За что воюют боевики и что они хотят

Один из немногих активных блогеров, которые и по сей день участвуют в ликвидации бандформирований на Кавказе, делится своими мыслями по поводу природы такого явления, как терроризм и боевики:

Традиционно ингуши не были ремесленниками. Они не были хлебопашцами. У них не сформирована традиция труда. Максимум трудовой деятельности - держать скот. Основная профессия ингушей - воевать. Не было войны - грабили. Детей счуть ли не с рождения воспитывали как бойцов, разе что в пропасть слабых не сбрасывали, как в Спарте. Грубый век, грубые нравы.

Формировать из ингушей профессиональные воинские подразделения задача нереальная - они неуправляемые. То отступать откажутся, то в бой ринуться, презирая тактику и стратегию. К труду их приучить за время СССР так и не удалось. А генетика своего требует. Нужен адреналин, нужен авторитет, нужно быть кем-то в этой жизни.

Ислам несколько усмирил нрав ингушей, но не сильно. Но был неким сдерживающим фактором. По иронии судьбы, он же и стал катализатором бандитского движения. Идеологи поступают очень просто - убивают и запугивают тех имамов, кто исповедует не радикальный ислам, попутно внедряя мысль - Кавказ мусульманская земля и здесь нужно жить по шариату, а не по законам РФ. А посему его нужно отделить от России.

Всегда найдутся фанатики, лентяи, обиженные, недовольные, обделенные... С ними и проводится основная работа по двум направлениям. Внедряются через радикальных имамов основные идеи:
- власть кафирская есть власть дьявольская, а потому правильный муслим не должен ей подчиняться.
- мусульманам на Кавказе не позволяют исповедовать правильный ислам, а потому нужно защищать веру с оружием в руках.
- в Ингушетии идет притеснение и развращение ингушей, чтобы они забыли свои обычаи и отвернулись от своей религии.
- местная власть - марионетки у кафирской власти.
- кафиры захватили Кавказ и теперь пришла пора освободить его и жить здесь по законам шариата.
При этом активно мусируются слухи о пытках, об убийствах невинных мирных жителей, о том, что военные подбрасывают взрывчатку и оружие "уаще неуиноуным" местным парням, которые хорошо учились, слушались папу и маму и вели тихий, скромный образ жизни.

И вот вам сформирован образ врага. Дальше нужно дать оружие и провести его обработку (ты краусаучег уаще, брат! Теперь ты муджахид! настоящий мужчина! Мы все тут братья! Ты станешь со временем амиром сектора, у тебя есть все задатки!). А оно было чмом в повседневной жизни. И даже родственники относились к нему как к никчемному отребью. А тут его уважают, тут с ним опытные муджахиды, как с равным базарят. Конечно, это приятно. Никто не хочет быть чмом. И вот он вчера никто, а сегодня уже воин на пути Аллаха. Будущий амир.
И он уже решает, кому жить, а кому умереть. И можно грабить и на бабки ставить коммерсов - это их обязаность помогать тем, кто вышел на джихад.

Муджахиды обходятся не так уж дорого. И являются аргументом - постоянным очагом нестабильности. Который в общем и всей стране как заноза в заднице и местной власти тоже.
Они сами уже не понимают за что они воюют. Просто воюют потом что другой жизни для них нет. На легальное положение им не перейти. Спускаются с гор, мы их сразу ликвидируем. Вот и сидят они в горах белые как простыни, потому что солнца не хватает, с хроническими болячками от плохохого питания и отсутствия элементарной гигиены и не знают что им делать дальше. Нужно устраивать какие-то акции (иначе о них вообще забудут), и как-то выживать. Целей нет. А задача одна - протянуть как можно дольше.

Что хотят боевики?

Есть ислам - это религия. Есть исламизм - это смесь религии и политики. Цель исламизма - попячить любые государственные образования, основанные не на нормах шариата. То есть, территория, на которой проживают мусульмане, как бы "по умолчанию" вдруг начинает считаться неким шариатским государством, а то государство, на территории которого оно расположено - оккупантом, с которым нужно бороться. Исламизм характеризуют две основные вещи - экспансия и агрессивность. Я бы даже сформулировал иначе - экспансия агрессии и агрессивная экспансия.

Применительно к Кавказу. Все началось за пару лет до начала первой чеченской кампании. Вообще все началось гораздо раньше - с падением СССР и, соотвественно, железного занавеса. Люди стали выезжать за рубеж, в том числе на учебу в исламские государства. Там их соотвествующим образом обрабатывали и объясняли как действовать. Новоиспеченные имамы возвращались в Чечню и начинали проповедовать революционные вещи, которое население впитывало как губка. Ну вспомните, как мы воодушевлялись сказками про рыночную экономику и всеобщий рай, якобы с ней связанный. Прозрение наступило позже, когда мы поняли, что профит поимели только некоторые, а 90% населения - кости с ливером.

И вот эти "первые ласточки" исламизма подготовили почву к тому, что впоследствии пытались выдать за освободительную войну. Эта идея - незвисимой Ичкерии, понадобилась для того, чтобы поставить под ружье "необработанную" исламизмом часть населения, коей все-таки было большинство. Война привела к тому, что в Чечню начали бесконтрольно прибывать наемники, а вместе с ними и идеологи, которые могли теперь проповедовать абсолютно открыто и притом психологически готовым к этому людям идеи исламизма. Это было удобно - вот враги. Они кафиры. Они воюют с вами, потому что вы мусльмане.

Тогда реально сложилась такая ситуация, что Чечню могли увести из состава РФ. И Саудовская Аравия поняла, что это ее шанс закрепиться на Кавказе. Фактически Чечня какое-то время не подчинялась законам РФ. Что нужно было делать кукловодам? Закрепится на отжатой территории, востановить там инфраструктуру, порядок, наладить тыл для дальнейшей экспансии. Но ничего этого сделано не было. Вкладывать деньги в народ саудиты не собирались. Эти траты не являлись обязательными. Им не терпелось развить успех. И они полезли в Дагестан. Конечно, торопились они не только потому, что были нетерпеливыми. Чечнцы нахлебались шариата под завязку и к ним пришло отрезвление. Рай на земле не наступил, а республика неумолимо скатывалась в ад. Саудиты прекрасно понимали, что в таких условиях остановить экспансию значило бы утрату влияния и в самой Чечне. Невзгоды можно переносить во время войны, но, когда после нее становится еще хуже, гнев населения поворачивается в сторону обещальщиков.

Результат всего этого известен. Боевики получили по рукам и были разгромлены. Верховный муфтий Чечни Ахмад Кадыров фактически поднял восстание против ваххабитов и при поддержке федеральных сил выкинул их из республики. Оставшиеся перешли на нелегальное положение. Резко снизились финансовые поступления из-за рубежа. Попытки вернуть свое влияние, конечно, были, но не энергичные и в целом безуспешные.

Когда началась вторая чеченская кампания бандитам стало тяжело жить на свете. Чеченская земля горела под ногами. Нужно было формировать тыловое обеспечение, но, когда со всех сторон бьют, создать его негде. Поэтому свои схроны они переносили в Ингушетию. Тогдашние власти республики не дуали, что будет потом и чем все закончится и смотрели на шатающихся туда-сюда бандитов сквозь пальцы - пусть складируют, лишь бы не взрывали и не убивали. Когда в Чечне стало совсем тяжело, террористы и сами просочились в Ингушетию. Им нужна была передышка и здесь они ее получили. Однако провал проекта "Шариатское государство Ичкерия" вынуждал их искать варианты - как жить дальше. И решили они собрать все оставшиеся силы в кулак и захватить Ингушетию. Республика небольшая, конечно, но если ее подпалить - авось пожар перекинется дальше. Однако, несмотря на то, что им удалось в 2004 году во время нападения на Ингушетию убить почти 100 человек, большинство из которых - сотрудники правоохранительных органов, своей цели они не достигли. Максимум - смогли затариться оружием и боеприпасами на захваченном складе республиканского МВД.

В 2007 году уголовник, выбившийся в полевые командиры, Доку Умаров объявил о новом проекте - "Имарат Кавказ". И призвал мусульман на "новый джихад". Но, несмотря на все усилия поддержки у хозяев он не нашел. Саудиты осознали свою ошибку. Почва была недостаточно подготовлена. В деятельности имаратышей для них есть минусы, но есть и плюсы, которые уравнивают друг друга. Умарову же "Имарат Кавказ" нужен как средство выживания. Иным образом сплотить вокруг себя бандитов всех мастей ему бы просто не удалось. Да и рекрутировать новичков тоже было бы сложновато. Одно дело "айда к нам в банду", другое - "велком джихад туда-сюда делать". Опять же можно вымогать у коммерсов деньги на освободительную войну, а то старые хозяева как-то неохотно стали давать денежки, да и основные каналы перекрыты. Короче, Умаров со своей шайкой зашел в тупик и единственный способ существования, а по сути выживания для них - это продолжать делать то, что они делают.

Тем ременем исламисты продолжают свою выверенную тактику - сначала агресивная экспансия, потом экспансивная агрессия. Внедрение в местную умму, ее раскол, расширение влияния, дальнейшая экспансия - миграция адептов в соседние регионы, создание анклава, выдавливание местного населения. Любые попытки противодействия вызывают истерику и агрессию, а также вопли о том, что идет борьба с исламом, притесняют мусульман и т.д. и т.п.
Зачем им это нужно? Затем, что у саудитов нет возможности захватывать территории вооруженным путем. Они просто отхватят люлей от любого государства, имеющего вооруженные силы. Но зачем им территории? Тем более такие далекие? Затем, что влияние на этих территориях позволит манипулировать многими госдарствами, не только Россией, но и Азербайджаном, Аренией, Грузией, Турцией, Ираном и т.д.

Это просто геополитика, ничего личного. При этом в неспокойном Северном Кавказе заинтересованы многие страны, включая Великобританию и США. Он отвлекает Россию от экспансии (а любой геополитичекий игрок старается расширить сферу своего влияния), позволяет им "чмарить" Россию, рассказывая о том, что на Кавказе нарушаются права человека и многое другое. Для них отделение Северного Кавказа геополитиески крайне выгодно. Для того, чтобы подготовить почву, создать предпосылки к отделению посточнно формируется неприязнь кавказцев к русским, а у русских - неприязнь к кавказцам. Взаимная неприязнь увеличивается дальше сама по себе в геометрической прогрессии. Тут интересы исламистов и Запада сходятся. Исламисты натравливают кавказцев на русских, Запад - русских на кавказцев.

А что же пешки? Какой у них мотив? Ну, кроме религиозного зомбирования, у каждого боевика есть еще и личные мотивы. Например, нежелание сидеть в тюрьме за совершенные преступления отнюдь не экстремистского характера. Могут заставить угрозами. Шантажом. Могут и просто похитить и дать выбор - смерть или вступление в бандгруппу (как это было с небезызвестным Магасом). Была бы идея, а найти исполнителей - не проблема.

Когда это закончится? Исламисты будут пытаться закрепиться здесь всегда. "Ты их дверь - они в окно" (с). Просто нужно, наверное, прямо смотреть в глаза этой угрозе. И ставить их адептов на место жестко и непреклонно. Не обращая внимания на вой и вопли зарубежных "сочувствующих". Исламизм - не религия. Это политика на основе религии. А этот симбиоз ни к чему хорошему привести не может.
Такие у меня мысли по этому поводу. Надеюсь, не зря потратил время и ответил на вопрос раз и навсегда.

И еще по теме:

В смертники - за мечтой. Почему русские молодые люди все чаще ищут смысл жизни в радикальном исламе.

В Волгоградском областном суде скоро начнется процесс по делу Алены Быковой. 19-летняя русская девушка из города Волжский предстанет перед судом по обвинению в пособничестве террористам - она через социальные сети вербовала в Интернете смертников для совершения терактов.

Около двух лет назад Быкова, по версии следствия, заинтересовалась идеологией радикального ислама, стала мусульманкой и изъявила желание влиться в ряды незаконных вооруженных формирований, для чего даже прошла обучение взрывному делу в горном лагере боевиков на территории Чечни.

Более того, как рассказала «СП» старший помощник прокурора Волгоградской области Оксана Черединина, Алена практически уговорила стать шахидкой и свою подругу, но та «сбежала непосредственно перед отправлением автобуса «Волгоград-Грозный»».

Это было в октябре 2011 года. А в январе 2012-го Быкова, общаясь в социальных интернет-сообществах, подобрала другую кандидатуру – сверстницу из Москвы, которой предложила совершить в столице теракт путем самоподрыва. Новая знакомая успела отправиться в Чечню, чтобы встретиться с координатором из НВФ, но не доехала - будущую «шахидку» сняли с поезда в Нальчике сотрудники правоохранительных органов.

Третьего смертника волжанка попыталась сделать из молодого жителя Астрахани, с которым также познакомилась в социальных сетях. В марте 2012 года он тоже выехал в Чечню, но был задержан полицией Грозного. Во время задержания у него были обнаружены пистолет и десять патронов.

За незаконное хранение оружия и боеприпасов астраханец уже осужден. А вот обе несостоявшиеся «смертницы» отделались, по сути, профилактическими беседами, и выступать в суде будут лишь как свидетели.

Быковой же, которую задержали летом прошлого года, инкриминируется ч. 1 ст. 205.1 УК РФ (содействие террористической деятельности). Ей грозит до 10 лет лишения свободы.

На след вербовщицы оперативники вышли еще в конце 2011 года: как пояснила Оксана Черединина, «путем мониторинга соцсетей». С арестом, однако, решили не спешить, а «стали отслеживать контакты и действия подозреваемой», чтобы «выйти на всех участников этой цепочки».

«Благодаря спланированным и четким действиям сотрудников регионального управления ФСБ и Центра противодействия экстремизму ГУ МВД России по Волгоградской области, ситуация не вышла из-под контроля, - отметила представитель облпрокуратуры. – Быкову удалось выявить на стадии, когда она практически только начала свою бурную деятельность. Выяснилось, что и сама она тоже стала жертвой вербовки, когда общалась через соцсети с жителем Чечни».

«СП»: - Известно, кто этот человек?

- Личность его установлена. Сейчас он в федеральном розыске.

«СП»: - Быкова ждет суда в СИЗО?

- Она находится под домашним арестом. Но связаться с ней вы не сможете – на общение по телефону и по интернету наложен запрет.

«СП»: - Не слишком ли мягкая мера пресечения для обвиняемой по тяжкой статье?

- Суд счел ее возможной c учетом того, что к уголовной ответственности девушка привлекается впервые. Есть постоянное место жительства. К тому же, вину свою она полностью признает, раскаивается. Говорит, что все это было ошибкой.

«СП»: - Что можете сказать о родителях Алены, о ее образовании?

- Семья, так сказать, среднестатистическая, обычная - ни маргиналы, ни алкоголики. Сама Алена, когда все это с ней случилось, проходила обучение в профессиональном училище (должна была получить рабочую специальность, но какую, точно не знаю). На данный момент, она нигде не работает и не учится.

По словам представителя областной прокуратуры, обвинительное заключение по уголовному делу Быковой утверждено и в ближайшее время все материалы по нему будут направлены в суд для рассмотрения по существу.

Известно, что представлять интересы обвиняемой будет волгоградский адвокат Антон Копылов. Однако от каких-либо пояснений он пока воздерживается.

«Подписку о неразглашении я не давал, - пояснил защитник «СП». - Однако моя подзащитная не уполномочила меня, чтобы я что-то говорил до суда. Полагаю, после приговора, комментарии будут. Но не сейчас».

Как могло случиться, что обычная русская девушка с волжских берегов увлеклась идеями радикального ислама, решила стать шахидкой, не будучи «черной вдовой», да еще завербовала на смерть и убийство двух сверстниц-славянок? И почему русские вообще все чаще в последнее время пополняют ряды исламистов-радикалов? Здесь можно вспомнить и так называемых «приморских партизан», которые, находясь СИЗО за серию убийств милиционеров, стали ваххабитами, и смертницу Аминат Курбанову (в девичестве Аллу Сапрыкину), совершившую теракт в Дагестане, при котором погиб духовный лидер мусульман республики Саид Афанди и еще шесть человек. Были еще Виталий Раздобудько и его жена Мария Хорошева, взорвавшие себя в дагестанском селе Губден в феврале 2011 года. Тогда погибли один военнослужащий и сотрудник милиции, двадцать четыре человека получили ранения.

«Я не думаю, что этой девушкой, Аленой Быковой, двигала какая-то кровожадность, - считает психотерапевт, старший преподаватель Института аналитической психологии и психоананализа Сергей Белорусов. - В обычной жизни она, скорей всего, не пошла бы ни на какие жестокости. Но ей предложили быть участницей некой группы, предложили стать реальной, важной, значимой деталью некой системы. В психологии существует понятие иерархии человеческих потребностей. В первую очередь это потребность в безопасности, но одной из базовых является также и потребность в принадлежности к чему-то. Чтобы человек мог сказать: я часть чего-то. Человек должен быть в системе. А эта девушка, по-видимому, одинокая или не нашедшая достаточной привлекательности в тех системах, которые ей предлагались. А тут ей сказали: ты будешь с нами, у тебя будет иного друзей, много единомышленников, мы все будем бороться ради великой цели. И неопытное, но бурлящее страстями девчоночье сердце подписывается по этим, поскольку альтернативы нет. Альтернатива – быть неинтересной миру, быть одинокой.

«СП»: - Но она фактически подписывается под смертным приговором и себе, и многим другим людям…

- Дело в том, что осознание того, что ты – часть чего-то, доминирует над нравственной системой ценностей, которые еще значительно рыхлые в семнадцатилетнем возрасте. Поэтому сам факт того, что можно убить других и сгубить не только собственную жизнь, но и собственную душу отступает перед сладостью того, что я – не одна, я – важна. К тому же, с 14-ти до 19-ти лет – это возраст, когда ценность собственной жизни минимальна. Тут важнее то, что чувствуешь, важны какие-то смысловые вещи. А то, что жизнь имеет самодовлеющую ценность, что надо жить с добром в сердце и в гармонии с миром – это не актуально.

Зампредседателя Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ, социолог и исследователь ислама Роман Силантьев, в свою очередь, уверен, что «подавляющее большинство этнических христиан, которые становятся мусульманами, на самом деле не ислам принимают, как им кажется, а идут в секты»:

– Секта может быть Аум Синрикё, секта может быть каких-нибудь «пензенских катакомбников», кришнаитов или вот, например, террористическая секта, которая, как можно догадаться, самая мрачная из них. Потому что в обычной секте, так сказать, потеряешь в лучшем случае время, а в худшем – здоровье и имущество. Здесь с высокой долей вероятности и свою жизнь потеряешь, и других убьешь. Потому самые опасные секты, это секты ваххабитского типа, ведь новообращенные даже не ислам принимают. Ну, к примеру, когда татарин становится Свидетелем Иеговы, мы же не говорим, что он стал христианином – этот вопрос крайне спорный, поскольку это не есть приобщение человека к христианской культуре».

«СП»: - Но какая-то мотивация все-таки есть?

- У каждого человека зачастую своя мотивация. Но одна из наиболее часто встречающихся мотиваций - это ненависть к власти, к правоохранительным органам и желание любой ценой, так сказать, их начать уничтожать. А поскольку у нас подавляющее большинство такого рода преступлений против правоохранительных органов совершается приверженцами ваххабизма на Кавказе, то в ряде случаев эта ненависть довольно быстро приводит в эти ваххабитские секты. Просто некий протест.… Ну, вот те же «приморские партизаны», например, - они имели к этому склонность, еще на свободе. Были у нас и скинхеды-ваххабиты, ваххабиты-фашисты – в Петербурге. Для них всех это способ как-то навредить власти. У женщин обычно происходит это на базе любви к каким-то представителям этих сект. Влюбляется юная особа в романтичного абрека-джигита и попадает в эту организацию. Потом ее мужа убивают, она далее идет по кругу как военно-полевая жена для его сторонников или готовится из нее черная вдова-смертница. Причем значительная часть людей вербуется именно в социальных сетях.

«СП»: - Что это должны быть за методы?

- Этим занимаются сотни, если не тысячи специально обученных человек. И к каждой кандидатуре они естественно стараются найти свой подход –на самом деле это общесектантская практика вербовки. У ваххабитов не так много каких-то оригинальных решений - «бомбардировка» любовью, «влезание в душу» и т.п. Во всех сектах эти методы примерно одинаковые. Причем, людей с определенным складом психики можно сделать не только рядовым членом, но и вербовщиком, как в случае с Аленой Быковой. Плюс можно поинтересоваться: а что в самом городе Волжском происходит? В свое время город имел славу как раз вот такого ваххабитского центра Волгоградской области. Лет десять назад я изучал ситуацию, и тогда там была довольно сильная ваххабитская община. Возможно, ее больше нет. Но не исключаю и того, что на девушку дурное влияние поначалу могли оказать именно местные ваххабиты.

Религиовед Ольга Гуманова,не уверена, что здесь было бы правильно говорить об отходе русских от традиционного православия:

- Мы не знаем о том, были ли Алена Быкова и завербованные ею девушки православными до своего обращения в ислам. Более вероятно, что они пришли в радикальный ислам из идеологического вакуума, пустоты, отсутствия смысла. Обратите внимания - девушки принимали ислам не для того, чтобы, например, выйти замуж за богатого восточного мужчину и жить с ним в довольстве и роскоши, не для поездки для учебы за границу или еще каких-то земных благ, а для того, чтобы умереть. У русских сейчас такой дефицит смыслов, такое отсутствие идеалов, что даже молодым людям с суицидальными наклонностями, которые хотели бы красиво умереть, даже им жизнь-то отдать не за что.

«СП»: - Будет ли расти число приверженцев радикального ислама, в том числе среди славянского населения России?

- Конечно, будет. Радикальный, политизированный ислам тем привлекателен для молодежи, что он регламентирует всю человеческую жизнь - и бытовую, и умственно-идеологическую ее составляющие. Новообращенный получает готовые правила жизни, она расписана по минутам - в котором часу и как молиться, что и когда употреблять в пищу, какой должна быть одежда и так далее. Молодой человек получает четкую черно-белую картину мира - тут враги, которых нужно взрывать, тут братья и сестры, там - обещанный рай с гуриями и сладкими плодами. В этом мире просто, тут не надо думать, решать, делать собственные оценки. Романтически настроенные молодые люди со склонностью к самоистязанию были и будут всегда. Чтобы они не были завербованы террористами и не стали орудием массовых убийств, им нужно предлагать другие способы реализации своих стремлений, не преступные и не опасные для общества. Хочешь красиво умереть? Попробуй умереть для мира, поживи в монастыре. Или стань волонтером, отдай все свои жизненные силы другим людям. Вариантов тут может быть много.