Русский след Западного пояса или Взгляд на здешнюю русофобию со стороны

Пишет Илья Буяновский, географический журналист из Москвы: Эстония, Латвия, Литва, Калининградская область России (бывшая Восточная Пруссия), Беларусь, Западная Украина, Молдавия, Приднестровье... Пять стран, два региона более крупных государств да одно государство непризнанное. Всё это было в составе СССР, и почти всё - в составе Российской империи. Всю эту совокупность я называю Западным поясом, и за последние 4 года я объехал его практически весь.

"Ветеран Крымской войны" в таллинском Рокка-аль-Маре

Этот материал можно было бы озаглавить надрывно: "Что с нами стало?". Или язвительно: "Всё, что вы хотели знать о русофобии, но боялись спросить". Или ещё как нибудь, но я ограничусь нейтральной формулировкой. Последний пост моих итогов Западного пояса получится весьма и весьма невесёлым, да и напишу я здесь многое из того, что не считал уместным в путевых заметках. Так получилось, для России страны Западного пояса - самые близкие, самые значимые и - самые враждебные.

! Дисклеймер !
1. Данный материал не является ПРАВДОЙ(тм), а является лишь моим субъективным мнением на основании личного опыта. В перечисленных странах я провёл в совокупности почти полгода, объехав более 200 городов и написав и обсудив почти полтысячи постов.
2. Упрёки в том, что "ты собрал в один пост всю гадость" - справедливы. Есть ещё сотни моих постов, где о нижесказанном я тактично молчал, получая упрёки в излишнем прекраснодушии.

...В комментариях к одному из прошлых постов верно заметили, что страны Восточной Европы отличаются "очень сильным, для России немыслимым стремлением к национальному государству с соответствующими языком и культурой". Это, пожалуй, суть, которую я упустил, увлёкшись частностями. А как результат, в здешней ментальности у любого рукотворного явления есть национальность. Это - ключевой момент их политики и историографии, объясняющий очень многое, например не готовность разграничивать "русское " и "советское": политика большевиков, сделавших обязательным русский язык и разгромивших национальные движения здесь не могло воспринять иначе как великоросское имперство, а интернационализм, атеизм и стремление к искорению национальности как политической категории вообще воспринимаются как такая специфика русской идентичности. Отношение России к советскому прошлому как к непростому периоду своей истории, с которым надо долго и спокойно разбираться, а не как к оккупации некой инородной силой, лишь укрепляет местных жителей в этом мнении. При этом, национальное мышление тут тоже ни чета нашему: по сравнению с Россией в этих странах гораздо меньше акцентируется внимание на национальности отдельного человека (по этой же причине, прошу учесть, "русские" тут все, кто не коренное население, и соответственно, "русский, а по паспорту украинец/белорус" тут тоже весьма распространённая самоидентификация), но больше внимания уделяются национальной подоплёке массовых процессов и явлений.

2.

Соответственно, и русофобия - не совсем то, что многие себе представляют. Как минимум, потому что она бывает разной. Я бы выделил минимум 3 основных её разновидности:
1. Этническая - направлена на русских людей независимо от их места проживания.
2. Гражданская - направлено на государство РФ, иногда в форме "против империи" или "против Путина" (случаи, когда для человека это правда не одно и то же весьма редки, чаще одно лишь маскируется другим).
3. Культурно-историческая - то есть зацикленность на былых злодениях, реальных и надуманных, а в жёсткой форме - представление о России как о варварском Мордоре, несушем только разрушение и не давшем миру ничего хорошего. Последнее ещё называют "физиологической русофобией" - стремление оплевать ВСЁ русское, вплоть до литературы (конечно же, "второсортной") и технических изобретений (конечно же "присвоенных пропагандой").
При этом пункт 3 редко существует без пунктов 1 и 2. И соответственно всё это можно разделить по источнику - есть государственная русофобия (то есть заложенная в идеологию), есть - бытовая, то есть исходящая от самих людей, и сочетаются они далеко не всегда.

2а.
.

Так вот, когда говорят, что "никакой русофобии нет", надо понимать это как отсутствие именно бытовой этнической русофобии. Проще говоря, это значит, что никто (по крайней мере на трезвую голову) вас не обидит за то, что вы говорите по-русски ни в Каунасе, ни в Тернополе. Возможно, угар с "чемодан-вокзал-Россия" в троллейбусе тут был в 1990-х годах, но в 2010-14, везде общаясь по-русски и не скрывая своей принадлежности, я хотя и натыкался раз из сотни на сдержанную неприязнь, всё же чувствовал себя в безопасности. Мне кажется, москвичом в русской провинции быть тревожнее, чем москалём в украинской (по крайней мере по состоянию на 2013-й год и ранее). Более того, получается даже обратный эффект: те же западенцы были гораздо дружелюбнее и заинтересованнее, чем например белорусы или русскоязычные украинцы - к гостю с той стороны был вполне искренний интерес и желание свою страну представить в лучшем виде. И как ни печально, в самой России бытового этнического национализма (то есть риска получить по лицу или вовлечься в неприятный разговор за "не ту" этническую принадлежность) гораздо больше.

Зато все остальные формы русофобии в Западном поясе, включая Беларусь и Кёнигсбергщину, цветут пышным цветом. Но везде - со своей спецификой.

3. тот самый памятник в городе Стрый (2012), снесённый в первый же день победы Майдана.

И значит ли это, что речь пойдёт в основном о русофобии? Нет, но она проползёт этот пост красной нитью. Значит ли это, я стремлюсь кого-то обвинять и считаю, что кругом враги и вообще "русских людей обижают"? Нет, я так не считаю. И все мои прошлые сотни постов были в основном доброжелательными (за исключением тех, где мне успели испортить настроение срачем на ровном месте). Но давайте смотреть правде в глаза - количество взаимных обид, страхов, претензий уже давно превысило критическую массу и даже у меня в журнале порой начинается ругань на ровном месте. В первую очередь я попробую рассказать о том, что именно не поделили наши страны и как эти противоречия выглядят с обеих сторон.

4. два кадра с агитками из под Дебальцева.

5.

"Точкой невозврата" мне видится 1939-40 года, то есть приход советской власти на земле Западного пояса, и это видно хотя бы потому, что к Российской империи в этих странах относятся по-разному, а вот Советский Союз считают злом везде, кроме Беларуси и (только на бытовом уровне) Молдавии. Сейчас сложно судить о настроениях западно-украинцев в 1939-м и о степени добровольности присоединения к СССР Прибалтикии и Молдавии в 1940-м: везде были и свои коммунисты, и радикальные противники Германии (Прибалтика), Польши (Литва, Украина, Беларусь), Румынии (Молдавия), готовые объединяться хоть с чёртом, и просто те, кто понимали, что советская власть их всё равно возьмёт, и лучше не доводить до кровопролития.  А у любой страны, приросшей новыми территориями, всегда есть дилемма - либо проявить гибкость, дать их жителям привыкнуть к новой власти, при этом временно пожертвовав полнотой контроля над ситуацией; либо - ломать местную самостоятельность через колено, получив в первые годы всеобщую ненависть, столь же неизбежную, сколь и бессильную. Царская власть обычно препочитала первый вариант, порой растягивая интеграцию новых территорий на несколько поколений; советская власть, увы, выбрала второй:

6. литовское кладбище под Воркутой.

...и в итоге не добилась ни того, ни другого: в 1941 году немцам, поддержанным антисоветскими восстаниями, на полный захват Западного пояса хватило месяца - к концу июля вермахт вышел к Нарове и Днепру (но при этом аж до осени держались Моонзундские острова). В 1945-м году, напротив, немцы в Курляндии продержались вплоть до падения Берлина - единственный случай на Восточном фронте! Война породила множество партизанских движений - "лесных братьев" Прибалтики, Армию свободы Литвы, бандеровцев Западной Украины, ходивших по лесам до конца 1950-х годов... При этом я бы всё-таки разграничивал две разные сущности: всякие национальные дивизии или полицаи да каратели, воевавшие непосредственно на стороне фашистов - это одно, а "лесные братья" и подобные движения, формально бывшие одни против всех и сотрудничавшие с немцами лишь ситуативно - это другое. И я считаю, что героизация первых - это действительно заигрывание с фашизмом, а героизация вторых, если есть сколько-нибудь систематические факты их борьбы с нацистами - всё же внутреннее дело стран и регионов.

7.

Наконец, была и третья сила, которую сейчас не особо любят вспоминать ни там (ибо выходит, что отнюдь не только лишь все были против советской власти), ни тут (ибо получается, что там уже и не совсем фашисты) - те, кто воевали в Красной Армии. В 1944-45 годах солдатам этих народов нередко приходилось сражаться друг с другом, и в общем те же литовцы мне не раз советовали фильм "Никто не хотел умирать" (1966) как достаточно правидивый (хотя и глазами лишь одной стороны). В целом, литовцы и западно-украинцы были наиболее активны против всех, эстонцы наиболее активно сотрудничали и с теми, и с другими, а белорусы отличаются почти полной лояльностью СССР.

8. обелиск в Великих Луках, освобождённых 3-м Эстонским стрелковым корпусом.

Не покидает меня и ещё одна мысль - заметно более лояльное отношение к советскому прошлому, да и к России вообще в Закарпатье, куда Красная Армия пришла лишь в 1944-м. Всё же за время войны Советы многое переосмыслили, подрастеряли радикализма и поприбавили внимания к национальным ценностям, да не и вторглись в мирную жизнь (дни которой, разумеется, и в 1939-40 были сочтены везде), а напротив - принесли мир после нескольких лет войны.

9. памятник в Колочаве.

Во Второй Мировой мы были одним из субъектов, а все эти страны - объектами, на них же напали с обеих сторон, бросив в горнило не ими начатой войны. То же самое и с репрессиями: в катастрофах ХХ века мы сами покалечились куда сильнее, но прибалтийцы или западенцы всегда могут обвинить нас в том, что мы втянули их без спроса в свою великую авантюру.

10. Старый "литовец, ставший сибирской легендой" Йонас Коклевичюс, ныне билетёр в каунасском костёле Воскрешения, показывает нам следы от медвежьих когтей:

А вот что эти страны обошло стороной (кроме Западной Беларуси и Кёнигсбергщины) - как минимум, репрессии против культурного наследия. Всё же пик "воинствующего атеизма" в СССР пришёлся на 1930-е годы, после войны по стране была религиозная оттепель, да и просто масштабы подобного очень сильно зависели от местных властей. Удержали бы Эстонию в Гражданскую да поставли бы ей управлять какого-нибудь Филиппа Голощёкина - и Старый Таллин мог бы сейчас выглядеть так:

11.

Но помимо прямых жертв, были и косвенные - упущенные возможности.
Так, слышал упоминания (но цифр не видел - если кто их найдёт, подтвердив или опровергнув, буду признателен), что Латвия 1930-х годов по ВВП на душу населения опережала Финляндию, а Эстония наступала северному соседу на пятки; не отставала от них и Литва, хотя в ней было не столь развито фермерство и остро стояла проблема нищеты в деревнях, доходившая до крестьянских бунтов. Но в обеих странах наладили автомобиле- и самолётостроение, Латвия возродила часть гигантских заводов царской Риги, и в бытовой электронике (типа самого маленького в истории плёночного фотоаппарата Minox на кадре ниже) метила в число мировых лидеров.

12.

Эстония же была одним из крупнейших в Европе производителей масла - как сливочного (за счёт своего фермерства), так и машинного - из сланцев Кохтла-Ярве. В распоряжении этих стран были даже такие "дорогие игрушки", как подводные лодки - по две у эстонских и латышских ВМС, и в общем складывается впечатление, что стать "государствами типа Дании" у них вполне был шанс. С Восточным пределами Польши и тем более Молдавией в составе Румынии всё было, конечно, уже не столь однозначно, да и в 1930-е годы будущая победа (вернее, успешный реванш) капитализма была ещё совсем не очевидна, но с нынешним послезнанием к "Вы втянули нас в свою авантюру!" легко добавляется "и проиграли НАШЕ будущее".

13.

Впрочем, и тут можно вспомнить, что коллективизация в Западном поясе происходило гораздо мягче, чем в основной части СССР на рубеже 1920-30-х годов: здесь она не то что не обернулась голодом (от которого в 1930-х годах вполне могла бы заметно пострадать как минимум чернозёмная Молдавия), а просто не сломала хребет традиционному селу. О живых хуторах Прибалтики и пышных сёлах Западной Украины я писал уже не раз, и даты постройки на фасадах коттеджей тут весьма красноречивы:

14.

Зато в список советских злодеяний тут включают строительство заводов! Причина такому совершенно абсурдному обвинению - в первом абзаце: каждая всесоюзная стройка на то и была всесоюзной, что народ на неё съезжался со всех 15 республик, при этом благополучно интернационализировался (в местном понимании - русифицировался), заодно втягивая в эти процессы местных жителей, и как результат - в столь выстраданную национальную среду вклинивалось русскоязычное инородное тело. То же, хотя и медленнее, происходило и на существующих заводах, куда народ постоянно попадал по распределениям. Как результат, здесь распространено мнение, что все эти великие стройки были лишь инструментом подавления идентичности, и то что было их тут на порядок меньше чем во вполне себе русской Сибири - уже в общем-то никого не волнует. Зато "мы не дали им построить в Риге метро и привести туда сто тысяч русских уголовников!".

15. Нарва - самый радикальный случай: попав в "ядерный проект" (планировалось извлекать уран из сланцев), она заселялась после войны с нуля и русских в ней ныне более 90% населения.

Ещё один фактор, который не стоит недооценивать - это эмигранты: "самая западная Украина" в Канаде, американские литовцы и латыши, шведские эстонцы. Они формировали позицию своих народов для западного общественного мнения, они сохраняли и куда более активный контакт с исторической родиной, чем белоэмигранты с Россией, и не в последнюю очередь благодаря им, например, в Литве в 1960-е годы было развито движение хиппи (из которых был и каунасский самосожженец Ромас Каланта), а в Эстонии уже в 1970-80-х - панки и "зелёные", протесты которых против разработки фосфоритов близ Таллина стали первой искрой "Поющих революций" Прибалтики. Из вернувшихся эмигрантов и многие политики постсоветской Прибалтики, и авторы школьных учебников истории на Украине. Наименьшее (если вообще хоть какое-то) влияние эмигранты имели в Беларуси, для Молдавии их место занимает сама Румыния. После распада СССР эмигранты стали "свежей кровью", придавшей новонезависимым народам уверенности в западном выборе.

16. потомки эстонских эмигрантов на Певческом празднике в Таллине.

И немудрено, что в точке пересечения всех этих разломов оказываются памятники Великой Отечественной, которые в этих краях (особенно в Прибалтике; чемпионом по их разрушению я бы назвал Литву) зачастую выглядят вот так. Конкретно тут (это Шяуляй) можно предположить, что памятник был разгромлен в революционном угаре Перестройки, а по прошествии времени отмыт, покрашен и снабжён табличкой, где война - это просто чужая война, не Великая и не Отечественная. И не уважать могилу литовец не может (тем более многим тут кажется несусветным варварством людей хоронить на площадях), но вот цветы нести в мононациональном городе некому:

17.

Я не знаю, чего в этом больше: изначального неприятия той интерпретации войны, где красноармеец освободил Европу от фашизма или просто желания побольнее уколоть русских патриотов. Таллинский Бронзовый солдат, на самом деле заложник цепочки провокаций, начавшихся ещё в глухие 1990-е (см. в этом или этом постах) стал символом этих противоречий.

18.

Вообще, для этих стран весьма характерно такое явление, как троллинг, и освоили они его намного раньше, чем это слово вошло в обиход.  Вот один из самых наглядных примеров - улица Джохара Дудаева, конкретна эта во Львове, а есть ещё в Ивано-Франковске, Риге, Вильнюсе и Варшаве (а вот в Эстонии их нет, хотя там стоял его полк при Советах).

19.

И в общем, даже без явной дискриминации, русские люди Западного пояса находятся под постоянным психологическим давлениям, каждый день слыша о своей второсортности и вине. Ежедневное унижение твоих национальных ценностей, на мой взгляд, не очень-то приятно и вызывает защитную реакцию: русские тут в основном или бОльшие русофилы, чем россияне, или бОльшие западники, чем титульное население. На Украине ещё можно стать украинцами - всё же представители обоих народов друг в друга превращаются достаточно легко. И кто-то спросит, почему ж тогдп они, если такие патриоты, не уезжают на историческую родину? Но с чего бы им уезжать, если своей родиной они считают именно эти города? Россия же оказывает им классическую "медвежью услугу": практической помощи почти никакой, зато много громких слов, усугубляющих отношение к ним местных жителей и властей.

20.

Отдельная сущность - депрессивные промышленные русскоязычные города, но её границы намного шире, чем Западный пояс, и в любой постсоветской стране такой город будет куда мрачнее среднего уровня: хоть Нарва в благополучной Эстонии, хоть Майли-Сай в нищей Киргизии. Пришлые люди без родни в окрестных деревнях, чья жизнь здесь была завязана на умершие заводы, маргинализуются очень быстро. Подобный казус "любят" и русские патриоты (считая подобный упадок результатом целенаправленной русофобии), и местные (преподнося такие города как иллюстрацию "физиологической русофобии"). В основной массе они действительно выглядят как скверная каррикатура на Россию.

21. в предместьях Даугавпилса.

А для православных стран Западного пояса характерно ещё и то, что помимо Московского патриарахата тут обязательно действует зародившаяся в межвоенные годы "национально-ориентированная" православная церковь,. Знаковой ошибкой советской власти было принудительное присоединение этих церквей к Московскому патриархату, от которого они отпали при обретении независимости, превратившись в ещё одних проводников антироссийской идеологии.
В Эстонии (где православных больше, чем лютеран) ныне действует основанная в 1923 году Эстонская апостольская православная церковь Константинопольского патриархата, окормляющая половину приходов страны, в основном в сугубо эстонских районах.

22. резиденция митрополита, кипрского грека из Африки (!) в Таллине.

В Молдавии есть Бессарабская митрополия Румынской православной церкви, на которую, впрочем, тут приходится лишь около 10% приходов.

23. церковь Теодара из Сихлы в Кишинёве (1895), некогда каппела гимназии, а ныне кафедральный собор БМ РумПЦ.

На Украине же альтернативных церквей целых 4 - по две православных и греко-католических. Причём первые ещё и не признаны ни одной церковью мира - Киевский патриархат (с 1992) и Украинская автокефальная православная церковь (с 1920). Им принадлежит порядка 3000 и 600 приходов соответственно (против 12 тысяч у Московского патриархата), но в Западной Украине они составляют большинство.

24. Владимирский собор (1862-82) в Киеве - кафедральный храм Киевского патриархата.

Причём если в Молдавии и Эстонии различий между церквями невооружённым глазом не видно, то здесь обычно сразу понимаешь, в чей зашёл храм: свои отличия есть и в лозунгах, и в оформлении, и в этике. И как ни прискорбно, Московский патриархат в Западной Украине выделяется не в лучшую сторону: в среднем атмосфера в его храмах гораздо менее человечная, чем у других конфессий или даже чем в церквях большинства регионов России.

25. Андреевская церковь (1749-54) в Киеве, кафедральный храм Автокефалии.

Ну а теперь - о специфике каждой отдельной страны. Пойдём, как водится, с севера на юг, но сначала - про общий феномен Эстонии и Латвии: "неграждан", с которыми у российского обывателя эти две страны ассоциируются в первую очередь. Вообще, для бывшей Остзейщины наиболее характерна именно государственная этническая русофобия, то есть - поражение в правах русского населения. Мотивы вполне рациональны: жертвы репрессий давно похоронены и оплаканы, упущенные возможности уже упущены, а вот проблема (с точки зрения титульных наций) превращения Эстонии и Латвии из мононациональных стран и многонациональные стоит перед ними в полный рост. Всё же Прибалтика была одним из самых привлекательных для жизни мест СССР, и думается, если бы советская власть по-настоящему хотела извести здешние народы - достаточно было бы просто упростить режим получения прописки в этих трёх республиках: думается, та же Рига сейчас была бы размером с Киев, а латыши в ней составляли бы процентов 10 населения. На практике же вышло, что к 1989 году "русские в широком смысле слова" составляли в Эстонии и Латвии 35-40% населения, что намного больше, чем было в Остзейских губерниях до революции. Более того, у высокого уровня жизни нашёлся и побочный эффект: если из Средней Азии и Закавказья русские массово уезжали от нищеты и деспотии, то из Прибалтики уезжать особо не спешат. И та же Рига - город более чем наполовину русскоязычный, вовлечённый в русскую культурную жизнь и даже с русским мэром Нилом Ушаковым.

26. рижане.

Но не зря латыши и эстонцы так долго жили под немцами! Самое странное в ситуации с негражданами то, что юридически тут "всё чисто": формально Эстония и Латвия существовали все полвека "оккупации", в 1991-м не возникнув заново, а лишь вернув контроль над своей территорией, и следовательно все кто поселились там в период отсутствия этого контроля - поселились нелегально. "Неграми" остались даже латыши и эстонцы, чьи предки уехали с родины при царе и вернулись при Советах - для них не стали делать исключения, потому что это был бы уже конкретный повод для обвинений в этнической дискриминации. В общем, перед нами типичный случай юридического абсурда, который очевиден, а придраться не к чему. С негражданами я немало общался в Латвии, и по их словам, поражение в правах весьма ощутимо и заключается не только в невозможности участвовать в выборах. Многие "негры" исправно владеют национальным языком, но не идут "доказывать, что не верблюды" из принципа - кому-то кажется унизительной сама это процедура, кто-то не готов назвать своего деда оккупантом. За четверть века еграждане (составлявшие на момент обретения до 1/3 населения) примерно поровну получили местное гражданство, гражданство России или приспособились жить в статусе "негра". И в прибалтийском благообразии, чуть приглядевшись, замечаешь деление жителей даже не 2, а на 3 сорта: титуальная нация, русские граждане и русские неграждане. Отчуждение между ними велико, и вышестоящие могут искренне недоумевать, что же так не нравится нижестоящим. Другое дело, что русских граждан в обеих странах уже достаточно много, чтобы требовать себе прав наравне с титульными народами - например, на особый статус русского языка. Сумели ли власти подогнать юридический абсурд и под это дело - увы, не знаю.

27.

Важное различие Эстонии и Латвии - во второй русские расселены по стране почти равномерно (в Риге и Латгалии - побольше, в Курляндии - поменьше), а в первой живут компактно: города уезда Ида-Вирумаа (во главе с Нарвой), Таллин (хотя он и гораздо менее русскоязычен, чем Рига), Палдиски, старообрядческие сёла Причудья и в меньшей степени Пярну. За их пределами Эстония - страна практически мононациональная, но та же Ида-Вирумаа чуть не стала местным Приднестровьем: в Перестройку там провозглашали Принаровскую ССР. И с одной стороны, эстонцы там вполне могли бы создать автономию по типу Аландских островов во вполне унитарной Финляндии, но с другой - "а им это надо?". Тот факт, что даже "неграми" русские люди тут живут зажиточнее и спокойнее, чем в России - лучшая защита от сепаратизма.

28

А вот с культурно-исторической русофобией в Прибалтике, напротив, всё не так уж плохо. Причём если в Латвии по сей день чтут латышских стрелков и революционеров 1905 года...

29. на заднем плане Музей оккупации. Ни один из трёх (по штуке на республику) я так и не посетил.

...то Эстония в исторических вопросах страна скорее даже русофильская. Вот например явно новый памятник Екатерине II в Выру:

30.

"Ветеран Крымской войны" в таллинском "скансене" Рокка-аль-Маре:

31.

И даже к советскому прошлому тут относятся с почти немецкой "ostальгией", в краеведческих музеях с залом о репрессиях может соседствовать зал о достижения рыболовецких совхозов:

32.

Вот, впрочем, "памятник тому, кто убивал русских". Салават Юлаев, участник пугачёвского бунта и национальный герой башкир, умерший на каторге в Палдиски. Юмор в том, что гораздо более крупный памятник ему стоит в Уфе.

33.

Эстонцы уважают русскую литературу, любят Петербург (тем более что в нём есть немалый пласт именно эстонской истории), раньше активно путешествовали по Союзу (Лённорт Мери, впоследствии президент, так и вовсе прошёл Севморпуть гидростопом) и сейчас не считают поездки по России чем-то постыдным. В общем, эстонцы - сильный народ, которому для уверенности в себе совсем не требуется расчеловечивать образ восточного соседа, а уровень их жизни достаточно высок, чтобы спокойно признавать, что и раньше не всё было тотально плохо. К традиционному же списку советских злодеяний у них добавляется погранзона - в крошечной стране со сложным узором берегов и многочисленными островами она действительно создавала много неудобств, и в то же время позволяла островитянам избежать наплыва приезжих и сохранить культурную целостность.

34. оба кадра из музея в замке Аренсбург на острове Сааремаа.

Что же касается темы реабилитации фашистов, то скажу прямо - я с ней не сталкивался и не видел достаточно, чтобы делать выводы. Скажу лишь, что памятники им тут попадаются - но редко и неброско; мемориалы (Лестене в Латвии и Синимяэ в Эстонии) - вдали от больших городов, а традиция маршей ветеранов СС, конечно, овтратительна, но я о ней знаю мало. В отличие от той же Украины, местным историографам хватает ума не выдавать за чистую монету пропаганду Геббельса, и например рижский собор Святого Петра в 1941 году официально сгорел от фашистского снаряда, а вовсе не от поджёга отступавших большевиков. И всё же, всё же... Вот например памятник всем жертвам Второй Мировой на острове Хийумаа - форма у солдата хотя и собирательная, но явно ближе к немецкой, чем к красноармейской:

35.

А вот в Литве всё уже совершенно иначе. Здесь не стали городить огород с негражданами, но тут и русских-то совсем мало - 6% населения, третья группа после поляков (7%), с которыми у литовцев отношения куда сложнее и враждебнее. В Литве я не заметил этнической русофобии, но зато куда масштабнее здесь русофобия историческая и гражданская. Скажем так, Литва - единственная "западническая" страна, где с пренебрежительным отношением к России, какой-нибудь шуткой про Сибирь сквозь зубы, я сталкивался за время поездки многократно.

36. из Чёртова музея в Каунасе.

Литовцы по сравнению с латышами и эстонцами вообще народ куда более эмоциональный и конфликтный, здесь заметно больше идеологии и заметно ярче этот оставшийся от Речи Посполитой культ пережитых страданий. На мой взгляд, тут всё же держат баланс между Сталиным и Гитлером, не опускаясь до реабилитации фашизма (тем более что сами и пострадали от него гораздо сильнее, и пособили ему гораздо сильнее, перебив 9/10 еврейского населения), но ненависть к обеим сторонам тут намного сильнее. Литовцы единственные догадались воткнуть в свой "скансен" сектор о быте депортантов, но на Девятом форте Каунаса таблички про фашистскую оккупацию писаны как по советским учебникам:

37.

Однако в чём заметное отличие Литвы от Остзейщины - царский период здесь, я бы сказал не без оснований, выглядит однозначно тёмными временами, Михаил Муравьёв-Виленский - злодей ещё хуже Сталина, а Гора Крестов, по одной из версий, началась со спонтанного народного памятника жертвам подавленных Польских восстаний. Страдания литовцев в России и благополучие в Пруссии - мотив здесь весьма популярный.

38. кресты и герои в Каунасе.

И ещё одна общая точка Прибалтики - это Поющая революция 1987-1991 годов, закончившаяся их второй независимостью. При этом в Литве тогда погибло 23 человека (15 - в беспорядках у Вильнюсского теленцентра, ещё восьмерых убили неизвестные на самопровозглавшённой заставе под Медининкаем), и вроде как за публичные сомнения в официальной версии этих смертей (а есть предположения, что их убили провокаторы) тут даже предусмотрена уголовка. Ещё несколько убитых было в Риге, а вот в Эстонии всё прошло бескровно, и популярна легенда о том, что ввод советских войск предотвратил стоявший в Тарту полковник Джохар Дудаев. А отделившись, маленькие прибалтийские страны довольно быстро "выгребли" из перестроечного кризиса, и при всех недостатках своих экономик и реалий, всё же развиваются весьма неплохо (Эстония и Литва во всём бывшем соцлагере уступают лишь Словении и Чехии; Латвия несколько слабее) и по крайней мере у меня как-то вызывают уважение.

39. баррикады в Вильнюсе.

И только одного не могу понять (вопрос к местным жителям) - всё же насколько серьёзен и массов в Прибалтике страх скорой войны с Россией? Рада ли литовская молодёжь, что им вернули призывную армию? А то по приходящим новостям у меня порой складывается ощущение, что скоро они сами попросятся в состав России под лозунгом "Ne nado, ne nado, ja sam!".

Кое-что по теме данного обзора можно написать и о Калининградской области - хоть и регион России, а всё же со своими заморочками особенностями. Здесь не покидает ощущение, что находишься за границей, каком-нибудь ещё одном и возможно непризнанном постсоветском государстве, например устроенном в начале 1990-х негражданами Прибалтики. Здесь говорят "там, в России"; около трети здешних храмов принадлежат католикам и лютеранам, а передача каждой бывшей кирхи РПЦ вызывает скандал, наездившийся в Польшу народ украшает лужайки у домов безумными композициями (хотя сейчас это и в остальной России появляется, но меньше), а всё вместе слагает безумную смесь Прибалтики с Дальним Востоком, где живут люди пришлые и пассионарные.... но на третье поколение таки породнившиеся с этой землёй, где ничего русского не было никогда и даже "дегерманизацией" её занималась не Россия, а поздний СССР в самом чистом своём виде.

2.

И хотя пока что сепаратизма тут нет и на подозрения в нём большинство калининградцев обижаются, всё же люди уже заражены этой идеей, пока ещё переживающей инкубационный период: у очень многих, даже вполне патриотичных калининградцев есть хорошо знакомая по всему Западному поясу убеждённость в своём культурном превосходстве над Россией. "Мы другие, мы европейцы" - слышишь тут очень часто, а "какой-нибудь Екатеринбург" в понимании местных означает "какая-нибудь задрипанная нищая гопницкая дыра". А то, что вот такой вот колоритный дядька с вилами за мной гнался не по главной улице Екатеринбурга и даже не по сибирской деревне, а по руинам немецкого конезавода под Черняховском, уже не столь важно:

3.

В общем-то, от такого мышления один шаг до "физиологической русофобии", и процесс этот, увы, идёт. В сущности, что даёт калининградцам основания считать себя какими-то особенными перед остальной РФ? В первую очередь - жизнь среди не ими построенных зданий да реуглярные поездки в Польшу и Литву ("мы видим, как европейцы живут на самом деле"). Пока что у калининградцев ещё есть осознание "Кому мы нужны? Мы дотационный регион!"... но это всё больше похоже на самоубеждение. Я всё же склоняюсь к мысли, что если в России не произойдёт радикального роста уровня жизни, то уже следующее поколение здесь вырастет с ощущением "эльфов под властью Мордора", а любые рациональные аргументы, цифры и факты будут разбиваться о "Надо просто от НИХ отделиться!".

4.

Схожие чувства у меня вызывает и Беларусь. Да, ближайший союзник России, самая русскоязычная страна мира, развивающаяся в первую очередь за счёт российского рынка сбыта, а извне воспринимаемая как чуть ли не очередной федеральный округ РФ, но... В Беларуси есть своя "мина замедленного действия".

5.

Первый её ингредиент, незначительный по объёму и выполняющий роль активатора - это змгары, то есть белорусские оппозиционеры-западники, аналог украинских "свидомитов". Последние литвинские шляхтичи среди перформатированного белорусского простонародья, для которых Беларусь - в первую очередь Великое княжество Литовское. Змгары малочислены и пока маргинальны, но по опыту общения - ГОРАЗДО агрессивнее украинских националистов. И один из лейтмотивов их рассуждений: "ненависть к России сейчас тут нарастает как снежный ком, все устали от Путина и его усатого наместника". То есть, с их точки зрения, всё хорошее в Беларуси - следствие менталитета потомков Великого княжества Литовского, а всё плохое - издержки путинизма-лукашенковщины.

6. "костёл с хрущобой" в Бобруйске.

А второй ингредиент - примерно такой:
"Но с другой стороны, многие российские реалии, типа: голодных смертей призывников, минометных обстрелов банкиров, жен мэров вошедших в десятку Форбс белорусам ПРОСТО не объяснить... они отказываются в это верить и обвиняют меня в клевете на братский народ" .... "Я уж не буду уточнять вид и калибр оружия которым и сейчас частенько отстреливают сильных мира сего в России, как и не буду описывать, что и по сей день творят с парнишками в армии... вы и сами все это знаете. Я просто писал о том ,что много из ново-русского просто не переводится на белорусский... откосить и отмазаться, наехать, откатить и распилить, вписаться, крышевать, купить корочку, диплом, права, мигалку, поехать по встречке, отобрать бизнес, взять в заложники, взорвать аэропорт, мочить хачиков и урюков... Для белоруса откосить - это запасти сена корове, а замочить урюков... наверное сварить компот" (комментарии к этому посту).
Белорусы много говорят о России, и мне часто доводилось слышать рассуждения о том, что де там все спиваются, никто не хочет работать, людей убивают на улице средь бела дня и т.д. "Ну как живём? Ну небогато живём, конечно, но спокойно - у нас например ДЕТЕЙ НЕ ПРОДАЮТ". То есть с точки зрения значительной части белорусов Россия - это место, где варвары живут.

7.

Как только эти два ингредиента соединятся - рванёт, а грань между ними год от года всё тоньше и тоньше. До гражданской войны дело, конечно, не дойдёт, Беларусь всё-таки весьма однородна, скорее она просто станет истерично-русофобским государством с активной "литвинизацией", развенчанием "ватного мифа о партизанах" (с непременных сносов памятников), разрывом экономиечских и культурных связей с Россией. Тем более белорусам будет, что предъявить СССР/России (о том, почему они не разграничиваются - см. начало первого поста): да, здесь не было "лесных братьев" (а может, кстати, и были - какой-нибудь один захудалый отряд пропаганда легко раздует до массового движения), но в 1930-е и 1960-е годы на Беларусь обрушивался невиданный даже в остальном СССР "культуроцид", уничтоживший добрую половину её исторического наследия - это безусловно будет подаваться как стремление России додавить остатки литвинизма в "почти что сломленной" Беларуси.

8. Благовещенская церковь 12 века - последняя из снесённого в 1960-е годы ансамбля 2 костёлов, 2 церквей и синагоги, да и то воссозданная в после распада СССР, как и собор на заднем плане.

Ну вот и подошли мы к самому сложному звену Западного пояса - Украине. От других стран её отличают следующие черты:
1. Огромный размер.
2. Неоднородность (старательно выравниваемая ныне) в истории, укладе и идеологии.
3. Тяжёлый быт: бедность, коррупция и организованная преступность.
4. Древнерусское прошлое и преемственность Киевской Руси.
О специфике Западной Украины и 5 её исторических провинций я когда-то уже писал... но на Западенщине свет клином не сошёлся, ни в наше время, ни исторически - не были западенцами ни Шевченко, ни Мазепа, ни Петлюра, и памятник Пушкину в 1904 году студенты-националисты взрывали в Харькове. В Галичине же 19 века, наоборот, был феномен "галицкого русофильства", о масштабах и степени влияния которого, впрочем, спорят по сей день, но австрийские процессы над русофилами или перешедшими в православие приходами - историческая данность. В этом и сложность, что украинская идентичность имеет несколько корней, и в Российской империи пытались отсечь одни, а в Австрийской - другие.

9.

Тем не менее, ключевое отличие галичан от всех остальных украинцев вполне чёткое - это греко-католичество, или униатство, о котором я подробнее рассказывал в своём посте о наследии Западной Руси. Ликвидированное в Российской империи в 1830-е годы, здесь оно продолжало существовать, служа противовесом и римо-католичеству поляков, и православному влиянию Российской империи. Причём помимо основанной литвинами Украинской греко-католической церкви есть ещё и Русинская греко-католическая церковь в Закарпатье, созданная в 1646 году Ужгородской унией при Габсбургах.

10. Воздвиженский собор (1730-е годы) в Ужгороде - главный храм РГКЦ.

И настоящий "отец нации" тут отнюдь не Бандера, а Андрей Шептицкоий - греко-католический митрополит, возглавлявший УГКЦ в 1900-1944 годах. Царская администрация в 1914 сослала его в Суздаль, откуда он был освобождён Временным правительством; его арестовывали поляки, его брата с семьёй в 1939 году расстреляли чекисты. В начале войны он поддерживал фашистов, пока не осознал масштабов их зверств - Шептицкий ещё при Австрии опровергал "кровавый навет" на евреев, свободно владел ивритом, и во время войны укрывал евреев в своих монастырях, был единственным церковным иерархом в Европе, публично призывавшим остановить Холокост... В 1944 году он встретил советские танки, поздравил Сталина с победой и вскоре умер от инфаркта. Авторитет его был так высок, что фашисты не отваживались его арестовать за поддержку евреев, а Сталину он предлагал, если тот не тронет УГКЦ, "за 3 дня" убедить бандеровцев сложить оружие. Сталин, увы, не внял его просьбе, и это, возможно, была одна из главных его исторических ошибок: УГКЦ была включена в состав РПЦ, чем для униатов фактически был поставлен знак равенства между советским и русским, и вкупе с неприятием советской власти это был последний удар по галицкому русофильству.

11. над Львовом главный в УГКЦ собор Святого Юра, польский костёл Святой Эльжбеты и советская глушилка.

Но большая часть правления Шептицкого выпала на эпоху II Речи Посполитой, а в те времена главным врагом галицкого украинца был поляк. Тогдашняя Галиция была примерно как Дагестан лет 10 назад - зоной нестабильности с регулярными терактами и зашкаливающей преступностью. Сечевые стрельцы (украинские части австрийской армии) плавно эволюционировали в те силы, что ныне известны под словом "бандеровцы", первоначально боровшиеся именно с польской властью, кульминацией чего стала разгоревшаяся во время войны "Волынская резня", в которой были убиты десятки тысяч поляков и им сочувствующих. В общем, большевикам Галиция досталась с агрессивным и хорошо организованным подпольем, которое тут уже обратило оружие против нового врага. Так следом за отцом нации Шептицким галичане обрели героический эпос "Бандера".

11а.

Цепочка трагедий ХХ века привела к тому, что они оформились в исключительно амбициозный народ с мощной идеологией. Вот наглядный пример в Черткове - греко-католический собор 1990-х годов в форме тризуба:

12.

И если бы Западная Украина была отдельным государством, мы бы имели что-то среднее между Литвой и Молдавией, бедную гастрбайтерскую страну с этнографическим култом. Но галичане были здесь не одни - совсем рядом жили ещё десятки миллионов "испорченных совком" украинцев, для которых в свою очередь красивый западенский мир с опрятными городами европейской архитектуры, крепкими и оживлёнными сёлами, людьми, строящими огромные дома, не ожидая помощи государства и добрыми церквями, в которых можно фотографировать также выглядел весьма привлекательно. "Здесь я доверяю людям больше, чем на малой родине" - говорила мне одна львовянка родом с Восточной Украины, когда после майдана встала тень гражданской войны.

13.

Образно говоря, независимая Червонная Русь принялась делать то, что не доделала восемьсот лет назад - бороться с Залесской Русью за Киев. Смысл галицкого национализма - отнюдь не "Бей русских!", а "Русские - это мы", и не зря во Львове, Черновцах, Каменце-Подольском и много где ещё есть улица Русская. Своё объяснение есть и для униатства: ведь Русь не делала официального выбора между Римом и Константинополем, пустив католических монахов в Киев ещё в 1220-х годах. Мы считаем галичан "нашими людьми, которых ИСПОРТИЛИ поляки" - а галичане считают нас "своими людьми, которых ИСПОРТИЛА Золотая Орда". А раз испорчены - надо лечить...

14. митрополичий собор УГКЦ в Киеве, куда её центр переместился в 2012 году из Львова.

В принципе, я бы выделил в галицкой идее несколько ключевых принципов:
1. "Народное западничество" - Западная Украина была единственным восточно-славянским регионом, где западничество было по-настоящему массовым.
2. Образ жизни. Идеальный галичанин - это свободный, но набожный труженник-собственник с сильным национальным самосознанием. "Труженник-собственник", по Марксу - это крестьянин, но под это же определение прекрасно подпадают и малый бизнес, и гастрбайтерство. Главное - он не "винтик системы", а пусть небольшая, но самодостаточная единица, хорош организующаяся на низовом уровне, но плоховато взаимодействующая с государством. Как результат, самая чуждая среда для галичанина - коммунизм, а вот в реалиях типа наших 1990-х он как рыба в воде и от того же россиянина отличается способностью жить в этих условиях достойно.
3. Национальность и монокультурность.
4. Мессианство, то есть убеждённость в абсолютной правильности своего образа жизни и стремление им поделиться.
А вот всякие местные особенности эта идея учитывать вполне в состоянии, если они открыто ей не противоречат, и потому "галичанство" спокойно разрослось до "украинства" в его нынешнем виде. Думается, в условиях полной беспрепятственности Галич мог бы овладеть и Владимиром: тогда бы мы жили в изрядно ужавшейся Русской республике, где цари и императоры значились бы ставленниками то Орды, то Германии с Англией, героями дальнего прошлого были бы Разин и Пугачёв, а героем ХХ века - Власов, памятник которому общственность пыталась бы поставить на место мавзолея Ленина.

15.

И всё же не стоит переоценивать роль галичан: постсоветская Украина - это союз Галича и Новгорода против Владимира. Новгород в данном случае - это русскоязычная прозападная интеллигенция больших городов, что и у нас была властителями дум в Перестройку. Здесь же и просто неформальная молдёжь из микрорайонов, увлечённая романтикой борьбы эльфов против Мордора и в силу непростых отношений с родителями прекрасно понимающая, что Старший брат - это зло, он вечно мешает быть собой. Я не раз замечал, что национализм продвинутых украинцев из Харькова, Киева или Одессы - гораздо агрессивннее и навязчивее, чем у западенцев: последние были уверены в своих силах, спокойны и дружелюбны, этим же было физически необходимо свою идею постоянно доказывать. И хотя на Восточной Украине были свои традции национализма, всё же корни этого я вижу не в украинстве, а в самом что ни на есть русском западничестве, стремлении построить Нероссийскую Неимперию.

16. памятник в киевской Демиевке.

И, конечно, олигархия с её огромными капиталами, шедшими в том числе на политтехнологии. Олигархические кланы сложились в крупнейших промышленных центрах, и Донецк в продвижении своих политиков традиционно делал ставку на братство с Россией и советскую ностальгию, а Днепропетровск - на национализм и западничество. И в принципе всё это: олигархический феодализм с криминальными и советско-номенклатурными корнями, свобода слова, переходящая свободу оскорбления и экстремизма, постоянное бурление красивых идеологии и нищета - очень напоминает родные 1990-е. А в такой среде, конечно, самой привлекательной моделью оказалась галицкая.

17. Днепропетровск.

И наконец все эти силы сплотила концепция Альтернативной Руси: греко-католикам - распостранение их веры, идеологам и просто патриотам - преемственность Киевской Руси, русскоязычной интеллигенции - свободная страна, не запятнавшая себя бременем империи, обывателю - "зачем нам кормить ленивого и пьющего старшего брата?". Вот только дальше что-то пошло не так, и если (Прибалтику не считаем) в 1991 Украина по уровню ВВП на душу населения была страной №2 в бывшем СССР после России, к началу "нулевых" её оттеснили на 4-е место Беларусь и Казахстан, а к началу 2010-х она сползла уже на 6-е место, после Азербайджана и Туркмении. То есть, возникло непреодолимое противоречие: выбранный путь не может быть не верен, а жизнь почему-то лучше не становится...

18.

И чем сильнее Украина отставала от России и Беларуси, тем болезненнее становилась идеология, которой пейзаж украинсокго города или села буквально пронизан. Задолго до 2014 года у меня возникло ощущение, что Украина превратилась в самую враждебную России страну. Причём здешняя русофобия - в первую очередь культурно-историческая, и лишь затем - гражданская, а вот этнической русофобии (пресловутое "избили за русский язык") тут практически нет: всё же если в Прибалтике или Молдавии национальность - это врождённое свойство, то здесь национальность - это в первую очередь идеология, которую с одной стороны может исповедовать человек другого этнического происхождения, а с другой - которая становится чем-то вроде религии со своими набором обязательных к исполнению догм.

19.

Задолго до нынешней катастрофы появились все эти термины типа "свидомых" или "проф.украинцев". В сетевой дискуссии я таковых вычислял с 2-3 комментах чисто по стилю общения: навязчивость, демагогия (хотя у самых профессиональных - наоборот, очень проработанная аргументация с картами и выкладками... которая при мне не раз разбивалась как карточный домик, когда более компетентный, чем я, оппонент ловил их на подтасовках), но самое главное - постоянная аппеляция к гуманитарным категориям. Менталитет, цивилизационный выбор, религиозная принадлежность, особенности языка - всё это преподносилось как главные факторы уровня жизни, какие уж там экономические ниши и рынки сбыта! Ещё - весьма специфическая логика, заключавшаяся в том, что в причинно-следственных связях ключевую роль играли не события, а свойства. То есть, всё на свете происходит просто потому, что эти - такие, а те - сякие: например, рабы и свободные люди, или эльфы и орки... И что бы ни делал эльф (материться, хамить, убивать) - он эльф, а за что бы ни боролся орк - он орк, который не имеет достоинства и понимает только силу.

20.

Помню, как-то в комментах у Перископа один украинец доказывал, что все русские вырастают рабами просто потому, что мы называем детей изменённым на одну букву словом "рабёнок", а после ссылки на Фасмера заявил, что Фасмер - "пропагандон". Другой выводил у меня в комментариях концепцию русской лени от слова "неделя" - мол, у других славян этим словом ("нет дела") назывался только день для отдыха, а вы стало быть всю седьмицу бухаете? Строились какие-то дичайшие, настолько громоздкие, что я их даже не воспроизведу по памяти, историко-культурологические концепции, призванные продемонстрировать заведомую ущербность русских. Почему же тогда Россия богаче Украины? Сначала уповали на нефть, но нефть - это слишком техногенно, более подходящее объяснение - потому что всё хорошее в России от украинцев! И если в 2011-м они боролись с придуманным скорее не в Москве, а где-нибудь в Харькове тезисом "украинцев придумали в австрийском генштабе", в 2013-м доказывали, что "русских не существует, есть финно-угорские дикари с ордынском менталитетом, утопившие Русь-Украину в крови и присвоившие её имя", а в 2013-м и вовсе пришли к мысли, что Россия - проект украинской шляхты 17 века, вышедший из под контроля. В общем, со всеми этими концепциями украинские патриоты заигрались до полного ухода в параллельный мир, ведь только в параллельном мире можно было спрятаться от осознания, что Альтернативная Русь не удаётся.

21.

Сказалось и традиционно украинское незнание меры. И если в Прибалтике монументы своим ССовцам запрятаны где-то в глубинке, то здесь СС "Галичина" увековечена на знаменитом Лычаковском кладбище Львова. Агитки Геббельса выдаются за чистую монету, и подрыв советскими подпольщиками Успенского собора Киево-Печерской Лавры стал абсолютной аксиомой, а фашистские листовки о намерении депортировать всех украинцев до единого в Сибирь за то, что "при немцах узнали европейскую жизнь" выдаются за реальные планы советской власти, "даже сам Хрущов подтвердил!". Помню, я дня три не мог прийти в себя, когда один товарищ мне доказывал, что в расстрелах Бабьего Яра целиком и полностью виновна советская власть: мол, после подрыва Крещатика НКВДшниками у немцев выбора не оставалось, кроме как убить всех евреев... ничего не напоминает из прошлого года?

22.

Наконец, ко всему этому добавилась совершенно бесчеловечная концепция "ватников", означавшая в первую очередь полную бескомпромиссность: у людей, исповедующих иные взгляды нет ни достоинства, ни воли, а стало быть чужое мнение могло быть только проплачено российскми деньгами или прозомбировано российской пропагандой. То есть, в сухом остатке получалось: весь народ Украины в едином порыве за одну идею, а кто нет - те и не совсем люди, чего с ними считаться?

22а. перевод: "Оболонь - территория, свободная от донецких".

В общем, о роли России в нынешней ситуации можно спорить, но моя позиция основана исключительно на том, что ещё до весны-2014 на Украине был готов уже полный набор ингредиентов для гражданской войны, которые достаточно было лишь перемешать. Равно как и то, что почва для радикальной русофобии была подготовлена, и "никогда мы не будем братьями" было сказано за много лет до событий в Крыму.

23. Севастополь.

Специфическая логика, описанная выше, же берёт своё и тут. Вот допустим есть опыт Первой Чеченской войны и разрушения Грозного. Я весной думал, что не могут же они не учесть этого опыта, самого отрицательного в постсоветской истории, и не понять, какие последствия влоть до терактов в Киеве с захватом заложников это может привести. Наивный! Оказалось, что напротив - "разрушенным Грозным" украинские патриоты будут раз за разом оправдывать обстрелы донбасских городов.
В общем, не отрицая участия России в украинской войне, я считаю, что война эта зародилась внутри Украины и стала следствием нескольких несовместимых тенденций, прогрессировавших все годы её независимости и в феврале-2014 прошедших "точку невозврата".

24. а это в русской глубинке.

Напоследок - пару слов о Молдавии, хотя в ней ключевой момент - отношения не с Россией, а с Румынией, столь знакомым "старшим братом, от которого этот край искусственно оторвали", и мне тут как-то всё попадались "небратья" (причём независимо от того, за Россию они были или за евроинтеграцию). Русских в Молдавии 5%, украинцев - 8% населения, но все три народа православные, и между русским и молдаванином дистанция какая-то в самый раз: без отчуждения, как в Прибалтике, но и без взаимопревращения, как с белорусами и украинцами.

25а.

И хотя, говорят, в стране довольно сильная государственная русофобия (во многом поддерживаемая Румынией), бытовой русофобии я тут не замечал ни разу, и даже наоборот - часто встречал явную симпатию. Да и бедность тут ниже той черты, после которой ностальгия по СССР не изводится никакой пропагандой. Молдаване - кажется, единственный народ Западного пояса, не одержимый идеей культурного превосходства над русскими. При этом почти каждый встречный расскажет, где и кем он в России работал (один строил дачу, другой водил автобус и т.д.), а вот работавшие в Европе мне встречались на порядок реже - может, они просто богаче и не ездят общественным транспортом? Как бы то ни было, с молдаванами общаться мне было как-то даже легче, чем с белорусами.

25.

Да и просто есть ощущение, что Молдавия, получившая недавно безвизовый режим с Евосоюзом, от нас довольно далеко и нам особо нечего делить. Хотя вообще-то между нами вбит очень глубокий клин - Приднестровье:

26. русский солдат стережёт мост в Бендерах.

При этом за последний год у меня сложилось впечатление, что всяческие литовцы, украинцы (сами же, между прочим, когда-то воевавшие на стороне ПМР) и родная интеллигенция за территориальную целостность Молдовы радеют куда больше, чем сами молдаване. Молдавия хоть независимости ПМР и обещает никогда не признать, а отношения двух стран (признанной и непризнанной) на удивление конструктивны, между ними свой торговый оборот и человеческие контакты. Молдаване, как ни удивительно, уважают российских военных, которые пресекли войну и тем самым спасли немало жизней. В общем, как мне показалось, молдаване понимают приднестровцев намного лучше, чем украинцы - крымчан и донетчан, хотя всё же не могу понять, зачем молдавская власть с таким упорством цепляется за непризнание вполне состоявшегося государства.

26а.

Впрочем, присутствие России в ПМР очень заметно... а что, простите, нашей стране ещё было делать?

27.

В общем, картину я нарисовал весьма безрадостную, и я считаю, что виноваты в нынешней ситуации в той или иной мере все, кто к ней причастен. Страны Западного пояса - они маленькие (даже Украина, с её 50-миллионным некогда населением: кто-то метко обозвал её "быком, который возомнил себя тушканчиком"), но влияние их на мир оказалось непропорционально велико: имея исключительно психологическое и стратегическое значение для России, клюнуть медведя они могли достаточно болезненно, чтобы тут взревел и наломал дров. И то, что с первых лет после распада СССР большинство из них заняли резко антироссийскую позицию, и предопределило повестку на многие годы вперёд. Большой Запад, в первую очередь США, их в этом безоговорочно поддержал, и тут возникает принципиальный вопрос, что же первично: Америка и Европа поддерживали их ценой ссоры с Россией потому, что "не могли поступить иначе", или же наоборот - эти страны лишь кинжал в Руке Вашингтона? В любом случае, напряжение в Восточной Европе, её постсоветской части, и стало главным камнем преткновения России и Запада.

28. две крепости на границе, слева европейская Нарва, справа русский Ивангород.

Что могли сделать сами эти страны? Не идти с Россией на демонстративный конфликт: не городить "неграждан", сохранить особый статус русского языка (по крайней мере в Эстонии, Латвии и на Украине), не ставить под сомнение героику Великой Отечественной и уж хотя бы не ломать памятники советскому солдату. Проще говоря, преодолеть страх, потому что именно страх, что Россия вернётся и вновь отберёт независимость породил "эффект самосбывающегося пророчества", от которого всем сделалось ещё страшнее.
России же при таком раскладе следовало признать за этими странами право на своих героев, даже если герои эти воевали с Россией (потому что да, мне не понятно, чем тот же Мазепа хуже, например, Салавата Юлаева?) и не противодействовать их курсу на евроинтгерацию. Если бы Россия этого не сделала - это бы очень сильно добавило правоты местным русофобам.

29. памятник в Остроге.

Что мог сделать Запад, в первую очередь Евросоюз, куда они так стремятся? Выступить в роли мудрого аксакала, примиряющего разгорячённых соседей. Россия в этом смысле тоже "страна, убегающая от Старшего брата" (в роли которого как раз-таки "коллективный Запад"), и преодолеть вековое недоверие очень сложно: всё, что может быть интерпретивано как враждебность, интерпретируется как враждебность. В данном случае именно Запад (США, Евросоюз, Германия и т.д.) имел возможность требовать от этих стран всего того, что описано в прошлом абзаце - уважать культурно-языковые права русской общины, не трогать историю Второй Мировой. Если бы Евросоюз, принимая какую-нибудь Латвию, образцово-показательно прикрыл лавочку с "негражданами" и признал противозаконной реабилитацию латшыского СС - это было бы самым наглядным доказательством того, что никакой антироссийской политики Запада нет. А так... вдруг она действительно есть?!

30. немецкое кладбище в Балтийске - самом западном городе России.

И ещё - раз и навсегда забыть разговоры об уравнении СССР и Третьего Рейха. Вернее, тут уж или уравниваем ВСЕ когда-либо бывшие на Земле тоталитарные режимы (например, когда в ряд Гитлера и Сталина добавляют ещё и Мао, это звучит абсолютно по-другому - просто список крупнейших диктаторов ХХ века), или каждый случай индивидуален и моего погибшего на войне прадеда не ждёт одна историческая яма с убившим его фрицем. Пока русский народ значился жертвой сталинизма, а красноармеец в Европе - освободителем от фашизма, в "миллионы расстрелянных лично Сталиным" (с) я охотно верил, но навязчивые попытки уравнять русское с советским, а советское с нацистским и стали главным поводом усомниться.

31.

Наконец, что могла сделать Россия? "Меньше слов, больше дела".
В Прибалтике - как мне кажется, стоило просто смириться с тем, что она уже не наша и все её выверты с историей и языком уже не наше дело (закрывают же наши глаза на те же самые вещи в каком-нибудь Узбекистане!). Зато - сразу ввести безвизовый режим для неграждан (в том числе натурализовавшихся бывших неграждан), наделить рядом преимуществ на территории РФ (скажем, в вузы поступать наравне с россиянами) и т.д. - я, увы, не юрист, всех форм подобной помощи описать не могу.
В Калининграде - сделать для области-эксклава исключение во всяких мерах типа автопошлин-2009 или эмбарго-2014.
На Украине - отложить в сторону концепцию Русского мира и разговаривать с украинцами как с отдельным народом, потому что кто бы ни обвинял меня за это в русофобии, но украинцы действительно отдельный народ со своей историей, языком и культурным кодом. Однако идентичность их, как уже говорилось, имеет несколько корней, и надо было всячески поддерживать тот, на котором она могла стать пророссийской; из Харькова можно было вылепить культурную столицу не хуже Львова. Украина же могла бы при распаде СССР вернуть России Севастополь (даже не весь Крым!) на выгодных для себя условиях (скажем, безвозмездное и свободное базирование в нём ВМСУ) - тогда бы пристрастности между двумя странами было бы на порядок меньше.
И лишь с Молдавией противоречия (Приднестровье) были с той поры неразрешимы.

32. Конармия где-то в Галиции.

Словом, надо было в сущности немного - всем уважать друг друга.
И в 2010-м свои первые поездки по Западному поясу я делал с убеждённостью, что противостояние России и Америки должно сойти на нет и скоро вместо Запада в мире будет Север. В 2014-м же я уезжал оттуда с осознанием, что война продлится ещё годы, а вражда и недоверие будут, видимо, всегда. Я этому не рад. И одно из лучших воспоминаний тех путешествий - полуторачасовая прогулка на деревянной ладье в компании эстонцев и американца к русской границе на Псковском озере...

33.

Напоследок - несколько кадров по дороге домой из Финляндии, первой непостсоветской страны в моих самостоятельных путешествиях и на мой взгляд единственной страны, сумевшей стать по-настоящему независимой от России - ведь вечный страх и попытка убежать тоже является формой зависимости:

34.

О Хельсинки у меня было 4 поста:
Первые впечатления о Европе.
Виды города и пейзажи.
Транспорт финской столицы.
Планировал ещё 5 об отдельных районах - но понял, что нет ни времени, ни сил.

35.

36.

37.

38.

Особого контраста с Россией-то и нет: по отдельности всё это можно увидеть и в Подмосковье, и в Ленобласти. Только в Финляндии это норма, а у нас - нечто редкое и замечательное.... но точки соприкосновения миров всё же есть. Ближе к границе уже и надписи дублируют по-русски - финнов это не унижает.

39.

Странный этюд на заправке у Котки с калло - финской цыганкой (!):

40.

На границе, вопреки расхожему мнению, финский пограничник был угрюм (хотя и говорил по-русски с едва заметным акцентом), а русская пограничница чуть-чуть повеселее. Ни до Выборга, ни за Выборгом я не увидел обещанных мусорных куч, покрывающих толстым слоем обочины, хотя честно вглядывался на предмет этого стереотипа. Всё, я вернулся на родину!

41.

В Финляндию, а также в Польшу, я когда-нибудь поеду снова, так же основательно, как в Прибалтику или на Украину... но я не знаю, доживёт ли до тех поездок моё активное присутствие в ЖЖ. По крайней мере на ближайшие год-два с европеистикой я беру паузу, а буквально через несколько дней и вовсе улетаю в Среднюю Азию.