Рождение Европы: чьи древние гены достались в наследство европейцам?

Новые генетические исследования остатков обитателей древних поселений показывают, что Европа долгое время была плавильным котлом для переселенцев из Африки, с Ближнего Востока, а также из степей на территории современных России и Украины.

Сегодня ученые намного лучше знают, кто такие европейцы и каково их происхождение. Исследования показывают, что Европа стала плавильным котлом еще в ледниковый период. В жилах нынешних европейцев, в каких бы странах они ни проживали, течет – смешанная в разных пропорциях – кровь их древних предков, пришедших из Африки, Восточной Европы и с Ближнего Востока. Такие данные были получены в результате изучения археологических артефактов, анализа древних зубов и костей, а также благодаря лингвистическим исследованиям. Но главную роль сыграла палеогенетика: за последнее десятилетие ученые смогли секвенировать полные геномы людей, живших десятки тысяч лет назад.

Только за 2018 год антропологи определили геномы более тысячи доисторических людей (большинство остатков было обнаружено много лет назад и хранилось в музеях и археологических лабораториях). На сей раз вместе с костями оказались стерты в порошок все представления о генетической чистоте европейцев.

Анализ генома древних людей позволяет получить те же данные, что и современные наборы для анализа ДНК, но только для тех представителей рода человеческого, которые умерли задолго до изобретения письменности, колеса или гончарного круга. Генетическая информация полна на удивление: обо всем, от цвета волос и глаз до непереносимости лактозы, можно узнать, имея в распоряжении менее 40 миллиграммов кости. И полученные результаты позволяют делать обоснованные предположения о происхождении наших предков и об их путешествиях.

Институт истории человека имени Макса ПланкаДНК, извлеченная из костей и зубов наших далеких предков, позволяет понять, как менялся со временем этнический состав населения. Когда стоимость секвенирования ДНК упала, ученые из лабораторий, подобных этой, расположенной в Йене (Германия), получили возможность проследить древние пути миграции.

Теперь нам – в общих чертах – известно, что Европа испытала влияние трех «великих переселений» еще в доисторическое время. Благодаря мигрантам здесь появились искусство и музыка, сельское хозяйство и города, одомашненные лошади и колесо. Переселенцы принесли с собой индоевропейские языки, на которых говорят почти во всей современной Европе. Возможно, благодаря им сюда попала чума. Позже всех серьезный вклад в генетику континента сделали люди, явившиеся из степи Юго-Восточной Европы – последние, так сказать, из первых европейцев, – около 5000 лет назад, во времена, когда строился Стонхендж. Они-то и завершили строительство.

Сегодня, в эпоху споров о мигрантах и границах, наука доказывает: Европа всегда была континентом переселенцев. «Люди, живущие в том или ином уголке Европы, не являются потомками тех, кто жил там изначально, – говорит палеогенетик из Гарвардского университета Дэвид Рейх. – Коренного населения не существует. Каждый, кто ратует за расовую чистоту, должен понимать, что такой подход бессмыслен».

Первая волна: из Африки

32 года назад изучение ДНК современных людей помогло установить, что у всех нас общие корни: все люди, живущие за пределами Африки, происходят от тех, кто покинул этот континент. Около 45 тысяч лет назад эти люди двинулись в Европу, пройдя через Ближний Восток. Изучение их ДНК показало: первых мигрантов отличали темная кожа и, возможно, светлые глаза.

Европа тогда была не самым подходящим для жизни местом. Часть континента оставалась покрыта мощными ледяными щитами. Там, где было достаточно тепло, развивалась жизнь. Были там и другие люди, не такие, как мы: неандертальцы. Их предки вышли из Африки на сотни тысяч лет раньше и уже приспособились к холодным и суровым условиям.

Первые европейцы современного типа, охотники и собиратели, небольшими кочевыми группами расселялись вверх по рекам, таким как Дунай, и дальше, в глубь Западной и Центральной Европы. Тысячи лет их присутствие было почти незаметно. Их ДНК показывает, что они скрещивались с неандертальцами, и сегодня около двух процентов европейского генома состоит из ДНК неандертальцев.

Поскольку в Европе того времени еще не закончился ледниковый период, люди держались на свободном ото льда юге. По некоторым оценкам, около 27000 лет назад их могло быть не больше тысячи. Они охотились на крупных млекопитающих, таких как мамонты, лошади, северные олени и предки современных коров – туры (на стенах пещер остались нарисованные и высеченные великолепные изображения этих зверей).

Tanum World HeritageДревние изображения, высеченные на скалах в Швеции (в наши дни подкрашенные, чтобы их было лучше видно) – свидетельства культурных изменений, привнесенных разными переселенцами, начиная с охотников-собирателей, пришедших из Африки в ледниковый период и последовавших на север за отступающими ледниками. Их ДНК до сих пор сохраняется у современных европейцев, в особенности у тех, что живут на юге Прибалтики.

Около 14500 лет назад, когда в Европе началось потепление, люди двинулись за отступающими ледниками на север. В последующие тысячелетия они стали пользоваться более сложными каменными орудиями и строить деревни.

Такую рыбацкую деревню эпохи мезолита в 1960-х годах сербские археологи обнаружили на крутых скалах в излучине Дуная, недалеко от одной из самых узких теснин реки. Это хорошо обустроенное поселение, известное сегодня как Лепенский-Вир, возникло около 9000 лет назад, а проживало в нем около ста человек. «70 процентов рациона здешних обитателей составляла речная рыба, на что указывают многочисленные рыбьи кости, – говорит Владимир Нойкович, директор сербского музея. – Они жили здесь почти две тысячи лет, пока их не вытеснили земледельцы». Не случайно, наверное, некоторые жилища были украшены резными статуэтками полулюдей-полурыб. Эти скульптуры пучеглазых речных богов по-прежнему присматривают за древними очагами – остатки поселения укрыты павильоном, откуда открывается вид на Дунай.

Вторая волна: из Анатолии

Равнина Конья в Центральной Анатолии – житница современной Турции, благодатная земля, где порой дождь, стирающий далекие горы на горизонте, можно увидеть задолго до того, как он начнет прибивать пыль у ваших ног. «Люди облюбовали эти места со времен зарождения земледелия», – рассказывает археолог из Ливерпульского университета Дуг-лас Бэйрд. Более десяти лет он раскапывает здесь доисторическую деревню Бончуклу. Это место, где 10 300 лет назад, в начале эпохи неолита, люди начали выращивать на небольших участках земли полбу и однозернянку, два древних сорта пшеницы, и, вероятно, разводить мелкие стада овец и коз.

За тысячу лет неолитическая революция распространилась на север по Анатолии и Юго-Восточной Европе. И около 6000 лет назад земледельцы и скотоводы населяли уже весь континент.

Давно стало ясно, что в Европу навыки сельского хозяйства пришли с территорий современных Турции или Леванта, но оттуда ли сами земледельцы? Ответ не очевиден. Десятки лет многие археологи считали, что целый ряд нововведений – не только земледелие, но и керамическую посуду, полированные каменные топоры, которыми можно рубить лес, и сложно устроенные поселения – принесли в Европу не переселенцы, а торговцы. Вести о новшествах передавались из уст в уста, из одной долины в другую, по мере того как охотники-собиратели перенимали новые орудия и образ жизни.

Артефакты возрастом около 7700 лет, найденные в Актопраклыке, неолитической деревне на северо-западе современной Турции, позволяют больше узнать о временах зарождения сельского хозяйства. Керамический черепок с изображением пшеничного колоса (4) и жернов (2) свидетельствуют о том, что жители деревни выращивали зерновые. Терракотовая статуэтка женщины (3) может символизировать плодородие. ДНК, выделенная из черепов (1) людей, похороненных здесь, помогла ученым проследить путь первых земледельцев в Европу.

Но образцы ДНК из турецкого Бончуклу показали, что именно миграция сыграла в этом процессе главную роль. Земледельцы Бончуклу хоронили покойников в позе эмбриона прямо под полами своих домов. С 2014 года Бэйрд отправлял образцы ДНК, извлеченные из зубов и фрагментов черепов из более чем десятка таких захоронений, в лаборатории Швеции, Турции, Великобритании и Германии.

Многие образцы сохранились в жарких условиях равнины Конья слишком плохо, чтобы получить из них достаточно ДНК. Но затем Йоханнес Краузе и его команда из немецкого Института истории человека имени Макса Планка изучили образцы внутренней каменистой части височной кости – самой плотной в черепе человека. Они обнаружили, что эта кость сохраняет генетическую информацию даже после того, как ДНК разрушается в остальном скелете. Открытие, наряду с усовершенствованием технологий секвенирования генома, помогло совершить прорыв в исследованиях ископаемой ДНК.

ДНК, извлеченная из костей с Бончуклу, совпала с ДНК земледельцев, которые жили и умерли столетия спустя в сотнях километров к северо-западу. Следовательно, первые анатолийские крестьяне мигрировали на север, распространяя свои гены и свой образ жизни. И они не остановились на юго-востоке Европы. На протяжении нескольких веков их потомки прокладывали себе путь вдоль Дуная мимо Лепенски-Вира в самое сердце континента. Анатолийский генетический след встречается от Бончуклу до Великобритании – везде, где появляется сельское хозяйство.

Представление, разыгрываемое людьми в масках в Оттане, деревне на острове Сардиния, символизирует власть человека над животными. Тема восходит ко временам начала одомашнивания. ДНК первых земледельцев Европы и сегодня преобладает в геноме островитян.

Неолитические земледельцы в основном были светлокожими и темноглазыми – противоположность многим охотникам-собирателям, с которыми они теперь жили бок о бок. «Люди эпохи неолита выглядели по-разному, говорили на разных языках, по-разному питались, – объясняет археолог Дэвид Энтони из Колледжа имени Хартуика. – По большей части они не смешивались».

По всей Европе это соседство ни к чему не приводило – отчужденность сохранялась порой столетиями. Существует мало доказательств того, что охотники заимствовали орудия и традиции земледельцев. Даже там, где две группы контактировали, смешанные браки были редкостью.

Третья волна: из степи

Около 5400 лет назад все изменилось: процветающие неолитические поселения сокращались, местами вообще исчезали. Такой поворот событий уже многие десятилетия заставляет археологов ломать голову. «Стало меньше изделий, меньше людей, меньше поселений, – говорит Краузе. – Должно быть, произошло какое-нибудь значительное событие, иначе это трудно объяснить».

Но никаких признаков массовых стычек или войн не выявлено. После 500-летнего перерыва население, похоже, снова выросло, но кое-что изменилось. На юго-востоке Европы вместо простых кладбищ неолита появились внушительные курганы, в каждом из которых лежал только один мужчина. Дальше на север, от современной России до Рейна, возникла новая культура шнуровой керамики, названная по характерной особенности утвари: влажные заготовки посуды украшали с помощью отпечатков веревки.

В Государственном музее первобытной истории в немецком Галле хранятся десятки цельных захоронений этой культуры. Многие из них археологам пришлось раскапывать поспешно – надо было успеть, прежде чем начнут работать строители. Чтобы сэкономить время и уберечь хрупкие остатки, их извлекали вместе с почвой и ставили в хранилище в деревянных ящиках – полки, до потолка забитые костями, стали настоящим сокровищем для генетиков.

Могилы культуры шнуровой керамики легко узнать: почти всегда мужчины лежат на правом боку, а женщины – на левом, их ноги поджаты, а лица обращены на юг. В некоторых захоронениях женщины держат в руках кошельки и сумки, украшенные множеством волчьих или собачьих зубов, а мужчины – каменные боевые топоры (давшие еще одно название этой культуре – боевых топоров).

Когда исследователи впервые собрались проанализировать ДНК из некоторых «музейных» захоронений, они ожидали, что представители культуры шнуровой керамики окажутся в близком родстве с неолитическими земледельцами. Однако в их ДНК выявили гены, прежде неизвестные в Европе, а сейчас присутствующие почти у каждого европейца. Оказалось, что многие представители этой культуры генетически ближе к коренным народам Америки, чем к неолитическим земледельцам Европы. Так откуда же они пришли?

Изделия и череп представителей ямной культуры с территории современных России и Украины: (1) глиняная модель повозки, в которой кочевники передвигались по степи; (2) бронзовое лезвие ножа; (3) ожерелье из рыбьего зуба; (4) альчики (таранные кости) овцы для игры и (5) череп, раскрашенный охрой, из захоронения 2500 года до новой эры, а также (6) обелиск высотой 1,2 метра с изображением топоров и лошадей 3000 года до новой эры.

Ясным октябрьским утром польский археолог Петр Влодарчак и его коллеги едут на пикапе к кургану, насыпанному 4700 лет назад рядом с нынешним сербским городом Жабаль. На придунайской равнине такие курганы, как этот, 30 метров в поперечнике и три метра высотой, – единственные приметные элементы ландшафта. Доисторическим людям требовалось несколько недель или даже месяцев, чтобы насыпать такой курган. Примерно столько же времени понадобилось команде Влодарчака, чтобы срыть верхнюю его часть с помощью экскаватора и лопат.

Сейчас, стоя на кургане, Петр откидывает брезент, чтобы показать прямоугольную камеру, где находится скелет вождя. Усопший лежал на спине, колени были согнуты. Отпечатки травяных циновок и деревянных балок, образующих крышу погребения, все еще отчетливо видны на темной утрамбованной земле. «Это изменение погребальных обычаев произошло около 2800 года до новой эры, – поясняет Влодарчак, склоняясь над скелетом. – Люди возводили огромные курганы, подчеркивая индивидуальность мертвых, роль мужчин и оружия – что-то новое для Европы».

Однако в 1300 километрах к востоку подобные сооружения уже перестали быть редкостью: в степях нынешней Южной России и Восточной Украины существовала ямная культура кочевников – первых в истории людей, ездивших на лошадях, освоивших колесо и делавших повозки. Они обходились без постоянных поселений, хоронили важных соплеменников вместе с бронзовыми и серебряными украшениями в огромных курганах, которые по-прежнему высятся в степи.

Искусство объездки лошадей, которое представители ямной культуры принесли в Европу, по-прежнему живо в их родных краях. В Музее запорожского казачества на острове Хортица наездник демонстрирует искусство вольтижировки, благодаря которому казаков так боялись на поле боя начиная с XV века.

Археологические раскопки показывают, что к 2800 году до новой эры кочевники ямной культуры двинулись на запад, вероятно, в поисках новых пастбищ. Курган Влодарчака возле Жабаля – самое западное из найденных захоронений этой культуры. Но генетические данные, как утверждают Дэвид Рейх и его коллеги, свидетельствуют, что представители культуры шнуровой керамики были по большей части потомками «ямников».

За несколько столетий люди со следами ДНК «ямников» распространились вплоть до Британских островов, и едва ли кто-либо из земледельцев, населявших тогда Европу, пережил этот натиск с востока. «На территории нынешней Германии население сменилось на 70, а то и на все 100 процентов, – рассказывает Рейх. – 4500 лет назад происходили в высшей степени драматические события».

До этого европейские земледельцы несколько тысячелетий жили спокойно. Они расселились от Болгарии до Ирландии, их деревни часто представляли собой сложно устроенные поселения, где жили сотни и даже тысячи человек. По оценке Фолькера Хайда, археолога из Хельсинкского университета, в 3000 году до новой эры население Европы составляло, ни много ни мало, семь миллионов человек. На Британских островах земледельцы начали возводить Стонхендж.

Около 3000 года до новой эры, когда начинали возводить Стонхендж, Британские острова населяли неолитические земледельцы. Тысячу лет спустя, когда строительство было завершено, местное население было замещено потомками «ямников» – возможно, потому, что с представителями этой культуры в Европу пришла чума.

Для многих археологов мысль о том, что кучке кочевников всего за несколько столетий удалось взять верх над процветающей цивилизацией, представляется неправдоподобной.

«Как, черт возьми, смогли эти разрозненные племена скотоводов уничтожить крепкую неолитическую цивилизацию, пусть у них и были лошади и умелые воины?» – вопрошает Кристиан Кристиансен, археолог из Гётеборгского университета.

Приблизиться к разгадке позволяет исследование зубов 101 человека, населявшего степи примерно в то время, когда началась миграция племен ямной культуры. В семи образцах ученые обнаружили, помимо ДНК человека, ДНК ранней разновидности бактерии Yersinia pestis – чумной палочки, истребившей чуть не половину населения Европы в XIV веке. В отличие от черной смерти, которую переносили блохи, этот ранний вариант болезни передавался только от человека к человеку. Степные кочевники, очевидно, сосуществовали с этой бактерией многие века, и у них выработался иммунитет.

«Эпидемии чумы расчистили “ямникам” дорогу», – замечает Мортен Аллентофт, эволюционный биолог из датского Музея естественной истории, который помог распознать ДНК древней чумы. Однако у этой гипотезы есть слабое место. Дело в том, что на сегодня еще не было найдено ни одного массового чумного захоронения, подобного тем, что остались после черной смерти.

Совершенно точно благодаря «ямникам» в Европе каменного века появились одомашненные лошади и повозки – основа кочевого образа жизни. Принесли они с собой и передовые для того времени металлические орудия и оружие, тем самым, очевидно, приблизив наступление бронзового века в Европе.

Впрочем, возможно, не это было самым важным вкладом племен ямной культуры в развитие Европы. Их появление на континенте совпадает с тем периодом, которым лингвисты датируют начало распространения индоевропейских языков. Все языки, на которых сегодня говорят от Ирландии до России и Северной Индии, как полагают, произошли от одного прото-индоевропейского, и вопрос о том, где жили носители праязыка, обсуждается с XIX века. Согласно одной из гипотез, на нем говорили неолитические земледельцы Анатолии, которые и принесли его в Европу. Другое предположение высказал столетие назад немецкий ученый Густаф Коссинна: гласит, что прото-индоевропейцы были древним северогерманским народом – тем самым, который делал горшки и топоры, характерные для культуры шнуровой керамики.

«С моей точки зрения, новые результаты изучения ДНК подрывают нацистскую концепцию о том, что мы всегда жили здесь и не смешивались с другими народами, – рассуждает Кристиансен из Гётеборга. – Не существует ни датчан, ни шведов, ни немцев. Все мы русские, все мы африканцы».

Северогерманское племя прото-индоевропейцев, утверждал Коссинна, вышло за границы изначальных мест своего обитания и установило господство над территорией, простиравшейся чуть ли не до современной Москвы. Позже нацистские пропагандисты использовали эту идею для оправдания вторжения арийской «расы господ» в Восточную Европу.

Поэтому многие десятилетия после войны сама мысль о том, что смена культур в древности могла объясняться миграциями народов, имела дурную репутацию. Даже сегодня некоторым археологам становится не по себе, когда генетики уверенно чертят на картах стрелки, пересекающие Европу.

«Упрощения такого рода ведут нас назад к Коссинне, – уверен Хайд. – Они вновь вызывают призраков голубоглазых белокурых бестий – вызывают из адской бездны, куда их отправили после войны».

Однако анализ ДНК древних людей, дающий нам непосредственную информацию об их родстве, стал мощным аргументом против идей Коссинны. Во-первых, показывая, как «ямники» и их наследники проникали в глубь Европы, данные ДНК подтверждают популярную среди лингвистов теорию о том, что прото-индоевропейцы мигрировали на запад из восточных степей, а не наоборот, причем как раз в то время. Во-вторых, вместе со свидетельствами археологии они опровергают утверждение Коссинны о том, что существует некая чистая раса европейцев, распространение которой можно определить по артефактам ее культуры.

Все современные европейцы – генетически метисы. В типичном европейце примерно поровну крови «ямников» и анатолийских земледельцев с гораздо меньшей примесью крови африканских охотников-собирателей. Однако за этим усредненным вариантом скрываются региональные вариации: у скандинавов больше генов «кочевников», у испанцев и итальянцев – земледельцев, а в Прибалтике и Восточной Европе сохраняется значительный генетический след охотников-собирателей.

«С моей точки зрения, новые результаты изучения ДНК подрывают нацистскую концепцию о том, что мы всегда жили здесь и не смешивались с другими народами, – рассуждает Кристиансен из Гётеборга. – Не существует ни датчан, ни шведов, ни немцев. Все мы русские, все мы африканцы».

Источник

Есть еще и такое мнение