Петровские парадоксы — «Промоем косточки царю»

352 года назад, в день поминовения Преподобного Исаакия Далматского, родился будущий император Всероссийский Пётр Великий.

В честь этого святого царь построит главный храм будущей столицы. Этот город он назовёт именем своего небесного покровителя — апостола Петра. Сюда, где при жизни одерживал победы защитник земель русских Александр Невский, Пётр вернёт святые мощи князя. Отныне и по сей день святой благоверный великий князь Александр Невский — небесный покровитель Санкт-Петербурга.

Этот царь вёл далеко не благочестивую жизнь, но он был верующим человеком, строил храмы и монастыри. «В своём мировоззрении Пётр был вполне человеком реформированного мира, хотя и в быту сохранял неожиданно много привычек и прихотей московской старины» (Г. В. Флоровский. «Пути русского богословия». М., 2009, с. 117). Однако по сей день некоторые учёные мужи и представители церкви считают Петра «антихристом» и губителем глубинных русских устоев.

Тем не менее большая часть ныне живущих (ваша покорная слуга в их числе) считает Петра Алексеевича гением, великим реформатором, государственным деятелем и строителем, одним из умнейших и образованнейших людей своего времени.

Пётр I. Автор картины: Жан-Марк Натье. Изображение: Wikimedia Commons

За период его правления страна вошла в число передовых европейских держав, обрела статус империи, расширила границы, усилила военную мощь. Войну со Швецией Россия завершила, приумножив территории и не имея внешнего долга, а её население к 1727 году составило около 18 миллионов человек (страна входила в первую десятку по численности населения в мире). Среди достижений Петра — основание Санкт-Петербурга, формирование боеспособной армии нового образца, строительство морского флота, территориальное деление России на губернии, получение важного для экономики выхода к Балтийскому морю, создание Сената и Святейшего синода — высших органов государственной власти и законодательства, подчинённых императору, активное использование передового европейского опыта.

К слову сказать, жителям нынешних стран Балтии грех жаловаться на Петра и его реформы: в 1712 году были утверждены привилегии местного дворянства и бюргеров — тогда вся балтийская (а не только остзейская) аристократия на долгие столетия получила беспрецедентные для Европы вольности (это помимо сохранения своего самоуправления, сословных органов и пр.). Например, при достижении совершеннолетия остзейский дворянин сам решал, какое подданство ему принять и к какой конфессии принадлежать.

Простым людям из балтийских земель тоже повезло, их Пётр наделил правами… людей: например, предоставил право находиться в городах в тёмное время суток (до этого подобный поступок трактовался местными законами как доказательство преступного умысла).

Историческая память, к сожалению, коротка: едва обретя независимость, в 1922 году эстонские власти снесли памятник императору, установленный в Ревеле (ныне — Таллинн) к 200-летию окончания в здешних землях Северной войны. Возвышавшаяся на гранитном постаменте высотой три метра пятиметровая бронзовая статуя изображала Петра I стоящим в полный рост с подзорной трубой в одной руке и картой Ревеля в другой. В нижней части постамента был прикреплён бронзовый двуглавый орёл, имелась надпись: «Петръ Великiй 1710-1910».

Статуя Петра I в Таллинне, фотооткрытка. Изображение: Eesti Apostliku Õigeusu Kirik eksiilis (AIS)

Знания и умения

Даже по нынешним меркам образованность этого русского царя поражает: помимо русского, Пётр владел латынью, французским, голландским и английским языками. Он читал на кириллице, знал церковнославянский.

Бытует легенда, что во время Второго великого посольства, в 1717 году, при посещении ризницы Реймсского собора Петру показали т. н. Реймсское Евангелие («Евангелие Святого Жерома») — рукописную книгу XI века, содержащую старославянские кириллический и глаголический тексты. На этой книге, которую почитали за древность, но никто не мог прочитать, французские короли якобы приносили священную присягу во время коронации. Евангелие имело богатый оклад, украшенный частицами мощей и драгоценными камнями.

Говорили, что царь с благоговением поцеловал оклад, а члены его свиты раскрыли книгу и заявили, что могут читать её первую часть, содержащую литургические фрагменты Евангелий, написанные кириллицей, но вторая часть (глаголическая) оказалась им неизвестной.

По другой версии, Пётр сам взял в руки книгу и, к удивлению присутствующих, начал свободно читать её вслух. «Царь, едва бросив взгляд на первую страницу, причёл несколько фраз, а сопровождавший его князь Куракин тут же перевёл эти фразы на французский язык. Царь пояснил, что евангельский текст написан от руки по-церковнославянски».

Красивая история, которая могла бы стать эффектным доказательством образованности царя, но увы — она не имеет под собой прочных оснований в виде достоверных источников (Сергей Мезин. «Пётр I во Франции». Институт Петра Великого. Санкт-Петербург. Издательство «Европейский дом», 2015).

Монарх был не только высокообразован: он умел и любил… работать! На первом месте в его жизни было кораблестроение, но, помимо того, за свою жизнь Пётр освоил около двух десятков ремёсел, в том числе профессию плотника, столяра, кузнеца, слесаря, фельдшера, штурмана, артиллериста, картографа, бухгалтера, переводчика, садовника, каменщика. Он научился искусству изготовления часов, брал уроки рисования и гравёрного дела, учился изготовлять бумагу, посещал анатомический театр, где изучал строение человеческого тела и практиковался в хирургии. Он сам себе штопал одежду и ремонтировал обувь. Мог составлять карты и рвать зубы подданным.

А ещё русский царь был полководцем и водил полки в бой; алтарничал в храме, знал службы, пел на клиросе, читал Апостол; приучил россиян отмечать Новый год с 31 декабря на 1 января; стриг боярам бороды; начал активное внедрение в стране картофеля, кофе и табака; стал крёстным отцом своего арапчонка; жёстко подавлял внутренние волнения; дважды подолгу путешествовал по Европе; был модником, хотя в повседневной жизни одевался просто; любил женщин, развлечения, вино и ассамблеи.

У Петра был выдающийся талант дипломата. Причём не только того, кто проводит переговоры с послами и монархами дружественных и не очень держав, добиваясь преференций для своей страны. Пётр делал так, что его собственные подчинённые совершали нужные ему поступки и считали при этом, что это их собственная инициатива.

Не критикой единой

Регулярно встречаю на просторах интернета высказывания многочисленных «специалистов»: мол, и тут царь был не прав, и тут накосячил. И город, дескать, строил в другом месте, и «каменный сбор» его опозорил, и на воровство Меньшикова сквозь пальцы смотрел.

Что ж: у Петра были перекосы — «лес рубят, щепки летят», но не зря же другая народная мудрость гласит: «не ошибается лишь тот, кто ничего не делает». Так, Петру был нужен флот, который позволил бы России доминировать на Балтике. Для его строительства царю в наикратчайшие сроки нужны были плотники-кораблестроители — рабочие руки, которые он собирал со всех концов России. Как результат, последовал запрет на строительство национальных судов, то есть тех, конструкция и назначение которых были адаптированы к конкретным территориям.

Например, по Волге ходили лодьи и беляны (суда для перевозки дерева). Для перемещения грузов существовала отлаженная технология волоков и торговых путей, которые не были пригодны для прохождения судами европейскими. На Русском Севере и в Сибири использовались кочи — одно- и двухмачтовые суда, яйцеобразный корпус которых позволял достаточно беспроблемно вытаскивать их неповреждёнными на лёд. При освоении же Севера «на европейский манер» тут же проявилась неприспособленность заморских конструкций к этим широтам.

В 1726 году во исполнение императорского повеления архангельский владыка Варнава разослал по епархии указ «об уничтожении всех поморских рыболовных судов старых образцов и постройке впредь только галеотов и катыфлентов». Разумеется, этот указ на русском Северном Поморье исполнен не был (Епископ Митрофан Баданин. «Духовные истоки русской революции». Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2018).

Но как бы то ни было, старт многочисленным реформам был положен, и к прежнему образу жизни Россия уже не вернулась: «имперская воля Петра I проложила столь глубокую колею, что следующие два века Россия следовала только по ней».

«Пётр I стрижёт бороды боярам». Художник Дмитрий Белюкин, 1985 год. Изображение: Wikimedia Commons

«Промоем косточки царю»

В рассуждениях о личности и поступках первого императора больше всего меня раздражает однобока трактовка царских решений и попытки выставить Петра этаким недалёким «царём-самодуром» (в дополнение к клише «царь-антихрист»).

Замечу, что многие петровские решения не понимались даже его ближайшими соратниками: Пётр был мастером многоходовых комбинаций, но не обладавшее подобным талантом окружение не всегда могло догадаться о конечной монаршей задумке.

Создание «Всешутейшего, всепьянейшего и сумасброднейшего собора»

В основу Собора легла пародия на Церковь: участники высмеивали её иерархию и ритуалы, устраивая пьяные загулы. Состав Всешутейшего собора был достаточно постоянным и фиксировался в списках. В него входили первые лица государства: полководцы, политики, представители самых знатных фамилий. Они получали шуточные саны диаконов, архидиаконов, архиереев. У каждого участника собора были неприличные прозвища, о которых историк Василий Ключевский писал, что они «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати».

Отдельные личности по сей день винят Петра в том, что его Всешутейший, всепьянейшей и сумасброднейший собор — не что иное, как попрание церкви и веры. Между тем этот шутовской Собор был частью сложной многогранной борьбы светского царя-администратора с «распоясавшимся» духовенством, откровенно претендующим на свою долю в управлении государством. Обстоятельства вынуждали Петра действовать самыми жёсткими методами, в том числе и столь откровенно неприглядными.

«Пётр упразднил Патриаршество и назначил себя главой Православной церкви, которой управлял через светскую фигуру обер-прокурора и особую канцелярию».

Эта претензия относится к ещё одному элементу борьбы Петра с церковными иерархами (но не с Церковью!). К тому же царь патриаршество вообще-то не упразднял. Он лишь рекомендовал на время не избирать нового патриарха. Причина очевидна: в среде архиереев ему не удавалось найти сподвижников и сторонников своих реформ, которые были бы готовы разделить его принципы и убеждения.

Пётр не понаслышке знал, во что выливается желание церкви вести свою собственную игру. На его памяти случилось несколько смут, в которых высшее духовенство играло отнюдь не «мобилизирующую» роль: Смутное время, ознаменовавшееся чередой самозванцев, претендующих на русский престол, которых благословляло на власть высшее духовенство (1598–1613 гг.); преобразование церковной жизни русского православия патриархом Никоном, чья реформа привела к расколу Русской православной церкви (1653 год); наконец, роль верховного духовенства при приходе к власти его собственной сестры Софьи и её регентство, едва не стоившее жизни самому Петру и его матери.

Продолжение следует.

Татьяна Любина

tribuna.ee