Жизнь в украденном у людей государстве. Что же будет с родиной и с нами?
Премьер-министр Латвии Марис Кучинскис заявил, что намерен лично обратиться к русскоязычным жителям страны с рассказом о зловещем воздействии «пропаганды Кремля». По его словам, русским пытаются навязать мнение, что Россия является экономическим раем, а в Латвии жизнь плохая. При этом Кучинскис отметил, что всем жителям Латвии следует понимать, что «в нашей стране единый флаг и единый порядок», сообщает LETA.
Тревогу премьера вызвали результаты опроса, проведенного Центром безопасности и стратегического анализа Национальной академии обороны — 21,7% латвийцев считают, что права и интересы русских в стране нарушаются в такой мере, что требуется вмешательство России. 27% населения заявили, что в Латвии дискриминируются люди, не знающие латышский язык, сообщает портал Delfi.lv. С утверждением о том, что в Латвии возрождается фашизм, согласны или частично согласны 30,9% населения. 21,4% позитивно оценивают то, что 9 мая на улицах можно увидеть российские флаги и георгиевские ленточки.
Как отметили эксперты нацакадемии обороны, «после аннексии Крыма и военных действий на Украине некоторые эксперты назвали Латвию следующей возможной целью российской гибридной войны». Однако, по их словам, «до сих пор не проведено ни одного исследования, которое показывало бы, насколько эффективны попытки России укрепить свое влияние в латвийском обществе». «Трудно предполагать, какие новые приемы гибридной войны Россия может потенциально использовать в Латвии. Но, судя по опыту Украины, Москва старается увеличить межэтническую напряженность, дискредитировать органы власти и усилить поддержку своим действиям», — считают авторы опроса.
Намерения Кучинскиса высмеял редактор даугавпилсского издания Din.lv Роман Самарин: «Премьер-министр Латвии Марис Кучинскис заявил о намерении начать лично обращаться к русскоязычным жителям страны для того, чтобы разъяснить, как действует на их умы пропаганда Кремля. При этом Кучинскис отметил, что всем жителям Латвии следует понимать — „в нашей стране единый флаг и единый порядок“… Говорят, когда Бог хочет наказать людей, он лишает их разума. Сижу, ломаю голову: за что, за что Господь наказывает эту маленькую страну?! Следует понимать что: в борьбе за мой ум, мне человеку, прожившему в Латвии всю жизнь и не получившему гражданства, мне, негражданину, следует перед разговором понимать, что в нашей стране единый флаг и порядок? И все?! Можем разговаривать? На равных? То есть, перед разговором я получу гражданство? Смогу за таких как он не голосовать? Так нас, таких, триста тысяч! Ежели так — поговорим! Ежели нет — не буду целовать чужой флаг! И весь вам разговор!».
Самарин задается вопросом: «В самом деле, что такое „единый флаг и порядок“? Почему перед разговором я должен иметь это в виду? Если, повторюсь, разговор на равных? Вопрос: ему самому перед встречей ничего не „следует понимать“ и иметь в виду? Знать? Почитать? Прежде, чем за мой ум биться? Подумать, как предо мной извиниться? И что б меня проняло, что б поверил, глядя ему в глаза, выдавил я из себя, вымолвил: „Да, Марис, убедили! Что было — то было. Начнем с чистого листа!..“ Он, премьер наш, вообще говоря, знает, что меня с Кремлем ничего не связывает? Вообще! Я там даже не был. А с Красной площадью связывает. Я там был. Я русский и таким себя ощущаю. Я люблю русский язык, историю России. Горжусь ее достижениями, переживаю ее неудачи. А вырос и живу в Латвии. Так случилось. Все нормально. Было. Пока не пришли „большевики“ из Народного фронта. Попросили нас всех помочь победить „наследие эпохи коммунизма“. Главный коммунист Горбачев тогда так всех достал, что многие с радостью согласились. И их тут же объявили вне закона! Кто? Латышские коммунисты! Я стал сыном оккупанта, то есть, врага народа. Паспорта у нас отобрали, выдали книжки с автографами».
Публицист вспоминает: «Помню, „тормознул“ я от такой конфигурации. Жена — гражданка. Сын — гражданин, а я — его русский папа. Недоразумение! Прошло двадцать пять лет. Целое поколение латвийцев выросло. Выросло — и из страны выехало. И русских, и латышей. Так, может, сама страна — недоразумение? Может, те, кто мне книжку вместо паспорта выдали — были и есть агенты Кремля? Страны-то нет! Да, флаг есть, свой премьер-министр есть. Только народ в этой стране уже кончается! За двадцать пять лет пятая часть под этим флагом „скукожилась“! Это и есть „единый порядок“?! Если г-н премьер-министр с нами собирается „за жизнь“ поговорить, он о факте тотального бегства молодежи за кордон знает? И что думает? Пропаганда Кремля? Всегда и во все времена молодые содержали стариков. Если молодых не будет или они будут сидеть без работы, то подсчитывай пенсию, не подсчитывай, а получать будет нечего. Так что единственный путь обеспечения стариков — это восстановление и оживление производства. Чем занимается власть на всех уровнях? Грабит собственный народ! За него „работает“. Примеров пруд пруди. Латвийская власть, это просто факт, делает это еще и с издевательским, черным чувством юмора».
Роман Самарин предлагает разобраться: «О чем „треп“ будет? Вам нужен мой ум. Вы его хотите против пропаганды Кремля настроить. Чтобы что? Хочу коротко и ясно. „Чтобы… Кремль… — думаем, — не мешал… жить хорошо…“ Кому? Вам? А где я в этом уравнении? Следуя фундаментальным демократическим канонам, вы, г-н премьер-министр, можете не соглашаться с моими взглядами, но поскольку на разговор позвали, должны быть готовы умереть, защищая мое право их высказывать. Сделайте хотя бы вид, что вам больно — высказываю! Совсем немного, Марис, о тех, кого нет в вашем уравнении. Каждый третий житель латвийской провинции, Марис, находится на пороге бедности, и это один из самых тревожных показателей во всем Евросоюзе! В Латвии в категорию риска попадает 650 тысячи человек — это 27% горожан, 32% жителей районов и 39% сельчан. Худшая картина только в Румынии, где за чертой бедности находится каждый второй житель села… Возьмитесь за сердце, Марис: это официальные данные Eurostat, на самом деле картина еще более пугающая. Численность населения нашей маленькой страны сократилась с 2 млн. 300 тыс. человек в 2003-м году до 1 млн. 900 тыс. — в 2016-м. Это официальные цифры. В действительности количество покинувших страну раза в полтора больше. За это же время госдолг Латвии вырос с 1,3 млрд. до 8,5 млрд евро. Неужели не щемит? Не откладываем детям — в долги влезаем, Марис!».
Публицист приводит результаты исследований: «Три четверти населения Латвии считает, что на гарантируемую государством пенсию по старости, если не крутиться, не выжить. Половина респондентов заявили, что даже не рассчитывают дожить до пенсионного возраста. Не рассчитывают — и все! Не заложены в их семейные бюджеты по истечению шестидесяти пяти лет ни круизы по Средиземноморью, ни лечебные ванны, на худой конец, в юрмальских санаториях. Денег нет! Все смотрят в сторону забора, не того, за коими латвийская элита живет, а того забора, за которым начинается вечный приют. А что еще остается? У одних, пообещав, отобрали гражданство, у других — квартиры, у третьих украли стаж. О каком доверии к такому государству можно говорить? Медицина в Латвии находится в коматозном состоянии и стала практически недоступна еще живым рядовым жителям. Каждую вторую смерть в Латвии можно было предотвратить, если бы латвийская система здравоохранения работала более эффективно (исследование Eurostat). В таких экономических условиях место старикам одно: на кладбище! Не о Путине они думают, о Боге. Существенно выросла кредитная нагрузка на население. Коммунальные услуги, стоимость продуктов и товаров непродовольственного сектора — эти цифры, если вспомнить стариков-пенсионеров, должны надорвать сердце государственного мужа. В нашей ситуации уже даже не смешно, а скорее преступно говорить о каких-то „достижениях“, когда главное богатство страны — народ — тает, как мартовский снег под весенним солнцем. Скажите, Марис, причем здесь Кремль? Борясь за чужие умы, нужно подключать и собственные полушария. Или: чем меньше веществ — тем обмен веществ проще?».
Самарин задает и другие вопросы: «В нашей стране „единый флаг и единый порядок“. Кем установленный порядок? Центр безопасности и стратегического анализа Национальной академии обороны о возможностях дестабилизации общества недавно опросил латвийцев по ряду потенциальных проблем. Так, выяснилось, что почти треть считает, что в Латвии возрождается фашизм! Почти треть респондентов полагают, что в стране дискриминированы носители русского языка, те, с кем вы собираетесь разговаривать о различных происках Кремля! С чего вы взяли, что все они утратили способность рационально мыслить? Я не говорю, что в России все хорошо. Вероятно, далеко не все. Так у них там своих критиков хватает. Из каждого газетного киоска: „Донбасский тупик“, „Сирийский тупик“. У либералов там по поводу и без повода праздник. Но позвольте: я здесь, в Латвии, вырос, прожил жизнь. Всегда говорил: если Россия может себе позволить где-то и „валять дурака“, наша страна крохотная, от всех, от той же России очень зависимая! Разве мне отсюда не виднее, какая власть — своя или чужая — мои интересы тут игнорирует?! Разве мы не видим, кто для латвийской элиты является примером для подражания? Из какого „обкома“ получаем инструкции? Америка — образец демократии и бездонный резервуар здравого смысла. Насадили по всему миру. Теперь Европа принимает беженцев. Что показательно: даже беженцы оставаться в Латвии не хотят! И тут происки Путина?!».
Журналист утверждает: «Флаг есть, а страны нет! Как можно дожить до жизни такой, когда при тенденции большей смертности против рождаемости, в центре города некуда ступить, что б ни наступить на „чужое“! А где мое?! Где даже не мое, а нечто под брендом „Маде ин Латвия“?! Чтоб этим можно было гордиться? Где люди, с кого можно брать пример? Где хоть один политик хоть слегка без какого-то „психического недуга“? Несколько лет назад международная организация Transparency International проанализировала ситуацию в Латвии и пришла к выводу: мы живем в failed states — несостоявшемся государстве, которое не может поддерживать свое существование как жизнеспособная политическая и экономическая единица. Мы живем в украденном у людей государстве. Латвия уже не государство, несмотря на наличие гимна и флага. Свои границы мы защитить сами не можем, свои деньги не печатаем, внутренней и внешней политики у нас нет. На днях депутаты Сейма, тихо, без шума, в третьем, окончательном чтении приняли поправки к закону „О международных договорах Латвийской Республики“. До сих пор международные договоры о размещении на территории Латвии иностранных вооруженных сил утверждались парламентом. Теперь будет иначе. Соглашение, заключаемое со страной НАТО или с руководством альянса, не будет рассматриваться Сеймом. Правительство сможет заключать подобные договоры без одобрения депутатов. Народные избранники добровольно отказались от своего важнейшего права, закрепленного в конституции. Участь латвийского народа теперь будет решаться в американском посольстве. В ЕС чьи-то мозги уже начали включаться, сам альянс лихорадит, нам же наплевать — главное первыми на Кремль пискнуть. Отсюда имидж — маленькой убогой, нищей провинции вечно ворчливой кучки невоспитанных людишек».
Самарин заключает: «Может быть, как у русского, у меня не так «ум» устроен, как у «чистокровного» латыша премьер-министра, тогда из свеженького: почему «поведение власть имущих Латвии попросту шокирует», например, главу балтийского бюро телекомпании RTVi Евгения Эрлиха? Это вам не Первый канал, не РТР. RTVi — формально американский канал. Работая в Латвии уже более двух лет, человек «впервые в жизни увидел, как политики и народ поменялись местами». Журналист не недоумевает, как так: «Понимая ситуацию в Латвии, люди пытаются быть друг другу добрыми и мирными соседями, находить общий язык, а разжигание межнациональной розни ведется политиками сверху…» Так о чем, г-н премьер министр, будем разговаривать? О вторжении, оккупации? О том, дать ли премию мира Петру Порошенко — потому что он «борется за мир»… Обаме ведь дали… А не приходила ли г-ну министру в голову такая шальная мысль. Политическая ситуация такова, что со своим образом мыслей и, соответственно, действий — мы никому не нужны, давно и порядком поднадоели. Нас можно только использовать. А если опасаться, то только за непредсказуемость, особый менталитет — мы сами не знаем, чего хотим: всего так много, так трудно определиться, на что следует в первую очередь зариться. По последним латвийским данным, у России, вроде как, много миллиардов лишних… Лично я спросил бы премьера насчет «единого порядка и «пропаганды» в таком ракурсе. А не состоит ли главная задача Кремля в укреплении позиции Кабинета министров г-на Кучинскиса, и всех бывших и последующих кабинетов, мирным путем (путем известных только латвийской элите достижений и успехов), умудрившихся за четверть века опустошить собственную страну?! Может быть, и вправду, изверг этот Путин?! Обобрал, обесточил, обезлюдел страну без единого выстрела чужими руками, руками истинных латвийских патриотов?! Оставил им флаг. Потер руки и сказал: «Теперь все, порядок!..»»
Что же будет с родиной и с нами?
Пишет Юрий Алексеев, публицист из Латвии: Два года назад написал, что Евросоюзу в его нынешнем виде осталось жить максимум 5 лет. Даже поспорил на ящик виски. Предсказание сбывается на глазах… Итак, процесс пошел. «Единая Европа» разваливается, это очевидно. И неизбежно.
Тем, кто еще не согласен с неизбежностью, предлагаю задачку: придумать продолжение к призыву «За родину, за…» Такое, которое могло бы вдохновить наш веселый и разнообразный евронарод (от румын до немцев) на Подвиг. Вставьте в то место, где три точки — ценность, за которую мы всем своим евронародом готовы бороться.
Нет, не подумайте, что я предлагаю какую-то страшную Борьбу-Насмерть и Подвиг-Грудью-На-Амбразуру. Боже упаси! Просто, скажем, борьбу, в которой надо будет ежемесячно жертвовать 10% своей зарплаты. Есть такая ценность? Есть, что вставить вместо трех точек? Ну-ка! За родину… и за ЧТО ЕЩЕ? А вот, нечего туда вставить. Никакие ценности, которые предлагает родина под названием «Евросоюз» — того не стоят.
Кстати, а попробуем-ка вспомнить набор наших евроценностей? За родину, за стандартизацию размера огурцов в супермаркетах? За родину, за однополые браки? За родину, за размещение «сирийских беженцев»? За родину, за ассоциацию с Украиной? За родину, за санкции против России? Какие еще судьбоносные темы стояли последние 10 лет на повестке дня в «Единой Европе»? Может, я что забыл?
Есть, правда, небольшие народы в Евросоюзе, у которых имеются фетиши, ради которых они готовы почти умереть. У латышей это — «За родину, за латышский язык!». Но, сдается мне, они сильно лукавят. В своей стране (Латвии) они проели мозг своим драгоценным языком всем, кто в ней имеет счастье жить.
Однако ж за 12 лет евросоюзного бытия примерно четверть самих латышей разбежалась по Европе, и бегство продолжается. Там они с удовольствием осваивают местные мовы — английскую, немецкую, шведскую, испанскую…
Первое поколение беглецов из Латвии еще иногда болтают по-латышски между собой. А вот, второе — их дети — уже чураются. Для них язык предков — ненужная и слегка стыдная экзотика. Как наполовину латыш, имею массу родичей и знакомых «уже европейцев». Их дети говорят по-латышски плохо и неохотно, с ярко выраженным иностранным акцентом. А уж дети их детей не будут знать по-латышски ни слова…
Впрочем, я отвлекся. Итак, для какой цели собирался колхоз под названием «Евросоюз»? В чем была главная идея? Кто помнит? Напомню: для всеобщего процветания! Типа: откроем границы, дадим денег разным бедным народам на развитие, и все они резко станут немцами. Вымоют тротуары с мылом, примутся работать быстро-быстро без перекуров, обретут швейцарский ВВП на душу населения, и начнется праздник. Конец истории, всеобщая дискотека с караоке…
А не случилось. Бедные народы богаче не стали, скорее — наоборот. А богатые как-то уже сообразили, что евроголодранцы у них, во-первых, отнимают рабочие места, а во-вторых, постоянно требуют денег. И конца-края тому не видно. Сколько еврофондов ни вливай в экономики разных болгарий-латвий, германиями они не становятся даже близко. А тут еще напасть с азиатско-африканскими беженцами, которых тоже надо кормить… Короче, эксперимент провалился.
В принципе, это уже поняли все. Но первыми на сей факт отреагировали британцы — своим референдумом-брекситом. Не судите о британцах по их дебильным футбольным болельщикам. В общей массе бритиши — очень умные и прагматичные люди. И дальновидные: не зря же они так и не вошли в зону евро, оставив в качестве национальной валюты фунт. И в Шенгенскую зону они тоже не вошли, замечу.
Повангую дальше. Как и в какие сроки будет проходить расставание Великобритании с «Единой Европой» — не суть важно. Понятно, еврочиновники и члены их семей сейчас будут пытаться зубами удержать разваливающуюся «семью народов». Однако ж начало положено. За «брекситом» последует «фрексит», потом — «фиксит», «свексит», «бексит», «даксит» и т.д.
Мой прогноз — три года, максимум. За это время Евросоюз либо разбежится напрочь, либо превратится в никчемное, ничего не значащее образование, вроде постсоветского СНГ. Последнее — вероятнее. Но это и хуже. Разводиться надо вовремя, чтобы успеть наладить новую личную жизнь, пока ты еще кому-то нужен.
Что будет при этом с нашей маленькой голожопой Латвией? А про это я повангую в следующем акте нашего увлекательного балета.
Продолжение следует…
Референдум Великобритании о выходе из Евросоюза стал для ЕС оздоровляющим шоком, однако в то же время он поставил под вопрос само существование союза, считает бывший комиссар ЕС по вопросам расширения и политики добрососедства Гюнтер Ферхойген.
"Появилась явная опасность того, что Европейский Союз не выживет", — заявил Ферхойген в интервью журналисту Deutsche Welle.
По мнению экс-комиссара, сегодняшние лидеры Евросоюза не смогут найти выхода из создавшегося кризиса, в то же время он призвал признать демократическое решение большей части британского народа. "Евросоюз — не тюрьма, кто хочет выйти – выходит. Ни о мести, ни о наказании не может быть и речи", — заявил политик.
"Налицо четкие тенденции к распаду, во многих странах имеются тенденции к возвращению к национальной экономике", — описал Ферхойген сложившуюся в ЕС ситуацию.
Андрей Крашевский: брексит может спровоцировать раскол между Западной и Восточной Европой
После референдума в Великобритании необходимость реформы Евросоюза стала очевидной, но диаметрально противоположные подходы к тому, в каком направлении должен дальше развиваться ЕС, чреваты расколом между странами-основателями ЕС и недавно принятыми в состав сообщества странами Восточной Европы.
Хотя результаты британского референдума, на котором большинство граждан страны высказались за выход из состава ЕС, оказались для большинства неожиданными, их сложно назвать "громом среди ясного неба", потому что тучи над Европейским союзом сгущались на протяжении нескольких лет. Как обычно, когда масштаб возникшей проблемы уже становится невозможно отрицать, возникает два классических вопроса.
Кто виноват?
Решение британцев проголосовать за выход из Европейского союза, тем самым потенциально обратив вспять более шестидесяти лет европейской интеграции, произошло на фоне многочисленных кризисов, охвативших ЕС в последние годы. Поскольку ЕС пока так и не смог предложить эффективные ответы на кризис еврозоны, миграционный кризис, кризис в отношениях с Россией и террористическую угрозу, его репутация в глазах избирателей была значительно подорвана.
Кроме того, общее впечатление неэффективности брюссельской политики наложилось на внутренние проблемы, копившиеся в последние годы во многих странах ЕС. В Британии такой проблемой стала массовая миграция из стран Восточной Европы после их принятия в ЕС, вызвавшая недовольство у очень большой части британцев. Не случайно первый в истории выход страны из состава ЕС произошел спустя всего 12 лет после масштабного расширения Евросоюза на восток.
Еще одной причиной стало злоупотребление местными политиками "брюссельской картой", когда они сваливают на институты Европейского союза вину за собственные промахи или за процессы, к которым ЕС не имеет прямого отношения, но которые негативно влияют на жизнь граждан. В результате британские рабочие, теряющие работу в условиях глобализации, начинают винить в этом Европейский союз, а не направленную на свободную торговлю политику собственного правительства.
Соответственно, европейский проект оказался под угрозой, которая с уходом Великобритании никуда не исчезнет, потому что брексит — это не проблема, а ее симптом. Признаки этого видны повсеместно: падение уровня поддержки Евросоюза отмечается не только среди граждан Великобритании, но и Франции, Италии, Германии и других стран.
Поэтому обвинения британского руководства в том, что оно устроило легкомысленные игры в демократию, разрешив гражданам страны решить на референдуме такой важный вопрос как членство в ЕС, в этом плане несостоятельны. Брексит лишь еще раз показал, что жить по-старому у ЕС не получится и механизмы принятия решения и управления Евросоюзом нуждаются в изменении, в связи с чем возникает второй классический вопрос.
Что делать?
Этот вопрос распадается на две части: на каких условиях оформить выход Великобритании из ЕС и какие реформы провести в системе управления сообществом.
Являясь членом Европейского союза, Великобритания выторговала себе большое количество различных уступок и исключений из общих правил. Несмотря на формальный выход из состава ЕС, она, разумеется, хотела бы сохранить доступ к единому рынку вместе с этими уступками, в то время как в Брюсселе не видят для этого никаких оснований.
Соответственно, сразу после референдума начался политический торг — британцы стали тянуть с подачей официального заявления о выходе и настаивать на предварительных переговорах об условиях дальнейших отношений с ЕС (к чему в целом с симпатией и пониманием отнеслись в Восточной Европе), а в Брюсселе, Берлине, Париже и Риме заявили, что видят эту игру насквозь и потребовали немедленно подать заявление на выход. Сейчас дело движется к компромиссу: британцам дадут 2-3 месяца на урегулирование своих внутренних проблем и назначение нового премьер-министра, но предварительных переговоров начинать не будут и слишком затягивать подачу заявления тоже не позволят.
Второй вопрос более сложный и потенциально чреват внутренним конфликтом в ЕС: как реформировать Европейский союз, чтобы вернуть ему способность эффективно решать стоящие проблемы и вновь завоевать доверие граждан?
Потребность в этом назревала давно, поэтому неудивительно, что многие страны сразу решили воспользоваться брекситом для активного проталкивания своей концепции будущего ЕС. При этом сразу наметились два конкурирующих подхода: укрепление ЕС через дальнейшее усиление интеграции, которое позволит быстрее и эффективнее принимать решения независимо от воли национальных правительств, и наоборот, снижение роли Европейской комиссии и возвращение основных полномочий на уровень национальных правительств.
За первый вариант выступили страны-основатели сообщества, такие как Франция, Германия и Италия, а за второй — ряд восточно-европейских стран во главе с Польшей.
Как многие и опасались перед расширением Евросоюза, управляемость состоявшего из 28 стран объединения оказалась низкой и институты единого управления были усилены недостаточно, чтобы это компенсировать. Поэтому когда ЕС столкнулся с серьезными кризисами, требовавшими решительных мер, удавалось выработать лишь неполноценные компромиссы, которые не решали проблемы, а только имитировали их решение, в лучшем случае оставляя всех в равной степени недовольными.
Так, долговой кризис еврозоны "решили" при помощи мер жесткой экономии для попавших в затруднения стран, что на годы лишило их шансов на экономический рост и вызвало резкий рост недовольства населения. Миграционный кризис "решили" закрытием границ ЕС для беженцев и сделкой с Турцией на грани нарушения международного права, а также попытками перераспределить беженцев внутри ЕС, которое идет черепашьими темпами. Кризис безопасности из-за конфликта с Россией "решили" санкциями и заморозкой отношений.
У всех этих "решений" есть две общие черты: с одной стороны, их безальтернативность с учетом сложившегося расклада политических сил, а с другой — их неэффективность, подрывающая доверие к ЕС.
Больше или меньше интеграции?
Германия, Франция и Италия сразу после объявления результатов британского референдума продемонстрировали, что они намерены усилить европейские институты. Были проведены отдельные встречи глав правительств и министерств иностранных дел стран-основателей ЕС, на которых они согласовали свои позиции. Похоже, что Берлин, Париж и Рим не собираются рисковать своим детищем и хотят воспользоваться выходом Великобритании, которая наиболее активно поддерживала расширение ЕС и всячески препятствовала усилению функций Брюсселя, чтобы углубить евроинтеграцию.
Не случайно сразу после британского референдума активно заговорили о необходимости создания единой европейской армии, хотя, казалось бы, это никак не связано с брекситом. Как раз накануне референдума в Лондоне категорично заявили, что наложат вето на любые подобные инициативы.
В стане восточно-европейских стран во главе с Польшей, традиционно ориентировавшихся на поддержку Великобритании, наметилась другая позиция. По их мнению, именно неэффективность чрезмерно усиленных европейских бюрократов привела к кризису в Европейском союзе, поэтому бюрократам надо подрезать крылья, а основные вопросы снова решать на уровне Совета ЕС, который объединяет представителей национальных правительств.
Очевидно, что многие восточно-европейцы опасаются превращения ЕС в "немецкую песочницу" и снижения своего влияния на процесс принятия решений, поэтому они будут выступать за "усиление ЕС через его ослабление". Можно с высокой вероятностью ожидать, что в этом их поддержат США.
Соответственно, два подхода к "обеспечению единства" ЕС диаметрально противоположны и чреваты расколом.
На первый взгляд, позиции западно-европейских стран выглядят сильнее хотя бы по той причине, что Европейский союз может существовать без Восточной Европы (как он это и делал на протяжении большей части своей истории), а без Западной Европы — не может. В основе евроинтеграции лежали две причины: исключение возможности конфликта между Германией и Францией благодаря тесному экономическому союзу и создание мощного стимула для послевоенного развития путем объединения ключевых секторов экономики Германии, Франции, Италии и стран Бенилюкс. Поэтому без Германии и Франции невозможна сама идея ЕС.
С другой стороны, восточно-европейские страны многочисленны, в совокупности обладают значительным населением и экономическим потенциалом, и могут опираться на поддержку США, заинтересованных в сохранении контроля над европейскими процессами.
Какой бы подход ни возобладал, очевидно, что ЕС ожидают непростые времена, которые могут значительно усложнить внешнеполитическую ситуацию для Эстонии.
Андрей Крашевский, политолог, редактор rus.err.ee
Комментарии
Отправить комментарий