«Пыталась заполнить дыру»: Как живут люди с неконтролируемым перееданием

ЗАМОРОЖЕННАЯ ТРЕСКА МЕДЛЕННО ОТТАИВАЛА, поворачиваясь вокруг своей оси. Полина следила за ней, вжавшись носом в дверцу микроволновки. Ждать было уже невозможно. Полина нажала на кнопку «стоп», схватила холодную треску и вцепилась в неё зубами. Полчаса назад Полина решила зайти домой, чтобы переодеться и подготовиться к рабочей встрече. Теперь она сидела на полу посреди пустой квартиры и пыталась прожевать отвратительную, мокрую, неприготовленную рыбу. Лёд хрустел на зубах, пальцам было холодно. На секунду Полина как будто увидела себя со стороны и заплакала.

Компульсивное переедание может быть симптомом пищевого расстройства, как у Полины. А может оказаться самостоятельным расстройством наравне с анорексией и булимией. Компульсия — навязчивое действие, которое человек совершает раз за разом, чтобы сбросить нервное напряжение — будь то уборка, подсчёт трещин на асфальте, секс или переедание. И если некоторые компульсии сравнительно безобидны, то другие серьёзно влияют на качество жизни и на здоровье. Рассказываем, как живут люди с неконтролируемым перееданием и как пытаются помочь себе и другим. Имена героинь изменены по их просьбе.

Всё исправить

Через год после эпизода с рыбой Полина сидит в небольшом помещении в центре Москвы, рядом с ней по кругу расположились десять девушек разного возраста и телосложения. В руках у Полины небольшая книга и папка с бумагами. Она начинает: «Сегодня я — ведущая этой встречи. Давайте минуту побудем в тишине и пригласим бога, а затем произнесём молитву о душевном покое».

Некоторое время девушки, взявшись за руки, молчат. Потом хором говорят: «Боже, дай нам разум и душевный покой принять то, что мы не в силах изменить, мужество изменить то, что мы можем, и мудрость отличить одно от другого. Да будет воля твоя, а не наша. Аминь».

Так начинается встреча «Анонимных компульсивных переедающих» — группы взаимопомощи для людей с расстройствами пищевого поведения. Полина пришла в неё летом 2018 года, и с этого момента, как она считает, её жизнь резко изменилась.

«Меня всегда раздражали люди, которые сидят на диетах, — вспоминает Полина. — Я осуждала их, считала, что они заботятся не о том. Я приходила на обед с коллегами и накладывала себе большую порцию картошки, демонстративно съедала парочку круассанов. Я считала, что нужно есть то, что хочется, а мучить себя диетами глупо». При этом долгое время вес Полины не увеличивался, и она радовалась, что у неё получается «оставаться стройной», ничего для этого не предпринимая. Но после двадцати лет её тело стало меняться, и она незаметно для себя начала набирать вес.

Вся жизнь превратилась
в циклы: сначала голодание, потом срыв, потом — рвота

«Однажды, стоя в ванной, я опустила глаза и вдруг увидела складку на животе, — вспоминает она. — В моём собственном представлении я по-прежнему была худой, как подросток. Вдруг оказалось, что моё тело изменилось. Я встала перед зеркалом и принялась разглядывать себя. Я не могла поверить, что стала такой большой».

Полина занялась спортом, она проводила в зале не меньше трёх часов в день. По выходным она отправлялась в фитнес-центр утром и возвращалась только к вечеру. Из её рациона исчезли все углеводы, потом — белковая пища. За полгода Полина сбросила 15 килограммов. Отправляясь в отпуск, она решила купить новую одежду и в магазине обнаружила, что теперь ей подходят вещи размера не только S, но и XS. «Я стала постоянно думать, что килограммы могут вернуться, — говорит Полина. — Тогда оказалось бы, что все старания были напрасными. Мне хотелось всегда выглядеть как шестнадцатилетняя девочка, и я решила, что моя цель — начать покупать одежду в подростковых магазинах».

Пару лет, «закрепляя результат», Полина сидела на жёстких диетах и продолжала постоянно заниматься спортом. Ей нравилось есть «лёгкую» пищу, казалось, она готова хоть всю жизнь питаться салатами и йогуртами. Но однажды ей вдруг захотелось пасты в сливочном соусе. Полина представляла себе её вкус и запах и никак не могла начать думать о чём-нибудь другом. В итоге она решила: ничего не случится, если один раз пренебречь диетой.

«Я поела, а потом сидела и чувствовала, как еда наполняет моё тело, — говорит Полина. — Мне казалось, я ощущаю, как формируются складки. У меня началась паника, мне нужно было „отменить“ это действие, вернуть всё назад». Тогда она вызвала рвоту. Беспокойство исчезло. Навязчивые мысли о еде и складках на теле на какое-то время прекратились. Этот выход показался Полине гениальным — можно съесть что-то «запрещённое» и тут же всё «исправить». Она продолжала сидеть на диетах, но теперь иногда позволяла себе съесть целый торт или огромный пакет еды из фастфуда. Сразу же после «зажоров» она «очищалась».

Вышло из-под контроля

«Я научилась отлично шифроваться, — рассказывает Полина. — После еды шла в туалет с косметичкой, вызывала рвоту, а потом приводила себя в порядок, подкрашивалась и возвращалась как ни в чём не бывало». Для каждой встречи с друзьями она теперь выбирала кафе, которые соответствовали определённым требованиям. Туалетные кабинки должны быть с глухими дверьми. Внутри — обязательно раковина. Желательно, чтобы в туалетной комнате играла громкая музыка — тогда можно не бояться, что кто-то услышит и обо всём догадается.

Пока во время встреч друзья болтали и смеялись, Полина изучала меню и тщательно планировала свою трапезу. Нужно было выбрать что-то не жёсткое, желательно не мучное — тогда оно проще выйдет наружу. Ещё следовало чем-то запить еду. Она не следила за ходом беседы, ей было не важно, что происходит с окружающими. Вся жизнь превратилась в циклы: сначала голодание, потом срыв, потом — рвота. Однажды подруги признались Полине: они заметили, что после еды она уходит в туалет и возвращается с покрасневшими глазами. «Они обо всём догадались и попросили меня прекратить это делать, — говорит Полина. — Почему-то всем казалось, что можно просто так взять и остановиться. Я и сама бы сделала это, если бы могла. Но у меня уже было ощущение, что я не принадлежу себе».

Теперь она чувствовала себя «ненормальной», стала бояться, что кто-то ещё узнает о её проблеме. Она всё меньше общалась с людьми, перестала ходить обедать с коллегами — во время перерыва в одиночестве отправлялась в «Макдоналдс», объедалась до отказа и шла «очищаться». Это превратилось в успокоительный ритуал. Некоторые люди не берутся ни за какие дела, пока не выкурят сигарету. Полина стала чувствовать себя зависимой от «приступов обжорства» и искусственно вызванной рвоты. При этом её постоянно преследовало чувство стыда. Казалось, все остальные люди «живут нормально и едят нормально», и только она оказалась не способна справиться с собой.

«Я ходила и на психотерапию, и на психоанализ, — вспоминает она. — Многое поняла. Например, обнаружила, что с детства боялась выражать негативные эмоции. Мне казалось, тогда я стану „плохой“ дочерью для родителей. С тех пор я не научилась говорить „нет“ и открыто злиться. С помощью еды и рвоты я ослабляла нервное напряжение, которое из-за этого во мне росло». Но хоть Полина и стала лучше разбираться в себе, она не могла перестать повторять свой ритуал. Прежде чем пойти на работу, пообщаться с мужем и даже пропылесосить дома, она испытывала потребность наполнить желудок едой, а потом вызвать рвоту.

Девушки по очереди представлялись: «Выздоровевшая булимичка», «Выздоровевшая анорексичка».
Они говорили
об этом очень просто

«Надо мной как будто постоянно висела чёрная туча, — говорит она. — Сил не было, здоровье портилось. Стали лезть волосы, крошиться ногти. Когда-то я села на диету, чтобы начать лучше контролировать своё тело и свою жизнь. Мне казалось, если я стану худой, я буду счастливой и люди будут больше меня любить. Но получилось наоборот. Всё вышло из-под контроля. Мне становилось хуже и хуже, пока однажды, весной 2018 года, я не обнаружила себя на полу, плачущей, с замороженной рыбой в зубах».

Как объясняет клинический психолог Юлия Лапина, в нашем обществе сформировалась так называемая диетическая культура. Благодаря ей многие люди считают, что объём тела человека каким-то образом связан с его моральными качествами и уровнем счастья. В первую очередь эта культура давит на женщин: она формирует убеждение, что женское тело должно всегда выглядеть одинаково — как в подростковом возрасте. Именно поэтому особым достижением считается «влезть в выпускное платье» или в «дородовые джинсы», если женщина родила ребёнка. Возраст, условия жизни — никакие естественные изменения не должны отражаться на внешности. Но такие требования неестественны и невыполнимы.

«При этом мы живём в обществе с высоким уровнем бедности и стресса, — говорит Лапина. — Часто еда — самый простой и доступный способ справиться с этим стрессом. И этот способ безопаснее, чем, скажем, употребление наркотиков или компульсивные сексуальные контакты. Но именно переедание постоянно подвергается максимальному осуждению. Даже на игроманию или алкоголизм реагируют с куда большим пониманием. В фэтфобном обществе обильная пища воспринимается как грех, от которого надо удерживаться любой ценой. Человеку, который и так в стрессе, говорят: „Возьми себя в руки, просто надо меньше есть и больше заниматься спортом“. Из-за этого он начинает испытывать дополнительное давление, которое провоцирует очередной приступ переедания».

12 шагов

Однажды Полина узнала, что существуют группы взаимопомощи для людей с зависимостями и расстройствами пищевого поведения. К тому моменту она уже отчаялась и слабо верила в то, что что-то сможет ей помочь. Но всё-таки решила сходить на открытое собрание «Анонимных компульсивных переедающих». Первое время она с трудом понимала, что происходит — несколько девушек по очереди читали вслух «Большую книгу» и периодически что-то говорили о высшей силе. Полина никогда не считала себя религиозным человеком, и для неё это выглядело непривычно и странно. Но она обратила внимание на другое. Девушки по очереди представлялись: «Выздоровевшая булимичка», «Выздоровевшая анорексичка». Они говорили об этом очень просто, даже смеялись над своими проблемами. Она впервые осознала, что не единственная в мире, кто проходит через всё это. Час она сидела на собрании и не переставая плакала. А потом познакомилась со своим «спонсором» и начала проходить «шаги».

«Анонимные компульсивные переедающие» — одно из десятков содружеств, построенных по принципу «Анонимных алкоголиков». Содружества действуют по схожей схеме: каждый новый человек получает «спонсора», который помогает ему и консультирует. Придя в программу, человек выполняет определённые действия, которые, по мнению участников программы, должны привести его к выздоровлению.

Сначала, рассказывает Полина, это было что-то вроде упражнений на принятие ситуации и признание проблемы. Потом нужно было припомнить все свои обиды на других людей и попытаться подумать, что привело их к тем или иным действиям. Дальше — составить список тех, кого Полина сама обидела, и попросить у них прощения. «Ни один из „шагов“ не был связан с едой, — говорит она. — Просто постепенно я расширила взгляд на мир, вылезла из своей скорлупки. Поняла, что вокруг много сил и обстоятельств, много разных людей с их собственными мотивациями. В мире теперь существовала не только я».

Полина утверждает: она даже не заметила, как снова начала есть, не вызывая рвоту. «Через несколько месяцев после того, как я пришла в программу, мы с подружкой гуляли по городу и зашли в американскую кондитерскую», — вспоминает она. Это было одно из тех кафе, которые выставляют на витрине огромные разноцветные пирожные. Подруга предложила заказать такое — одно на двоих. «Я съела пару ложечек и остановилась, — говорит Полина. — Мне не хотелось съесть всё, не хотелось считать, кто из нас сколько съел, не тянуло пойти в туалет и вызвать рвоту. В этот момент я поняла, что начинаю выздоравливать».

Повторяй за мной

Строго говоря, еду нельзя назвать зависимостью. В отличие от наркотиков или алкоголя, от пищи человек не может отказаться. Так что и компульсивное переедание, и переедание с последующим «очищением» — не аддикция, а поведенческая проблема. Но есть черты, которые роднят их с зависимостями, такими как работоголизм, алкоголизм, игромания. Иногда расстройство пищевого поведения может соседствовать с зависимостями и иметь похожие причины.

Как объясняет психиатр-нарколог Павел Тучин, зависимый человек часто обращается к химическому веществу или к игре как к рычагу контроля. Окружающий мир по той или иной причине доставляет такому человеку боль. Он существует по своим правилам, и на него не всегда получается повлиять. Наркотик или алкоголь позволяют отрегулировать хоть что-то — собственное настроение. Точно так же человек может обращаться и к перееданию, чтобы успокоить себя и получить иллюзию контроля. «Именно поэтому для программы „12 шагов“ так важно, чтобы человек научился принимать то, что от него не зависит, — говорит Тучин. — Жизнь хаотична, она многое обещает и многое отбирает. Надо научиться принимать происходящее и отпускать. Отсюда и традиционная молитва: „Дай нам разум и душевный покой принять то, что мы не в силах изменить“. На самом деле так люди учатся рациональному мышлению».

Группы, построенные на системе «12 шагов», часто критикуют за сильный акцент на религии. Некоторые называют их подход «сектантским», подразумевая, что вместо алкоголя и наркотиков программа предлагает участникам веру в некую высшую силу. Но Павел Тучин считает, что в ней куда меньше религиозного, чем может показаться. Многие из его пациентов стали чувствовать себя лучше, обратившись в группу взаимопомощи, утверждает он: «У зависимости нет выходных, она влияет на человека круглосуточно. Программа учитывает это. Начав выполнять „шаги“, участник не прерывается, он участвует в „Анонимных алкоголиках“ постоянно. Другой важный момент — каждый зависимый человек измотан, ослаблен, его одолевают тревога и недоверие к окружающим. Он не готов ни к чему новому, ему трудно выйти из зоны комфорта, даже если она доставляет ему боль. На первой встрече такой группы человеку говорят: „Просто повторяй за мной“. Его не просят делать то, на что у него нет сил».

Как правило, зависимый человек до последнего считает, что он в силах справиться со своей бедой. Ему кажется, что никто вокруг не понимает его и не может помочь. Придя в программу, он встречает участников, которые прошли через то же, через что проходит он сам. «Его внутренняя иллюзорная грандиозность отступает. В искренней, общинной атмосфере ему говорят: „Ты не справишься один. Доверься кому-то ещё“», — рассказывает Тучин. Первый шаг программы состоит в том, чтобы человек признал: он бессилен и уже не справляется с ситуацией. Его жизнь вышла из-под контроля. Второй шаг — поверить, что существует кто-то или что-то, что поможет справиться. Чтобы выздороветь, придётся принять помощь со стороны. Третий шаг — признать существование силы более могущественной, чем сам человек.

Проходя «шаги», люди учатся эмпатии, начинают распознавать свои эмоции, растут психологически

«На первый взгляд это выглядит как религиозный культ, — признаёт Полина. — Но на самом деле необязательно даже быть верующим человеком, чтобы присоединиться к программе». Действительно, следуя традиции программы, участники часто говорят о боге и «высшей силе». Но в справочной литературе, сопровождающей «Большую книгу», подробно объясняется этот момент. На самом деле совсем не нужно верить в бога или что-то сверхъестественное. Идея лишь в том, чтобы принять, что вы не можете контролировать окружающий мир и всё, что с вами происходит. Эта идея присутствует в большинстве психотерапевтических направлений.

Теренс Горски — американский психолог, социолог и консультант по химическим зависимостям — объясняет, что «высшей силой» можно считать и саму группу взаимопомощи. Суть в том, чтобы поверить, что коллективная помощь нескольких человек может сделать то, чего человек не смог сделать сам.

Часто можно услышать, как люди, участвующие в программе «12 шагов», говорят, что «справились с эгоцентризмом» и начали «делать добрые дела». Как объясняет Павел Тучин, подобная риторика может показаться странной человеку, не страдающему от зависимости и не признающему её. Но речь идёт не о привычном понимании эгоцентризма. Дело в том, что для зависимого человека весь мир начинает строиться только вокруг его аддикции. Он готов заплатить любую цену за то, чтобы удовлетворить свою потребность. «При этом, если человек откажется от зависимости, внутри него останется пустота — та самая, которую он заполняет с помощью аддикции, — говорит Тучин. — Нельзя оставить его с этим. Программа предлагает сосредоточиться на духовности. На том, что некоторые люди называют этикой, а некоторые — эмоциональным интеллектом. Проходя „шаги“, люди учатся эмпатии, начинают распознавать свои эмоции, растут психологически. У них появляется прочная база, благодаря которой они смогут прожить без зависимости».

Горски подчёркивает: для того, кто посещает группы, построенные на «12 шагах», лучше всего одновременно заниматься с профессиональным психотерапевтом. Два подхода в комплексе могут помочь достигнуть наилучшего результата. «К сожалению, в России не у каждого есть доступ к качественной медицинской помощи, — говорит Павел Тучин. — Группа самопомощи доступна каждому, на неё приходят бесплатно, её можно организовать в любом месте. Для многих это становится спасением в условиях, когда на другую помощь рассчитывать не приходится».

Заткнуть дыру

Вера с детства занималась профессиональным спортом. Она знала, внимание и расположение тренера нужно заслуживать тренировками и результатами. Ещё она привыкла к тому, что своё тело можно контролировать с помощью нагрузок и еды: для разных соревнований и видов спорта нужно было то набирать вес, то сбрасывать его.

«Мои родители и сами профессиональные спортсмены, — говорит Вера. — С детства было так, что если я хожу в спортивную секцию, то я не просто занимаюсь в своё удовольствие, а стараюсь стать лучшей, преодолеть сама себя, даже через „не могу“».

В пятнадцать лет, когда Вера решила на какое-то время бросить спорт, у неё случилась первая влюблённость. Как она вспоминает, эта история не была травмирующей или унизительной. Но почему-то, испытав сильное переживание, она стала быстро набирать вес. Вера перестала ходить в школу: целый год сидела дома, читала книги, ела чипсы и шоколадки. Она набрала 30 килограммов и стала относиться к себе с ненавистью. Это даже доставляло ей своеобразное удовольствие — одновременно обзывать себя уродиной и жалеть себя.

«Когда я вернулась в большой спорт, сумела сбросить все эти килограммы, — вспоминает она. — Правда, питание так и не стало равномерным. Месяцами я жёстко контролировала себя, сидела на диетах, а потом срывалась и начинала есть всё подряд. Потом я решила окончательно завязать со спортом и начать строить карьеру в другой области. Получилось так, что я занялась организацией мероприятий. Для такого азартного, увлекающегося человека, как я, это оказалось опасным занятием».

Вера вспоминает: когда начинался новый проект, она спала по три часа, приезжала домой под утро на такси. Ей нравилось брать на себя почти невыполнимые задачи и справляться с ними: например, обустроить дюжину павильонов за сутки и сделать это на высшем уровне. Она бралась за несколько работ сразу, а потом и вовсе открыла свой бизнес и стала совмещать работу по найму с собственным делом. «Это было похоже на запои, — говорит она. — Я страдала, недосыпала, но когда кончался один проект, я сразу бралась за другой. Ощущение, что я всё контролирую, со всем справляюсь, было необходимо мне, оно меня подпитывало. Во время одного из таких проектов я заболела мононуклеозом, ходила с температурой 39, но даже не заметила этого. О том, что я перенесла мононуклеоз, я узнала только через год, сдавая анализы».

В профессиональном спорте Вера научилась тому, что для хороших результатов надо постоянно трудиться. Эти принципы помогали ей и в новой работе. Каждая сложность была для неё вызовом. При этом отношения с семьёй и друзьями портились — она сама не замечала, как в азарте давила на людей, общалась с ними жёстко, не слышала их. Постепенно у неё начиналась депрессия. Проблемы на работе она заедала в ресторанах. Вес увеличивался, сил становилось всё меньше — постоянная работа выматывала. Она решила: пора начать новую жизнь. Бросить работу и отправиться путешествовать.

Катя была
на жёсткой диете,
и это её только радовало: все говорили ей, что она тает на глазах

На какое-то время переезды, новые места и знакомства спасли её. Вес нормализовался, настроение стабилизировалось. На восемь месяцев она поселилась в мексиканском городе Сан-Кристобаль-де-лас-Касас. Там каждое утро она просыпалась в своём маленьком деревянном домике, шла на ближайшую гору и занималась йогой, глядя на встающее солнце. В городе жили шаманы, гуру, массажисты и гадалки. Здесь было много приезжих — людей, которые так же, как и Вера, искали себя. Среди них Вера чувствовала себя как дома.

Так она прожила восемь месяцев — абсолютно счастливая. Но однажды знакомая попросила Веру посидеть с котом. На следующий день у неё стала чесаться голова. Она сразу поняла, что случилось: в штате Чьяпас вши рано или поздно заводятся у каждого. Вера всегда боялась паразитов. В панике она помчалась в супермаркет. Она набрала полную тележку средств от вшей и печенья Oreo. Следующие несколько дней она сидела дома, открывала одну пачку печенья за другой и плакала. Ей хотелось домой.

«Так я снова начала есть, — говорит она. — Вернувшись в Москву, я постепенно отрезала все контакты. Я снова стала питаться „циклами“: неделю сидела на жёсткой диете, а потом уходила в „зажор“. В самые трудные периоды мой вес достигал 112 килограммов». Наступление 2018 года Вера отмечала вдвоём с сестрой — больше у неё никого не осталось. Стоя за столом с бокалом в руке под бой курантов, она почувствовала, что внутри у неё пустота. Она загадала ещё хоть раз в жизни почувствовать себя счастливой.

В новогодние праздники она сидела в кресле перед окном, смотрела на снег и плакала. А потом случайно увидела по телевизору документальный фильм о Джейн Фонде. Актриса рассказывала о своих психологических трудностях: она долго боролась с расстройствами пищевого и сексуального поведения. И признавалась, что однажды у неё даже началось что-то вроде зависимости от пластических операций. Вера узнавала себя: рассказ Фонды напомнил ей, как она с головой погружалась в работу и переставала спать, как стала зависимой от чувства успеха. Услышав в фильме об «Анонимных алкоголиках», Вера стала искать похожие организации в Москве. Так она попала в «Анонимных переедающих».

Занимаясь в группе, она осознала, что всю жизнь пыталась то похудеть, то заработать побольше денег. Но всё это время на самом деле её тревожила вовсе не фигура или финансовые успехи. «Раньше внутри меня как будто был голос, — говорит Вера. Он постоянно твердил: „Все смотрят на тебя, они тебя осуждают“. А в другие дни, наоборот: „Все завидуют тебе, они тобой восхищаются“. Всё в моей жизни было подчинено этому голосу. И какой-то непонятной пустоте внутри меня, которую я постоянно пыталась заполнить то работами, то едой, то путешествиями». По словам Веры, сегодня ей уже не надо «затыкать дыру».

Не хочешь взять себя в руки

«Анонимные компульсивные переедающие» появились в России два года назад. «Сначала нас было трое, — вспоминает Катя, одна из первых участниц. — Мы на свои средства сняли недорогое помещение и начали приглашать новых участниц: ходили по больницам и врачам. Предлагали передать наши контакты пациенткам, которым нужна помощь».

Как и большинство участниц программы, Катя успела пережить несколько расстройств пищевого поведения. «В моей семье еда всегда использовалась в качестве наказания или поощрения, — говорит она. — Меня могли оставить без десерта или наградить вкусненьким за хорошие оценки. Ещё мы с братом вечно ссорились из-за того, кому достанется самый вкусный кусок». К тому же отец Кати тяжело пил. Она всю жизнь видела, что взрослый человек использует некое средство, чтобы «успокоиться» и «забыться». Как она считает, это тоже повлияло на последующие события.

Когда в шестнадцать лет у Кати случилась первая несчастная любовь, она начала её «заедать». «Конечно, я набрала вес, — говорит она. — Меня дразнили „Попа Дженнифер Лопес“». Я стала искать в интернете диеты, постоянно сидеть на них. На работе я каждый час уходила в туалет, подкладывала полотенце и качала пресс на полу. Делала по сто подходов. Коллеги спрашивали у меня, почему я так часто отлучаюсь. Я говорила, что у меня цистит. Во время уборки или секса я думала только о том, что прямо сейчас сжигаю калории».

Катя вспоминает: глядя в зеркало, она замечала только те части тела, которые ей не нравились. В первую очередь — живот. «У некоторых он по жизни плоский, — говорит она. — А у меня, наоборот, всегда оставался небольшой холмик, сколько бы я ни голодала и ни качала пресс. Мне хотелось оторвать его, я щипала этот холмик, хотелось причинить себе боль».

К двадцати одному году у Кати прекратились месячные. Она сходила к врачу и выяснила, что у неё серьёзные проблемы со здоровьем и, вероятно, она не сможет родить ребёнка. В этот момент она поняла, что очень хочет детей. Полгода она проходила усиленное лечение, каждый день принимала гормональные препараты. Наконец, ей удалось забеременеть. Она узнала об этом в спортзале — сделала тест на беременность в туалете. Администраторы фитнес-клуба стали первыми людьми, узнавшими эту новость. «Но поправляться я всё ещё не хотела, — говорит Катя. — Я понимала: чтобы выносить ребёнка, надо хоть что-то есть. Так что я сидела на гречке и куриной грудке. Все завидовали мне, что я остаюсь такой худой». Единственную за всё время беременности шоколадку Катя позволила себе по дороге в роддом.

Когда родился ребёнок, оказалось, что у него сильная аллергия на многие продукты. Во время грудного вскармливания Катя была на жёсткой диете, и это её только радовало: все говорили ей, что она тает на глазах. «В тот день, когда я решила перейти на смесь, мама устроила мне праздник, — вспоминает она. — Я проснулась, а на столе сырники, блины. Всё, в чём я себе отказывала». В этот момент её терпение лопнуло. Она решила, можно и вознаградить себя за все трудности. В то утро она объелась так, что у неё страшно заболел живот, она буквально не могла встать.

«Мне хотелось съесть всё:
и аэропорт под нами, и людей
с чемоданами. Я плакала в самолёте,
а муж смотрел
на меня и не понимал, что происходит»

Постепенно подобные срывы стали случаться регулярно. Сначала раз в неделю — в субботу. Потом — в субботу и воскресенье. Ребёнок и муж как будто существовали где-то вдалеке, на втором плане. «Если раньше я просто была очень худой, то теперь вес начал колебаться — я то набирала десяток килограммов, то сбрасывала», — говорит Катя. Она догадывалась, что у неё расстройство пищевого поведения, и искала способ справиться самостоятельно. Она искала в интернете материалы на эту тему и где-то увидела совет попробовать вегетарианство. Ей понравилась эта идея. Сначала она отказалась только от мяса, потом — вообще от продуктов животного происхождения. Дальше перешла на сыроедение. Срывы прекратились, теперь вес постоянно уходил, а вместе с ним — жизненные силы.

Раньше у Кати был свой бизнес, но теперь она почти забросила дела. Тренер в спортзале спрашивал: «Ты хоть что-нибудь ешь?» Однажды, встав перед зеркалом и внимательно посмотрев на себя, Катя поняла: она боится умереть. «У меня была подруга, которая раньше очень много пила, — говорит Катя. — Я недавно видела её, она сказала, что уже два года как бросила. Ей помогла одна из групп самопомощи, работающая по системе „12 шагов“». Катя решила обратиться в подобную группу для людей, страдающих от расстройств пищевого поведения. Там ей рассказали, что по правилам группы нельзя есть мучное и сладкое. И рекомендовали «план питания» — в день участникам группы полагалось съедать литр еды. «Я носила с собой литровый контейнер с овощами и бобами, — говорит она. — За день всё это перемешивалось, я вытряхивала на тарелку нечто, похожее на еду для свиней, и без удовольствия ела».

Очередной срыв случился, когда Катя поехала с семьёй в отпуск в Индию. Утром она вытаскивала деньги из кошелька мужа, ехала в магазин и покупала еду пакетами. Потом она сидела под пальмами, ела и плакала. Она решила: «зажор» прекратится, как только они приземлятся в Москве. А перед этим она сможет ещё раз поесть до отвала во время пересадки. «Но всё пошло не по плану, — говорит Катя. — Из-за тумана самолёт долго не садился. Я понимала, что уже не успею поесть. А мне хотелось съесть всё: и аэропорт под нами, и людей с чемоданами. Я плакала в самолёте, а муж смотрел на меня и не понимал, что происходит».

Катя звонила в группу самопомощи, где ей рекомендовали план питания, плакала и просила помочь. Но там отвечали: «Кажется, ты просто не хочешь взять себя в руки». В конце концов ей рассказали: в Штатах есть русскоязычная женщина по имени Татьяна. Она состоит в содружестве «Анонимных компульсивных переедающих», и можно обратиться к ней за советом.

«Я позвонила ей, — вспоминает Катя. — Она спросила, принимаю ли я бессилие перед своей болезнью. Конечно, я принимала! Так я и прошла первый шаг. Татьяна стала моим спонсором. А потом я познакомилась ещё с парой девушек из Москвы, которым она помогла». Вместе они запустили работу программы в Москве. За полтора года через «12 ступеней» успели пройти десятки человек. В основном женщины. «Мужчины тоже пару раз приходили, — говорит Катя. — Но обычно они не задерживались надолго. Им, как правило, намного труднее признать свою проблему и принять помощь».

«В диетической культуре даже „помогающие“ сообщества могут способствовать развитию расстройств пищевого поведения, — говорит психолог Юлия Лапина. — Часто они предлагают „наладить отношения с едой, но не потолстеть“ или „похудеть, не переживая о еде“. Но чтобы действительно справиться с проблемой, надо в первую очередь спросить себя: готов ли я пересмотреть диетический менталитет и установки? Готов ли я отказаться от идеи, что моё тело должно выглядеть определённым образом — так, как я хочу?» Ещё одна опасность, связанная с диетической культурой, — самодиагностика. Человек может сам неверно определить у себя компульсивное переедание, просто потому что он ест не так, как принято в этой самой культуре. «В таком случае человек думает: „О боже, мне хочется тортика, со мной что-то не так. Я компульсивно переедаю“, — объясняет Лапина. — Хотя на самом деле ему просто иногда хочется сладкого, потому что это совершенно нормально».

В финале встречи «Анонимных компульсивных переедающих» новичкам предлагают остаться после собрания — выпить чаю вместе с группой и рассказать о себе подробнее. «Спонсоры» Полина, Вера и Катя накрывают на стол, доставая огромную коробку с пирожными. Теперь они не боятся есть сладкое — проблема была вовсе не в нём.

ЮЛИЯ ДУДКИНА

Источник