцам-активистам Фронта, к воинам литовского национального корпуса, к офицерам запаса и шаулистам, к бывшим добровольцам войска Литвы, к литовской интеллигенции, работникам культуры и чиновникам, к ученикам и сельской молодежи, к крестьянам, рабочим, предпринимателям, к воинам русской красной армии и против евреев.

Можно надеяться, что таким образом весь народ придет в движение и в стране создастся такая накаленная атмосфера против оккупантов, евреев и русских коммунистов, что среди них возникнет страх и паника, которая надломит всякое с их стороны более или менее серьезное сопротивление. Кроме того, это в значительной степени собьет настроение красноармейцев, что способствовало бы деморализации красной армии.

При таких условиях можно надеяться, что восстание по всей стране пройдет успешно. Только надо показать больше решительности, смелости и революционной дерзости, когда немцы наступают, красная армия, наше еврейство и все изменники нашего народа в панике побегут из Литвы или поспешат попрятаться где-нибудь по норам.

Заранее можно предусмотреть, что там, где нет больших сил красной армии, восстание может пройти быстро и без трудностей. В тех же местах, где сосредоточены большие силы красной армии, следует проявлять осторожность, сначала вести действия с целью выиграть время, пока не подойдет помощь немецкой армии.

Если с немцами не удастся договориться об образовании правительства, другими словами, если после начала немецкого наступления с самолетов не будут распространены воззвания правительства и Фронта активистов и по берлинскому радио не сообщено о создании правительства, то следует считать, что немцы по отношению к Литве имеют скрытые цели.

Однако от восстания и в таком случае не следует воздерживаться. Его нужно осуществлять, как и готовились, с целью захвата аппарата управления страной. Об образовании правительства в таком случае должен объявить Вильнюсский центр революционным путем, чтобы поставить немцев перед свершившемся фактом. Для лиц, создавших такое правительство, особой опасности со стороны немцев не должно бы быть, потому что, как уже упоминали, уже сейчас ясно, что сами немцы заинтересованы, чтобы в аппарате управления были свои люди.

Акт революционного провозглашения правительства должен быть подготовлен вовремя и надлежащим образом отредактирован, поскольку он будет иметь большое историческое, международно-правовое и морально-политическое значение не только сегодня, но и в будущем, он особенно важен и для легализации самого правительства и как неопровержимый аргумент для действий дипломатии Литвы по защите за границей дела восстановления Литвы.

Этот акт должен быть составлен и провозглашен от имени Фронта литовских активистов как единственного выразителя и исполнителя [чаяний] литовского народа. Главой правительства должен быть назначен руководитель этого движения, чтобы этим по возможности связать руки немцам, поскольку они возлагали свои надежды на это движение и его руководителя, и поэтому им политически и в моральном отношении было бы трудно не считаться с таким правительством и не признать его.

Поскольку, как уже упоминалось, в предполагаемых условиях централизованное управление восстанием невозможно, то восстание на местах будет проходить самостоятельно по инициативе местных деятелей и руководителей. Промежуточные и уездные центры должны будут согласовывать действия отдельных подразделений восставших, посылая при необходимости подкрепление от соседних подразделений или из резерва и давать необходимые указания, что делать тому или иному подразделению после выполнения начального задания.

Промежуточные и уездные центры во время восстания исполняют на местах функции власти, пока не установят связь с Вильнюсским центром, с высшем руководством движения активистов и пока не образуется правительство Литвы и оно не возьмет управление страной в свои руки.

О выполнении задач восстания и ходе борьбы и достигнутых результатах руководители низших подразделений восстания через надежных связных докладывают своему непосредственному руководителю и центру восстания, которые, в свою очередь, ориентируют своих подчиненных командиров и доверенных [лиц] об общем создавшемся положении в районе действий, что достигнуто в других областях восстания и что дальше делать подразделению и как ему держаться.

Всюду, где только восстание удалось, во главе публичных учреждений и предприятий надо поставить своих людей. Всюду, где только возможно, возвращать на старые места бывших начальников, т.е. назначенных в свое время законным правительством Литвы чиновников, например, начальников уездов, военных комендантов, начальников полиции, начальников полицейских участков, бурмистров городов, начальников волостей, начальников железнодорожных станций, начальников почты и т.д. Также следует возвратить всю полицию, а не создавать временную милицию из жителей.

Все упомянутые чиновники должны быть призваны сразу после восстания в том или ином месте вернуться на свои старые места и носить старую форму времен независимой Литвы. И вообще все государственные регалии и знаки власти должны быть немедленно восстановлены. Чиновники, возвращенные на свои старые места и вновь назначенные, немедленно широко распространяют объявления и публичные приказы, необходимые для поддержания порядка, безопасности жителей и общего спокойствия, чтобы жители знали, как им держаться и чтобы все почувствовали, что власть существует и действует.

Возвращение старых чиновников, реставрация формы и государственных знаков, быстрое издание и публичное объявление различных распоряжений власти — всё это акты, которые должны показать немцам, что аппарат управления страной уже восстановлен и действует, как полагается. Немцы, поставленные таким образом перед свершившимся фактом, не могли бы с этим не считаться.

Необходимые персональные изменения среди возвратившихся чиновников, если среди них окажутся неподходящие для дальнейшей службы, можно будет сделать позднее, когда после восстания все вернется в нормальное русло.

Подразделения немецких войск всюду, где бы они не показались в Литве, должны быть встречены как войска дружественного Литве государства.

Чиновники местной власти и представители местной общественности встречают командиров частей, представляются им, ориентируют их о положении на местах, представляют всю информацию, какую только имеют, об отступившем враге (русских) и при необходимости предлагают свои услуги.

С немецкими солдатами и чиновниками следует стараться поддерживать хорошие и сердечные отношения, но не унижая себя, так как, поднимая восстание, мы сами боремся за свою свободу, а не просто ждем милости от немцев, чтоб они нам эту свободу подарили. Мы только пользуемся их помощью. Но за свою свободу платим и своей кровью.

Пассивность и вялость Литву погубили,

Активность и решимость должны ее спасти!

Перевод с литовского В. Шараса