Спецпред Путина Сергей Иванов работает слесарем в Кивиыли? Борьба с отмыванием денег в Эстонии местами доходит до абсурда.

Все началось с того, что бухгалтер фирмы не смог перевести зарплату одному работнику из Кивиыли, поскольку Swedbank заблокировал платеж. Этим летом в концерне Alexela произошел странный случай, который наглядно иллюстрирует, насколько абсурдной может быть в Эстонии борьба с отмыванием денег, пишет Delfi со ссылкой на Eesti Ekspress.

Фото: 24smi.org

Причиной стало имя получателя — Сергей Иванов. Банк прислал Alexela письмо с просьбой предоставить дополнительные данные об этом человеке. Автор письма, похоже, и сам понимал нелепость ситуации, поскольку написал: ”Заранее прошу прощения, скорее всего, г-н Иванов — это тезка [специального представителя президента РФ Владимира Путина Сергея Иванова], поэтому, к сожалению, мы должны провести этот процесс”.

Далее следовала официальная часть письма: "KKT Oil совершает платеж получателю Сергею Иванову с пояснением ”зарплата за март” на сумму 424.63 €. Просим предоставить информацию о Сергее Иванове: копию удостоверения личности, дату рождения, место рождения, точный адрес проживания и полное имя. Платеж может противоречить установленным международными санкциями ограничениям”.

Финансовый директор Alexela Тоомас Вирро ответил банку: ”Неужели ваше подразделение по борьбе с отмыванием средств действительно подозревает, что бывший глава администрации Кремля и многократный министр РФ теперь работает у нас в Кивиыли слесарем? Конечно же, мы должны выполнить вашу просьбу, но меня действительно так и подмывает передать эту информацию в рубрику юмористических новостей Eesti Eks­press”.

У исполнительного директора Alexela Андреса Лаане есть еще одна ”веселая” история. Так, во времена, когда он работал руководителем эстонского филиала Nordea, один из его коллег приобрел для своего литовского коллеги билет на таллиннский концерт шведского гитариста-виртуоза аргентинского происхождения Хосе Гонсалеса. Литовский коллега перевел ему деньги за билет, написав в пояснении "for Gonzales”. И это имя показалось банку странным. Деньги удерживались около трех недель. ”Я до сих не понимаю, почему никого из них в целях профилактики или в качестве предупредительной меры не арестовали, ведь, находясь на свободе, они могли согласовать свои ответы”, — смеется Лаане.

"На самом деле у нас нет претензий ни к Swedbank, ни к другим банкам, просто эти регуляции стали слишком нелепыми”, — добавляет он.

Но это — лишь цветочки по сравнению с тем, что банк захотел закрыть счета смежного предприятия Alexela — Alexela Bunkering. Более того — все же закрыл счет транзитной фирмы Alexela Logistics. После этого владельца Alexela вместе с компанией крупных эстонских предпринимателей решили сами приобрести какой-нибудь банк. Они договорились о покупке с владельцами Tallinna Äripank, но сделке помешала Финансовая инспекция, посчитав, что банку нужен один ключевой инвестор. Этот вариант покупателям не подошел и сделка не состоялась.

”Борьбой с отмыванием денег у нас напрямую занимается около ста человек. А также менеджеры по обслуживанию клиентов и т. н. задняя комната”, — говорит руководитель отдела рисков Swedbank Рауль Вахтра. На все это уходит много денег, поэтому банки избавляются от мало-мальски подозрительных клиентов.

Подобное отношение на собственной шкуре испытал и житель Таллинна Александр Уткин, занимающийся поставками каучука и химии для резиновой промышленности. SEB Pank сообщил, что в конце мая закрывает счет принадлежащей ему фирмы Scanvic Chem. В письме банка сообщалось, что банк имеет право прекратить клиентские отношения без объяснения причины, оповестив об этом за месяц.

Уткин попросил банк еще раз взвесить свое решение, отметив, что в условиях мирового кризиса и пандемии тот тем самым оказывает медвежью услугу экономике страны, поскольку Scanvic Chem поставляет сырье, в котором нуждаются многие эстонские предприятия. Scanvic Chem — серьезная фирма. В прошлом году ее оборот составил 4,3 млн евро, прибыль 242 000. Два года назад прибыль была 1,5 млн евро. В первом квартале текущего года фирма заплатила налогов на 50 000 евро.

”Как мы должны работать, если не знаем правил игры? У меня очень прозрачный и понятный бизнес. Ваше решение для меня совсем непонятно…”, — написал бизнесмен банку.

Представитель банка ответил, что они не обязаны аргументировать закрытие счета. Уткин сказал изданию, что, скорее всего, банку не понравилось, что он ведет бизнес с Украиной. ”Украина — ассоциированный член ЕС, но банк рассматривает ее как территорию риска”, — недоумевает он.

Уткин обратился в Финансовую инспекцию, но с таким же успехом он мог бы попросить помощи у стенки. Руководитель отдела надзора за финансовыми услугами Мари Пуусааг-Тамм ответила, что речь идет об отношениях между клиентом и банком и если Уткин не согласен с решением SEB, пусть идет в суд.

”Закрытие счетов — очень большая проблема. Она затрагивает сотни и тысячи предприятий”, — говорит Уткин. Сейчас его бизнес обслуживает Tallinna Äripank.

То, что банки иногда, действительно, перегибают палку, признают многие. Эта проблема периодически обсуждается и в финансовой комиссии Рийгикогу. Михкель Руубас из бюро данных по отмыванию денег, например, говорит, что если банк не аргументирует прекращение клиентских отношений, то потенциальный нарушитель получает сигнал: тебя подозревают, уничтожь улики! Честные же предприниматели страдают и не знают, что делать.

С проблемой чрезмерного усердия в борьбе с отмыванием средств в последний год часто сталкивается и канцлер права Юлле Мадизе. ”Желание банков снизить возможные риски понятно. С отмыванием нужно бороться систематически”, — написала она в марте министру финансов Хельме и добавила, что в свете этого банки все же не должны преследовать людей. Мадисе отметила, что ей известны случаи, когда банки ограничивали доступ к основным услугам (интернет-банк, платежи, снятие денег) или закрывали счета людей и отказывались открывать новые. Это, по ее словам, ставит людей в сложную ситуацию, так они они не могут заплатить по счетам и т.д.

В соответствующих кругах уже давно говорят, что Эстонии нужен финансовый омбудсмен, который занимался бы досудебным решением споров между клиентами и финансовыми институтами. Но когда появится такой человек и появится ли вообще — сейчас неизвестно.