Россия 25 лет спустя. Автопробегом по комплексам и стереотипам.

Пишет Сергей Кузьмин из Латвии: Сын давно уговаривал нас съездить в Россию, на родину жены — поклониться могилам предков, а заодно посмотреть достопримечательности Золотого кольца России (ЗКР). Я всё сопротивлялся, опасаясь «двух главных российских бед»... Что поделаешь, «самые правдивые и объективные» европейские СМИ зародили-таки зерно сомнения в душе, но мнения и свидетельства знакомых и уважаемых мной коллег по ИМХОклубу склонили в конце концов чашу весов в пользу поездки.

Я не был в России уже около двадцати пяти лет, и с учетом того, что во времена СССР я изъездил его вдоль и поперек, тем интересней было сравнить впечатления. Не буду тут делать глобальные выводы и обобщения, ограничусь отдельными бытовыми наблюдениями и сравнениями.

Если резюмировать в двух словах: дураков в России стало меньше, а дороги заметно лучше. А теперь остановлюсь на некоторых моментах поподробнее. И для начала — «ложечка дегтя».

Опытные товарищи просветили, что вся процедура пересечения границы занимает от часа до шести в самом крайнем случае.

Мы подъехали к КПП Терехово утром. Перед границей очередь из фур традиционно начинается за несколько километров, а из легковых — метров за 200 от первого шлагбаума латвийских пограничников.

Движение крайне замедленно. К латвийским пограничникам претензий нет — работают четко, выпуская очередную машину, как только продвигается хвост очереди на нейтральной территории. «Затычка» на российской стороне.

Несколько часов на преодоление нейтральной полосы — и нам открывается вся печальная реальность происходящего.

При въезде на площадку российского терминала, где из одной колонны машин формируется 5 потоков по числу ворот (+2 для фур), снует девушка-пограничница. Она мне живо напомнила девушку-регулировщицу из кадров кинохроники 1945 года. Только поток машин на сей раз стремился в противоположную сторону.

Девушка занималась уплотнением автомассы на площадке. За счет этого, как оказалось, и происходила подвижка очереди, тогда как из погранпункта в бескрайнюю российскую даль не выезжал ни один легковой автомобиль.

На последнем рубеже российской обороны суетилось с десяток пограничников/таможенников. Они сновали во всех направлениях, демонстрируя хрестоматийную картину броуновского движения, оставаясь при этом весьма вежливыми и любезными, но отнюдь не откровенными при всех попытках водителей и пассажиров выяснить у них причины этой их «итальянской забастовки».

Между тем смеркалось, и надежды переночевать в забронированной гостинице Волоколамска таяли с каждым часом.

Однако всему приходит конец, и уже где-то за полночь «конвейер» вдруг заработал и начал выдавать продукцию как ни в чем не бывало, и под утро мы наконец покинули ставший таким «родным» погранпункт Бурачки, затратив в общей сложности на пересечение границы аж 15 (!) часов.

Слав Богу, это была единственная заморочка — дальнейшее путешествие прошло спокойно, без стрессов (даже полиция не остановила нас ни разу), что реабилитировало Россию в наших глазах, да и сравнение с картиной четвертьвековой давности радовало глаз.

Всего мы «накрутили» по России более 3 тысяч километров по маршруту: трасса М9 до Волоколамска, далее в объезд Москвы через Клин, Переславль-Залесский, Ростов Великий — Ярославль — Кострома — Галич — Нея — Иваново — Суздаль — Владимир — славный город Петушки, воспетый незабвенным Веничкой Ерофеевым, а также совсем недавно посещенный нашим всенародно уважаемым Председателем:

...ну и, наконец, МКАД — снова М9 — Рига.

С чего начнем сравнивать? Ну конечно же — с дорог!

Федеральные трассы М7, М8, М9, по которым довелось передвигаться, по качеству асфальта, оснащенности развязками, разметками, указателями ничем не уступают европейским (всем понятно, что латвийские дороги к последним никакого отношения не имеют).

Состояние и оснащенность дорог областного и местного значения, конечно, скромнее, но совсем плохих, непроезжих участков не было вовсе. Звание же самой плохой дороги удостоился 100 км участок Галич — Нея, где вполне сносный асфальт чередовался с неровным и выщербленным примерно в равных долях. В результате вместо расчетного часа мы потратили на это «направление» два.

Зато (!) на всех абсолютно дорогах чисто выкошены обочины, и нигде (!) не замечено никакого мусора. Более того, в отдаленные деревеньки Костромской глухомани, куда в советское время можно было добраться только на гусеничном тракторе, проложен асфальт.

Деревеньки эти еще тогда считались умирающими: там не было ни дорог, ни магазинов, ни даже электричества. Однако и сейчас там продолжают жить люди, и более того, там полно ребятни разного возраста. Понятно, что большинство из них уже не местные, а приехавшие на лето к бабушкам-дедушкам, но так или иначе жизнь продолжается.

Поразило еще следующее. На старых кладбищах, совершенно заброшенных еще при сов. власти, за отдельными могилами стали ухаживать, вспомнили своих пра- и пра-пра-бабушек-дедушек. Конечно, когда жизнь была настолько тяжела, что все силы и мысли были заняты только проблемой, как прокормить детей, до старых могил «ход не доходил», но как только жизнь налаживается, народ начинает вспоминать и своих предков, и свои корни.

В одной отдаленной деревушке подошли к старой полуразрушенной церкви. Разрушена (или взорвана) она была, по воспоминаниям местных жителей, еще в 20—30-е годы прошлого века. Своды частично провалились, поросли лесом, но у входа на стене блестит свежая металлическая табличка, указывающая на то, что данная церковь уже взята на учет Московским Патриархатом и включена в план по восстановлению.

Вообще одна из «визитных карточек» современной России — это восстановленные и вновь построенные церкви. В сельской местности то и дело в глаза бросалось вспыхивающее на горизонте свежее золото куполов больших и малых храмов, не говоря уже о городах, где этот процесс идет еще интенсивнее. Россия возрождается!

Конечной (самой дальней) точкой нашего путешествия был город Нея. Это небольшой районный центр, расположенный «вдали от торговых путей», с законным основанием относящийся к той самой пресловутой «российской глубинке».

Перед глазами картина 70-х, 80-х (еще даже не 90-х) годов. Асфальта в городе нет и в помине (со всеми вытекающими прелестями). Пара магазинов в покосившихся деревянных избушках, на всех полках которых равномерно расставлены банки консервированной морской капусты. И всё! На улице перед входом очередь за хлебом: привезут — не привезут, а не займешь очередь — не хватит — берут сразу, сколько унести смогут, потому как кушать хочет не только семья, но и домашняя скотина. Короче, натуральное «натуральное хозяйство». Иначе не выжить.

Не буду тут описывать все «ужасы нашего городка», после рижской цивилизации (и относительного изобилия того времени) они создавали атмосферу полной безысходности.

И что же мы увидели сейчас?

Весь центр и несколько главных улиц «одеты» в асфальт, не первой, правда, свежести, но тем не менее. Среди старых бревенчатых изб появились современные, новые, красивые коттеджи.

Несколько новых больших магазинов, размерами и видом не уступающих латвийским RIMI/MAXIMA, а ассортиментом по некоторым видам товаров так и превосходящих.

Специальных исследований не проводили, но так, навскидку, разнообразие ассортимента отделов молочной и колбасной продукции впечатлило. Причем вся она отечественная (санкции!), и более того — много сыров, йогуртов и т.д. произведено на молочных комбинатах близлежащих городов той же Костромской области (откуда что взялось только?).

И да — в центре города построен новый храм. (В самом городе церкви никогда не было, и на службу люди ходили в ближайшую деревенскую церковь за 6 километров.)

Конечно, любые преобразования, как правило, не обходятся без жертв и потерь: с тех советских времен город потерял более трети своего населения.

Но вернемся к «витрине России».

Не буду подробно останавливаться на всех интересностях Золотого кольца. Кто интересуется — всё есть в интернете, а лучше, конечно, хоть раз увидеть все своими глазами. Причем, обещаю, что довольны будут все: как русофобы, так и русофилы.

Мы проезжали через городки, совершенно затерявшиеся во времени — просто классические памятники социализму, тогда как другие поражали воображение стремительностью и масштабами своего развития. К последним, несомненно, относится Ярославль. (Прямо просится очень «оригинальный» заголовок: «Россия — страна контрастов»).

Все же скажу пару слов об одном городе — Владимире.

Город буквально очаровал: древний, но хорошо сохранившийся, а ныне еще и любовно вылизанный и органично дополненный новыми, современными зданиями, памятниками и прикольными скульптурами, он завоевал в нашем конкурсе звание «жемчужины ЗКР».

Согласно интернет-инфо, население Владимира — 350 тысяч человек. При этом интенсивность автомобильного движения на центральных улицах гораздо выше рижской. И что еще удивительнее — мы не столкнулись с проблемой парковки в центре: все бесплатно и минимум запрещающих знаков.

Но самое удивительное — это количество людей на улицах и в парках города. Они полны веселым, доброжелательным, улыбающимся российским народом, судя по полному отсутствию машин с иностранными номерами и иноземной речи на улицах. Исключение составляют организованные группы китайских туристов.

Кстати, пояснения и указатели на исторических объектах и памятниках везде на трех языках: русском, английском и китайском.

Не могу не отметить и еще один очень значительный именно для меня факт. Я всегда был большим любителем свежей выпечки. В родной Латвии это искусство было безвозвратно утрачено вместе с Советской властью. И не надо мне тут напоминать о голубом небе и зеленой траве во времена царствования царя Гороха.

С удивлением и восторгом я обнаружил, что в России этот секрет не забыт. Булочки, пирожки, кулебяки с десятками всевозможных начинок, пышные, белоснежные, умопомрачительно ароматные встречали нас на каждом шагу — как в маленьких булочных-пекарнях, так и в больших сетевых магазинах.

Нами был учрежден еще один конкурс — на самый вкусный обед (или ужин), то есть — на лучший ресторан ЗКР.

При въезде в очередной город, в котором собирались перекусить, мы выбирали по интернет-рейтингу лучший ресторан. Согласен, что данный конкурс был недостаточно репрезентативен и крайне субъективен, но так или иначе, победа в нем единогласно была присуждена ресторану... ну, в общем, одному ресторану города Костромы.

Там нас потчевали: ухой «царской», борщом украинским (как ни странно, не запрещенным в России) с чесночными пампушками и тарелочкой просто тающего на языке порезанного тонкими ломтиками белоснежного сала, так гармонирующего по цвету и вкусу с зеленым лучком и красным перчиком. На второе была подана нежнейшая свиная нога (одна на двоих) с горшочком гречневой каши...

...и какая-то фирменная телятина для супруги плюс фирменные морс и квас. На десерт наших физических возможностей уже не осталось. Из-за стола вставали с большим трудом. Обошлось нам все это чревоугодие около 40 евро на троих. Этот обед стал также и самым дорогим. Остальные наши трапезы стоили еще дешевле.

Не могу не сказать пару теплых слов и об одном ресторане в Ростове Великом.

В город мы въехали поздно вечером, и уже не надеясь нормально поужинать, на всякий случай все же подъехали к первому попавшемуся ресторану. Заглянув внутрь, мы огорчились: там гуляли банкет. В расстроенных чувствах вышли на улицу, но тотчас же были остановлены выбежавшим за нами официантом: «Хотите поужинать? Идемте, я вас накормлю».

Он повел нас на второй этаж — в огромный пустой зал, судя по размерам и интерьеру, предназначенный для торжеств общегородского масштаба, накрыл стол и быстро, весело и вкусно (!) нас обслужил. Спасибо доброму человеку!

 
И на закуску. Помимо упомянутых Председателем десятка сортов консервированной икры (см. выше), в магазинах поразило какое-то невероятное разнообразие рыбных консервов. Кроме знакомой нам морской рыбы там водятся, наверное, и все виды известных нам пресноводных рыб.

Такого ассортимента я не помню даже в рыбном отделе Центрального рижского универмага конца 50-х — начала 60-х годов (может, кто-то еще помнит рыбный отдел в дальнем правом углу первого этажа ЦУ?).

И что интересно, цена всего этого разнообразия — меньше евро за банку, то есть дешевле нашей «национальной» кильки в томате.

И самое прикольное. Примерно треть этого рыбного изобилия по традиции составляют... всевозможные виды шпрот, но отнюдь не латвийского происхождения. Взгляд зацепился за вот эти:

Где-то глубоко шевельнулось уже основательно подзабытое чувство гордости за родину. Неужели все-таки латвийский продукт? В обход санкций?

Мгновенно представился отважный контрабандист, с мешком шпрот ночью преодолевающий свежевоздвигнутый пограничный забор. Он рискует жизнью, чтобы а) снабдить истосковавшегося российского потребителя привычным (и обязательным!) праздничным деликатесом, и б) спасти латвийский пищепром, а может быть, и всю латвийскую экономику.

Вооружившись очками, на этикетке читаем мелкий шрифт: производитель — «Н-ская рыбная компания», Ленинградская обл. (реклама не оплачена!). Облом!

Однако нет худа без добра: зато «патриоты» должны быть довольны, ведь (не приведи господи!) если бы всё было наоборот — продукт произведен в Латвии, а этикетка — на русском, вот это было бы недопустимо. Просто шаусмас.

Так что, — принимая во внимание освоение Россией самостоятельного производства этого традиционного и некогда знаменитого латвийского продукта, и особенно снижение его качества до абсолютно непотребного, — можно считать, что рынок Латвии и в этом сегменте приказал долго жить.

Вообще поставлять продукт такого качества на внешний рынок должно быть просто стыдно. Можно, конечно, и дальше кормить этой «братской могилой» с полуистлевшими рыбными останками неприхотливого местного потребителя, не пуская на внутренний рынок даже эстонские шпроты, которые, конечно, до тех настоящих, советских, сильно не дотягивают, но уж лучше сегодняшних местных на порядок.

И, наконец, самое последнее — тоже относящееся к поездке — яркое впечатление.

Когда возвращаясь домой мы пересекли Ригу и въехали на Каменный мост (в 15.00!), я неожиданно увидел, что на всем мосту в обоих направлениях, кроме нашей, не было больше ни единой машины.

Как всегда в подобных случаях внезапного «информационного удара», мозг в автоматическом режиме мгновенно выдал несколько вариантов объяснения: от самого фантастического «мост закрыт на ремонт, а я просто не заметил знак», до вполне правдоподобного — за время нашего отсутствия последний житель этого города таки выключил уже свет в аэропорту...