Марина Кальюранд: дети беженцев могут стать патриотами Эстонии

Работающая в составе кабинета министров Эстонии неполных 3 месяца Марина Кальюранд в отличие от некоторых своих коллег довольно хорошо известна русскоязычной части эстонского общества. И даже не потому, что женщина – явление в нашем правительстве пока еще не частое, пишет "Виру Проспект"

Эта известность обусловлена прежде всего тем, что с 2006 по 2008 год г-жа Кальюранд была послом Эстонии в России. И тем, что сегодня она возглавляет внешнеполитическое ведомство нашего государства. А политика, скажем прямо, уже не просто приблизилась к частной жизни обычного человека, она в нее уже практически пробралась.

Министр иностранных дел, кстати, беспартийная, приобрела столь заметную позицию в эстонском руководстве еще и благодаря своей профессиональной активности и человеческому темпераменту. Вот и в Нарве в рамках состоявшегося на днях визита г-жа министр не просто отметилась, а провела несколько публичных встреч, обозначенных в программе как лекции. Министр побывала в Солдинаской, Нарвской эстонской и Ванналиннаской государственной гимназиях, Нарвском колледже ТУ.

В этот день у нее состоялся также обмен мнениями в неформальной обстановке с руководителями местных СМИ. Журналисты свою позицию по отношению к той или иной проблеме обозначали через вопросы, г-жа министр – через ответы. Атмосфера встречи отличалась открытостью и дружелюбием, однако содержание беседы в целом указывало на то, что старания министерства иностранных дел в сфере внешней политики пока слабо соответствуют ожиданиям большинства нарвитян. Предлагаем вашему вниманию фрагменты этой беседы.

-Госпожа Кальюранд, насколько независима и самодостаточна  эстонская внешняя политика?

- Я думаю, наша политика и  независима,  и самодостаточна. Просто мы ведем ее не как отдельное нейтральное государство, а через те организации, членами которых являемся. Начиная с ООН, заканчивая Евросоюзом и  НАТО. В каждой организации, куда мы вступаем, есть свои порядки,  свои принципы. Хотя бы та же самая солидарность Евросоюза. Если мы хотим, чтобы кто-то воспринимал наши  трудности, надо участвовать в решении их проблем. И если хотим быть нормальными и уважаемыми  партнерами. Но цель нашей внешней политики - такая, как у всего эстонского государства: сохранение государственности и обеспечение безопасности, повышение жизненного уровня населения, сохранение эстонского  языка и культуры и т. д. При этом мы сами выбираем методы, как этих целей достигать. Наш метод - усиливать свой голос через международные организации. Чтобы не было как в 39-40-е годы, когда наш голос просто исчез.   

-При всей независимости нашей внешней политики мы не можем отстоять свою точку зрения относительно количества беженцев, которых готовы у себя разместить — первоначальные цифры уже изменились и продолжают расти... .   

-А почему вы считаете, что если бы мы не согласились принимать беженцев, то это и есть наша независимая политика? На этот счет я обычно  привожу следующий пример: когда мы вступили в Евросоюз, мы же приняли его со всеми понятиями, со всеми принципами, включая солидарность. До сих пор 10 лет за каждую крону или евро, что мы платим в кассу Евросоюза, мы получаем три. Как вы думаете, могли бы мы построить эту инфраструктуру и прочее, если бы не было помощи ЕС? И теперь, когда нам нужно что-то сделать для других, мы скажем: спасибо за полученную помощь, но возникшие проблемы решайте сами?

- В то же время с позиции простого человека если ты поешь в унисон, у тебя нет самостоятельной политики. Были ли ситуации, когда все в ЕС высказывались за, а Эстония - против?

- Ни одного такого случая не припомню. В зависимости от темы, в ЕС гибко формируются "блоки" по интересам, и мы стараемся находить в Евросоюзе компромисс и быть конструктивными. Но если это пойдет вразрез с нашими национальными интересами, в ущерб нашей независимости, суверенности,  нашей территориальной целостности, мы будем отстаивать свой интерес вплоть до применения права вето.  Пока такой необходимости не возникало.

Но что, в самом деле, надо сделать, чтобы не получилось, что сегодня мы договариваемся о трех тысячах беженцах, а завтра их оказывается  четыре, потом пять? Некоторые южные государства договоренностей  не выполняют, но теперь и их принуждают как следует охранять границу, чтобы не все сюда входили, кто только захочет. Сложность еще и в том, что некоторые европейские политики, по- моему, не понимают, что они делают, когда приглашают беженцев жить к себе домой. Или рекламируют, какие у них пособия. В Дании одному беженцу выплачивают 900 евро. 
В Европу всего переместилось  630 тыс. нелегальных  эмигрантов;  во всем мире, по данным ООН, сегодня их 60 млн. За  границей Евросоюза: в Турции, Ливии, Иордании находится 5-6 млн беженцев, все они жаждут  попасть в Европу. То есть нам плюс ко всему нужно заниматься и этими  беженцами, работать над тем, чтобы их государства зажили нормальной жизнью. Лично я верю, что люди не хотят покидать родного дома, если им ничего не угрожает.

- Но  ведь есть и любители пожить на щедрое пособие, есть и террористы.

- Это не беженцы, это экономические эмигранты. Их надо выявлять и отправлять домой. А что касается террористов — полностью с вами согласна. В лагерях для беженцев делается все возможное, чтобы выявить тех, кто связан с террористическими организациями. Этим занимается также наша полиция, органы госбезопасности. Дает ли это 100-процентную гарантию? К сожалению, нет. Но уверяю вас, этим занимаются профессионалы своего дела.

-  Почему бы из числа беженцев нам не отбирать людей, способности и компетенцию которых можно было бы эффективно использовать?  

- Нам дадут список из некоего количества фамилий,  и сказать «этого хотим, этого не хотим» мы не вправе. Но все же некоторая возможность выбора имеется: как уже говорилось  ранее, наши предпочтения при приеме беженцев – это семьи, дети-сироты. Почему именно они?  Дети вырастут уже в новой среде, в новых условиях.   Им намного легче выучить язык, впитать в себя наши культурные традиции и, соответственно, стать полноправными членами общества. Параллельно будет решаться  проблема эстонского общества - демографическая.

- А вы не боитесь, что эти дети у нас выучатся и уедут отсюда, скажем, в Швецию?

- Не исключено. Миграция внутри Евросоюза будет  продолжаться до тех пор, пока уровень жизни в странах-членах ЕС не выровняется. Эстонские  врачи едут работать в Финляндию, финские врачи - в Швецию, шведские – в Великобританию  или Германию. Однако в  91-м году наша разница по уровню жизни  со странами Евросоюза  была гораздо больше, чем сейчас. Мы медленно, но идем вверх и в течение 40-50 лет сравняемся с ними. 
- Эстония прилагала  колоссальные усилия ради сохранения национальной идентичности, а сегодня должна будет смириться с тем, что на ее территории массово появятся не просто инородцы, а люди чуждой эстонцам веры, абсолютно другого  менталитета. Как вы к этому относитесь?

- Я русская по национальности, как и моя мама. Ей сейчас 90 лет, но большего патриота Эстонии я не знаю. Поэтому на личном примере убедилась, что можно сохранить свои корни,  свою религию и при этом уважать Эстонское государство. В таком случае Эстония сохранится. Но у меня в связи с этим всегда возникает вопрос: почему большинство приехавших  в Финляндию  знают финский язык? Почему прожив десятки лет в Эстонии, многие русскоязычные  ее жители  не знают эстонского языка? Даже гимназисты: я была сегодня в Солдинаской гимназии – мне пришлось говорить на русском.

Хотя я согласна и с теми, кто говорит, что для получения нужного результата не всегда вдумчиво и эффективно действовало и государство.
-В эстонской политической культуре часто бывает так, что министр иностранных дел становится президентом, и вы, кстати, как возможный кандидат на этот пост упоминаетесь.  А у вас есть такая амбиция?

- У меня есть амбиция работу на посту министра иностранных  дел продолжить  и делать это как можно лучше.

- Тогда такой вопрос. По данным департамента статистики в июле нынешнего года объем промышленного  производства в Эстонии по сравнению с этим же периодом  прошлого года упал на 6 процентов, довольно удручающая картина в сельском хозяйстве – нет рынков сбыта.  А правительство продолжает недружественную политику в отношении ближайшего соседа, России. Многие простые эстоноземельцы не понимают, зачем этот раздор, считают, что такие действия противоречат нашим национальным интересам...

- По данным Минфина, экономика Эстонии выросла по итогам нынешнего года примерно на 1,5 процента, на следующий год прогнозируют 2,5 процента роста. Россия не является для нас основным рынком сбыта, но для продукции, которая была нацелена на этот рынок, мы ищем и находим новые рынки. Что касается  отношений  с Россией, на сегодняшний день они такие, как у Евросоюза с Россией,  и  не могут быть лучше. Потому что это государство силой захватывает чужие территории -  вспомним  Грузию, Украину... Кто следующий?

Каким, соответственно, может быть отношение к государству, которое сегодня воюет? Которое нарушает договоренности между странами, возникшие после Второй мировой войны, то есть самые основные принципы  сосуществования в современном мире?

 Я всегда говорю:  у нас прекрасные  отношения  с российскими деятелями  культуры, с рядовыми россиянами – посмотрите, сколько их выступает в Эстонии, сколько к нам приезжает  туристов! Но в политике нам трудно найти общий язык.

Татьяна Завьялова, "Виру Проспект"