Нарва выделит 300 000 евро на восстановление ликвидированной улицы Суворова

Нарвские власти готовы потратить около 300 000 евро на восстановление ликвидированной в начале 1990-х годов улицы, некогда названной в честь советского поэта и красноармейца Георгия Суворова, который погиб в боях за Нарвский плацдарм в феврале 1944 года.

Фото: google.com

Улица Суворова длиной около 500 м, которая ранее соединяла параллельные улицы Раху и Тиймани, была удалена из списка городских объектов Нарвы в начале 1990-х годов, поскольку движение транспорта по ней стало невозможным из-за раскопанной канализации, пишет издание "Северное побережье".

В бюджете Нарвы на 2017 год предусмотрено около 300 000 евро на строительство в этом месте новой улицы с тротуаром и освещением, причем ее первый участок со стороны улицы Тиймани был построен еще в прошлом году.

По словам городского архитектора Ивана Сергеева, вопрос о названии строящейся улицы сейчас не актуален. Он не исключил, что за ней будет оставлено нынешнее техническое название — "улица А.-А. Тиймани J1", но комиссия по наименованию объектов при горуправе может впоследствии предложить и какое-то другое название.

Георгий Кузьмич Суворов родился в 1919 году в Енисейской губернии. Начал писать стихи и пьесы в 1937 году, работая учителем начальных классов. Начав Великую Отечественную войну в сентябре 1941 года рядовым красноармейцем, дослужился до звания лейтенанта. Работал в дивизионной газете "За Родину", стихи Суворова печатались в журналах "Звезда" и "Ленинград". Погиб 13 февраля 1944 года при переправе через реку Нарва во время боев за Нарвский плацдарм.

Посмертно принят в члены Союза писателей СССР. В 1968 году за книгу стихов "Слово солдата" Георгий Суворов был награжден мемориальной медалью конкурса Н. Островского.

МЕСТЬ

Мы стали молчаливы и суровы.
Но это не поставят нам в вину.
Без слова мы уходим на войну
И умираем на войне без слова.

Всю нашего молчанья глубину,
Всю глубину характера крутого
Поймут как скорбь по жизни светлой, новой,
Как боль за дорогую нам страну.

Поймут как вздох о дорогом рассвете,
Как ненависть при виде вражьих стад...
Поймут — и молчаливость нам простят.

Простят, услышав, как за нас ответят
Орудия, винтовки, сталь и медь,
Сурово выговаривая слово: "Месть!"

1943

* * *
Когда-нибудь, уйдя в ночное
С гривастым табуном коней,
Я вспомню время боевое
Бездомной юности моей.

Вот так же рдели ночь за ночью,
Кочуя с берегов Невы,
Костры привалов, словно очи
В ночи блуждающей совы.

Я вспомню миг, когда впервые,
Как миру светлые дары,
Летучим роем золотые
За Нарву перешли костры.

И мы тогда сказали: слава
Неугасима на века,
Я вспомню эти дни по праву
С суровостью сибиряка.

1944

* * *
Пришел и рухнул, словно камень,
Без сновидений и без слов,
Пока багряными лучами
Не вспыхнули зубцы лесов,

Покамест новая тревога
Не прогремела надо мной.
Дорога, дымная дорога,
Из боя в бой, из боя в бой...

1944

* * *
В моем вине лучистый белый лед.
Хвачу в жару - и вмиг жара пройдет.

В моем вине летучий вихрь огня.
Хвачу в мороз - пот прошибет меня.

В моем вине рассветная заря.
Хвачу с устатку - снова молод я.

Так много троп и много так дорог,
Утрат и непредвиденных тревог.

Но что метель и смертное темно
Тому, кто пьет солдатское вино!

1944

* * *
Еще утрами черный дым клубится
Над развороченным твоим жильем.
И падает обугленная птица,
Настигнутая бешеным огнем.

Еще ночами белыми нам снятся,
Как вестники потерянной любви,
Живые горы голубых акаций
И в них восторженные соловьи.

Еще война. Но мы упрямо верим,
Что будет день,- мы выпьем боль до дна.
Широкий мир нам вновь раскроет двери,
С рассветом новым встанет тишина.

Последний враг. Последний меткий выстрел.
И первый проблеск утра, как стекло.
Мой милый друг, а все-таки как быстро,
Как быстро наше время протекло.

В воспоминаньях мы тужить не будем,
Зачем туманить грустью ясность дней,-
Свой добрый век мы прожили как люди -
И для людей.

1944

* * *
Мы тоскуем и скорбим,
Слезы льем от боли...
Черный ворон, черный дым,
Выжженное поле...

А за гарью, словно снег,
Ландыши без края...
Рухнул наземь человек -
Приняла родная.

Беспокойная мечта,
Не сдержать живую...
Землю милую уста
Мертвые целуют.

И уходит тишина...
Ветер бьет крылатый.
Белых ландышей волна
Плещет над солдатом.

1944

* * *
Леса и степи, степи и леса...
Тупая сталь закрылась в снег обочин.
Над нами - туч седые паруса,
За нами - дым в огне убитой ночи.

Мы одолели сталь. Мы тьму прошли.
Наш путь вперед победою отмечен.
Старик, как будто вставший из земли,
Навстречу нам свои расправил плечи.

Мы видели, как поднял руку он,
Благословляя нас на бой кровавый.
Мы дальше шли. И ветер с трех сторон
Нам рокотал о незакатной славе.

1944

Так чтят память Георгия Суворова в наши дни в соседних Сланцах: