Русская рулетка с зараженными сосисками: самые необычные дуэли в истории

Дуэль — давний способ разрешить противоречия. Кавалеры сражались за честь прекрасных дам, а прекрасные дамы бросали друг другу вызов, дискутируя о медицине. Иногда для поединков находились серьезные поводы, а иногда — неубедительные, но сами дуэли неизменно сопровождал строгий ритуал и окружал флер смертельной серьезности. За исключением, пожалуй, случаев, когда сам формат дуэли больше напоминал анекдот, чем выяснение отношений. Рассказываем о самых курьезных и необычных дуэлянтах, а также разбираемся, какие из историй правдивы, а какие нет.

Адриан Волков, Последний выстрел А. С. Пушкина. 1869 год.

Четверная дуэль

Четверной дуэлью (une partie carrée) называли поединок, в котором после непосредственных соперников сражались еще и их секунданты. В России самая известная из таких дуэлей случилась между Александром Завадовским и Василием Шереметевым (дуэлянты) и Александром Грибоедовым и Александром Якубовичем (секунданты).

В 1815 году Василий Шереметев влюбился в балерину Авдотью Истомину. Добившись от нее взаимности, Шереметев поселил девушку у себя на квартире. К осени 1817 года отношения между ними заметно охладели, и Истомина съехала. Вскоре ее пригласил к себе на чай Александр Грибоедов, в то время деливший квартиру с Завадовским. Об этом прознал друг Шереметева Якубович, заядлый дуэлянт, и с радостью доложил приятелю об «измене». Выходило, что виноваты и Грибоедов, и Завадовский, но драться сразу с двумя Шереметев не мог, так что соперников поделили: Шереметев вызвал Завадовского (тот, по слухам, имел виды на Истомину, так что его вину посчитали большей), а Якубович — Грибоедова.

Доктор Ион, свидетель поединка, описывал его так:

«Барьер был на 12 шагах. Первым стрелял Шереметев и слегка оцарапал Завадовского… По вечным правилам дуэли Шереметеву должно было приблизиться к дулу противника… Он подошел. Тогда многие стали довольно громко просить Завадовского, чтобы он пощадил жизнь Шереметеву.

— Я буду стрелять в ногу, — сказал Завадовский.

— Ты должен убить меня, или я рано или поздно убью тебя, — сказал ему Шереметев, услышав эти переговоры. — Зарядите мои пистолеты, — прибавил он, обращаясь к своему секунданту.

Завадовскому оставалось только честно стрелять по Шереметеву. Он выстрелил, пуля пробила бок и прошла через живот, только не навылет, а остановилась в другом боку. Шереметев навзничь упал на снег и стал нырять по снегу, как рыба. Видеть его было жалко».

Через день Шереметев умер. Дуэль между Якубовичем и Грибоедовым решили отложить. Смерть Шереметева переживали все. Степан Бегичев вспоминал о настроении Грибоедова: «Я был в отсутствии, и Грибоедов писал ко мне в Москву, что на него нашла ужасная тоска, он видит беспрестанно перед глазами умирающего Ш[ереметева], и пребывание в Петербурге сделалось для него невыносимо». Вскоре Грибоедов получил назначение секретарем русской дипломатической миссии в Персию. Якубовича отправили служить в драгунский полк на Кавказе. Мужчины встретились в Тифлисе — и вспомнили о незаконченном деле.

Фрагмент комикса про любовь Грибоедова к дуэлям, нарисованного художником Duran

Описание дуэли Якубовича и Грибоедова, состоявшейся 23 октября 1818 года, оставил H. Н. Муравьев-Карский, командир 7-го Карабинерского полка и секундант Якубовича:

«Мы назначили барьеры, зарядили пистолеты и, поставя ратоборцев, удалились на несколько шагов. Они были без сюртуков, Якубович тотчас подвинулся к своему барьеру смелым шагом и дожидался выстрела Грибоедова. Грибоедов подвинулся на два шага; они простояли одну минуту в сем положении. Наконец, Якубович, вышедши из терпения, выстрелил. Он метил в ногу, потому что не хотел убить Грибоедова, но пуля попала в левую кисть руки. Грибоедов лишился одного пальца на руке, что не помешало ему по-прежнему отлично играть на фортепьянах».

Грибоедов страстно любил музыку и слыл отличным пианистом. Говорили, будто после выстрела Якубович воскликнул: «По крайней мере играть перестанешь!» Грибоедов действительно с тех пор вынужден был пользоваться специальной аппликатурой (надевал на мизинец кожаный чехол).

В 1824 году Грибоедов допишет «Горе от ума». В день восстания декабристов Якубович, который должен был захватить Зимний и арестовать царскую семью, замешкается и в последний момент нарушит планы. За участие в заговоре его сошлют в Сибирь. В феврале 1829 года Грибоедов умрет в Тегеране, растерзанный толпой. Труп опознают по следу от давнего ранения, полученного в дуэли с Якубовичем.

Шестерная дуэль

Еще более примечательный случай, шестерная дуэль, произошел во Франции. Секунданты, которым следовало мирить дуэлянтов, умудрились переругаться и тоже вызвать друг друга. В итоге дрались шесть человек. Дуэль получила название «дуэль миньонов» по положению участников — все они пользовались расположением короля и считались его фаворитами.

Из-за дамы поссорились Шарль де Бальзак, барон де Дюн, известный как Антраге, и Жак де Леви-Келюс. Они встретились на парижском рынке в воскресенье 27 апреля 1578 года, на рассвете. Каждый привел по два секунданта: Франсуа д’Эди де Рибейрак и Жорж де Шомберг — с одной стороны, Луи де Можирон и его двоюродный брат Ги д’Арк де Ливаро — с другой стороны. Участников инцидента отличала молодость: Келюсу исполнилось двадцать четыре, Ливаро и Шомбергу — двадцать три, Можирону — восемнадцать.

Гравюра, иллюстрирующая дуэль миньонов

Сначала Рибейрак, соблюдая дуэльные правила, пытался помирить сражавшихся. Можирон, раздраженный, вызвал его на дуэль. Шомберг и Ливаро, не зная, как им поступить, тоже решили драться. События развивались быстро и трагически: двое умерли мгновенно (Можирон и Шомберг), двое получили смертельные ранения — один умер на следующий день (Рибейрак), а другой после тридцати трех дней агонии от девятнадцати ран (Келюс). Ливаро серьезно ранили, и только Антраге ушел всего с несколькими царапинами.

Дуэль из-за своей жестокости и особенно из-за того, что она непосредственно затронула самое близкое окружение короля, вызвала большой внутренний и международный резонанс. Генрих III оказался безутешен: он выписывал Келюсу лучших врачей и сидел у его постели. Король просил поэтов сочинять стихи, выражающие его горе; заказал скульптору Жермену Пилону мраморные статуи, имитирующие статуи древних божеств, для украшения гробниц умерших фаворитов. Антраге некоторое время оставался под защитой герцога де Гиза и так и не был наказан. Ливаро также отделался без каких-либо судебных последствий, но через три года погиб на другой дуэли.

Самая длинная дуэль

В 1977 году на экраны вышел фильм Ридли Скотта «Дуэлянты», основанный на повести Джозефа Конрада «Дуэль». Повесть, в свою очередь, опирается на реальную историю двух французских офицеров, Франсуа Луи Фурнье-Сарловеза и Пьера Дюпона, за два десятилетия стрелявшихся друг с другом семнадцать раз. Существовало как минимум пятнадцать версий одной и той же легенды о них. Все они удивительно схожи. Двенадцать из пятнадцати отчетов уточняют, что первая дуэль состоялась между офицерами в Страсбурге в 1794 году.

Самая ранняя из версий дуэльной легенды, записанная Альфредом д’Альмбером в 1853 году, начинается так: «Зимой в 1794 году генерал Моро, назначенный главнокомандующим Рейнской армией, основал свою штаб-квартиру в городе Страсбурге». На самом деле генерал Моро получил командование Рейнской армией только в 1796 году. В 1794 году он еще командовал правым крылом Северной армии, но это неважно. По легенде, генерал отправил своего адъютанта Дюпона передать Фурнье, что его на балу видеть не желают. Фурнье, отчаянный дуэлянт, парой дней раньше убил (тоже на дуэли) горожанина по фамилии Блюмм. Блюмм почти не умел драться, его любили в семье и в городе, так что Фурнье в Страсбурге посчитали хладнокровным убийцей. Моро, что закономерно, не хотел приглашать такого человека на бал.

Кадр из фильма «Дуэлянты»

Фурнье и Дюпон поссорились, и после ожесточенной перепалки Фурнье вызвал его на дуэль. Мужчины встретились следующим утром. Дюпон тяжело ранил оппонента, и, согласно дуэльному кодексу, после этого все претензии могли быть сняты. Фурнье не согласился и предложил провести следующую дуэль, как только поправится. Второй раз был ранен уже Дюпон. Он тоже не согласился закончить конфликт и бросил новый вызов. В третий раз ранения получили оба, секунданты остановили бой, но Фурнье и Дюпону, судя по всему, уже понравилось проводить время друг с другом. Возможно, они бы так и сражались до наших дней, но дуэлянтов разлучила война.

Рискуя надолго расстаться из-за военных действий, Фурнье и Дюпон заключили письменный договор: в нем они обязались встречаться и сражаться всякий раз, когда окажутся в пределах тридцати лиг (около 145 км) друг от друга. В случае подобного приближения каждый должен был преодолеть половину расстояния, чтобы встретиться посередине.

Восемь из пятнадцати версий легенды включают тексты двух писем о последующей организации дуэлей в Люневиле и Зальцбурге, а также третьего письма, в котором Фурнье галантно поздравил Дюпона с присвоением звания бригадного генерала. Мужчины часто переписывались, иногда обедали друг с другом перед дуэлями и, кажется, подружились. По прошествии почти двадцати лет дуэлей (с 1794-го по 1813 год) Дюпон наконец победил в последнем сражении с пистолетами в лесу недалеко от Нейи, в пригороде Парижа. Он мог бы застрелить Фурнье, но вместо этого попросил закончить бесконечные сражения.

Хронология различных версий легенды позволяет сгруппировать их по французским текстам, за которыми затем последовали английские переводы, часто в сокращенной или краткой форме: самую раннюю и самую длинную версию, написанную д’Альмбером (1853 год), перевели с французского на английский в 1855 году для журнала Grabam’s Magarine. История длинной дуэли вновь появилась на английском языке в 1858 году дважды: сначала в Housebold Words Чарльза Диккенса, а затем в сокращенной форме в Нью-Йорке в New Monily Magarine Харпера.

Во всех вариантах легенды ее историческая подлинность весьма сомнительна. Кто, например, записывал словесные перепалки между антагонистами, когда они были одни? Маловероятно, что одним из источников был кто-то из дуэлянтов: трудно представить, чтобы Фурнье самого себя называл furieux (яростным) или Дюпон описывал собственную репутацию словами le meilleur enfant du monde («лучший ребенок в мире», как его аттестовал д’Альмбер). Легенда больше похожа на популярный анекдот, состоящий из определенных канонических элементов и менявшийся в каждом новом пересказе.

Женские дуэли

Женщины тоже иногда вступали в дуэли. В Неаполе XVI века Изабелла де Карацци и Диамбра де Петтинелла, например, взяли в руки копья, булавы и щиты, чтобы сразиться за руку завидного холостяка, некоего Фабио де Зересола. Хотя исход битвы неизвестен, сенсационное событие будоражило слухи на протяжении десятилетий. В 1636 году испанский художник Хосе де Рибера увековечил эту историю в своей знаменитой картине Duelo de Mujeres («Дуэль женщин»). Правда, в 1990-х эксперты предположили, что картину Рибера задумал как политическую аллегорию. Может быть, но в ранних каталогах музея Прадо в любом случае зафиксировано, что на картине изображена дуэль, произошедшая в 1552 году в присутствии вице-короля Неаполя, маркиза Васто, между двумя неаполитанками, Изабеллой де Карацци и Диамброй де Петтинеллой, из-за их любви к красивому юноше.

Хосе де Рибера «Дуэль женщин»

Еще одна женская дуэль случилась в Англии. Конфликт разгорелся за послеобеденным чаем. Миссис Эльфинстон, женщина из высшего сословия, в гостях у леди Брэддок отпустила несколько замечаний по поводу внешности хозяйки: «Вы были очень красивой женщиной. У вас и сейчас очень хорошее осеннее лицо, <…> сорок лет назад молодой человек вряд ли мог смотреть на вас безнаказанно».

Леди Брэддок, однако, лишь недавно исполнилось тридцать лет. Она потребовала, чтобы миссис Эльфинстон согласилась на дуэль.

«Дуэль в юбках», как ее стали называть, прошла в лондонском Гайд-парке в 1792 году. Пара вытащила пистолеты, и миссис Эльфинстон сумела пробить шляпу леди Брэддок, сбив ее на землю (да, она, кажется, целилась сопернице в голову). Затем девушки переключились на мечи — и леди Брэддок ударила миссис Эльфинстон в руку.

Крови оказалось достаточно: миссис Эльфинстон вернулась домой и написала длинное письмо с извинениями. Так, по крайней мере, эту историю описали в выпуске журнала Carlton House Magazine за 1792 год. К сожалению, других свидетельств того, что подобная дуэль действительно состоялась, не существует.

Гравюра с изображением дуэлянток в юбках для журнала Carlton House, 1792 год

В 1886 году между двумя женщинами-врачами разгорелась странная ссора. Вспыльчивая французская феминистка и врач мадам Мари-Роуз Асти де Вальсайр вступила в дискуссию с коллегой, американским врачом мисс Шелби по поводу того, какая медицина лучше — французская или американская. В ходе дебатов мисс Шелби назвала мадам Асти де Вальсайр идиоткой. Не выдержав оскорбления, мадам бросила перчатку мисс Шелби. Де Вальсайр считалась лучшей фехтовальщицей и даже сама руководила школой фехтования. Она великодушно дала мисс Шелби 15 дней на тренировки, но исход их поединка все равно оказался предрешен. Раненная в плечо, мисс Шелби вынужденно признала, что французские врачи лучше, чем их американские коллеги.

Возможно, самой странной из всех зафиксированных в истории дуэлей в юбках была дуэль между двумя австрийскими дворянками в 1892 году по совершенно несерьезной причине. Разногласия между принцессой Полиной Меттерних и графиней Анастасией Кильмансегг возникли из-за цветочных композиций для Венской музыкальной театральной выставки. Принцесса была почетным президентом выставки, а графиня — президентом Дамского комитета. Ситуация оказалась настолько серьезной, что обе предпочли разрешить ее на поле брани — дуэлью на рапирах. В сопровождении секундантов и опытной женщины-врача баронессы Любинской противники отправились в Вадуц на швейцарской границе. Здесь баронесса предупредила дуэлянток, что если в рану от меча попадет кусочек одежды, рана может загноиться, и обе дамы разделись до пояса. Слуг, единственных присутствовавших мужчин, попросили уйти подальше и встать спиной к происходящему. Дуэлянтки в итоге пролили друг другу кровь: Полина получила небольшой порез носа, а Анастасия — ранение в руку.

Дуэль Меттерних — Кильмансегг. Рисунок художника Пола Баллюро

В июле 1806 года в Брайтоне проходили скачки, на которые съехались зрители. Хамфри Ховарт, член парламента от Ившема, и граф Бэрримор (оба — известные пьяницы) подрались во время карточной игры в баре. Не в силах разрешить разногласия, они условились утром сразиться на дуэли. В качестве места выбрали середину ипподрома в Брайтоне, а оружием — пистолеты.

К тому времени, когда вызов на дуэль был брошен и принят, до рассвета оставалось всего четыре часа. Тем не менее, оба соперника сумели найти секундантов. Граф Бэрримор прибыл на место первым, поболтал несколько минут со своим секундантом, а затем снял пиджак и жилет, готовясь к схватке. Вскоре появился и г-н Ховарт. Он также перекинулся парой реплик с секундантом, а затем начал медленно снимать с себя одежду. Но мистер Ховарт не ограничился пиджаком и жилетом. К большому удивлению зрителей, он продолжал избавляться от вещей, пока не остался голым.

Ховарт до того, как занялся политикой, служил армейским хирургом. Он знал, что многие погибшие от пуль умирали не от самого ранения, а от последующего заражения. Заражение, в свою очередь, обуславливалось тем, что мушкетная пуля заталкивала в рану грязную ткань одежды. Бэрримор решил, что стрелять в голого мужчину — нелепость. Оба посчитали инцидент исчерпанным.

Дуэли на шарах

В британских заметках из Парижа 1808 года встречается описание забавного, но кровопролитного эпизода. Два француза, господин де Гранпре и господин де Пике, попали в любовный треугольник с участием некой мадемуазель Тиревит, которая тайно встречалась с обоими. Мужчины решили сразиться на дуэли, но стандартные форматы показались им недостаточно впечатляющими, так что для состязания выбрали изощренный и элегантный способ — воздушный бой.

3 мая 1808 года дуэлянты поднялись в свои газовые шары на глазах у огромной толпы в саду Тюильри. Каждому мужчине предоставили мушкетон (примитивный дробовик) и второго пилота, который помогал управлять воздушным судном. Как только они достигли высоты около 2000 футов над Парижем, начался первый в мире бой на воздушных шарах. Сначала выстрелил де Пике, но промахнулся. Де Гранпре был более точен, и поэтому и де Пике, и его второй пилот (который в этот момент, вероятно, сожалел о каждой минуте дружбы с де Пике; впрочем, это не первый секундант, чья участь плачевна) разбились насмерть. Правда, нигде, кроме британской прессы, этот эпизод не упоминается. То ли британцы более внимательны, чем французы, то ли попросту придумали эту историю.

Иллюстрация дуэли на воздушных шарах

Другие шары, на этот раз бильярдные, стали причиной еще одной смерти на дуэли. Французы (и опять французы!) Мелфант и Ленфант играли в бильярд в родной коммуне Мэзонфорт 4 сентября 1843 года. Мужчины поссорились во время игры — конфликт разрешился вызовом на дуэль. И не обычную, а бильярдную.

Договорились, что будут стоять в саду на расстоянии 12 шагов и бросать друг в друга бильярдные шары.

Как положено, игроки вытянули жребий, кому же достанется красный шар. Мелфант выиграл и, взяв шар в руку, предупредил соперника, что собирается убить его с первого броска. Человек слова, Мелфант швырнул бильярдный шар прямо в лоб Ленфанту и… сломал ему череп. Победа, однако, праздновалась недолго: вскоре его арестовали и увезли в тюрьму, чтобы судить за умышленное убийство. Вряд ли он когда-либо еще играл в бильярд.

Дуэль из-за устриц

Французский живописец Эдуард Мане был импульсивным, радикальным и очень уверенным в себе. Среди друзей, с которыми он почти каждый вечер проводил время в кафе «Гербуа», мелькали многие из самых передовых художников того времени: Сезанн, Дега, Ренуар, Фантен-Латур. Дружил Мане и с критиком Эдмоном Дюранти.

Эдуард Мане «Нищий с устрицами»

В 1870 году Мане выставил две работы в центре Художественного союза на Вандомской площади. Дюранти прокомментировал их без лишнего восторга в Paris-Journal от 19 февраля: «Г-н Мане выставил философа, попирающего ногами устричные раковины, и акварель, воспроизводящую его же картину „Христос и ангелы“. Центр заслуживает лучшего. Находясь среди экспонированных картин, чувствуешь, будто они написаны не для того, чтобы доставить радость публике, а по какому-то принуждению, от которого хотели поскорее избавиться».

Художник пришел в ярость. Он явился в «Гербуа», дал критику пощечину и вызвал его на дуэль на шпагах. Согласно отчетам полиции, мужчины встретились 23 февраля в лесу Сен-Жермен, где в качестве секунданта Мане присутствовал писатель Эмиль Золя и трое редакторов Paris-Journal. Шпаги противников (кстати, фехтовать не умел ни тот, ни другой) якобы ударили лишь один раз, но с такой силой, что оба клинка прогнулись. Дюранти получил легкое ранение, а Мане заявил, что его честь защищена. Вскоре два парижанина уже вновь мирно обедали в «Гербуа».

Эдгар Дега «Эдмон Дюранти»

Дуэль на сосисках

В 1862 году Вильгельм I назначил Отто фон Бисмарка министром-президентом, то есть премьер-министром Пруссии. Бисмарк проявил себя как проницательный и смелый политик, лояльный королю. Он собирался объединять Германию «железом и кровью». В своей новой роли Бисмарк регулярно конфликтовал с политическими оппонентами в прусском Ландтаге. Одним из его самых ярых противников стал Рудольф Вирхов, избранный в год назначения Бисмарка лидером Прогрессивной партии.

Рудольф Вирхов увлекался не только политикой, но и наукой: добился успехов в анатомии, патологии и аутопсии. Кроме того — это важно для нашей истории, — он провел детальное исследование паразита трихинеллы.

Разногласия между Бисмарком и Вирховым достигли апогея в мае 1865 году во время дебатов о финансировании военно-морского флота. Смету на флот только что отклонили. Министр-президент заметил, ранее либералы рьяно настаивали на усилении этого рода войск, а теперь отказывают ему в каких-либо льготах. Профессор Вирхов ответил: «…было бы искажением истины утверждать, что комитет не интересовался морской пехотой. Если министр-президент прочитал отчет, то я не знаю, что сказать о его честности». Бисмарк, фактически обвиненный в подлоге, возмутился. Вирхов не отказался от своих слов; его не стали призывать к порядку. На следующий день Бисмарк послал Вирхову вызов.

Посланники Бисмарка застали Вирхова в лаборатории за экспериментами с трихинеллой. Вирхов, как сторона, которой бросают вызов, мог выбрать оружие. Он поднял две большие сосиски, которые выглядели совершенно одинаковыми.

«Одна из этих колбасок, — сказал он, — наполнена трихинами и смертельно опасна. Другая совершенно „здорова“. Внешне их невозможно отличить друг от друга. Пусть его превосходительство окажет мне честь выбрать ту, что пожелает, и съест ее, а я съем вторую».

То ли Бисмарк не любил сосиски, то ли не желал рисковать таким изощренным способом, но дуэль в любом случае не состоялась. Вирхов согласился публично извиниться.

Фактически, достоверных источников, подтверждающих именно «колбасную дуэль», нет. Требование дуэли можно считать несомненным: оно зафиксировано даже в стенографических отчетах прусского парламента. В июне 1865 года Бисмарк действительно писал Вирхову: «…я прошу вас назвать имя одного из ваших друзей, чтобы он договорился о месте и времени с военным министром, который был достаточно любезен, чтобы выступить в качестве моего секунданта». Позднее, уже в июле, Вирхов ответил ему, что отказывается от дуэли и согласен извиниться. Увы, никаких сосисок.

Источник