Ильвес: если ты президент, кусай карандаш, чтобы промолчать

Невозможно быть президентом всех, это попросту неосуществимо, если, конечно, ты не занят только тем, что гладишь по головке детей, овец и колосья в поле, заявил в интервью ETV бывший президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес.

Тоомас Хендрик Ильвес. Автор фото: Kairit Leibold / ERR

- Вы впервые побывали в Эстонии в 1984 году, в возрасте 30 лет, в качестве туриста. Верили, будучи ребенком и юношей, что Эстония вернет свою независимость?

- В детстве всегда было такое чувство. Когда мне было десять, руководитель скаутской организации учил нас в лагере стрелять. "Когда мы поедем на Сааремаа, нужно будет уметь это делать", сказал он. Я был довольно хорошим стрелком. Позднее мой подход к Эстонии стал более осмысленным, социальная деятельность отпала. Я много читал и думал.

Через два года после того, как я устроился в "Свободную Европу", меня вызвал директор. Он сказал: "Слушай, Ильвес, ты хорошо пишешь, но ты знаешь, что Эстония никогда не получит свободу, я бы с радостью направил тебя на переподготовку. Ты мог бы стать экспертом по вопросам терроризма". Я тогда ответил, что понимаю его мысли относительно свободы Эстонии, но не готов их принять. Это было в 1986 году. И совсем скоро все закрутилось.

- Когда из Америки прибыл президент для Эстонии, многие местные эстонцы говорили, что он ничего о стране не знает, не пережил тех страданий, которые пережил народ.

- Так и есть! Но значит ли это, что в таком случае тебе не о чем говорить? Многое из того, что я пытался сделать в Эстонии, стало возможным благодаря немного иному ракурсу.

- Были ли вы в 2006 году готовы к тому, чтобы стать президентом?

- Нет. Ко мне приходили из Партии реформ, "Отечества" и Социал-демократической партии, спрашивали, не хочу ли я баллотироваться. Я ответил, что не хочу, что слишком молод для этого.

Тоомас Хендрик Ильвес. Автор: Kairit Leibold / ERR

- 52!

- Да! У меня были другие дела. Я же знаю, как работает Конституция Эстонии, что возможности президента что-то делать существенно ограничены. И тогда эти политики мне заявили: не волнуйся, ты все равно не выиграешь.

- Не может быть!

- Именно так и сказали. Опросы тогда показывали, что я по популярности такой человек, который может хоть в чем-то противостоять действующему президенту.

- Когда вы в 2006 году стали президентом, были готовы к тому, что лучшие моменты жизни позади?

- Отложил их на какой-то срок, скажем так. Нужно было переориентироваться, начать заниматься теми делами, которые возможны на посту президента.

- Что удалось к тому времени?

- Во-первых, надо было придать импульс тому, что сейчас называется дигитальным государством. В 1938 году Эстония по ВВП опережала Финляндию. В 1992 году ВВП Финляндии составлял 24 000 долларов США, а в Эстонии – 2800, то есть в восемь раз меньше. Что делать? Были разные идеи, некоторые, как Лукашенко, хотели сохранить колхозный строй, другие предлагали стать Гонконгом. Я считал, что следует шагать в ногу со временем и опередить других можно только через дигитальные возможности.

Я совершенно случайно научился программированию в 15 лет. После этого я никогда не боялся дигитальных технологий.

Я понял, что нам нужна компьютеризация. В таком случае малые размеры страны перестанут быть проблемой. Затем появились идеи взять курс на дигитализацию. Но идея заключалась не в том, чтобы поставить в каждой школе компьютеры, нужно было придать направление всей Эстонии. Я много читал, думал, тогда это не было очень популярным. Вначале меня почти каждую неделю критиковали в "Учительской газете".

Второе, чем я горжусь, это то, что меня позвали со стороны Леннарта Мери, предложив стать министром иностранных дел.

Тоомас Хендрик Ильвес и Маргус Саар. Автор: Kairit Leibold / ERR

Проблема была в том, что в Эстонии, Латвии и Литве были против ЕС. Для них главным было вступление в НАТО. Но я понял, что единственный способ стать членом НАТО – через членство в ЕС. В таком случае крупные страны, Германия, Великобритания, Франция, не смогли бы наложить вето.

Да, формально мы вступили в НАТО на три недели раньше, чем в ЕС, но уже было известно, что у нас есть голоса и наложить вето невозможно. Эти две вещи, если говорить о крупной политике, я считаю более важными, чем все, чем занимался с 2006 по 2016 год.

- В 2006 году было два лагеря: за Арнольдом Рюйтелем был "Народный союз" и часть народа стояла за Ильвеса. Можно ли вообще быть президентом всех?

- Не думаю. В демократических странах я не видел президентов, которые были бы президентами всех.

- У нас обычно ищут президента, который навел бы мосты и объединил народ. Это как?

- Наводить мосты – это одно, но быть президентом всех... Всегда будут недовольные, одни хотят вернуться в Советский Союз, другие – выйти из ЕС, третьи – чего-то еще. Как быть президентом всего народа, когда твоя точка зрения хороша для государства и народа, но не нравится части населения?

Невозможно быть президентом всех, это попросту неосуществимо, если, конечно, ты занят только тем, что гладишь по головке детей, овец и колосья в поле.

- Вы такой свободный интеллектуал, весьма спонтанный, приятно высокомерный. Говорите, что хотите.

- Но не будучи президентом.

- Как удавалось сдерживаться на посту президента? Советникам приходилось говорить, что президенту не подобает выражаться так свободно?

- Не особо, они скорее пытались улаживать. Но да, были другие проблемы, когда мои фразы вырывали из контекста. Или присваивали мне то, чего я не говорил. Когда ты не президент, то не стоит беспокоиться. А когда ты президент, то кусай карандаш, чтобы промолчать.

- Вы часто повторяли "Давайте сделаем Эстонию больше". Какое значение эта фраза имеет сейчас, когда мир закрыт уже почти два года?

- Раз мы не можем путешествовать, следует сосредоточиться на том, что на благо государства можно сделать на месте. Думаю, среди получивших независимость с 1989 по 1991 год стран Эстония сейчас единственное государство с положительным имиджем, за пределами нашего региона. Я борюсь в "Твиттере" против того, что думают об этих странах, когда кто-то относит нас к странам Восточной Европы или называет бывшей советской республикой. Я часто говорю, особенно немцам, что когда минуло 30 лет после окончания Второй мировой войны, я был на третьем курсе университета, но не слышал выражения "бывшая нацистская Германия". Почему же мы тогда бывшая советская республика?

Как сделать Эстонию больше? Можно быть терпимее, можно приводить в порядок какие-то вещи, быть лучше. Но я разочарован тем, как в последний год организовывали вакцинацию. Мы прошлым летом знали, что будет вакцина. Не знали когда, но можно было продумать, как ее будут распределять. А потом она поступила, и встал вопрос, что делать? Такие примеры уменьшают Эстонию. Мы не использовали свои замечательные способности организовать вакцинацию намного лучше.

- Когда вы стали президентом, то не только показали Эстонию миру, но и обнаружили, что она не ограничивается Таллинном. Государственные знаменательные даты начали отмечать в других городах, что стало большим вызовом для организаторов и телевидения.

- Я помню, как многие гости возмущались: постой, как жене смогут погладить платье, если прием в Тарту? На это я отвечал встречным вопросом: как тогда дама из Тарту приедет в Таллинн, в мятом платье? Разве не симметрично?

- Из Тарту в Таллинн и обратно одинаковые расстояния.

- Да, складки имеют два направления. Просто мне тогда казалось, что не стоит так фокусироваться на Таллинне, проводить важный для всего народа праздник только в Таллинне. Иногда было трудно, в Эстонии, как правило, маленькие залы. В них не помещаются 1100 человек. Тогда придумали устанавливать шатры. Я рад, что Керсти Кальюлайд продолжила эту традицию.

Тоомас Хендрик Ильвес. Автор: Kairit Leibold / ERR

- Апрельские беспорядки случились во время вашего первого срока. Говорят, что вы были потрясены разоренными городом, магазинами и киосками. В вас что-то сломалось? Романтично настроенный по отношению к народу эстонец попал в реальность?

- Учитывая, что в Эстонии раньше такого не было, не нужно быть романтично настроенным по отношению к народу, чтобы испытать потрясение. Я приехал вечером часов в шесть-семь с похорон Ельцина. Поездка была утомительной из-за нашистов. И тут мне позвонили, сказали включить телевизор.

- Вы разочаровались в тех жителях Эстонии?

- Скажем так, я был разочарован поведением части жителей Эстонии. Но я понимаю, что это не было таким спонтанным, как казалось сначала, все же была координированная деятельность, я видел такое в Македонии и на Украине. На самом деле это стало своеобразными воротами, за беспорядками последовали кибератаки.

- Но Эстония смогла извлечь из этого выгоду?

- Абсолютно. Киберцентр НАТО появился у нас из-за этих нападок. Сейчас каждая книга о кибервойне начинается с Таллинна.

- Будучи президентом, вы сравнили Эстонию с земляничной поляной. Она скрыта от глаз, но когда ты ее находишь, тебе вкусно. Согласны ли мы дать попробовать другим?

- Если они смогут это оценить. У меня много знакомых, которые, попав в Эстонию, удивляются тому, какая она. Что произошло? Такое отличие от других стран. Это как другая страна, люди не сразу осознают эти перемены, нам это кажется само собой разумеющимся. Возможно ли, что это какая-то бывшая советская республика? Невозможно. И я горжусь этим.

- Вам не нравится вопрос "такой ли Эстонии мы хотели". В таком случае следует спросить, какую Эстонию мы хотим построить? У вас пятилетний сын, младшая дочь недавно отметила совершеннолетие. Какой мир мы должны им передать?

- Всегда нужно искать творческие решения, не держаться за штампы. Нужно мыслить свободно, пробовать новое, не отказываться сразу, если что-то кажется странным.

Помню, после восстановления независимости один политик сказал, что нужно купить или построить бронированные поезда, потому что так мы выиграли Освободительную войну. Нужно избегать такого мышления. Мы никогда не попадем в будущее, если будем смотреть в его сторону через зеркало заднего вида.

Полный текст интервью на эстонском языке доступен на портале ERR.