Евросоюз — это оккупация и террор. Только вместо танков — банкоматы.

Пишет Галина Сапожникова из Эстонии (на фото): Грустная картинка из командировки в Грецию: я брожу по Афинам и ищу аутентичные греческие товары. А их нет! Одежда? Китайская. Супермаркеты? Немецкие. Оливковое масло и апельсины? Испанские!!! И это в Греции, которая когда-то выращивала самые лучшие оливки и цитрусовые в мире! Как это получилось?

Сами греки мрачно рассказывали о том, как однажды на их благословенную землю пришла Германия и разорила все греческое производство, навязав свое. И изо всех сил пытались сбросить с себя навязанное европейской прессой клеймо нации ленивцев, которое вместо того, чтобы работать, предпочитает задумчиво пить кофе, глядя на синее море. Долги Греции тем временем только увеличивались, и их теперь — это уже всем ясно — никогда не отдать… Каким образом страна вляпалась в эту историю, превратившись из «Греции, в которой все есть», в самую нерадивую ученицу Европы?

Ответ знает профессор философии науки Критского политехнического университета Димитриос Пателис:
 

   
— Конечно, аутентичные греческие товары в Греции пока еще имеются. Однако сельскохозяйственное и промышленное производство страны поставлены под сокрушительный удар.

Если коротко: эта ситуация сложилась потому, что Греция стала членом Евросоюза, который устанавливает лимиты на производство товаров и целых отраслей.

Более того, наличие общей валюты в условиях крайней неравномерности развития регионов позволяет создать механизм сверхэксплуатации периферии со стороны центра.

— Иными словами: богатая Германия решила поэксплуатировать беднейшие государства Европы типа Греции, Болгарии или Прибалтики? И запретила греческим крестьянам выращивать оливки?

— Проблема в том, что не сама страна определяет лимиты на производство того или иного продукта. Это решается на центральном уровне, причем в форме диктата.

Нашу экономическую, социальную и финансовую судьбу определяет Брюссель.

Вы удивитесь, но это факт: продукты греческого производства дешевле приобрести не в Греции, а в Германии! Потому что система торговли и обмена позволяет последней централизованно приобретать товары по совершенно другим ценам.

— Я правильно понимаю ситуацию: Евросоюз был создан для обогащения узкого круга некоторых стран? Конкретно Германии?

— Не только. Неравномерность имеет форму пирамиды, в рамках которой в привилегированном состоянии находятся как Германия, так и ее сателлиты: Голландия, Люксембург, Бельгия.

Митинг сторонников самостоятельной Греции, независимой от диктата ЕС.

— Почему же именно Греция была выбрана «сакральной жертвой»?

— Потому что по стечению обстоятельств оказалась «слабым звеном». Определенные противоречия — как международные, так и внутренние — позволили провести показательный эксперимент по превращению страны в долговую колонию.

Лишившись инструментов суверенной экономической политики, мы превратились в страну, которая только находясь в долгах могла бы выполнить свои обязательства.

Первоначально это были долги со стороны кредитно-финансового и банковского сектора. Потом их превратили в государственные кредиты. То есть государство спасало банковский сектор, а «большая тройка», которая состоит из представителей Международного валютного фонда, Европейского центрального банка и Еврокомиссии, диктовала и диктует, что делать и как по строгому графику.

И фактически заставляет простого налогоплательщика платить за долги, которые были созданы в частном секторе.

— Именно от этих долгов народ из Греции и побежал в разные стороны? Вы меня просто «убили» цифрой: 500 тысяч молодых греков уехали искать лучшей доли в другие страны. Официальные цифры безработицы — 25-27 % — соответствуют действительности?

— Не соответствуют, потому что эти данные занижены. Власти не хотят показывать остроту социальных проблем в стране. Кроме того, в этом случае не нужно платить пособия по безработице. Если человек долго остается безработным, он выбывает из статистики.

«Россия — это та страна, от которой во многом зависит судьба всего человечества», — считает Димитриос Пателис.

Война или катастрофа?

— И как этот конкретный человек выживает? В нашем романтизированном представлении Греция — это прекрасная страна, где даже зимой можно срывать с деревьев мандарины и апельсины и безбедственно прожить до весны. Как ситуация выглядит реально?

— Катастрофически. Потому что народ в основном живет в городах. В деревнях, где можно обеспечить себя натуральным хозяйством, проживает минимум. В Греции есть бездомные люди, которые нищенствуют. К счастью, у нас очень сильны традиции семейных отношений. Семья в любом случае безработного человека из дома не выгонит.

— А идеологические претензии к Евросоюзу у простых греков есть? С «новыми ценностями» Европы в виде однополых браков, мультикультаризма и отношения к итогам Второй мировой войны Греция, как член ЕС, согласилась?

— Те, кто выдвигают на первый план гендерный вопрос, выполняют определенный заказ. Это целенаправленно делается для того, чтобы полностью дезориентировать общество. Речь идет о биологическом ядре семьи и личности.

Если подрывается такая фундаментальная основа, с человеком потом можно делать все, что угодно.

Вы не находите, что люди т.н. нетрадиционной ориентацией воспринимают мир только сквозь призму своей такой идентификации? Я не говорю о тех минимальных случаях анатомо-физиологических или гормональных проблем, в которых помогает медицина. Я имею в виду другое: что эту проблему превращают в главную именно для того, чтобы манипулировать людьми.

Что же касается всего остального: общеевропейское право у нас превалирует над национальным. Правителям наплевать даже на Основной закон, они его сплошь и рядом нарушают. В Конституции, например, предусматривается вводить режим президентских указов только в порядке крайнего исключения — в случае войны и крупных физических катастроф.

На деле же в течение шести-семи последних лет все управление государством осуществляется именно таким образом. Что этим хотят сказать? Что у нас война или катастрофа?

Банкоматы вместо танков

— Вы несколько резковаты в определениях. Режим Евросоюза, например, называете «оккупационным». Но у оккупации есть четкое определение: это занятие вооруженными силами государства не принадлежащей ему территории. Что в вашем случае ситуации объективно не соответствует.

— А американские и натовские военные базы? Американцы ведут себя прямо как захватчики. У них есть иммунитет на основании межгосударственного соглашения. Если американский солдат убьет человека, он не будет отвечать перед судом Греческой Республики.

— Ой, я тоже хочу быть американским солдатом! Не в том смысле, что хочу кого-то убить — просто мне нравится такое понимание «свободы».

— А кто-нибудь спросил греческий народ по поводу размещения американских военных баз на территории Греции? Никто. Это что, не оккупационный режим?

А когда в конце 40-х американцы использовали зажигательные бомбы, напалмы против греческих партизан, кто-нибудь спрашивал? Когда установили диктатуру «черных полковников»? Когда публично признались в том, что организовали путч?

То же и с Европейским cоюзом. Где и когда греческий народ выражал свое волеизъявление в пользу ЕС? На последнем референдуме летом 2015 года 62% греков выступало против Евросоюза и евро — несмотря на террор, при котором вместо танков были банкоматы.

Но если человек лишается средств для выживания — это что, не танк?

В 2015 году Греция приняла на себя основной поток беженцев из стран Ближнего Востока.

— Время от времени нам показывают по телевизору мощные демонстрации протеста и беспорядки в Афинах. Но все почему-то уходит в пшик. Ни к каким переменам в стране это не приводит.

— Потому что эти массовые настроения не допускаются до уровня субъектности — то есть до уровня организации, которая работала бы в направлении изменения соотношения сил в пользу интересов народа.

Почему? Есть различные принципы, которыми очень удачно пользуются те, кто правят. Оккупационный режим опирается на обман, на склонность к самообману народных масс, на подкуп определенных лидеров и организаций, на принцип «разделяй и властвуй».

Не секрет, что существуют формы манипулирования протестными настроениями. Власти не против того, чтобы вы радикально высказывались по отношению к режиму, даже по поводу революции в отдаленном, неопределенном будущем.

Главное — чтобы не трогали их самих в нынешней ситуации.

— Все-таки на родине демократии этой самой демократии намного больше, чем, например, в Прибалтике, где и в адрес режима высказываться запрещено. Хочу задать вам вопрос, который мучает меня уже лет десять: в апреле 2007 года в Эстонии со скандалом и в крайне оскорбительной форме был перенесен из центра города на военное кладбище «Бронзовый солдат». В череде событий, которые этому сопутствовали, запомнилось сообщение о том, что жители Афин вышли на пикет к эстонскому посольству. С чего вдруг?

— Потому что история — это боль, особенно для народов, которые сильно пострадали от фашизма. Это неизгладимая печать в памяти народа.

Грецию захватывали со стороны нацистской Германии, фашистской Италии и болгарской монархии фашиствующего толка. Потом, осенью 1944-го года, по приказу Черчилля генерал Скоби ввел оккупационные войска — для того, чтобы сломать движение сопротивления.

Когда Англия не справилась, пришли американцы и победили партизанское движение. Не могут греки быть безразличными к тому, как относятся к памяти об антифашистской борьбе народов по спасению человечества и к тому, что пособников фашистов объявляют национальными героями, а их идеологию едва ли не превращают в официальную.

Я помню, как даже тогдашний президент страны, Каролос Папульяс заявил: то, что произошло с «Бронзовым солдатом» в Эстонии, он воспринимает как личное оскорбление, потому что он тоже участвовал в движении сопротивления.

Последняя игра

— Я думала, что звездный час моей журналистской карьеры случился четверть века назад, когда мы стали свидетелями того, как разваливались Советский Союз и Варшавский блок. Проходит 25 лет, и мир переворачивается по новой… Как думаете: мы все еще испытываем последствия тех геполитических разломов? Либо живем в предчувствии некой гораздо более страшной ситуации, которая на куски разрывает планету?

— И то, и другое. Мы за наш век наблюдали и последствия разрушения раннего социализма в виде распада СССР, и крупнейший структурный кризис мировой капиталистической системы, а сейчас — мировую горячую войну.

Мы имеем дело с довольно амбициозной осью, которая готова сыграть свою последнюю историческую игру. Это ось основных трех центров мирового глобального империализма — североамериканского, западноевропейского и дальневосточного (во главе с Японией) под гегемонией США.

Они стремятся увековечить свое господство в форме диктата или войны — как зверь, который стремится изо всех сил спастись, уничтожая как можно больше потенциальных противников.

А кто в роли противника? Альтернативные формы интеграции, которые создаются в форме БРИКС, или Шанхайской организации сотрудничества, или Евразийского пространства.

Но если у этих форм не будет альтернативной социальной направленности, они не смогут сплотить народы и сопротивляться господству этой оси, они будут нежизнеспособны.

Необходимо создать такое движение — духовное, общественное, экономическое, культурное, цивилизационное — которое будет опираться на уникальные возможности объединения человечества.

— Подождите: считается, что Третья мировая еще не началась и что мы находимся в нескольких шагах от войны, а вы говорите что она уже вовсю идет?

— Возьмите то, что называется «арабской весной». Или события в Ираке, Ливии, в Йемене, в Сирии. Сколько стран было в этом замешано? Как минимум 80!

Это что — региональный локальный конфликт? Или война внутри одной страны? Кто обучал организации исламофашизма? Кто снабжал, кто финансировал, кто вооружал? Разве это не крупномасштабные военные действия, где замешаны десятки государств со своим финансовым потенциалом и спецслужбами?

Я бы сказал, мы находимся сейчас на ранней стадии горячей войны. Если проводить исторические параллели, то это аналогично высадке десанта милитаристской Японии в 1932 году в Маньчжурии или агрессии фашистской Италии в Абиссини и в Ливии в 1935 году, или операции фашистов-нацистов на стороне Франко в рамках гражданской войны в 1936-м в Испании.

С точки зрении историков Второй мировой войной это еще не было. Но у истории есть определенная закономерность и своя логика. Следствием любого системного кризиса капитализма является массовое разрушение лишних капиталов.

Иными словами — война.

— То есть Первая и Вторая мировые войны тоже были прямым следствием экономических кризисов?

— Так точно. В результате кризиса в конце XIX — начале ХХ века началась русско-японская война. Никто не воспринимал это как преддверие Первой мировой. Но так оно и вышло.

А что произошло после так называемой Великой депрессии 1929-1933 года? Мясорубка Второй мировой войны, после чего началось создание нового порядка, при котором Англия потеряла первенство и во главе мирового капитализма встали Соединенные Штаты.

Теперь такая же ситуация, но еще более глубокая и опасная, потому что нет Советского Союза. Есть мрачная перспектива — уничтожение всего человечества. Что вполне возможно.

Пророчества от Пателиса

— Хотелось бы все-таки перевести разговор в мажорное русло и попросить вас как специалиста по исторической футурологии, предсказать, что будет с миром?

— Итак: Трамп. Я не разделяю эйфорию по поводу его избрания. Кабинет, который он составил, состоит из олигархов, сверхмиллиардеров и представителей военно-промышленного комплекса.

Смотрите, что он делает: из первых обозначенных стратегических направлений — возобновление ядерного потенциала. Из первых указов — разрешение пыток арестованных. Это что, по-вашему, попахивает гуманизмом?

Далее. Евросоюз: это тюрьма народов, от которой надо избавиться. Судьба Греции? Она оптимистична только в том случае, если будет возрождена самостоятельная субъектность греческих трудящихся, в солидарности с трудящимися других стран.

И наконец Россия: это та страна, от которой во многом зависит судьба всего человечества. Единственное государство, которое может одним залпом межконтинентальных баллистических ракет уничтожить мировую ось империализма, и прежде всего — США. Отсюда и такое стремление ей манипулировать.

— Что сделать для того, чтобы войну, о которой все говорят, отодвинуть?

— Не быть пассивными зрителями. Если мы будем просто созерцать, история однозначно пойдет по наихудшему сценарию. Человек иногда ведет себя как страус, не желая верить в плохую перспективу, этот психологический защитный механизм понятен.

Я не хочу выступать в качестве злого пророка, это не роль философа и учителя в высшей школе. Я о другом говорю — о необходимости предотвратить наиболее катастрофические варианты исхода событий. И еще о борьбе за революционное объединение человечества, как бы экзотично для вас в данный момент это не звучало.