Первый и последний советский референдум

Ровно 27 лет назад, в воскресенье 17 марта 1991 года, состоялся всесоюзный референдум, который должен был скрепить распадающийся Союз. Случилось обратное. Двадцать семь лет назад граждане бывшего Советского Союза высказались за то, что они хотели бы продолжать жить «в обновленной федерации». Больше других об этом мечтали жители солнечной Туркмении, продемонстрировав поразительный результат: при 97-процентной явке выказав такую же почти стопроцентную поддержку. Меньше других видели свое светлое будущее в составе СССР украинцы и россияне. Из 105 миллионов граждан РСФСР, имеющих право голоса, за сохранение «обновленной федерации» высказались 56 миллионов представителей «имперского народа». Не мало. Но все-таки не Туркмения. Страны Балтии, Грузия, Армения и Молдавия официально в референдуме не участвовали. Давайте вспомним, как это было.

В постановление о проведении 17 марта общесоюзного референдума было внесено и положение, о том, что решение, принятое на референдуме будет окончательным «на всей территории СССР» и отменить его сможет лишь новый референдум. Состоявшимся, по закону СССР о референдуме, народное голосование считалось при участии в нем не менее половины имеющих право голоса граждане, а решение принятым простым большинством голосов. Это положение больше всего и беспокоило эстонских и латвийских политиков. В своих мемуарах Эдгар Сависаар приводит пример политической арифметики. Руководство республики прикинуло, что при наличии в Эстонии чуть больше миллиона избирателей, будет достаточно, чтобы в референдуме приняло участие около 500 тысяч человек. Если же 250 тысяч проголосует за «обновленную федерацию», то это будет считаться мнением всего эстонского народа. «Но такое количество народа у нас проживало только в одном Ида-Вирумаа!», - восклицает Сависаар, - «Мы не верили в то, что Интердвижение и компартия смогут собрать такое количество голосов в свою пользу, но и отбрасывать такую возможность было нельзя».

В Латвии, Литве и Эстонии власти сразу отказались от участия в организации общесоюзного референдума и предприняли упреждающие действия.

В конце декабря съезд проголосовал за соответствующий закон, а 16 января 1991 года было принято постановление Верховного Совета СССР, назначившее всесоюзный референдум на воскресенье 17 марта 1991 года.

Вопрос и вопросы

«Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности?» — так был сформулирован вопрос референдума.

В Москве участники референдума голосовали также за учреждение должности мэра

Формулировка вызвала ожесточенную дискуссию. Народный депутат СССР и РСФСР Галина Старовойтова утверждала, что «нагромождение противоречивых и даже взаимоисключающих понятий» было сделано сознательно, чтобы «на основании положительного ответа на запутанный вопрос… добиться широкой легитимации непопулярных (точнее сказать, антинародных) действий, предпринимаемых высшей властью СССР»**«Московские новости» № 7, 1991 г..

Еще жестче были оценки известной правозащитницы Мальвы Ланды: «Вопрос лукав, рассчитан на то, что люди не сумеют разобраться. Это не один, а минимум шесть вопросов… Надо, чтобы хоть на один из вопросов человек ответил «да», — и это будет оцениваться как положительный ответ на вопрос в целом». Разобрав эти «шесть вопросов», касающихся «социалистического выбора», советов, Союза, прав и свобод человека и т.д., Ланда делала вывод, к которому в тот период приходили многие критики референдума: речь идет не столько об обновлении, сколько о сохранении «безнадежно порочной системы».

Противоречия на старте

Некоторые республики с самого начала отвергли идею всесоюзного референдума.

В Литве 9 февраля проведен опрос населения: из 84% избирателей, принявших в нем участие, более 90% высказались за независимость республики. Тем не менее ВС Литвы принял компромиссное решение: разрешить участие в референдуме всем желающим жителям Литвы в заранее определенных местах.

Эстония и Латвия провели аналогичный опрос 3 марта. Из жителей Эстонии, имевших право голоса (его были лишены военные), участвовали в опросе 83%. За «восстановление государственной самостоятельности и независимости Эстонской республики» проголосовало около 78%. В Латвии из 88% участвовавших в опросе почти 74% проголосовало за независимость. 

27–28 февраля в Тбилиси внеочередная сессия Верховного Совета постановила, что Грузия не будет участвовать в референдуме 17 марта, вместо этого было решено провести 31 марта республиканский референдум о независимости, а также муниципальные выборы.

27 февраля ВС Украины решил провести в день всесоюзного референдума республиканский опрос: «Согласны ли Вы с тем, что Украина должна войти в состав Союза советских суверенных республик на принципах Декларации о государственном суверенитете Украины?» (принята 16 июля 1990 года. — The New Times).

В Кишиневе в день референдума произошли уличные беспорядки

6 марта совещание руководителей всех местных советов Молдавии поддержало предложение Народного фронта отказаться от референдума. Приднестровье, Гагаузия и русскоязычный город Бэлць объявили, что референдум проведут. В тот же день по республиканскому телевидению президент Мирча Снегур выступил против союзного договора и призвал не участвовать в референдуме: «Будущее Молдовы — только независимость и свобода».

6 марта спикер ВС Казахстана Ерик Асанбаев сообщил, что решено изменить союзную формулировку референдума на следующую: «Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза ССР как Союза равноправных суверенных государств?»

Российская Федерация одновременно с союзным референдумом провела свой — об учреждении поста президента РСФСР.

Голос автономий

Отношение к референдуму в обществе в целом было скептическое. Центр изучения и прогнозирования социальных процессов сообщал, что если в феврале 53% ленинградцев готовы были сказать «да», то в марте — 36%. Социологическая служба Vox populi Бориса Грушина по заказу «Московских новостей» в феврале 1991-го опрашивала представителей власти, партийных лидеров и журналистов. Даже среди людей, формирующих общественное мнение, в необходимости референдума было уверено лишь 49%, а 44% было против его проведения.

Власти многих автономных образований надеялись использовать референдум для решения своих конфликтов с республиками, в состав которых входили. Активно дискутировалась идея отказа от автономий как таковых, автономные республики хотели быть на равных с союзными. Например, 11 марта 1991 года Верховный Совет Чечено-Ингушской республики (еще в ноябре 1990 года принявшей Декларацию о государственном суверенитете) постановил исключить из бюллетеня вопрос о введении поста президента РСФСР. В Назрани с 11 марта шел круглосуточный многотысячный митинг с требованием отставки председателя ВС Чечено-Ингушетии Доку Завгаева и роспуска парламента, с призывами бойкотировать союзный референдум и поддержать российский. В Грозном с 12 марта «неформалы» агитировали против референдума (раздали более 500 тыс. листовок), власти — за.

«Всенародное одобрение»

12 марта из Москвы в Вильнюс в здание ЦК Компартии доставили около 2,5 млн бюллетеней. 13 марта в Вильнюсе были открыты 23 участка, два из них — на вокзале и в аэропорту, остальные в райкомах КПСС, в Доме печати, в воинских частях. Председатель ВС Литвы Витаутас Ландсбергис заметил: «Сколько Москве голосов потребуется, столько их и будет. Такой референдум не имеет никакого международного значения». В Эстонии в воинских частях голосование началось 15 марта. Хотя ВС республики запретил проведение референдума, 17 марта были открыты некоторые участки в Таллине, Кохтла-Ярве (здесь проголосовало около 30% избирателей), Нарве (сюда на автобусах завозили жителей Ленинградской области). Наблюдатели отмечали, что у людей часто не требовали документы, удостоверяющие личность, и выдавали по несколько бюллетеней.

В регионах уже начавшихся или будущих конфликтов референдум повсеместно способствовал не урегулированию, а дальнейшему нагнетанию напряженности. 16 марта президент Грузии Звиад Гамсахурдиа заявил, что результаты голосования негрузинского населения Абхазии в любом случае будут недействительны. По сообщению избиркома Абхазии, там проголосовало 52,4% избирателей («за» — 97,8%; союзный ЦИК «довел» эту цифру до 98,6%).

Многочисленные нарушения зафиксированы почти всюду, где удалось организовать наблюдение.

По официальным данным, всего в референдуме участвовало 145,8 млн человек (явка 80%), за обновленный Союз высказалось 113,5 млн (77,85%), против — 32,3 млн (22,15%). В голосовании не участвовали 37 млн человек — больше, чем проголосовавших против.

Материал подготовил Александр Черкасов («Мемориал»).
Использованы материалы «Экспресс-Хроники» за 1991 г.

Я так хочу, чтобы лето не кончалось… 

Дмитрий Рогозин, постоянный представитель России при НАТО журналу, что « всегда был сторонником обновления Союза и сохранения естественного единства тех народов, которые входили в свое время в Российскую империю. Распад СССР был противоправен, поэтому в октябре 1992 года я требовал рассмотрения в КС неконституционности Беловежских соглашений. Политический режим надо было менять, но сохранив государственность. Партийная номенклатура в республиках пыталась сохранить свою власть, и они пошли на раздел государства ради самосохранения. Политическая номенклатура, по сути, и уничтожила государство». 

Станислав Говорухин признался, что не помнит «как голосовал тогда, но сейчас бы точно — за. …Уверен, что если бы такой референдум провели сегодня, то число голосов за сохранение СССР было бы вдвое больше». Известный кинорежиссер не обращает внимания на то, что «вдвое больше» значительно превышает 100%. Людям творческим свойственно не дружить с математикой. 

Владимир Ресин, первый заместитель мэра Москвы проголосовал бы «за», « но с проведением всех реформ, которые были в 1990-х годах. Я не помню, как голосовал в 1991 году, но теперь понимаю: без реформ нам все равно было не выжить». 

 Записные российские оппозиционеры, конечно, за сохранение Советского Союза голосовать бы не стали, а политики мейнстримовского направления, наоборот, высказались бы «за». Примечательно и то, что многие известные россияне «не помнят» как они голосовали 17 марта 1991 года. И это не удивительно. В России на референдум были вынесены еще вопросы имевшие большее практическое значение, чем просто желание «сохранить СССР». Вот ответы на эти другие вопросы, которые напрочь «забыли» и Рогозин, и Говорухин, и Ресин и определили направление и темп «развития» советского государства. 

Искусство задавать вопросы народу 

Первый и последний советский референдум запомнился простым обывателям и профессиональным историкам как народное голосование за «сохранение СССР в составе обновленной федерации, в которой будут в полной мере гарантированы права человека любой национальности». Но как водится, дьявол кроется в деталях. Начиналась эпопея с референдумом совсем с другого вопроса: с вопроса о введении в СССР частной собственности на землю. 

24 декабря 1990 года Четвертый съезд народных депутатов СССР по инициативе и настойчивому требованию Михаила Горбачева принял два постановления о проведении референдума. Первое постановление предписывало Верховному Совету СССР проведение референдума о частной собственности на землю, а второе «о сохранении СССР». Ни инициатор референдума, ни народные депутаты не потрудились ни сформулировать, ни вопросы, ни установить дату народного голосования. Оставив эти проблемы Верховному Совету. 

Зачем Михаилу Горбачеву понадобилась в 1990 году «частная собственность на землю» остается только гадать, а вот референдум о судьбе Советского Союза должен был стать козырем в руках президента СССР при переговорах о подготовке нового Союзного договора. А в козырных картах Михаил Горбачев нуждался с каждым днем все больше и больше, наблюдая как усиливают свои позиции республиканские лидеры. Особенно Борис Ельцин. Поддержка гражданами сохранения СССР, по замыслу инициатора референдума, должна была сузить поле для маневров самостийных республиканских вождей. Идея нового договора была брошена в массы еще в августе 1990 года. Тогда председатель ВС СССР Анатолий Лукьянов прекратил переговоры с Эстонией, начатые в июне 1990 года. А в декабре Арнольд Рюйтель, будучи в Москве, заявил, что республика не будет участвовать в подготовке нового союзного договора и вести переговоры на эту тему. 

Верховный Совет СССР добрался до поручения  Съезда нардепов лишь 16 января 1991 года. К тому дню уже пролилась кровь в Вильнюсе, были выстроены баррикады в Риге, а в Таллинне побывал Борис Ельцин. В Ленинграде в этот день промышленные предприятия с одобрения Анатолия Собчака бастовали «в поддержку Прибалтики».  А советник Анатолия Собчака Владимир Путин проводил в зал заседаний Ленсовета генконсула ФРГ Хеннинга фон Вистингаузен, чтобы тот мог воочию наблюдать, как Ленсовет борется с Кремлем за свободу Прибалтики. Демократическая позиция Ленсовета и его лидера была условием западных кредитов стоявшей на пороге товарного кризиса «северной столице». Не удивительно, что Верховный Совет СССР напрочь забыл про «частную собственность на землю» и помнил только о «сохранении Советского Союза». 

Как это было у нас

В Эстонии 23 января 1991 года с инициативой провести упреждающий референдум о независимости Эстонии выступил союз местных самоуправлений. Против идеи референдума о независимости выступили и некоторые политики из объединения Vaba Eesti (например, Индрек Тооме) и радикалы из Конгресса Эстонии. Позицию Тунне Келама понять можно. Как голосовать на референдуме за независимость Эстонии, когда де юре самостоятельная Эстонская Республика и не прекращала свое существование? Требовать можно только прекращения ее оккупации. Споры шли горячие. В узких кругах предлагалось гарантировать русскоязычному населению гражданство взамен на поддержку независимости. Правительство предложило идею Свободной нарвской экономической зоны, но ни та ни другая идеи не получили поддержки. 31 января ВС ЭР принял решение провести свой референдум уже 3 марта. Голосовать решили на авось. И если бы в последний момент лидеры Конгресса Эстонии не отказались от бойкота референдума о независимости, то неизвестно каковы были бы результаты голосования 3 марта 1991 года. 

Латыши оказались более предусмотрительными и более радикальными. Вместо референдума был объявлен опрос общественного мнения, не имеющий юридических последствий. То, что Латвия провозгласила свой суверенитет еще в 1990 году, считалось фактом неоспоримым. 

Примечательно то, что в Латвии и Эстонии это последний случай, когда все жители (постоянно прописанные в городах и селах республики) рассматривались как граждане, имеющие равные избирательные права. Никаких лишенцев-апатридов. Никогда в будущем в списки избирателей Эстонии не вносилось такого числа полноправных взрослых граждан (1 145 000), никогда больше столько людей не приходило к избирательным урнам (почти 940 тысяч). В голосовании приняли участие 82,86% всех внесенных в списки избирателей. Ответили «Да» на вынесенный вопрос – 77,83% (или 737 964 участника референдума), «нет» сказали 21,4% (203 199 человек). 

Премьер-министр Э.Сависаар оценил результаты референдума как очень хорошие. «В придачу к эстонцам вместе с нами за независимость проголосовали 150 000 неэстонцев. Это была самая большая поддержка, которую в борьбе за независимость мы до сих пор получали». Немецкий дипломат Хеннинг фон Вистингаузен в своих мемуарах пишет, что согласно аналитическим расчетам и данным полученным им из первых рук, в Эстонии не менее трети русских в референдуме участия не приняли, зато каждый третий русский проголосовал за независимость. Особенно Хеннинг фон Вистингаузен отметил Нарву, город в котором проживает эстонцев всего лишь 4-5% от всего населения. В Нарве 70% взрослых жителей приняли участие в референдуме и 25% из них проголосовали за независимость. Историк Рафик Григорян тоже, опираясь на расчеты, полагает, что на референдуме за независимость Эстонии высказалось до 40% взрослых, обладающих правом голоса, неэстонцев. В целом эстонские политики оценили тогда участие русскоязычного населения в референдуме как очень хороший результат. 

Президент Всея Руси 

Пока балтийские политики с жаром обсуждали, как можно уклониться от участия в общесоюзном референдуме, их коллеги из России, Украины, Казахстана решали свои вопросы. Алма-Ата просто сократила вопрос референдума наполовину, отрезав красивую фразу о правах человека независимо от национальности. А Киев дополнил вопрос референдума условием, что республика участвует в СССР лишь «на началах декларации о государственном суверенитете Украины».  

РСФСР пошел дальше всех. Россияне не меняли вопроса. Они вынесли на референдум еще один собственный вопрос: «О введении поста президента РСФСР». Москвичи дополнили референдум третьим региональным вопросом: об избрании прямым голосованием мэра Москвы. Ленинградцы не стали тогда бежать впереди столицы, но смекнули, что московская инициатива вполне уместна и на берегах Невы. 
Таким образом, какой бы результат ни принес общесоюзный референдум Михаилу Горбачеву, он получал в России легитимного президента-конкурента, чьим примером не преминули бы воспользоваться и остальные. Общесоюзному центру и его лидеру места не оставалось. Политически уже не имело большого значения, как голосовали бы советские люди по поводу сохранения СССР, гораздо важнее стало, как россияне голосовали по поводу введения российского президентства. 

В Латвии, Литве и Эстонии референдум 17 марта проходил так сказать на общественных началах. На промышленных предприятиях и в воинских частях были созданы импровизированные избирательные участки. Списки избирателей составлялись прямо на месте, но активность сторонников СССР была поразительной. Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что кто хотел поддержать Советский Союз и Горбачева, пришел и поддержал. В Литве проголосовало больше полумиллиона жителей (98,9% - за), в Латвии в списки для голосования было внесено 670 тысяч, проголосовало 436 тысяч избирателей (95% - за), в Эстонии из 300 тысяч зарегистрировавшихся избирателей пришли к урнам 222 тысячи, а «за» проголосовало 211 тысяч человек. 

Однако судьба Советского Союза решалась в Ленинграде, Москве, Свердловске, Иркутске.  Всего в СССР в референдуме 17 марта приняли участие 80% граждан и 76,4% ответили Советскому Союзу «да». В списки избирателей во всем Советском Союзе из 293 миллионов населения было внесено почти 187 миллионов за вычетом несовершеннолетних детей и жителей, не принимавших в референдуме участия стран Балтии, Молдовы, Грузии и Армении . 113 миллионов высказалось за СССР, но 32 миллиона – против. И вот эти противники в основном жили в России и в Украине. Центральная Азия, Азербайджан показали безоговорочную поддержку СССР при явке от 88% до 97% ответили «да» от 93% до почти 98%. Верна советским традициям была и Белоруссия. Но показала она лишь 83% явки и 82% поддержки. В Украине в голосовании приняли участие 83,5% граждан и согласились на «обновленную федерацию» 70,2 %. 

В РСФСР за СССР высказалось 71,3% из принявших участие в голосовании, а почти 70% поддержали введение поста российского президента. Самым советским оказался Агинский Бурятский Автономный Округ, где за СССР высказались 91,9% избирателей, а 56,9% были против введения поста президента РСФСР. Правда, избирателей в этом округе числилось всего 45 тысяч против 105 миллионов по всей России. В крупнейших мегаполисах граждане, наоборот, не поддерживали СССР, но голосовали за пост президента. В Москве при 68-процентной явке за «обновленную федерацию» проголосовало 50,02% явившихся к урнам для голосования, зато 77,8% хотели видеть своего российского президента. В Санкт-Петербурге картина была такой же. В Свердловской области металлурги, горняки, танко- и станкостроители вообще проголосовали против СССР. Советский Союз получил поддержку преимущественно в национальных автономиях и в аграрных областях российского Нечерноземья. Но президента хотели все. 

Борис Ельцин не сталь тянуть с такой возможностью и уже 12 июня состоялись выборы президента РСФСР, в которых победил тот же Ельцин, собрав чуть больше половины голосов уже в первом туре. 
Забегая немного вперед, можно сказать, что затеянный Михаилом Горбачевы референдум спровоцировал дальнейшую дезинтеграцию Советского Союза. Если до марта 1991 года только Прибалтика «отделялась» от СССР, то после марта отделяться стала РСФСР. Возможно именно тогда Янаева, Пуго, Крючкова, Язова и Павлова появились первые мысли о том, что нужно избавиться от Горбачева. Чем закончился августовский путч, мы все знаем. Но мы не узнаем никогда, какой стала бы независимая Эстония, если бы ей довелось пройти весь переговорный путь выхода из СССР.