Ташкент: город хлеба без зрелищ

Владение русским языком как признак высших сословий, «чёрный рынок», стройки, ожидание прихода на престол дочери Каримова – либерала и профессора. Друг Блога Толкователя Алексей Аликин посмотрел, как живёт современный Ташкент.

Веселье началось уже по прилёту в аэропорт: что-то случилось с лентой транспортёра на выдаче багажа, и поток чемоданов, баулов, плазменных телевизоров и прочих ценных товаров вдруг забурлил омутами заторов. Ценные товары начали падать на пол, несколько человек полезли на ленту прямо по чужим вещам, другие начали стаскивать их обратно, и так невозможная суета стала еще невозможнее…и вдруг транспортер снова заработал. В этот момент в окружающей каше криков и ругани я услышал тихое замечание на русском – «А что вы хотели? Ташкент это вам не Швейцария». На улице пошел мокрый снег с дождем – столица Узбекистана распахнула свои гостеприимные объятия для гостей из далекой Москвы.

Надо сказать, что оказался я в этом иногда солнечном краю случайно – занесло новогодним ветром семейных обстоятельств. Впрочем, большинство пассажиров моего рейса тоже явно не были туристами, – еще рано говорить о среднеазиатских Бали, Гоа или даже Паттайе, – люди в основном летели домой или в гости к родственникам с подарками.

Пусть Узбекистан внешне и не похож на страну улыбок, но всё же имеет с ней много общего – так, в обоих государствах формально есть все демократические институты от парламента до конституции, но на практике это лишь крохотная завитушка в сложном азиатском узоре. Правда, в Таиланде реальная власть достаточно щедро распределена в верхних слоях образованного городского населения, а в Узбекистоне безраздельно правят несколько переплетённых семейными узами кланов во главе с бессменным Исламом Каримовым.

Сложно сказать, что лежит в основе стабильности каримовского режима  – талантливое руководство, культурные особенности региона, а может и вовсе «хлопковая игла» и миллиарды гастарбайтерских долларов, но результат можно увидеть невооруженным взглядом. Улицы запружены машинами местного производства (выпускаемые по лицензии Дейву и Шевроле), полки магазинов забиты импортными товарами, по всему Ташкенту строятся новые дома, а в самом центре возводят целый квартал элитного жилья.

При этом остаётся стойкое ощущение дежавю – забавно наблюдать, как отдельные особенности других постколониальных государств смешиваются здесь в пёстрый калейдоскоп: например, в Узбекистане нет такой безумной инфляции как в Зимбабве, но люди тоже ходят в магазин чуть ли не с мешками денег. Всё потому, что официально инфляции в стране вообще нет и, уже много лет, самой крупной купюрой остается 1000 сум, что по официальному же курсу равно где-то 17 рублям (а на деле всего 11).

Чёрный рынок процветает, причем сложно определить черту, где он переходит в обычный. Восточных базаров в Ташкенте миллион, от огромных Алайского и Фархадского, до безымянных квартальных рынков, но на каждом есть красивые залежи гранатов, айвы, горы специй для плова, тандыры где пекут лепешки, самсу, манты. И тут же рядом, где-то между чайхоной и глиняными поделками, меняют доллары, евро и рубли, предлагают услуги в получении регистрации, водительских прав, а также многое другое. В общем, фото передают атмосферу этих контрастов.

При таком раздолье сочащейся из всех пор коррупции, чиновники и стражи порядка, встреченные на моем пути, были вежливы и приятны в общении. В канун нового года, на улицах было полно милиционеров в ярко зелёных куртках, напоминающих форму московских клининг-менеджеров, однако никаких зверств или разгонов несогласных наблюдать не пришлось. К европейцам местные копы обращаются на русском, документов предъявить не просят, в худшем случае досматривают вещи.

Но к стабильности здесь всё-таки относятся всерьез. В построенном ещё в советское время метро повесили новенькие табло с оруэлловской надписью «Бдительность – залог нашей безопасности», забыв при этом поменять древние электронные часы. Независимые СМИ отсутствуют как класс, все местные телеканалы и сайты выдают политически грамотную информацию. Впрочем, непонятно кто является аудиторией этих каналов, ведь большинство горожан уже давно завели спутниковые тарелки и смотрят то же самое, что и россияне.

К вопросу о русском языке: стоит отметить, что  в советское время Ташкент считался городом культуры и науки, с множеством университетов, НИИ, театров и прочих рассадников цивилизации в которых работали в основном русскоязычные специалисты, не только русские, но и евреи, греки, армяне. Узбекское население, за исключением «партийной элиты» практически находилось на положении колониальной обслуги, и даже местная мафия цеховиков (о которой стоит написать отдельно) и то состояла из евреев.

С развалом СССР, не в силу мифических гонений, а из-за банальной экономики, многие русскоязычные колонисты уехали в метрополию, либо на исторические и доисторические родины (Израиль, США, Германия). С одной стороны настала долгожданная свобода, с другой – большинство узбеков осталось у разбитого корыта – ладно ученые с актерами, не хватало банальных инженеров и бухгалтеров. Со временем перекос был исправлен, в том числе за счёт оставшихся нацменьшинств и немногочисленных возвращенцев, но всё же период застоя остался в памяти местного населения как «потерянный рай» и ностальгия по советскому в широком смысле здесь крайне велика. Так что, русский язык не только по-прежнему широко распространен, но и престижен – чем чище человек говорит по-русски, тем выше его социальный статус.

Причём отношение к русскому языку стоит отделить от отношения к самим русским. Их зачастую не любят – рассказывают, как до появления «урусов» на домах не было замков, а из арыков (сеть городских канав, играющих роль канализации и водопровода одновременно) можно было пить чистую воду. С «урусами» появилось воровство, пьянство, грязь, а в арыки стали плевать и справлять нужду. Возможно это сказки местных бабаев, но интересно как русский язык стал средством общения между автохтонами и нацменьшинствами, исключая из процесса самих русских.

Интуитивно, образованные узбеки стремятся всё же не в Россию, а дальше на Запад.

Не случайно, в Ташкенте, где никогда не было проблемы дешево и вкусно поесть, стали появляться сетевые бигмачные, а также пабы, рестораны немецкой и французской кухни. Самым шиком для интеллигентной ташкентской семьи по-прежнему является гамбургер (или местная его версия – пидебургер), картошка фри и граненый стакан кока-колы. Из последнего, что мне показал мой знакомый (бизнесмен средней руки), это модное заведение «CFC», торгующее жареной курятиной. Сиэфси, это потому что Кэфси запросили слишком большие деньги за бренд, а борьба за авторские права в стране, где в дорогих видеосалонах продают «двд-р» болванки с последними новинками, пока еще не достигла высот михалковской России.

Более серьёзным примером узбекского западничества является работа Гульнары Каримовой, старшей дочери президента, а также профессора, посла Узбекистана в Испании и, естественно, очень талантливой бизнес-вумен. Помимо всего прочего, под её руководством находится фонд «Форум культуры и искусства Узбекистана», при помощи которого были организованы показы узбекских мод в Париже и Нью-Йорке. Именно её прочат в преемницы президента, что, скорее всего, будет означать более прозападный и либеральный курс государства.

Но и сейчас, по крайней мере Ташкент остается светским и мультикультурным городом. Пусть в Узбекистане официально 93% мусульман, но эта цифра сродни количеству православных в России. Кстати православных в Узбекистане даже меньше, чем протестантов, что объясняется повышенной активностью корейских христиан. С южнокорейскими проповедниками даже вяло пытаются бороться, отнимают помещения и как-то ещё обижают, но я своими глазами наблюдал проповедь на открытом воздухе (а ташкентский декабрь  лишь чуть мягче московского), собравшую около 500 человек, в основном русских и корейцев.

Но самое приятное в Ташкенте это не свобода совести, не русский язык вокруг и даже не местный плов, а низкие цены практически на всё, кроме бытовой техники. Да, за первый айпад здесь просят 900 баксов, а про айфон вообще лучше не спрашивать, зато обед в дорогом ресторане на троих обойдется где-то в 1200 рублей. В чайхоне дастархан с шашлыком, пловом, лагманом в непотребных количествах человек эдак на пять – рублей 600. Такси есть, но все ездят на частниках – самая большая цена, которую пришлось платить 4 доллара до аэропорта. Лепёшка на базаре стоит 6 рублей, фрукты, мясо овощи – как сторгуетесь, но местные декхане ребята честные, мне даже пару раз возвращали лишнюю купюру. Интернет здесь крайне медленный, адсл и выделенка только ещё появляются, широко распространен только диал-ап, по цене 30-40 центов за час. Ну и самое важное – местное пиво ужасно, но стоит до 20 рублей, местные гурманы предпочитают «Балтику».

Из Ташкента я уезжал в гораздо более приподнятом настроении, чем в первый день. Пусть эта «жэмчужина» евразийских степей крайне далека в своем развитии от мегаполисов Европы и другой, не средней Азии, а советский лоск давно облез, но здесь есть свое очарование. Сложно советовать такое путешествие и искушенным туристам, но если вы не чужды приключений и хотели бы взглянуть на то, как живут в бывшем советском «Индокитае», начните с Ташкента – это конечно не Швейцария, но хотя бы и не Могадишо.

А это то самое узбекско-псевдоамериканское изобретение – пидебургер: