Ученый о возможности соседства под одной крышей языков "аборигенов" и "понаехавших"

Доктор наук и лектор Нарвского колледжа Тартуского университета Юлле Сяэлик утверждает на страницах ”Учительской газеты”, что будущее, скорее всего, не за моноязычными и -культурными школами. Автор статьи-мнения своими глазами видела, как в зарубежных общеобразовательных учреждениях сосуществование различных культур и языков воспринимается не как потенциальная угроза, а как обогащающая ценность и развивающая возможность.

Иллюстративное фото: Priit Simson / Delfi.ee

Местные самоуправления находятся в затруднительном положении — количество учащихся сокращается, а содержание больших и роскошных школьных зданий становится всё накладнее. Чем меньше школьников, тем меньше поступлений в виде подушного налога.

Проблему пытаются решить при помощи слияния школ. А что, если до сих пор в одних школах языком обучения был эстонский, а в других — русский? На протяжении десятилетий в эстонских школах использовали только один язык обучения. А если обучать детей на двух языках, да так, чтобы каждый ребёнок мог обращаться к учителям на своём родном?

Школьную систему, строго придерживающуюся принципа моноязычия, можно назвать сегрегационной, т.е. разделяющей или обособляющей. По мнению поборников национализма, это единственная возможность защитить свой язык и культуру. Неужели школьникам и вправду невозможно учиться в одном здании на нескольких языках? К решениям, содействующим объединению, в Эстонии почему-то относятся отрицательно.

Есть страны, в которых ради защиты собственного языка иммигрантов очень быстро заставляют вливаться в общество именно с помощью монополии языка обучения. Например, дети прибывающих в Финляндию переселенцев к концу первого года пребывания в стране овладевают финским на уровне А2, идя потом учиться дальше в школы с финским языком обучения.

Латвия тоже взяла курс на полный перевод школ на латышский язык обучения, однако тревожные нотки доносятся как из самой Латвии, так и из соседствующей с ней России, причём в обеих странах подобное решение считают дискриминационным. По утверждению протестующих, доступность общего образования на родном языке является элементарным правом любого человека. В Финляндии всё не так, но из-за этого там не вспыхивают восстания и не организовываются антигосударственные акции.

В русскоязычных гимназиях по всей Эстонии обучение частично происходит на эстонском языке. Это стало компромиссным решением, до сих пор вызывающем напряжённость, поскольку выпускники таких школ демонстрируют при поступлении в вузы эстонский весьма сомнительного уровня. Быть может, настала пора найти какое-то иное решение?

Итальянский, немецкий, английский и латинский — учить параллельно или по отдельности?

На севере Италии официально используют следующие языки: итальянский, немецкий и ладинский (не путать с латынью!). Школы в том регионе строго придерживаются принципа обучения на одном языке, два же других языка изучаются как иностранные. Английский, конечно же, учат тоже.

От этих учебных заведений отличается одна начальная школа в Брессаноне, в которой урок природоведения для всех детей провели на немецком вне зависимости от их родного языка.

Следующий урок был уже на итальянском. В этой школе ребёнок может разговаривать на своём родном языке, однако учителя ведут уроки каждый на своём языке обучения.
Мне удалось побывать в школе, находящейся в том же регионе Италии, — в городе Больцано. Используемые в ней принципы работы помогли бы решить некоторые проблемы школ и в нашей стране. Независимо от происхождения учеников, их родного языка или предыдущего опыта учёбы в школе (читай: его отсутствия), все учащиеся в течение всего учебного года работают во имя одной замечательной идеи — подготовки к большому весеннему концертному представлению. Что, кажется странным? Мол, что это за учебная деятельность такая?

На самом деле, в этой школе в Больцано учатся очень даже много. В ней и помощь в учёбе оказывают, и языки изучают, а также дают всё необходимое для общей образованности. Основой функционирования этой школы является вера в то, что у каждого ребёнка есть какой-то потенциал и интерес к чему-то, причём не зависящие напрямую от его родного языка или академических способностей. В начале учебного года на занятиях по интересам дети могут попробовать себя в разных областях: в пении, танцах, акробатике, игре на музыкальных инструментах. Занятия могут проходить на итальянском, немецком или английском языке. Позднее ребёнок сам решит, чем ему в дальнейшем заниматься и какой вклад он внесёт в весеннюю постановку. Помимо разучивания песен-танцев-трюков дети сами шьют костюмы, рисуют плакаты, настраивают звук, выставляют свет и играют на музыкальных инструментах.

В больцаноской школе верят, что танцы, музыка и искусство воспринимаются всеми универсально, и потому прибывающие из горячих точек беженцы с травмированной психикой смогут познать чувство успеха — поначалу ведь можно обходиться и минимальным словарным запасом. Языковые навыки развиваются в ходе какой-то деятельности. Занятия по интересам стоят в расписании как обычные уроки. С одной стороны, подобная система позволяет занять в школе всех детей. В то же время результатом совместных усилий родителей, школы и всего региона становится весенний концерт. Энергия, энтузиазм и задор, которые источали хор и дети любого возраста с различным жизненным багажом, были потрясающими.

Немецкий и французский языки. Трансграничное сотрудничество

В немецком городе Фрайбург-им-Брайсгау, расположенном недалеко от границы с Францией, есть двуязычная школа. Помимо учебного направления учащиеся и их родители могут выбирать в ней желаемые предметы, интенсивность их изучения, а также язык обучения.

Например, можно выбрать обычное и углублённое изучение математики, историю можно один год изучать на немецком, а в следующем — на французском языке и т.д. При этом действует правило, что язык обучения должен быть родным для преподавателя. Это исключает использование неправильных или упрощённых лингвистических конструкций. Школа очень популярна как во франко-, так и в немецкоязычных семьях, поскольку многие родители заинтересованы в том, чтобы их дети были многоязычны и успешны. Они верят в то, что это сделает их более пробивными.

Мне удалось побывать на уроке музыки, проводимом на французском языке. Дети из немецко- и франкоязычных семей занимались вместе. Общаясь друг с другом, один задавал вопросы на французском, другой отвечал на немецком, а потом наоборот. Учительница говорила преимущественно на французском языке, делая некоторые пояснения на немецком, но повторяя их потом и на французском. По словам педагога, для неё и её учеников лавирование между двумя языками вообще не проблема.

Быть может, и в Эстонии страх потерять свою идентичность и вымереть как народ должен смениться размышлениями о будущем детей и развитием у них ещё в школьные годы навыка выживать в многоязычной среде?

Эстонский, русский и английский языки. Что дальше?

В столичной Открытой школе, начавшей свою работу осенью 2017 года и ставшей очень популярной, дети учатся на эстонском, русском и английском языках. Следовательно, и в Эстонии можно в одной школе параллельно использовать несколько языков. Выяснилось, что различные виды языкового погружения оказывают благотворное влияние как на лингвистические способности детей, так и на их умение социализироваться с непохожими на них людьми. Также выяснилось, что пребывание среди непохожих на тебя людей может как раз таки усилить национальную идентичность.

Результаты исследования, проведённого в 2014-2015 гг., свидетельствуют о поддержке большинством русскоязычных жителей Эстонии и большей части эстонцев той точки зрения, что учащиеся, родным языком которых является русский или эстонский, могли бы учиться вместе в школах с эстонским языком обучения, в которых обучение на русском было бы одним из выбираемых направлений. Нам пора выбрать, продолжить ли заниматься самообороной и бояться вымирания, или начать совместное обучение и воспитание. Не исключено, что снизить градус напряжённости помогло бы и то, если учебная программа давала бы возможность выбирать в качестве языка обучения английский — язык более нейтральный, но в то же время очень нужный. Это расширило бы выбор языков обучения и повысило бы гибкость подхода.

Если принимать решения, касающиеся будущего, исходя из опыта прошлого или только обстоятельств настоящего времени, то я осмелюсь усомниться в успешности Эстонии. Бездумное копирование любых иностранных новшеств мне тоже не по душе, но пытаться выбраться из застоявшегося болота или подглядывать в щёлку забора за происходящим на ”главной улице” всё-таки надо. Я своими глазами видела, что одновременно несколько языков под одной крышей — это реальность. Какое же решение было бы наилучшим для Эстонии? Хочется надеяться, что время покажет, а исследования и компетентные люди, принимающие решения, внесут ясность в этот вопрос.

Боюсь показаться слишком оптимистичной. Иногда так и подмывает спросить, в Эстонии хоть какие-либо перемены вообще можно осуществить мирным путём в ходе переговоров? Возможно ли найти решение, одинаково понятное и приемлемое для всех?
Понятно, что перемены приводят к тревожности и неуверенности в себе, но жизнь и обстоятельства — они и есть переменчивы, а сопутствующие им преобразования неизбежны. Быть может, настала пора сообща подумать над сутью перемен, а также попытаться их совместно спланировать и осуществить?